Эскизы на Библейские сюжеты Александра Андреевича Иванова

Алленов: В последнее десятилетие Иванов трудился над серией акварелей, полу­

чивших название Библейские эскизы, - эскизы к росписям храма, который воображался художнику чем-то средним между храмом науки и музеем. Задуманный фресковый цикл представлял библейский и евангельский мир в свете той интерпретации, которую давала священным текстам но­вейшая ученая экзегетика, в частности Давид Штраус, книгу которого Жизнь Иисуса Иванов внимательно изучал. Иванов находит в эскизах форму воспроизведения, адекватную мифотворящему воображению древних. Особенно пристально изучалось восточное искусство. Оно, согласно Штраусу, было тем арсеналом, откуда раннее христианство за­имствовало конкретные формы своих фантастических видений. Увидеть и показать события священной истории в тех контурах, какие они имели в движущейся первоистории, где они еще не были отшлифованными иконографической традицией кристаллами, а жизненным раствором,

обладая, следовательно, текучими, изменчивыми, неотвердевшими контурами, - таков был единственный в своем роде замысел, осуществ­ленный Ивановым в Библегьских эскизах.

Ракова: Поражает обилие и бесконечное разнообразие выполненных Ивановым акварельных эскизов на библейские и евангельские сюжеты {почти все они хранятся в Третьяковской галерее, ил. 337, 338, 339). Совершенно новые методы работы с натуры и изучение памятников классического Востока, как литературных, так и вещественных, помогли ему создать образы небывалой силы, полные глубокого своеобразия и жизненности. Даже в предварительной, эскизной форме этот цикл Иванова явился новым словом в мировом искусстве. Иванов понял, что далеко ушел от

своей картины. Время потребовало от художника нового подхода к темам, иных, болеесовременных методов создания монументаль-ной исторической картины,

Библейско-евангельские эскизы исполнены Ивановым с необычайным и неослабным творческим подъемом. Они поистине вдохновенны и поражают зрителя мощью своих образов. В настоящее время могут быть названы главные литературно-исторические источники и археологические памятники, которые изучал художник. Так, он тщательно исследовал росписи египетских гробниц Нового царства по различным альбомам и книгам, среди которых видное место занимал труд Йпполито Росселини «Монументы Египта и Нубии...», изданный в Италии в 30-х — начале 40-х годов. Источниками служили Иванову книга немецкого мыслителя И. Г. Гердера «О духе еврейской поэзии», вышедшая в 1782 году и известная ему вофранцузском переводе; уже упоминавшийся труд немецкого ученого Штрауса «Жизнь Иисуса» в переводном парижском издании 1839 года; «История иудейской войны» Иосифа Флавия и другие. Могучий гений художника из 

крупиц исторических материалов и скупых

слов литературных первоисточников создал изображения библейских событий такой не-обычайной яркости и убедительной силы, словно сам художник был их очевидцем. Трудно среди эскизов указать лучшие. Поэтому следует остановиться только на более характерных. Таков, например, эскиз «Три 

странника возвещают о рождении Исаака Авраам у», композиция которого поражает монументальностью, слитностью человека и природы, выразительностью фигур, ясностью и значительностью характеров. Не менее интересен «Сбор манны в пустыне»— массовая сцена, в которой бегущие люди захвачены каким-то радостным вихрем, или «Ш естеие пророко в», исполненное мощного, потрясающего ритма. Взаимоотношение фигур и пространства всегда является самым главным композиционным приемом. Архитектурные формы разделяют пространство, организуя человеческие толпы, отдельные группы.Такова, например, «Проповедь в храме»— сцена в египетском храме — и потрясающая силою простых чувств композиция«Женщины и знавшие Христа смот-рят издали на распятие».Несмотря на то что замысел Иванова остался только в эскизах, эскизы эти принадлежат к величайшим достояниям искусства. Лишь вели кими художниками, мастерами древнерусской живописи и итальянского Ренессанса созданы образы равной силы и душевного благородства, Иванов смог через века прикоснуться к забытым древним традициям. Памятники искусства Византии, немногие известные ему произведения древнерусских художников, несомненно, помогли творчески решить задачу монументальной живописи.

В высшей степени важно и интересно то, что эскизы Иванова обнаруживают прямое родство с самыми высокими традициями древнерусского монументального искусства. Они предстают претворенными творческим гением художника середины XIX столетия.

Баграмян (Великие художники №39, Москва, 2010): Александр Иванов мечтал, что его эпохальное полотно займет достойное место в храме Христа Спасителя, строившегося в Москве. Для этого собора он даже написал эскиз запрестольного образа " Воскресение", однако не получил официального заказа на него. Но работа над холстом затянулась, мастер немного остыл к нему и воспламенился новой идеей. Он хотел создать свой собственный "храм искусства", для оформления которого в 1850х начал цикл "Библейские эскизы". В специально построенном здании по этим эскизам предполагалось писать фрески, рассказывающие историю духовного развития человечества до и после пришествия Христа. Этот утопичный проект имел в основе ту же идею, что и картина о явлении Христа перед иудеями, - нравственное возрождение людей. Художник все так же страстно желал служить общ-ву, неся своим иск-вом свет надежды и веры. Иванов продумал систему расположения росписей: сцены из жизни Христа, по-прежнему интересовавшие его больше всего, должны были помещаться под ветхозаветными сюжетами. Всего предполагалось создать около пятисот фресок, в числе которых, возможно, должны были войти изображения на мифологические темы. Но мастер успел создать акварельные эскизы только к двумстам из нимх. Работы посвящались ветхозаветным и новозаветным сюжетам. Так появились "Библейские эскизы" - акварели, в которых иск-во зрелого художника достигло своей высоты. Во многих из них его живописная манера совсем не похожа на письмо ранних произведений или эпохального полотна. От классического академизма остались только стройность и строгость композиции, а также четкий контурный рисунок. Существующие направления - классицизм и романтизм - не в силах были вместить высокую духовную идею Иванова. Так он пришел к совершенно нехарактерному для своего более раннего творчества стилю, предвосхищавшему символизм. "Библейские эскизы" начинаются с ветхозаветной истории праотца Араама, не имевшего детей от своей законной супруги. Однажды к нему явились ангелы Божьи в обличье трех странников, один из которых возвестил его уже старой супруге Сарре о скором рождении сына. Акварель "Три странника, возвещающих Арааму рождение Исаака" написана в духе жанровой сцены. Ничто не говорит здесь о чуде, обстановка довольно обыденная. Под сенью дуба на земле расположились путники, для угощения которых Сарра подала жареного тельца. Убеленный сединами старший из гостей обращается к пожилой женщине с пророческими словами. Чуть поодаль, на заднем плане, контурно намечены фигуры соседей: один занимается чем-то по хоз-ву, другой стоит в проеме двери своего жилища и, кажется, с интересом наблюдает за сценой, происходящей у Авраама. Академическая манера прослеживается в акварели "Моисей перед Богом". Несложно заметить, насколько отличаются по стилю фигуры сидящего Савоофа, явившегося в густом облаке, и предстоящего перед Ним Моисея. Израильский пророк изображен в классическом стиле, его фигура гораздо объемней за счет светотеневой моделировки и более реалистична благодаря применению цвета. Бог Саваоф, дающий Моисею скрижали Завета, написан строгой контурной линией и упрощенным рисунком, вызывающим в памяти греческую вазопись. Его изображение тронуто лишь белилами. Подобным контрастом стиля - реалистично показанный Моисей и контурно намеченный Бог Израиля - художник показывает отличие природы Господа и человека. Удивительна по красоте и силе выразительности акварель "Архангел Гавриил поражает Захарию немотой". Она не такая монохромная, как предыдущая, а сияет свежестью красок, переливающихся, словно перламутр. В работе запечатлена новозаветная история про возвещение архангела Гавриила священнику Захарии о скором рождении сына - великого пророка перед Богом. Усомнившегося старца архангел наказывает за неверие: лишает дара речи вплоть до рождения младенца, которого нарекут Иоанном и которому суждено стать Предтечей Христа. Техника акварели позволяет добиться эффекта свечения красок. Основные атрибуты храмового алтаря - семисвечник, аналой - Иванов пишет, лишь обозначая сакральное пространство, при этом не заграждая композицию второстепенными деталями. Светящийся абстрактный фон, не привязывающий изображение к конкретному месту, и белое сияние, окружающее фигуру ангела, словно выносят сцену из помещения иудейского храма и ставят его вне пространства и времени. А в другой новозаветной акварели явление ангела Божьего трактуется Ивановым как чудо. "Сон Иосифа' - мистическое видение, словно залитое ослепительным светом, исходящим, однако, не от ангела, а от спящей Марии, точнее, от Младенца, Которого она носит под сердцем. Посланник Божий во сне открывает Иосифу истину о неземном происхождении Ребенка и имя Спасителя - Иисус.

"Хождение по водам" - замечательная работа, сюжет которой - одно из чудес Христа. Выразительные средства этой акварели весьма ограниченны, однако при всей лаконичности она чрезвычайно выразительна. Художник работает цветовыми пятнами, при этом использует коричневый тон самой бумаги, просто не нанося на него краску в нужных местах. Фигуры Христа и Его ученика Петра, усомнившегося в своей способности идти по воде, подобно Учителю, обозначены лишь белым контуром. Создается впечатление спонтанности рисунка, а два силуэта словно написаны за считаные минуты. Внутри контура окрашены только волосы, кисти рук и одежды Христа, а фигура Петра - и вовсе абрис, что дает эффект невесомости и бесплотности, который, в свою очередь, выводит изображение из реального измерения и ставит его вне времени, делая библейский сюжет чудом, а не "событием" истории. В работе "Христос и Никодим" живописец обращается к проповеди Христа, адресованной одному только слушателю - Никодиму, начальнику фарисеев, уважаемому и образованному иудею преклонных лет, тайно пришедшему ночью к Христу в поисках истины. Выбор сюжета не случаен - той ночью Христос объяснил Никодиму, зачем пришел в этот мир и как добиться спасения. Есть только один путь достичь Царства Небесного - родиться заново, т е принять крещение и родиться во Христе, очистив свое сердце от греха. Об этом и хотел напомнить людям Иванов, планируя поместить роспись по эскизу в свой храм. На акварели "Иосиф Аримафейский и Никодим переносят тело Христа" представлена одна из скорбных сцен страданий Христовых. Иосиф Аримафейский был учеником Иисус, именно он снял тело Спасителя с Креста и вместе с Никодимом, тайно уверовавшим во Христа, осуществил Его погребение. Симметричная композиция, выдающая академическую выучку художника, усиливает строгость компоновки фигур благодаря каменной ограде с четко обозначенным по центру входом. Центральное место в работе отведено Иосифу и Никодиму, готовящимся опустить тело на расстеленные на земле белые пелены, их фигуры обозначены белилами. Остальные участники сцены - женщины, собирающиеся умащивать Иисуса благовониями, и проходящие мимо солдаты - едва намечены контурным рисунком. Эскизы так и не были переведены в масло, а храм искусства, храм человечества не был построен. Утопичной идее Александра Иванова не суждено было сбыться, однако акварели являют собой замечательные творения его кисти. Дописать запланированные эскизы художник не успел.