А. А. Карелин. Пьесы-диалоги 8 страница

1- й:    К чему это? Мы победили и всегда победим.

(Входит несколько человек, оживленно разговаривая.)

2- й     ГРАЖДАНИН: В чем дело?

ОДИН ИЗ ВОШЕДШИХ: Говорят, что начался распад предметов на атомы.

4-й:    Вы знаете, сделана серьезная попытка заставить атомы распасться на электроны. Выделится невероятное количество энергии и она всё уничтожит...

5- й:   Не пугайтесь. Мы задержали распад атомов. Всё останется по-прежнему. Но между нами имеются враги человечества, желавшие причинить нам громадное горе.

СВЕТНОСЯЩИЙ: Я как раз и говорю то же самое.

(Входит Сарлей.)

САРЛЕЙ: В сущности, никакой опасности не было. Всё было предвидено и были приняты надлежащие меры. Но Учитель, которому мы обязаны умными советами в этой борьбе, говорил нам, что Ему угрожает какая-то опасность, что-то враждебное надвигается на Него, но Он не хочет сосредоточить Свое внимание на Своем деле.

ГОЛОСА: Мы все постараемся помочь Ему.

(К нему подходит одетая в черный и белый шелка арлегина в образе женщины.)

АРЛЕГИНА: Я - Мария. Помоги мне. Я не хочу тревожить твоего Учителя. Спаси меня от меня самой. Я сразу полюбила двух мужчин и готова быть женой обоих.

ГАРРИ (подходя): Красная Орхидея! Это ты?

ГОЛОС ИЗ ТОЛПЫ: Нет. Я оставил Красную Орхидею в нескольких шагах отсюда. Эта женщина очень похожа на нее.

ДРУГОЙ ГОЛОС: Берегись, Гарри! Тебе или твоим грозит какая-то опасность. Это маска Красной Орхидеи, которая идет сюда. Всем нам грозит опасность от той, которая называет себя Марией.

АРЛЕГИНА: О!

ГАРРИ: Учитель сказал: не осуждайте и не будете осуждены.

(Входит Красная Орхидея.)

САРЛЕЙ: Кто из двух Красная Орхидея? Как различить их?

АРЛЕГИНА: Я - Красная Орхидея.

КРАСНАЯ ОРХИДЕЯ: Меня так же зовут. Она похожа на меня, как близнец, но у меня не было сестры.

СВЕТНОСЯЩИЙ (про себя): Какая странная ошибка!

ГАРРИ: Красная Орхидея, которую мы знаем, была на съезде и говорила со мною. Пусть подойдет ко мне и скажет, что я сказал ей.

АРЛЕГИНА: Я не была на съезде. Была, вероятно, похожая на меня.

КРАСНАЯ ОРХИДЕЯ: Я была на съезде, Гарри. Я сказала тебе... (Тихо шепчет ему.)

ГАРРИ: Ты - та, которую мы знаем. А у тебя имеется другое имя?

АРЛЕГИНА: Да, как у всех. Меня зовут Мария.

САРЛЕЙ: Мария! Чего ты хочешь?

АРЛЕГИНА: Видеть Учителя и говорить с Ним.

САРЛЕЙ: Он идет сюда. Сейчас придет.

(Слышны приближающиеся крики: «Осанна! Осанна в вышних!» Входит Учитель с учениками и толпой народа. К ним присоединяются Сарлей и Гарри.)

УЧИТЕЛЬ: Жену свою человек должен жалеть и любить больше самого себя. Своей жизнью, своим здоровьем и временем ты можешь жертвовать для блага жены твоей, и для блага кого угодно из людей, но нельзя требовать от нее, чтобы она поступала так, как ты должен поступать.

СВЕТНОСЯЩИЙ: Что же? Женщина не равна мужчине?

УЧИТЕЛЬ: Менее приспособлена к страданию. Тяжелее мужчины переносит страдание женщина. Поэтому и надо жалеть ее больше, чем самого себя.

СВЕТНОСЯЩИЙ: Скажи, Учитель, верно ли я думаю, что Будда был прав, советуя любить ближнего больше, чем самого себя?

УЧИТЕЛЬ: Ты ошибаешься, частный случай возводя в общий принцип. Раз эта заповедь явится для всех обязательной, то я, любящий больше себя самого человека, имя которого Петр, должен требовать в душе своей или открыто, чтобы Петр любил меня больше самого себя. Такое требование чересчур эгоистично. Не возлагайте на себя бремена неудобоносимые.

НЕКТО: Учитель! Что делать мне для того, чтобы быть совершенным? Никто не нуждается в богатстве моем. Не могу заняться пересказом речей твоих: лучше меня делают это сотни тысяч граммофонов. Я помогаю больным, но тысячи делают это лучше меня.

УЧИТЕЛЬ: Когда-то и где-то жил в старину человек. Он объехал весь свет, ища душевного покоя, убегая от тревоги и сомнений. А когда вернулся домой, то стал работать физическим и умственным трудом, начал учиться, искать знания высокого, старался никого не обижать и утешал тех, кто нуждался в утешении. Он нашел душевный покой, и чем больше людей жило так, как он жил, тем прекраснее казалась ему жизнь. Умирая, он имел право сказать: «С тех пор, как я прозрел, я старался никого не обидеть. Если же по неведению и обидел кого-нибудь, то на всё готов в жизни будущей для того, чтобы залечить нанесенную мною рану». Много друзей нашел он в мирах и в веках. Жил, как мудрец, и умер, как мудрец, огорчаясь только тем, что иной раз чувствовал свое бессилие в борьбе со злом. Иди и живи, как он жил.

ОДИН ИЗ СЛУШАТЕЛЕЙ: Учитель! Сказано было: люби ближнего своего. Что значит «любить»? Что значит «ближний»?

УЧИТЕЛЬ: «Любить» - это значит не причинять горя и неприятного, мешать делать зло. Стараться дать радость и счастье. А ближний твой тот, с кем так или иначе встретился ты на жизненном пути.

СВЕТНОСЯЩИЙ: И я - твой ближний?

УЧИТЕЛЬ: Конечно. Ты подошел ко Мне и встретился со Мною. Свет, в тебе блестящий, вынь и поставь так, чтобы он всем светил, и освети свою тьму, приблизившись к тем, кто сияют правдой.

АРЛЕГИНА: Учитель! Могу я идти за Тобой?

УЧИТЕЛЬ (внимательно смотрит на нее): Иди. Постарайся заинтересоваться тем, что увидишь и услышишь.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ДЕВЯТОЕ

Пустынная местность. С трех сторон сходятся Светносящий, Стремящийся и Арлегина.

СТРЕМЯЩИЙСЯ: Итак, тебе не удалось, Арлегина?

АРЛЕГИНА: Да. Хорошо, что не удалось.

СВЕТНОСЯЩИЙ: Ты боишься его?.

АРЛЕГИНА: Боюсь причинить ему хотя бы и тень горя. И так Он страдает от чужих поступков. А вы - оба - слушайте: если бы я могла обессилить его, оскорбив, я была бы вынуждена принести вред тем, кого Он любит. Но от этого возросла бы Его всеисцеляющая сила. Бессмысленна борьба с Ним, и нелепа ваша цель. Я отказываюсь от борьбы. Я - за Него. Завтра за Него встанут и все темные арлегины. Пора и вам перестать бороться с Ним. Бесплодна ваша борьба. Неужели вы после стольких тысячелетий не видите, что у вас имеется более верный путь к подъему, чем явно неудачная попытка заставить Элоа идти на уступки тем, что вы людей к верхам не хотите пропустить?

СТРЕМЯЩИЙСЯ: Ты права: надо идти другим путем и прежде всего собрать совет всех.

СВЕТНОСЯЩИЙ: И князей, и темных ангелов?

СТРЕМЯЩИЙСЯ: Конечно. К сожалению, они всегда молчат в нашем присутствии.

СВЕТНОСЯЩИЙ: Ты и лярв готов пригласить?

СТРЕМЯЩИЙСЯ: К сожалению, они не поймут нас. Но всё-таки пусть послушают наши речи. Ты помнишь, как нам изменили белые ангелы? По-своему и лярвы думают.

СВЕТНОСЯЩИЙ: Мне всё равно. Пригласи хоть людей. Я буду на совете.

АРЛЕГИНА: Я говорила уже с арлегинами. Они все будут.

(Светносящий и Стремящийся исчезают. Мария медленно уходит..)

Занавес.

Действие десятое

Грома,дная равнина на гигантской, еще не остывшей планете. Полутьм,а. Клубы дым,а. Огненные фонтаны. Страшный грохот. Стремительные вихри. Темные архангелы, арлеги- ны, князья тьмы, ангелы и всевозможные лярвы.

1- й     СВЕТОЗАРНЫЙ: Как! Бросить работу миллионов тысячелетий? Как! Покориться, признать свое поражение? Уступить? Никогда!

СВЕТНОСЯЩИЙ (медленно и спокойно): Конечно, можно с тупым упорством бороться за безнадежное дело. Постоянно терпеть поражение за поражением. Довольствоваться тем, чем не хотят довольствоваться и лярвы. Но, право же, это скучно. А мне? Мне стыдно быть всегда побежденным.

2- й     СВЕТНОСЯЩИЙ: В конце концов, чем-то унизительным является наша борьба с Эонами. Нам пришлось перед самими собою лицемерить, стараясь не различать добра и зла, уподобляясь глупейшим из лярв. Пора окончить эту нелепую комедию.

1- й СВЕТОЗАРНЫЙ: Если мы сдадимся, то потеряем уважение к самим себе.

СТРЕМЯЩИЙСЯ: Я ни о чем просить не буду, но не буду заниматься и пустяками.

НЕСКОЛЬКО ГОЛОСОВ: Меж нами нет согласия, но все темные арлегины за мир с Эонами.

АРЛЕГИНЫ (все вместе): Да. Мир.

1- й СВЕТОЗАРНЫЙ: Мы не согласны.

ДРУГИЕ СВЕТОЗАРНЫЕ: А мы хотим мира.

ГОЛОСА: Не все еще высказались. Нет Светозарных из отряда, вместе с Демиургами нас от Ничто ограждающего.

ГОЛОС: Они летят сюда. Сейчас будут здесь.

(Прилетают Светозарные.)

ПРИЛЕТЕВШИЙ: Демиурги со своими щитами ушли. Ничто двинулось, всё поглощая; грозит поглотить и духов, и нас в том числе. Оно поглотит все миры, если мы не остановим его. Нужны все наши силы и силы князей, ангелов и даже лярв. Необходимо призвать стихийных духов и сатлов.

СВЕТОЗАРНЫЕ, СВЕТНОСЯЩИЕ, СТРЕМЯЩИЕСЯ, ТЕМНЫЕ АРЛЕГИНЫ: Горе! Всё надо бросить - все мечты о дальнейшей работе! Все туда! На борьбу! Не

пустим Ничто, всё поглощающее! Все духи должны составить одно воинство!

ВСЕ: Остановим Ничто!

(Гремят звуки боевых труб. Воинство Светозарных несется, как снопы молний. Крики арлегин: «Щиты! Щиты берите!»)

Занавес.

Действие одиннадцатое

Прекрасно убранная столовая. За столом человек 30. Новобрачные рядом. Учитель среди других гостей.

ЖЕНЩИНА (подходит к Учителю): Сарлей так увлекся твоей проповедью, что не озаботился о брачном пире так, как это принято. Еще два тоста, и на пиру не хватит вина.

УЧИТЕЛЬ: Разве мне и тебе не всё равно, много или мало вина на пиру? Безразлично это и для других, здесь присутствующих. Нет вина - наливайте в чаши чистую воду: она еще лучше утоляет жажду.

ГОЛОС: Аскеты опять появились среди нас. Они учат, что надо возможно скупее удовлетворять свои потребности, и только тогда, когда некоторые из них атрофируются, сможем мы подняться на высоты духовные.

УЧИТЕЛЬ: Ты знаешь, что важна для нас потребность в дыхании. Она существует неразрывно с нами связанная и надо удовлетворять ее. Полезнее для вас удовлетворять ее, вдыхая чистый, неиспорченный воздух. Не только испорченный воздух, но даже воздух, насыщенный благовониями, вреднее чистого воздуха. Пища для того, чтобы организм воспринимал ее с наибольшей пользой, должна быть вкусна и питательна. Если ты ешь разложившееся мясо редких птиц, как ели его в старину, если ты поглощаешь острые приправы, что и теперь некоторые из нас делают, то часть твоих сил, которая могла бы быть обращена на умственную работу, без нужды тратится на пищеварение, и ты теряешь больше, чем выиграл, потребляя пикантную пищу. Не надо, поэтому, стремиться к поглощению изысканной пищи, но нет оснований лишать организм того, что ему необходимо. Аскеты же, если они едят, что попало, дают лишнюю работу своему желудку и это в ущерб умственной работе. Если же они постятся, я не вижу оснований, для чего это делается. Надо жить так, как этого требует ваш организм. Если аскетизм говорит только против излишества, нечего сказать против него. Если он заставляет человека отказаться от необходимого, он вреден.

РАСПОРЯДИТЕЛЬ ВЕЧЕРА: Ты прав, Учитель. У нас нет более вина, но лучше пить мудрые речи, чем хмелящий сок винограда.

ОДИН ИЗ ПРИСУТСТВУЮЩИХ: Учитель! Надо ли, молясь, собираться в храмах?

УЧИТЕЛЬ: Пусть молится тот, кто хочет молиться, и молится так, как хочет и где хочет. Не желающий молиться может не молиться, ибо от молитвы может измениться лишь самочувствие его. Но, как те, кто молятся, так и те, кто не становятся на молитву, должны поклоняться Ему в духе и истине, то есть, жить духовной, а не одной только материальной жизнью жить, не обманывая себя и других.

КРАСНАЯ ОРХИДЕЯ: Учитель! Я и Сарлей - жена и муж, и празднуем свою свадьбу. Но скажи нам, долго ли продолжится жизнь наша? Скоро ли наступит для нас существование не в этом теле?

УЧИТЕЛЬ: Когда люди начнут жить, не зная зла и страха, то с этого момента пройдут тысячелетия, прежде чем все они в астральные тела облекутся.

ГОЛОС: За счастье новобрачных я тост предлагаю, чистой водой мой кубок наполнив!

ВСЕ: За счастье новобрачных!

Занавес.

[РГАЛИ, ф. 122, оп. 2, ед. хр. 119, л. 27-32об.]

ОН ЛИ ЭТО?

(Пьеса в 6 действиях)

Действие первое

Громадная зала с тремя прозрачными, похожими на толстое стекло стенами. Четвертая стена представляет из себя большую портьеру нежно-голубого цвета, внизу ее что-то вроде дверей. Сквозь стеклянные стены видны медленно и быстро плавающие в воде рыбы и другие животные. Потолок - тоже стеклянный и через это стекло видны проплывающие рыбы, медузы, морские анемоны, моллюски и другие виды растительного и животного мира вод океана. Меблировка комнаты очень богата, красива, своеобразна. Все предметы кажутся сделанными из цветного стекла нежной окраски. На столах много ламп, представляющих из себя птиц, цветы, звезды, кометы. Пол тоже из прозрачного вещества, и через него видны прекрасные раковины, составляющие разные узоры. В четырех углах комнаты какие-то сложные аппараты с быстро двигающимися колесиками разных величин, рычагами, шестернями и т.п. В комнате четверо мужчин и четверо женщин, одетых в очень кра.сивые и изящные, но немного яркие костюмы. Когда кто-либо говорит, остальные вним,ательно слушают

ЖЕНЩИНА: Алькор! Вы изучили события той эпохи, о которой идет речь. Правда ли, как это сказано в одном из памятников того времени, что ученики Иего- шуа говорили на разных языках?

АЛЬКОР: Да. Но очень искажены были в первые века ныне почти исчезнувшего христианства даже главнейшие книги христиан. Ученики Иегошуа собирались в количество около ста двадцати человек, и среди этих учеников имелось далеко не одни евреи. Одноплеменники говорили между собою на родном языке и тому, что ученики Иегошуа знали много языков, удивлялись те, кто слышал их говорящими на собраниях последователей того, кого они называли Христом или Иегошуа или Иисусом Назореем.

НАЛИССА: Почему все говорят ныне об этой небольшой и, кажется, малоинтересной группе мистиков, которые называют себя христианами?

АЛЬКОР: Не знаю. Я только что прибыл из Южной Африки и там только мельком слышал о том, что христиане снова завоевывают общественное внимание. А ты, Иоиль? По твоему званию оповестителя, ты знаешь, вероятно, в чем тут дело?

ИОИЛЬ: Кое-что слышал. Я только вчера говорил с двумя довольно интеллигентными христианами, и они мне сказали, что пришел давно ожидаемый некоторыми из них Утешитель.

ДАРЛИНА: Утешитель? Что это значит? Кого он будет утешать?

ИОИЛЬ: Мне трудно ответить на вопрос. Видите ли, сами христиане думали ранее, что Утешитель пришел к ученикам Христа, когда они тотчас после его насильственной смерти и странного появления (воскресения, как говорят они) собрались вместе в количестве ста двадцати. Другие же христиане - христиане более позднего времени - отрицают, что Утешитель приходил в указанное время к ученикам Иисуса. Дело в том, что по одному из преданий, записанных в так называемых евангелиях, Утешитель, придя к людям, должен говорить о том, что называется грехом, правдой и судом. Но ничего подобного не говорил никто собравшимся или даже не собиравшимся вместе ученикам Иисуса.

ЭЛЬТСА: А разве пришедший говорит обо всем этом?

НАОР: Да! Говорят и об этом.

МАНМИНА: Интересно было бы послушать. Где увидеть Утешителя?

РАНОМ: Многие говорят, что его нет, как человека; что говорится в данном случае о какой-то идее, всё яснее и яснее вырисовывающейся в умах христиан. Другие утверждают, что Утешитель - это человек, сопровождаемый многими учениками, что он находится в настоящее время где-то на севере Африки и чуждается репортеров.

НАОР: Я слышал, что он соглашается говорить по радиотелефону.

ЭЛЬТСА: Да? Сообщи мне, когда именно и по какому номеру будет говорить он. Кстати: в чем же его учение?

ИОИЛЬ: Оно очень сложно. В нем имеется и то, что обычно называется мистикой и не может нас интересовать. Мне кажется наиболее симпатичным в этом учении провозглашение безусловной полной терпимости в делах верований или в деле полного отсутствия веры.

МАНМИНА: А нравственная сторона его учения?

ИОИЛЬ: Она едва ли нова: он говорит, что все мы только тогда можем счастливо жить и спокойно умереть, когда никому, ни в каком случае не будем делать сознательно никаких огорчений, никаких неприятностей.

ЭЛЬТСА: Легко сказать! Представь себе, что в меня влюбился человек, а я люблю другого и не хочу быть женой или даже просто подругой первого. Он, конечно, огорчится... а я не могу не огорчить его, иначе огорчу любимого мною человека и саму себя.

НАОР: Мне кажется, он говорит, что не надо активными действиями огорчать людей. Если же кто-либо огорчится от того, что мы сделали, не считаясь с его желаниями и не совершая плохого поступка, то мы жалеем об этом, но едва ли поступаем не так, как имеем право поступить.

Занавес.

Действие второе

Плоскогорье. Края плоскогорья обрамлены разнообразными деревьями. Всюду разбросаны клумбы всевозм,ожных цветов и всюду же широкие дороги, посыпанные разноцветным песком. Посредине плоскогорья большая площадь, к которой ведут все дороги. Один за другим на дороги опускаются аэропланы, из которых выходят одетые в разные костюмы люди и собираются на площади.

ГОЛОСА: Они еще не прилетели. Выньте из аэро скамейки. Несите их. Расставьте.

(На площади ставятся привезенные в аэро скамейки.)

ГОЛОСА: Смотрите. Смотрите. Они летят.

(Сверху слетают девять крылатых человеческих фигур. Становятся среди площади и снимают крылья. Все, кроме 9, садятся на скамьи.)

ГОЛОСА СИДЯЩИХ: Все прибыли. Ученики Параклета! Вы будете говорить или сначала ответите на вопросы?

ПЕРВЫЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Спрашивайте. Мы будем отвечать и в некоторых случаях говорить и о том, о чем не спросили.

ГОЛОС: Видел ли кто Параклета? Каков вид его? Кто из вас разговаривал с ним?

ПЕРВЫЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Нельзя утверждать, что кто-либо из людей видел его. Тем не менее, многие ясно сознавали, что они разговаривают с ним, что именно он, а не кто другой, отвечает на задаваемые ими вопросы.

ГОЛОС: Эти вопросы задаются вслух?

ВТОРОЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Нет необходимости задавать их вслух. Можно задавать их вслух, но можно и думать о них. Всё одно получится ответ.

ГОЛОС: Какая же гарантия, что ответ на немой вопрос дан Параклетом?

ВТОРОЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Тысячи, ничего не зная друг о друге, задавали один и тот же вопрос и получали один и тот же ответ, хотя спрашивающие находились далеко, за тысячи верст друг от друга.

ГОЛОС: Никто никогда не видел его?

ТРЕТИЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Я думаю, что были и видевшие его. Но я не знаю, были или не были эти видения галлюцинациями. Но странно одно: все видели его одинаково. Это был пожилой человек с правильными, спокойными чертами лица, с добрыми глазами, русый. Но не всё ли одно, видели или не видели его воспринявшие учение Параклета? Скажу еще, что видевшие его утверждали, что никогда не видели они сомкнутыми вежды очей его, и что никто никогда не видел следов ног его. Они считали его бесплотным, только вид человека имеющим. Скажу еще: все слышавшие его утверждают, что тих и спокоен был голос его.

ГОЛОС: Чему учит он?

ТРЕТИЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Прежде всего, безусловной терпимости. Он говорит: все существа, разумом одаренные, обычно верят в Бога, но по своему разумению представляют его. Так как непостижим Бог Великий, то всё одно под каким аспектом чтут его люди, если только в аспекте этом сияет свет жалости высокой. Последователи Параклета безусловно терпимы ко всем религиям, любовь и жалость проповедующим. Не всё ли одно, как называют люди Неведомого, и как чтут его? Все они объединяются в одном свете чистом - в учении Параклета о безграничной свободе и беспредельном сострадании ко всему, что живет и чувствует.

ГОЛОСА: А как относятся они к последователям безобразных религий, хотя бы к тем, кто Белу поклонились?

ЧЕТВЕРТЫЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Безграничная терпимость и безграничное сострадание - вот важные краеугольные камни учения Параклета. После проповеди его, всем его слышавшим становится ясным, что неразумно навязывать своему ближнему свою веру, что грешно осуждать его за то, что он верит иначе, чем его ближний.

ГОЛОС: Здесь что-то вроде заповеди слышится. Как формулирует ее Параклет?

ЧЕТВЕРТЫЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Высшая правда в том, что с полной терпимостью должны относиться люди к чужим верованиям.

ГОЛОС: А как относится он к таким, как я, к атеистам?

ПЯТЫЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Параклет учит, что ты - прав, так как такого бога, каким ты воображаешь его, конечно, нет и быть не могло. Когда тебя спрашивают о боге, существование которого ты отрицаешь, тогда ты перечисляешь признаки такого существа, которого нет, или же такого, которое, хотя и существует, но ничего общего с Великим Богом не имеет. Итак, того, кого ты и многие тебе подобные богом называют - конечно, нет.

ГОЛОСА: Но ответь нам: как учит Параклет? Существует Бог или нет его?

ШЕСТОЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Если ты говоришь о Великом Боге, то я скажу, что ты даже назвать его не можешь просто потому, что нельзя назвать Абсолютное Начало. Неизреченно оно. Вы можете произнести какое-либо сочетание звуков, какое-либо слово, давая им определение Великому Богу, но это слово не будет осмысленным, ибо вы не познаете ни умом, ни чувствами своими то, что этим словом обозначается. Ни с кем и ни с чем, хотя бы и отдаленно, нельзя сравнить его. Тем не менее, в нем всё то, что вы бытием называете.

ГОЛОС: Что значат слова твои: «в нем всё»?

СЕДЬМОЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: В нем всё в том смысле, что всё сущее или отделилось от него, как от вас дыхание отделяется, или в нем всё в том смысле, как в семечке дерева содержатся его корни, ствол, листья, цветы и плоды. Но, говоря так, я не даю определения: я только миллиардную, точнее, еще меньшую долю его сущности определяю. Определяю то и так, что и как нам доступно - нам, ничтожнейшей частице дыхания его.

ГОЛОС: Так некогда, пять тысячелетий тому назад, учил великий Василид.

ВОСЬМОЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Да, во втором веке после Рождества Христова, хотя не долго, но наблюдалось веяние Параклета. Великий Бог абсолютно бесстрастен. Он превыше бытия и небытия. Он - не есть бытие. Он не есть небытие. Он был до небытия. Был, когда ничего не было. Он - «прежде сущее Ничто». Он - абсолютное Ничто. Поэтому для него нет определяющего обозначения на языке человеческом. И всё-таки: в нем в действительности и в потенции - всё. Всё без исключения.

ГОЛОС: Нельзя ли пояснить, что значит - «Бог Не-Сущий?»

ДЕВЯТЫЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Он - «Бог Не-Сущий» в том смысле, что он выше существования, но в Нём начало всего, что существовало, существует и будет существовать. Он - един. Он проявился во всем, то есть в Нём, в Не-Сущем, - проявилось творческое начало. Он захотел сотворить. Он - непостижимый - сотворил всё из абсолютного ничего, ибо только Он один был.

ГОЛОСА: Пока довольно. Нам надо обдумать всё сказанное. Где и когда мы с вами свидимся?

ПЕРВЫЙ СНЯВШИЙ КРЫЛЬЯ: Тысяча наших товарищей прибудут сюда. Желающие легко узнают адреса провозвестников и будут приглашаемы по десять человек на собрание. (Начинается отлет собравшихся.)

Занавес.

Действие третье

Большой зал. Потолок сдвигается и видно звездное небо. Через громадные окна вдали видны вершины гор. Стекла слегка голубоватого цвета. Ночь очень светлая. Кое-где кресла, скамейки, стулья, столы, - все очень красивые. Много столов - больших и маленьких. На некоторых столах фонографы, телефоны странных форм,, какие то другие аппараты. По стенам на высоте двух с половиной аршин полки с книгами. В стеклянном большом ящике какой-то музыкальный инструмент: видны трубы, струны, широкие и узкие металлические пла,стин- ки. В одной стене две двери, в другой одна дверь. В комнате несколько а,втом,атов, сдела,нных в виде людей. Одновременно из двух противоположных дверей входят мужчина и женщина

МУЖЧИНА (одетый в костюм придворного времен Генриха III французского): Я чрезвычайно рад, встретившись с вами до прихода остальных членов нашего клуба.

ДЕВУШКА (одетая приблизительно так, как одевались в XVIII веке молодые японские девушки): Я тоже рада, так как надеюсь услышать давно обещанную вами речь, доказывающую, что вера в бога является старым, неразумным пережитком бредней, ранее владевших человечеством

МУЖЧИНА: Если вы желаете... я буду говорить. Но я опять позволю себе спросить вас, не пожелаете ли Вы быть моей женой навсегда или, что будет мне тяжело, хотя бы на время?

ДЕВУШКА: Я не думаю выходить замуж, но, если решусь быть чьей-либо женой, то только Вашей.

МУЖЧИНА: К чему эта отсрочка?

(Его перебивают громкие голоса автоматов.)

АВТОМАТЫ: Они идут, идут, идут. Подходят к дверям.

(Двери ра,спа,хива,ются. Входят несколько человек.)

МУЖЧИНА (одетый в черную пару, как одевались в начале ХХ века): Напрасно мы потеряем вечер, слушая какие-то мистические бредни. Гораздо интереснее было бы выслушать доклад об относительности, изменчивости и непостоянстве так называемых естественных законов.

ЖЕНЩИНА (без одежды, ее тело покрыто сеткой из золотистых, серебристых и блестящих красных нитей): Не всё ли одно, чем заняться? Если будет скучно, дамы могут любоваться кавалерами, а кавалеры, если у них хороший вкус... мною, а если плохой - другими дамами или даже хотя бы японкой, с которой вам надо раскланяться.

(Входят, продолжая разговор, мужчина, одетый, как одевались патриции древнего Рима, и молодая женщина, одетая в костюм монархини, но с ра,спущенными волоса,ми, падающими на ее плечи.)

3- й МУЖЧИНА: Мы не опоздали. Я не хотел бы пропустить и части доклада: всё в области мистики интересует меня, хотя, конечно, встречаются и очень примитивно мыслящие мистики.

ЖЕНЩИНА: Меня интересует вопрос, как смотрят на брак новые сектанты и считают ли они, что муж и жена должны быть верны друг другу, или они стоят за право брачиться со всеми, с кем только захочет женщина или мужчина, как проповедует и исповедует вот та... в сетке?

АВТОМАТЫ ПОВТОРЯЮТ: Они идут, идут, идут! Подходят к дверям...

(Входит мужчина, одетый в роскошный восточный костюм разноцветного шелка и женщина, одетая, как одевались парижанки начала ХХ века. Они вежливо кланяются, не подходя к другим и садятся за небольшой столик).

4- й МУЖЧИНА: О! Я просто верую, верую в силу наследственности, как утверждает мой друг, профессор Ролм; верую, что простенький, всегда простенький материализм - глуповат. Чудеса везде. Чудо и в том, что в этом столе кроется громадная сила, которая проявится, когда настанет распад атомов, чудо и в том, что из маленького семечка вырастает гигантское дерево. Чудо, что мы передаем друг другу наши мысли... Везде чудеса, и я думаю: маленьким чудом будет и тот бог, о котором нам обещают рассказать ученики Параклета.

ЖЕНЩИНА: Я не знаю, скажут ли они что-либо интересное. Я думаю, что бог, по всей вероятности, существует, но что мне до этого? Если я узнаю наверное, что он существует, или же узнав, что нет его, я всё одно не изменю своей жизни. Ничто не изменится в моей жизни.

(Через раскрытый потолок слетают два человека',, сбрасывают на руки автоматов верхнюю одежду и крылья и, раскланявшись, садятся за один из столов.)

МУЖЧИНА (одетый в костюм напоминающий костюм испанского матадора Х1Х столетия): Мы не опоздали: новоявленные учителя еще не пожаловали. Скажут ли они что-либо интересное? Было бы обидно снова, услышать какую-либо разновидность так называемой теософии. Не менее обидно было бы услышать болтовню оккультистов, хотя бы она и была модернизирована. Утешительно то, что я и кое-кто из собравшихся хорошо знакомы с новейшими и старыми религиями и сектами и хорошо разобралось во всех произвольных толкованиях метафизики.

ЖЕНЩИНА (одетая приблизительно так, как одевались балетные танцовщицы XIX века, только пояс на ней сверкает драгоценными камнями): Но я слышала, что учение Параклета - совсем новое учение, совсем по новому говорящее о боге и о каких-то странных существах, населяющих какие то иные, чем наша, вселенные.

АВТОМАТЫ (громче и торжественнее, чем прежде):Они пришли! Пришли великие!

(Распахиваются двери и входят два человека, одетые в тоги, напоминающие римские. Все собравшиеся встают, приветствуя вошедших.)

1- й МУЖЧИНА: Скажите нам то, что считаете нужным сказать о том, кого, или что, богом называют и не откажитесь ответить на наши вопросы. Мы просим вас сесть за любой стол, и вы не будете в претензии, если ваши речи будут дословно записаны абфонографами? Скажите, какие имена вы носите. А пока разрешите назвать наши имена. Я начинаю с сидящих за самым далеким от вас столиком и буду называть имена, приближаясь к вам: Арла и Лорм, Минла и Мэрб, Летна и Кесн, Тим- на и Нивс, Аллоза и, наконец, ваш покорный слуга Олмос.

САРДАН: Меня зовут Сардан, а моего брата Сольгем. Вы хотите знать что-либо о Боге? Но мы сами очень немного знаем о нем, нами Великим называемом. Некогда, вернее тогда, когда не было времени, не было изменений, нами - людьми - воспринимаемых, был, не существуя, один только Великий - Не-Сущий. Он захотел (я буду говорить не точными, но людям свойственными понятиями) и квази-отодвинул- ся. Тогда появилась бесконечность бесконечностей, назовем ее «арния», и бесконечное число таких арний появилось. Было создано то, что мы - люди - как пространство воспринимаем, получилось сверхгигантское абсолютное Ничто, а так как оно было не тем, чем являлся Великий - Не-Сущий, то Ничто гигантское таило в себе на- чаток зла, ибо всё, что вне всесовершенного с высшей точки зрения является несовершенным, значит, относительным злом. Тогда от Великого хлынул Свет, то есть дыхание Его несказанное, хлынул Свет несказанный и зазвучал в Ничто великом. В тот момент, когда Свет отошел на менее, чем одна миллиардная доля линии от Великого, свет перестал быть частью Великого, как свет от солнца или свечи горящей не является солнцем или свечою. Свет гнал перед собою мглу сверхгигантского Ничто, Бога лишенного, а в некоторых местах он пронизывал ее, не оставляя следа, в других местах сиял ярким светом, громадные пространства заливая, и всё дальше и дальше лился поток света ослепительного. Но чем дальше отходил свет от первоначального, тем менее ярок был свет, всё чаще и чаще раздвигавший и отодвигавший мглу небытия, мглу пустот. В каждом скоплении света множество космосов появлялось. И вот далеко, далеко от него, первоначального, в последний раз разлился свет его, как скопление гигантское. В свете этом появились живые существа, ибо жизнь- родящим был свет этот. Часть света рухнула в низы глубокие и там с тьмой и мглой смешалась. Появились хаосы, из которых и наши вселенные и вселенные, выше расположенные, родились. Но везде, и в верхах, и в низах, как река голубая, шла полоса света, с мглою не смешивающаяся. Сверху донизу имелись зеркала мистические, и в них как бы особые космосы, особыми существами населенные, находились. Чем выше расположены космосы, тем большим числом чувств одарены существа, их населяющие, и на каждой ступени далеко не один космос был расположен, а много кос- мосов, причем существа, их населяющие, имели одинаковое количество чувств, но разны чувства существ в этих космосах, рядом друг с другом лежащих. Такова наша бесконечность, и в ней горят еще гигантские скопления Света мистического, слабым отблеском которого наши солнца являются. Иначе сложились другие бесконечности, в нашей бесконечности бесконечностей сущие. А там, высоко в верхах, но далеко от Великого, там, где разлилось скопление света гигантское, там находились те, одного из которых мы Элоимом называем, и кто Богом космосов нашей бесконечности является.