2020-05-25
379
В 1950-е гг., когда в США и Западной Европе поле коммуникативных исследований уже находилось на стадии институционализации и был накоплен довольно большой опыт проведения эмпирических исследований в области политической коммуникации (прежде всего политической пропаганды), в СССР, который имел отличную от Запада организацию политической системы, понятие «коммуникация» еще не получило широкого хождения. Однако, как уже отмечалось в первом параграфе, в 1960-е гг. в условиях либерализации политического режима и роста интереса обществоведов к проблемам государственного и политического устройства советское социогуманитарное знание оказалось под сильным влиянием общей теории систем и кибернетики. Главная кибернетическая идея – информационный обмен – стала основой для описания всей социальной системы советского общества и его политической сферы. При этом особое внимание советские обществоведы уделяли проблеме повышения политической активности личности, чему должно было способствовать «воспитание, а также самовоспитание широкой массы членов общества»[50]. Результатом привлечения максимального числа граждан к управлению должно было стать совпадение субъекта и объекта управления, «момент… превращения пролетариата в субъект сознательного управления обществом»[51], то есть качество политического участия в стране считалось критерием успешности практической реализации основной политической идеи коммунистического государства – построения бесклассового общества.
Еще одной важной практической задачей обществоведы считали осуществление «действенного контроля» на основных стадиях управленческого цикла[52].
Основным институтом осуществления публичного социального контроля, регулятором социальных отношений и организатором, воспитателем и пропагандистом в системе советских политико-властных отношений являлась на тот момент журналистика. Профессия журналиста была признана идеологической, а организация производства и распространения печати – делом государственной важности. Как отмечают исследователи, «большевики первыми в истории ввели газету и радио действительно в общенациональный государственный оборот посредством всеобщей подписки и электрификации всей страны»[53], поэтому и журналистскому образованию советское государство уделяло очень много внимания.
Как известно, система журналистских учебных заведений различных уровней сформировалась в СССР уже к 1930-м гг., а в системе высшего образования журналистика нашла свое место в середине 1940-х гг.[54] Уже в 1949 году при отделении журналистики Ленинградском университете была открыта аспирантура по научной специальности «журналистика».
Если на Западе (в частности, в США) журналистское образование носило практико-ориентированный характер и в исследованиях деятельности прессы также доминировали прагматические аспекты, то в СССР существовала традиция концептуального осмысления роли и назначения прессы. Теория советско-партийной печати стала отражением взглядов на прессу К. Маркса, Ф. Энгельса и В. Ленина и обусловленной этими взглядами социальной практикой.
В начале 1960-х гг. советские исследователи журналистики ощутили потребность в приведения теории журналистики в соответствие с актуальной практикой, так как концептуальные основания политического функционирования прессы рубежа XIX-ХХ вв. были уже не способны описать реалии второй половины ХХ в. Нужны были специальные усилия по концентрации внимания на теоретических вопросах. Поэтому в ведущих центрах по подготовке журналистов стали происходить реорганизации. Так, в 1961 году отделение журналистики при филологическом факультете ЛГУ получило статус самостоятельного факультета, в структуре которого действовали две кафедры: истории русской журналистики и теории и практики партийно-советской печати.
Спустя два года – в 1963 г. – на факультете журналистики МГУ на базе кафедры партийно-советской печати были созданы две кафедры: теории и практики партийно-советской печати и истории партийно-советской печати. В 1966 г. при кафедре теории и практики партийно-советской печати создана социологическая группа, главной задачей которой стало проведение прикладных социологических исследований. В течение нескольких десятков лет после этого ученые МГУ (В. М. Горохов, П. С. Гуревич, Я. Н. Засурский, Е. П. Прохоров, Л. Г. Свитич, М. В. Шкондин и др.) и социологический центр занимались разработкой общей теории журналистики и изучением журналистской практики и стали лидирующим научным центром в СССР. Осмысление теоретических вопросов и освоение методологии прикладных исследований потребовали обращения к зарубежному опыту. Поэтому в 1960-1970-х гг. появилось большое количество публикаций, с помощью которых в советский научный оборот была введена проблематика американской социологии массовой коммуникации[55]. Также на русский язык были переведены труды зарубежных исследователей, предпринимавших в 1950-х гг. попытки теоретического осмысления феномена журналистики. Так как по идеологическим соображениям прямой ввод в науку чуждых советскому строю и враждебных коммунизму теорий был недопустим, массово-коммуникационная и теоретико-журналистская проблематика была представлена в форме критического анализа[56]. Для публикации основных трудов исследователей журналистики в МГУ в 1966 г. была учреждена специальная серия «Журналистика» научного журнала «Вестник Московского государственного университета» (в ЛГУ в научном журнале «Вестник ЛГУ» публикации по журналистике вошли в серию «Филология. Востоковедение. Журналистика», которая стала издаваться с 1946 г.).
К концу 1970-х гг. в структуре общей теории журналистики стало оформляться особое направление, рассматривающее политические аспекты деятельности прессы. Системно-кибернетическая методология описания политико-управленческих процессов применительно к журналистике стала развиваться в контексте проблемы «журналистика как институт социального контроля и регулятор социальных отношений»[57].
Механизм участия прессы в социальном управлении описывался как двунаправленный поток информации:
а) от субъекта к объекту управления: сообщая официальные документы и законы, разъясняя политику партии и государства, конкретные государственные и административные указания, решения, журналистика оказывает управляющее воздействие на общество и выступает в качестве канала прямой связи;
б) от объекта управления к субъекту: журналистика предоставляет людям возможность для выражения своего мнения по многим актуальным вопросам, оказывая корректирующее воздействие на государство и выступая в качестве канала обратной связи.
Эта схема носила универсальный характер и позволяла рассматривать журналистику в качестве канала прямой и обратной связи: «1) между обществом и его политической организацией; 2) между институтами политической организации общества; 3) между отдельным институтом как субъектом управления и его объектом; 4) внутри отдельного института»[58].
Таким образом, политико-коммуникационная проблематика в Советском Союзе обрела свое место в структуре исследований по теории журналистики (как мы помним, в США процесс протекал в противоположном направлении – политическая коммуникативистика стала теоретическим обоснованием исследования журналистских феноменов и с течением времени получила статус самостоятельной отрасли науки). Если учесть еще и тот факт, что в СССР не существовало института политического PR и политической рекламы, такое положение дел представляется вполне логичным.
Наряду с общей теорией журналистики и политической теорией активно развивалось социологическое изучение феномена общественного мнения. Это направление исследований связано в первую очередь с именем философа и социолога Б. А. Грушина, который также некоторое время преподавал на факультете журналистики МГУ (1967-1968 гг. и 1982-1989 гг.).
Рис. 20. Борис Андреевич Грушин (1929-2007), доктор философских наук, профессор, главный научный сотрудник Института философии РАН, основатель «Института общественного мнения» при газете «Комсомольская правда» (1960-1967 гг.), автор первой в СССР докторской диссертации, посвященной проблемам методологии исследования общественного мнения (1967 г.)
Также в 1960-1970-х гг. стали развиваться лингвистическое[59] и комплексное лингвопсихосоциологическое (синтез лингвистики, психологии и социологии в исследованиях массовой коммуникации) направления коммуникативных исследований[60], однако в плане влияния на научные представления об информационных связях между обществом и государством социологические и лингвопсихологические труды уступали работам теоретиков журналистики.
