Глава ІІ. Благотворительность в эпоху средневековья 4 страница

4. XVIII век стал временем еще одной немаловажной реформы - реформы уголовного законодательства и выработки проблем исправительных наказаний. С конца XVII в. облик преступности постепенно менялся: на смену убийствам и физически агрессивному поведению приходят правонарушения против собственности; на место телесных повреждений - кража и мошенничество. Если в XVII в. преступники - «люди изнуренные, голодные, живущие одним моментом, разгневанные: преступники временные», то уже в XVIII в. - это «изворотливые, хитрые, расчетливые продувные бестии, маргиналы».

Изменилась и сама внутренняя структура преступности: сплоченные и сильные банды «злодеев» (грабители, действовавшие небольшими вооруженными отрядами, шайки контрабандистов, отставные солдаты или дезертиры, бродяжничавшие группами) начинают распадаться; преследование их становится более успешным. Чтобы стать незаметнее, они разбиваются на более мелкие группы, действуя меньшими силами и с меньшим риском кровопролития. Общее движение уводит криминал от нападения на человека к более или менее прямому расхищению имущества и от массовой преступности - к преступности, являющейся делом профессионалов.

Начинается ужесточение правосудия на протяжении всего XVIII в. Так, в Англии в начале XIX в. смертным приговором каралось 233 преступления, и 156 из них были добавлены в течение предыдущего столетия; во Франции законодательство о бродяжничестве неоднократно обновлялось и ужесточалось: с 1775 по 1790 гг. за кражу продуктов питания были приговорены к каторжным работам 15% осужденных (в 1750-1755 гг. - лишь 5%).

Отношение к преступности на протяжении XVII-XVIII вв. постепенно менялось. Вплоть до начала XVIII в. заметна двусмысленность народного отношения к преступникам. С одной стороны, преступник - особенно контрабандист или крестьянин, сбежавший от помещика-лихоимца, - вызывал к себе искреннюю симпатию: его насильственные действия рассматривались как прямое продолжение старых классовых битв.

С другой стороны, человек, который под прикрытием допускаемой народом возможности нарушать закон совершал преступления, наносившие ущерб тому же народу (например, нищенствующий бродяга, грабитель или убийца), легко становился предметом особой ненависти: ведь он делал объектом преступления самых обездоленных. Таким образом, вокруг преступника сосуществовали и прославление, и порицание. Поддержка прес-тупника со стороны низов общества зачастую находила сочувствие и в других слоях общества. Терпимость к преступлениям тем самым их поощряла.

Однако уже со второй половины XVIII в. процесс начал менять свое направление. В связи с общим возрастанием богатства главной мишенью становится имущество, а мелкое воровство и кражи сменяют контрабанду и вооруженную борьбу против сборщиков налогов. Основными жертвами при этом становятся крестьяне, фермеры и ремесленники.

Отсюда вытекал вывод, что наказание преследует две основные цели: отбить у правонарушителя охоту повторить преступление и исключить возможность появления подражателей:

1. Наказания должны быть как можно менее произвольными. Идеальное наказание должно отражать преступление, за которое оно карает.

2. Наказание должно уменьшать «привлекательность» преступления, делать его «невыгодным» и усиливать основания бояться наказания.

3. Само наказание должно быть растянуто во времени, хотя и не должно стать бесконечным.

4. Наказание должно преследовать еще одну важную задачу - заглушить сомнительную славу преступников и положить конец эпопее «великих» преступников, прославляемых народными легендами и бульварной прессой как герои.

Одним из лучших средств наказания почти всегда считались общественные работы, соединявшие коллективную заинтересованность в наказании осужденного и зримый, контролируемый характер наказания. Осужденный, занятый на общественных работах, вдвойне полезен: он выполняет необходимую обществу работу (строительство зданий, ремонт дорог и т.п.) и внедряет в сознание сограждан мысль о неотвратимости наказания за совершенное преступление.

Иное дело - место содержания осужденных. Тюремное заключение, по мнению юристов второй половины XVIII в., не могло расцениваться как наказание, так как роль тюрьмы сводилась к удержанию человека, становясь местом либо временного содержания, либо изоляции нежелательных элементов правящей элиты. Тюрьма также отсутствовала в ряду карательных практик. Так, французский закон 1670 г. установил следующие меры наказания: смертная казнь, пытка, пожизненная отправка на галеры, пожизненное изгнание, временная отправка на галеры, позорный столб и временное изгнание. Тюрьма использовалась светскими властями лишь в виде исключения, когда отправка на галеры была невозможной - в отношении стариков, женщин, должников. Более того, заключенные должны были оплачивать свое содержание в тюрьме.

Однако прежде чем тюрьма стала инструментом наказания и перевоспитания преступников, она явилась инструментом изоляции, вначале прокаженных, затем зачумленных, венерических больных, безумцев и, наконец, нищих.

К началу XIX в. складываются три основных модели карательного заключения, прообразом которых стал открытый еще в 1596 г. амстердамский Распхёйс. Последний первоначально предназначался для нищих и малолетних злоумышленников. В основу его деятельности были положены следующие основные принципы: во-первых, срок наказаний варьировался в зависимости от поведения заключенного и мог быть сокращен по усмотрению администрации тюрьмы; во-вторых, предусматривался обязательный труд: заключенные работали совместно, а за выполненную работу получали вознаграждение; в-третьих, строгий распорядок дня, система запретов и обязанностей, непрерывный надзор, духовное чтение удерживали заключенных в определенных рамках. Именно пример Распхёйса дал во второй половине XVIII в. жизнь трем классическим моделям тюрьмы: фламандской, английской и американской.

I. Фламандская модель.

Образцом для фламандской модели считается работный дом в Ренте, где принудительный труд был организован главным образом на экономических принципах. В основе лежало утверж-дение, что праздность - основная причина большинства преступлений. Предусматривалась также возможность сокращения наказания при условии хорошего поведения и выполнения работ преступником.

II. Английская модель.

К принципу принудительного труда данная модель добавила изоляцию заключенных друг от друга как главное условие исправления. Схему набросал в 1775 г. английский юрист Дж. Хенуэй, обосновавший ее прежде всего отрицательными доводами: скученность в тюрьме способствует распространению дурных примеров и создает возможность побега и сообщничества, да и тюрьма будет слишком похожа на мануфактуру, если позволить заключенным работать вместе. Далее следовали положительные соображения: изоляция «поможет» заключенному углубиться в себя и вновь услышать в недрах своего сознания «голос добра»; работа в одиночестве будет перестраивать одновременно и экономическое, и религиозное сознание индивида, возвращая государству исправившегося человека.

Было решено построить две исправительные тюрьмы, для мужчин и для женщин, где изолированные друг от друга заключенные должны были выполнять «самые рабские работы»: полировать мрамор, трепать пеньку, кромсать ветошь, изготовлять веревки и мешки и т.п. В действительности же была построена только одна исправительная тюрьма, в Глочестере, но и она лишь отчасти соответствовала первоначальному плану, предоставляя возможность подвергать одиночному заключению только самых опасных преступников, для остальных же предусматривалась совместная работа днем и изоляция ночью.

III. Американская («филадельфийская») модель.

Образцом для американской модели стала тюрьма Уолнат Стрит, открытая в 1790 г. в Филадельфии. Здесь предусматривались обязательная работа в цехах, постоянная занятость заключенных, финансирование тюрьмы за счет их труда и выплата вознаграждения за труд как средство, обеспечивавшее накопление заключенным некоторой суммы к моменту окончания срока. Одиночное заключение не являлось всеобщим: оно применялось лишь к отдельным заключенным, которые бы в прежние времена получили смертный приговор, и также к тем, кто заслужил особое наказание уже в тюрьме. Предусматривалась возможность сокращения срока наказания и помилования заключенных, отличившихся хорошим поведением. Тюрьма Уолнат Стрит имела ряд особенностей, характерных только для нее. Во-первых, действовал принцип неразглашения наказания. Понятно, что приговор и основания для его вынесения должны быть известны широкой публике, но наказание должно осуществляться тайно и всякие уличные и публичные зрелища здесь должны быть исключены. Во-вторых, важным следствием инспекторского контроля стало формирование знаний о преступниках. Одновременно с каждым новым заключенным администрация тюрьмы получала отчет о совершенном им преступлении и сопутствовавших обстоятельствах, резюме допроса обвиняемого, сведения о его поведении до и после вынесения приговора и т.п. На протяжении всего срока заключения преступник подвергался наблюдению, а его поведение изо дня в день документально фиксировалось для составления мнения о том, заслуживает ли правонарушитель ходатайства о снисхождении или нет. Так, начиная уже с 1797 г., все заключенные делились на четыре класса: первый составили те, кто был приговорен к одиночному заключению или совершил серьезные правонарушения в тюрьме; ко второму принадлежали «матерые» преступники, опасные и неустойчивые в своих склонностях, непредсказуемые в поступках; третий класс включал в себя тех, «чей характер и обстоятельства до и после осуждения заставляют заключить, что они не являются закоренелыми преступниками»; наконец, особое отделение - своего рода испытательный класс для тех, чей характер еще неизвестен. Иными словами, в тюрьме Уолнат Стрит организуется сбор сведений об индивиде, задачей которого стало выявление потенциальной опасности, скрывающейся в человеке.

5. Период конца ХVIII - первой половины XIX вв. вошел в историю как время грандиозного переворота, время перехода от мануфактурного производства к фабричному. Пионером стала ткацкая промышленность. Насущной потребностью фабриканта стала возможность производить товар везде, где он мог найти дешевые «рабочие руки» для обслуживания машин.

Расширяющаяся фабрично-заводская промышленность выбрала себе самых покорных «рабов» - женщин и детей.

Детей покупали, как рабов: фабриканты обращались в комитеты по призрению бедных в Лондоне и Бирмингеме и просили о присылке им бедных детей. Комитеты же охотно шли им навстречу, так как такие просьбы освобождали от необходимости заботиться о пропитании детей.

О колоссальных масштабах применения детского труда в Англии свидетельствует такой факт: в 1788 г. в ткацких мастерских работало 26 тыс мужчин, 31 тыс женщин и 35 тыс детей, значительная часть которых была моложе 10 лет. В производстве спичек работали исключительно дети в возрасте 6-10 лет.

При этом следует учитывать и тот факт, что промышленная революция имела своим результатом и многократное увеличение числа детей-сирот, что было характерно не только для Великобритании, но и для других стран Европы. Так, в 1810-1840-е гг. в Вене до половины всех родившихся были рождены вне брака, доля же населения, состоявшего в браке, была крайне низкой. Большинство детей содержалось в воспитательном доме бесплатно, что указывало на отсутствие средств у их матерей. Наиболее же здоровые и сильные из этих матерей обязаны были находиться в распоряжении воспитательного дома в качестве кормилиц. Что же касается сирот, оказавшихся в деревне, то там они едва ли могли впоследствии обрести приемлемые для жизни условия и потому вынуждены были уезжать в центры городской промышленности.

Наряду с широким применением детского труда особым спросом пользовалась и рабочая сила женщин. Женский труд также представлялся привлекательным в сравнении с мужским в силу большей покладистости работниц.

Преждевременные роды были самым обычным явлением. Большинство женщин рожали недоношенных или мертвых детей. Средняя же продолжительность жизни представителя рабочего класса составляла 17 лет. Масса грудных младенцев погибала от опия. Прикованные к швейной машине матери, не имея возможности ухаживать за своими детьми, были вынуждены «успокаивать» их сонными средствами. Выжившие же дети из-за недоедания обычно страдали золотухой и рахитом. Голод и нужда толкали родителей на жестокое обращение со своими детьми, нередко оборачивавшееся убийством.

Подлинным бичом стала проституция. Начиная с конца XVIII в., в основе всех полицейских мер против проституции лежала главным образом мысль обезопасить здоровье мужчин, потребителей проституции, для чего использовались регистрация проституток, врачебно-полицейский контроль за ними, учреждение домов терпимости или особых улиц, облавы на уличных проституток. Только в Мадриде в 1895 г. насчитывалось 300 домов терпимости.

Ужасающими являлись и жилищные условия. Так, в 1880-е гг. были обследованы квартиры горняков Остравского угольного бассейна. В среднем в квартирах насчитывалось только по две кровати, каждой из которых, как правило, пользовались два человека. Кроме кроватей были зарегистрированы и приспособленные для сна предметы: составленные вместе лавки и стулья с соломенными матрацами, брошенные на пол матрацы, подстилки из сена и листьев и т.п. Маленькие дети спали большей частью в колыбелях, детских колясках или в постели родителей, но так же и в корзинах, сундуках или ящиках. Старшие дети спали, тесно прижавшись друг к другу, на соломенных матрацах на полу или в общих постелях.

Лишь в первой половине 1890-х гг. владельцы угольных шахт построили «поселки» и «ночлежные дома» (иначе называемые «рабочими казармами»), где в «общих» спальнях жили от 20 до 200 рабочих, которые обеспечивались горячим питанием.

Фабрикант Роберт Оуэн в Шотландии улучшил условия труда и быта рабочих, причем всему предприятию был придан вид артели, где основным стимулом к труду становилась материальная заинтересованность в его результатах. Не использовался труд детей младше десятилетнего возраста. Был установлен 10-часовой рабочий день (по тем временам - революционное нововведение). При фабрике была организована школа для детей рабочих, где обучались как мальчики, так и девочки.

Одним из первых, кто проявил новое отношение к рабочим в среде предпринимателей, стал американский автомобильный «король» Генри Форд (1863-1947). Он стал первым, кто внедрил конвейер в автомобилестроение и, в то же время, первым, кто установил на своих предприятиях минимальный уровень заработной платы и 8-часовой рабочий день. На заводах Форда была создана социологическая служба со штатом 60 человек, что по тем временам было крупным новшеством. Огромное значение Генри Форд уделял двум моментам: производственной дисциплине («дисциплина везде строгая, но мелочных предписаний у нас нет») и чистоте заводских помещений («около 700 человек занято исключительно чисткой фабричных помещений, мытьем стекол и окраской; небрежность в поддержании чистоты у нас так же преследуется, как и небрежность в работе»).

Первые серьезные попытки законодательной охраны здоровья работающих были предприняты в конце XVIII в. в наиболее развитом промышленном центре Великобритании - Манчестере. В 1796 г. было создано Манчестерское санитарное бюро, поставившее своей задачей как оздоровление условий труда и быта рабочих, так и законодательное ограничение продолжительности рабочего дня. Результатом деятельности Бюро стало появление первого фабричного закона 1802 г., который хотя и игнорировался предпринимателями, но стал самой ранней попыткой улучшения санитарно-гигиенических условий труда пролетариата.

В 1830-1840-е гг. положение работающих на английских фабриках привлекло внимание британского парламента. В 1832 г. был принят Билль об обследовании состояния фабрик, создавший условия для исследований в области фабричной гигиены. В 1842 г. был принят акт, запретивший ночную работу подростков и детей, ограничивший их дневной труд и впервые установивший правительственную фабричную инспекцию. Фабричные инспектора внесли большой вклад в области эпидемиологии, коммунальной и пищевой гигиены на промышленных предприятиях. В 1848 г. парламент принял закон об устранении санитарных вредностей и предупреждении заболеваний, по которому в случае поступления жалоб на санитарные недочеты на предприятиях местные власти должны были принимать экстренные меры. На основании закона 1848 г. в промышленных центрах (Ливерпуль, Лондон и др.) учреждались должности санитарных врачей. Тогда же, в 1840-е гг., создается правительственное учреждение - Главное управление по охране здоровья.

В Германии отменялись всякие ограничения в создании и деятельности рабочих союзов и ассоциаций. В 1896 г. принимается Германское гражданское уложение, где впервые в европейской практике утверждались принципы социальной справедливости и вводилось повсеместное рабочее страхование.

Примеру Германии последовали и другие европейские страны. Так, в 1908-1910 гг. широкие социальные реформы были проведены в Великобритании. Первым таким законом стал закон о создании бирж труда. Они должны были помочь безработным в поиске работы, а предпринимателям - в найме рабочей силы. Дело в том, что иногда имели место случаи, когда безработица в одном районе совпадала по времени с нехваткой рабочей силы в другом.

6. Век Просвещения, как уже отмечалось выше, подвел черту под существованием практики изоляции, доказав ее несостоятельность. Итогом стало зарождение так называемой «карцерной» системы благотворительности, во многом перенесшей тюремные карательные процедуры в общественную практику. «Карцерная» система, пришедшая к середине XIX в. на смену практике изоляции, предоставляла своим заключенным некое подобие свободы выбора, но одновременно заимствовала и принципы тюремного заключения. В рамках «карцерной» системы принцип безусловной изоляции от общества уже не соблюдается в полной своей мере, а принцип извлечения пользы предусматривает не только использование дешевой рабочей силы, но может сочетаться с состраданием и оказанием необходимой помощи. Тем не менее, «карцерная» система, охватившая наиболее обездоленные слои населения, выполняла роль социального амортизатора, имея целью поддержание равновесия в обществе.

Сужается в рамках данной системы и количество объектов социального призрения: из их числа исключаются здоровые бедняки, способные свободно продавать свою рабочую силу на рынке труда.

Иными словами, «карцерная» система уже не представляет из себя изолятор в его чистом виде: это целая сеть благотворительных заведений, оказывающих специализированную помощь нуждающимся. В эту сеть включаются сиротские приюты, благотворительные школы, школы для взрослых, бесплатные больницы, богадельни и т.п. Объектами социальной помощи становятся дети-сироты, дети, обладающие физическими и умственными недостатками развития, неизлечимо больные, одинокие старики и др. Пионерами в создании новой системы стали Франция, Великобритания и Германия.

Во Франции уже в первой половине XIX в. были созданы специальные колонии для бедных, беспризорных и бродячих детей (в 1840 г. была открыта колония Пети-Бур), дома милосердия и благотворительные заведения для молодых преступниц. Во Франции создавались исправительные колонии для несовершеннолетних. Образцом стала открытая в январе 1840 г. исправительная колония для несовершеннолетних преступников в Меттрэ, сочетавшая в себе приют, тюрьму, школу, мастерскую и армейский полк. Заключенные были разделены на небольшие иерархически организованные группы, заключенный имел свой номер и обучался азам военных упражнений; ежедневно проверялась чистота помещений, еженедельно производился осмотр одежды, трижды в день - перекличка), «мастерской» (с начальниками и старшими мастерами, обеспечивавшими регулярность работы и отвечавшими за обучение самых молодых заключенных), «школы» (каждый день один или полтора часа уроков).

В Меттрэ особое место отводилось воспитателям, которые совмещали в себе сразу несколько функций - судей, учителей, мастеров, «офицеров» и «родителей», становясь в некотором роде «специалистами по формированию детского поведения». Воспитатели контролировали 9-10 часов ежедневной работы (ремесленной или сельскохозяйственной), руководили физическими упражнениями, военной подготовкой, следили за подъемом по утрам и своевременным отходом ко сну, заставляли детей делать гимнастику, следили за чистотой, присутствовали при мытье детей и т.п.

Тогда же, в середине XIX в., были созданы учреждения для брошенных или нищих детей, сиротские приюты (крупнейший - Нэхоф), заведения для подмастерьев («Дом» в Нанси) и «заводы-монастыри». Примером последних могут служить заводы в Ла Соважэр, Тараре для малолетних работниц, поступавших туда в тринадцатилетнем возрасте, долгие годы живших в заточении и выходивших во внешний мир только под надзором. Девушки получали не зарплату, а содержание и премии за усердие и хорошее поведение, которыми могли воспользоваться лишь при выходе из монастыря.

В Великобритании к середине XIX в. получили развитие рабочие школы для уличных детей, основанные на идее о том, что леность является основой для пороков и труд - лучшее лекарство против них. Поэтому в данных школах превалировало обучение ремеслам, причем выделилось три основных типа школ в зависимости от категории призреваемых: детей бедноты, детей-бродяг и малолетних преступников. Школы для детей бедноты создавались при местных приходах, дети содержались в них вместе с родителями под надзором школьных комитетов. Для бродяг были учреждены особые рабочие школы, где в 1851 г. обучалось более 22 тысяч детей. Создавались такие школы в основном при ночлежных приютах. Наконец, третьей категорией благотворительных школ стали заведения для малолетних преступников (так называемые «реформатории»).

Надзор за поведением индивидов обеспечивали и карательные органы, составлявшие разветвленную и иерархически организованную структуру. Так, в начале XIX в. полицейская сеть в Париже, помимо штатных работников, включала регулярно оплачиваемых «наблюдателей», тайных агентов, осведомителей и, наконец, проституток.

Благотворительные общества и полиция составили неотъемлемые части «карцерной» системы призрения, соединяя ее промежуточные элементы (приюты, богадельни, больницы, школы, колонии и т.п.) и приучая массы к порядку и повиновению.

Особое место в «карцерной» системе призрения заняли заведения для малолетних детей: ясли и детские сады, созданные прежде всего для беднейших слоев населения. Ясли стали новым типом благотворительных заведений и впервые возникли в середине 1840-х гг. во Франции, в Париже, по инициативе Марбо. Ясли, предназначенные для детей низших классов общества, должны были заменить ребенку мать и предохранить его от вредных условий жизни среди нищеты. Уже в 1855 г. сеть яслей во Франции состояла из 400 заведений.

Вторым типом благотворительных заведений стали дневные приюты, целью которых стало обеспечение надзора за детьми, чьи родители работали. Один из первых таких приютов появился в 1780 г. в Штейнгале (Франция) по инициативе местного священника Оберлина. Он нанял за свой счет комнату, куда собирал оставленных родителями детей (в основном девочек), причем старшие из них обучались вязанию и шитью. Вскоре подобные заведения появились в Германии. В дальнейшем дневные приюты, получившие название «детских садов», получили большое распространение в европейских странах.

Во второй половине XIX в. детские сады появились и в других странах Европы (во Франции, Великобритании, Бельгии, Нидерландах), а также в США. Так, в Бельгии детские сады основывались на свободном выборе занятий для ребенка при максимальном ослаблении контроля и дисциплины, что давало простор развитию индивидуальных способностей. В США возникает особый тип детских садов для девочек, где пытались развить хозяйственные способности детей. Занятия детей делились на три последовательные ступени: вначале девочки обучались обычным домашним работам (уход за младшими детьми, помощь матери и т.п.), затем - стирке белья и уборке квартиры, закупке провизии и приготовлению пищи. Иными словами, в американских детских садах акцент был сделан на подготовке девочки к будущей роли домохозяйки и матери семейства. В Великобритании, где были созданы филантропические школы при домах призрения бедных. В них дети получали книги, одежду и пищу за счет содержавших их общин. Функции школ были расширены: из дневных приютов они превратились в воспитательные заведения, где благодаря применению наглядных методов обучения дети к семилетнему возрасту учились читать, писать и считать. С 7 до 11 лет дети обучались в начальной школе, подготовка в которых давала возможность продолжить образование в дополнительных школах (механических, где изучалась механика, технология производства, физика и химия, и воскресных, в которых особое внимание уделялось религиозному образованию).

И все же детские сады выполняли узкопрактическую функцию - подготовить детей бедноты к дальнейшему производительному труду. Умственное развитие ребенка оставалось здесь на втором плане.

Особым типом благотворительных заведений стали школы для детей, имевших отклонения в физическом и умственном развитии. Первое заведение для слепых детей было создано в Париже еще в 1784 г. по инициативе В. Гюни и Т. Паради. В первой половине XIX в. возникают и методики обучения слепых письму, наибольшую известность из которых получила методика Луи Брайля (1809-1852): в ее основе лежала комбинация из 6 точек, дававшая возможность обозначать буквы, цифры, знаки препинания, математические, химические и нотные знаки. Первая книга на шрифте Брайля была опубликована во Франции в 1837 г. В то же время данная методика имела и существенное ограничение: шрифт мог прочесть лишь слепой, который обучался по методике Брайля - для всякого другого слепого и для зрячего он был непонятен.

Первые заведения для глухонемых детей были созданы в начале 1760-х гг. в Париже и Лейпциге. К середине XIX в. обозначились два основных направления в обучении детей с недостатками слуха. «Французское» направление признавало основой обучения умственное развитие детей, отвергая звуковую речь как ненужную и ограничиваясь приучением к письму с присоединением искусственных мимических знаков. «Немецкое» направление целью обучения ставило приспособление глухонемых к практической жизни, возможное развитие у них звукового языка при минимуме жестикуляции. Однако и во Франции, и в Германии школы для глухонемых непременно являлись закрытыми учебными заведениями, а в первой четверти XIX в. распространение получила идея создания особых колоний для слабослышащих, где последние жили бы, не вступая в контакты с внешним миром.

В первой половине XIX в. возникли и особые заведения для умственно отсталых детей. В 1841 г. в Швейцарии была создана первая школа для слабоумных, в 1842 г. аналогичное заведение было открыто при Берлинском институте глухонемых.

«Карцерная» система, пришедшая на смену системе изоляции, также должна была обеспечить социальный мир в обществе. Иными словами, в рамках «карцерной» системы трудоспособные бедняки должны работать на заводах и фабриках, принося пользу обществу, но «свободно» распоряжаясь своей рабочей силой; неизлечимо больные и безумцы должны находиться в больницах и клиниках; дети - в приютах, благотворительных школах и колониях; одинокие, немощные старики - в богадельнях; преступники - в тюрьмах. Бесперебойное функционирование такой системы будет обеспечивать административный и карательный аппарат (служба правосудия, полиция, армия и, наконец, благотворительные общества).

В XIX веке создается адресная помощь. В Германии в 1852 г. в г. Эльберфельде была внедрена принципиально новая система помощи (так называемая «эльберфельдская»): помощь оказывалась лишь тому, кто не мог самостоятельно обеспечить себе достойное существование. Город был разбит на 31 округ, в которых работали 434 попечителя. Каждый попечитель имел 5-6 подопечных. Лица, попавшие в списки нуждающихся, делились на две категории: способные к работе и нетрудоспособные. Первые получали единовременное пособие для трудоустройства на работу; вторые - постоянное ежемесячное пособие. Общее число получавших пособие от города к концу 1850-х гг. составило 6,48% населения города. Аналогичные системы помощи впоследствии были внедрены и в других городах Германии (в Бремене, Мюнхене, Любеке).

В США в первой половине XIX в. благотворительное движение развивается во многом благодаря частной инициативе. Так, в 1819 г. Томас Чалмерс создал систему спасения людей, испытывающих нужду и бедность, с помощью которой нуждающиеся «приобретали мужество» в борьбе с невзгодами. На рубеже ХIХ-ХХ вв. более активную позицию в оказании социальной помощи нуждающимся начала занимать и христианская церковь. Подлинным реформатором стал протестантский священник Уильям Бут, работавший во второй половине 1860-х гг. в лондонском Ист-Энде и имевший дело с девиантными группами населения (воры, проститутки, пьяницы, мошенники). В августе 1878 г. был утвержден устав благотворительной христианской организации - «Армия спасения». В первой половине 1880-х гг. деятельность «Армии» разворачивается в США (в штатах Калифорния, Коннектикут, Индиана, Кентукки, Мичиган и др.), а затем и в других странах мира (в Канаде, Австрии, Франции, Швейцарии, Индии, Южной Африке).

В 1899 г. «Армия спасения» была зарегистрирована в Нью-Йорке как религиозная и благотворительная организация, выполняющая следующие цели:

- духовное, моральное и физическое преобразование рабочего класса:

- перерождение злобных, преступных, распутных и опустившихся;

- посещение бедных и больных;

- проповедь христианства посредством открытых и закрытых собраний.