У некоторых довольно широкие и длинные бороды, у других бороды маленькие; различие же вызывается тем, что большая или меньшая часть волос из бороды выдергивается. 4 страница

199. Следует отдать должное Куку, закрепившему имя Беринга за бухтой, о которой здесь идет речь. Однако в действительности спутники Беринга штурман С. Хитрово и натуралист Г. Стеллер высаживались не в этой бухте, а на острове Каяк, лежащем на 4° западнее. Кука ввела в заблуждение карта Миллера. Бухта Берингс-бей — это по всей вероятности большой залив Якутат, расположенный на 59°32' с.ш. и 220°10' в.д.

200. Речь идет о хребте Св. Ильи.

201. Мыс Саклинг назван в честь капитана Мориса Саклинга (1725—1778), дяди адмирала Нельсона. Кук сперва совершенно справедливо решил, что именно этот мыс Беринг назвал мысом Св. Ильи, но затем усомнился в своих заключениях. Действительно, располагая лишь материалами Миллера, Кук не мог точно идентифицировать мыс Саклинг и мыс Св. Ильи. Однако на основании судового журнала штурмана беринговского корабля “Св. Петр” С. Хитрово можно заключить, что мыс Св. Ильи лежит на материке напротив острова Каяк, то есть именно там, где расположен мыс Саклинг. Любопытно, что и после третьей экспедиции Кука, когда русские освоили воды залива Аляска, мыс Св. Ильи показывали в самых различных пунктах, а на карте Л.А. Загоскина, составленной между 1844 и 1847 гг. он положен на 4° восточнее острова Каяк. На современных картах мысом Св. Ильи названа юго-западная оконечность острова Каяк что на наш взгляд, не соответствует истине. В 1969 г. С.Г. Федорова привета убедительные доводы в пользу первоначального определения Кука, и вряд ли можно сомневаться в том. что мыс Св. Ильи — это и есть мыс Саклинг лежащий на материке к северу от острова Каяк у восточного входа в бухту Контроллер (С.Г. Федорова. Русское население Аляски и Калифорнии, конец XVIII в. — 1867 г. Диссертация на соискание ученой степени кандидата ист. наук. М., 1969).

202. Кустарниковая земляника — это, вероятно, Fragaria glauca и F. chiloensis, а возможно, так называемая жминда (Chenopodium capitatum Ashers) (Beaglehole. 342, n. 5).

203. Мыс Хинчинбрук — юго-западная оконечность острова того же названия, лежащего у восточного входа в залив Принс-Вильям. Этот залив Кук назвал Сандвич-Саунд; переименовал его редактор записок Кука Дж. Дуглас. Кук, руководствуясь неверной картой Штелина, полагал сперва, что Сандвич-Саунд — это проход, отделяющий Американский материк от мифического острова Алашка.

204. Речь идет о бухте Инглиш-бей на юго-восточном берегу более крупной бухты Порт-Этчес (остров Хинчинбрук).

205. Здесь и ниже описаны эскимосы-чугачи побережья залива Принс-Вильям.

206. Железо эскимосам побережья Берингова моря было известно еще в I тысячелетии н.э., но трудно сказать, когда с ним ознакомились чугачи. Наконечники, описанные Куком, не сходны с наконечниками из эскимосских могильников, представленными в большой коллекции И.Г. Вознесенского (см. работу Д.А. Сергеева “Железные резцы из сборов И.Г. Вознесенского”. — Сб. “Культура и быт народов Америки”. Л., 1967, стр. 34—38). По мнению Л.А. Файнберга (личное сообщение), наконечники, обнаруженные Куком у чугачей, видимо, русского происхождения. Эти предметы могли попасть через каналы межплеменной торговли, но не исключено, что они были взяты чугачами с какого-то русского судна, потерпевшего крушение в водах залива Принс-Вильям. Не случайно Г.А. Сарычев со слов одного эскимоса с острова Цукли (Монтагью) записал в 1790 г., что какое-то русское судно потерпело у этого острова крушение спустя несколько лет после плавания Беринга. Эскимос слышал этот рассказ от своего отца, который говорил, что вся команда корабля погибла (Г.А. Сарычев. Путешествие по Северо-Восточной Сибири, Ледовитому морю и Восточному океану. М., 1952, стр. 158).

Пятница, 15 мая. Рано утром мы накренили корабль на левый борт, чтобы добраться до течи и устранить ее. Содрав обшивку, нашли течь на швах и под вельсом. Швы были открыты, и местами в них не было ни пяди пакли. Пока плотники устраняли эти дефекты, мы заполняли бочки у ручья, который протекал неподалеку от места стоянки кораблей. Ветер несколько утих, но погода была дождливой и очень туманной. [316]

Туземцы, которые покинули нас вчера, когда испортилась погода, этим утром нанесли нам визит. Первая партия пришла в малых каноэ, а затем подошли люди в больших каноэ; в одном из них находилось 20 женщин, мужчина и дети. Я очень внимательно сравнивал эти каноэ с кранцевскими описаниями женских лодок Гренландии и нашел, что здешние были сконструированы и построены таким же способом, разве что у них была иная форма носа и кормы, особенно носа, очень похожего на китовью голову. Остов каноэ делается из тонких планок или прутьев и на бортах укрепляются тюленьи шкуры, а возможно, и шкуры другого крупного морского животного. Малые каноэ примерно такие же, как гренландские и эскимосские, и они изготовлены из тех же материалов; во всяком случае различия между ними несущественны. Некоторые из них, как я уже прежде отмечал, рассчитаны на двух человек. Ширина их соотносительно с длиной больше, чем у эскимосских лодок, и в носовой части они закруглены, как передняя стенка скрипки.

Мужчины, женщины и дети одеты одинаково и носят нечто вроде накидок из шкур различных животных — морских бобров, енотов, куниц, зайцев, белок и т.д.; одеваются эти шкуры мехом наружу. Женщины иногда накидывают поверх этих одежд медвежью шкуру, а большинство мужчин носит то, что Кранц назвал кожаным бурдюком [leather pelt] ²⁰⁷. Скорее это рубаха, сшитая из больших кишок, возможно китовых. Ее туземцы стягивают на шее; рукава, доходящие до запястьев, также стягиваются шнуром, а полы выстилаются вокруг ободка отверстия каноэ, так что, когда индейцы сидят в своих лодках, ни капли воды не попадает внутрь каноэ, а сами они остаются совершенно сухими — вода может проникнуть сквозь эту одежду не больше чем через оболочку пузыря. Эту одежду надо постоянно держать в сырости, иначе она коробится и трескается.

У мужчин есть рукавицы из шерсти, снятой с медвежьей лапы, и высокие конусообразные соломенные [straw] шляпы. Есть и деревянные шляпы, по форме напоминающие тюленью голову. Но я не видел на женщинах каких бы то ни было головных уборов. Волосы у женщин длинные, черные, и над лбом они связаны в пучок. Мужчины носят бороды, не очень длинные, и к бороде привязывают бусы или кусочки кости, а женщины, не отставая от них украшают подбородок татуировкой или черной краской, которая захватывает и щеки; Кранц отмечает, что такая раскраска характерна для гренландцев.

У некоторых мужчин и женщин под нижней губой имеется совершенно горизонтальная прорезь, настолько широкая, что через нее проходит язык, что я сам наблюдал, и видимо, это-то и дало основание одному из моряков, первый раз увидевшему подобное зрелище, сказать, что эти люди обладают двумя ртами. [317]

Действительно, выглядят они именно так. Хотя губы прорезывают и не все туземцы, но у многих они таким образом разделены, особенно у женщин и даже у совсем молоденьких девушек. В эти отверстия, или прорези, они вставляют кусочки кости, имеющие размер и форму [пропуск]... и втыкают их один подле другого с внутренней стороны губы. Эти кусочки скреплены нитью и порой просовываются через прорезь как шплинт, причем к выступающему краю привязываются косточки или бусы. Это украшение очень отражается на ясности речи, причем кажется, что у людей два ряда зубов в нижней челюсти ²⁰⁸.

Кроме этих губных драгоценностей (а у туземцев они ценятся больше всего) имеется еще украшение — кости или бисерные бусы, привязанные или нанизанные на крепкий шнур длиной 3 или 4 дюйма. Этот шнур пропускается через перегородку, разделяющую ноздри. Прорезываются также и уши, и из этих отверстий свешиваются кости и бусы. Носят индейцы и браслеты, а также другие украшения, а венчается все это узорами, нанесенными на тело черной и красной красками: мне еще не доводилось видеть индейцев, которые так обильно тратили бы краску на украшение или, скорее, на обезображивание себя, как этот народ.

Оружие или, скорее, орудия для рыбной ловли и охоты у этих туземцев такие же, как у эскимосов и гренландцев, и все они описаны Кранцем. У этого народа я не видел ни одного орудия, которое не было бы упомянуто Кранцем, и все им перечисленные имеются у этих индейцев. В качестве оборонительного оружия они используют род жилета из топких планок [laths], скрепленных сухожилиями.

Никто из этих людей не живет на берегах залива, где мы становились на якорь; мы не видели здесь их жилищ, а разыскивать их у нас не было времени.

Народ этот относится не к той нации, к какой относятся обитатели залива Кинг-Джордж; и по языку, и по внешнему виду здешние люди не сходны с последними. Здешние индейцы малы ростом, но плотны и проворны и, судя по кранцевским описаниям гренландцев, в известной мере родственны им. Но я никогда не видел гренландца или эскимоса, о которых бы говорили, что они принадлежат к одной и той же нации, и поэтому не могу быть достаточно компетентным судьей. И пока мы не увидим побольше таких людей, я предпочитаю до лучших времен воздержаться от дискуссии на эту тему ²⁰⁹.

Суббота, 16 мая. 16-го вечером погода прояснилась, и мы увидели, что со всех сторон нас окружает суша. Наша стоянка была у восточного берега залива, в месте, которое на карте обозначено как Снаг-Корнер-Бей, и это очень удобное место и с некоторыми офицерами отправился во внутреннюю часть [318] бухты и нашел, что она защищена от всех ветров, а глубины в ней от 7 до 3 саженей, дно илистое. У самого берега земля низкая, частично голая, частично залесенная, на обнаженных местах лежит снег, и толщина его достигает двух или трех футов, но в лесу снега мало. Все деревья либо ели, либо пихты, некоторые довольно большие.

Вершины окружающих гор покрыты лесом, но дальше, в глубине страны, горы голые и все в снегу.

Здесь много [диких] уток, гусей, есть и другие птицы, но все они настолько боязливы, что почти невозможно их подстрелить.

Воскресенье, 17 мая. Течь была устранена, обшивка восстановлена, и в 4 часа 17-го мы подняли якорь и взяли курс на NW при тихом ветре от ONO, полагая, что если есть какой-нибудь проход через бухту, то он должен быть именно в этом направлении.

Вскоре после того как мы вступили под паруса, туземцы в больших и малых каноэ нанесли нам визит с наблюдательной целью, о чем можно было судить по тому, что торговлю с нами они не завязали.

После того как мы прошли NW мыс рукава, было установлено, что приливное течение поступает в бухту через тот же канал, которым мы шли. Хотя это течение в общем не было противным, оно ни в какой мере не могло нам помочь. Пройдя вышеупомянутый мыс, мы обнаружили, что дно было нечистое — оно было усеяно подводными скалами, даже в средней части канала, где его ширина достигала 5 или 6 лиг.

В это время ветер нас покинул и сменился штилем, за которым последовали тихие ветры от разных румбов, так что мы были немало озабочены тем, как бы предотвратить угрожающую нам опасность. В конце концов, в 1 час дня мы отверповались при помощи шлюпок к O берегу и стали на якорь на глубине 13 саженей, примерно в 4 лигах к N от нашей прежней стоянки ²¹⁰. Утром погода была очень туманной, но затем прояснилось, так что открылся вид на окружающие земли, и в частности на то, что лежало дальше к N. В этом направлении везде была земля, и у нас оставалось мало надежды найти здесь проход, да и вообще вряд ли его можно было отыскать в любом направлении без того, чтобы выйти из этого залива в море.

Чтобы составить себе более ясное представление, я послал м-ра Гора на двух вооруженных шлюпках на осмотр северной части рукава, а штурмана отправил на двух других шлюпках обследовать рукав в восточном направлении.

После полудня оба они вернулись. Штурман сообщил, что рукав, в котором он был, соединяется с тем рукавом, откуда мы пришли, и что один из его берегов образован группой островов. М-р Гор доложил мне, что он видел вход в рукав и, по его [319] мнению, этот канал на большое расстояние протягивался к NO, так что не исключено, что в этом направлении можно было найти проход. Но с другой стороны, м-р Роберте, один из помощников штурмана, которого я послал на съемки той части рукава, что обследовал м-р Гор, полагал, что он видел конец этого ответвления.

Учитывая эти противоречивые показания и то обстоятельство, что приливное течение вступало в залив с S, я счел возможность прохода в разведанном направлении весьма сомнительной. А так как утром ветер был благоприятным для выхода в море, я решил не терять больше времени на поиски прохода в месте, которое сулит столь мало успеха. Кроме того, полагая, что, если земля далее к W окажется островами, соответствующими [agreable] последним русским открытиям, нам нет смысла пробиваться здесь на север и тратить время на поиски мест, в которых проход не только сомнителен, но и невероятен.

Мы теперь были но крайней мере на 520 лиг к W от любой из частей Баффинова или Гудзонова заливов, и если туда и ведут какие-нибудь проливы или отрезки таковых, то лежать они должны к N от 72-й параллели. Да и кто может надеяться отыскать проход или пролив такой протяженности ²¹¹?

Понедельник, 18 мая. В 3 часа д.п. подняли якорь и со слабым ветром от N направились на S, чтобы выйти из залива тем путем, которым в него вошли. Сперва дно было таким же нечистым, как вчера, но затем стало получше, и вскоре лот начало проносить на 40 саженях. Был открыт еще один проход в залив, ведущий на SW, и это дало нам возможность сократить путь в открытое море. Этот проход был отделен от того, которым мы проследовали в залив, островом протяженностью 18 лиг, вытянутым с NO на SW и названным мной островом Монтагью ²¹².

В этом SW канале было несколько островов, и те, что лежали у его входа близ моря, оказались высокими и скалистыми, а расположенные в средней части канала были низкими, причем снега на них совершенно не осталось, и, так как они были покрыты лесом и разной зеленью, я назвал их Грин-Айлендс.

В 2 часа п.п. ветер отошел к SW и SWtS, так что мы не могли даже идти бейдевинд. Я сперва направился в ту часть канала, от которой было 2 мили до его восточного берега, и повернул оверштаг на глубине 53 саженей. Идя к острову Монтагью, мы обнаружили гряду затопленных и выступающих из воды скал в 3 милях к N от N мыса островов Грин-Айлендс; затем были замечены и другие скалы за этими островами, в средней части канала.

Из-за этих скал здесь ночью лавировать небезопасно (хотя ночи и не очень темные) и нельзя стать на якорь под островом Монтагью, так как глубины там очень большие. [320]

Вторник, 19 мая. На рассвете следующего дня ветер стал более благоприятным, и мы пошли каналом между островом Монтагью и островами Грин-Айлендс. Здесь ширина канала была 2 или 3 лиги, а глубины от 34 до 17 саженей. Весь день ветер был слабым, а в 8 часов вечера наступил мертвый штиль, и мы отдали якорь примерно в 2 милях от берега острова Монтагью на глубине 21 сажени и на илистом дне.

Среда, 2 0 мая. Штиль продолжался до 10 часов утра следующего дня, когда сменился малым ветром от N; подняв якорь, мы к 6 часам вечера снова вошли в открытое море и установили, что берег тянется насколько хватает глаз, в направлении WtS.

Залив, который мы покинули, я назвал заливом Сандвич-Саунд [залив Принс-Вильям]. Если судить о нем по тому, что мы видели, он простирается на крайней мере на полтора градуса широты и на два градуса долготы, и это исключая различные рукава или ветви, протяженность которых неизвестна. Направление, которым залив, видимо, следует, и расположение, и величина ряда островов в нем и близ него лучше уясняются на карте, составленной нами с той точностью, какую можно было достичь за столь короткое время и какую допускали обстоятельства.

Четверг, 21 мая. Выйдя из залива Сандвич-Саунд, я взял курс на SW при слабом ветре от NNO, который в 4 часа утра следующего дня сменился штилем. Вскоре, однако, подул ветер от SW, который, усилившись, отошел к NW. Так что мы продолжали идти к SW и прошли мимо высокого выступа, расположенного в широте 59°10' и в долготе 207°45' O.

По случаю дня рождения принцессы Елизаветы мы назвали этот мыс мысом Елизаветы. За ним мы не увидели земли, так что появилась надежда, что это западная оконечность берега, но вскоре мы заметили землю по пеленгу WSW ²¹³.

Ветер в это время усилился до очень крепкого и вынудил нас спустить большую часть парусов и держаться подальше от берега.

Пятница, 22 мая — воскресение, 24 мая. После полудня, 22-го, шторм стих, и мы пошли на N к мысу Елизаветы, который в полдень был по пеленгу W на расстоянии 10 лиг. В это же время была замечена земля по пеленгу SW 77°, которая, по предположению, соединяла этот мыс с землей, ранее замеченной на W.

Ветер дул от W, и я до полудня следующего дня шел на S; в это время мы были в 3 лигах от берега, открытого 22-го. Берег образовывал мыс, который находился по пеленгу WNW. В то же время была замечена еще одна земля, протягивающаяся к S и далее к SSW на 12 или 15 лиг. На ней был виден горный хребет, покрытый снегом, протягивающийся на NW позади первой земли, которая, как мы полагали, судя по малому количеству снега на [321] ней, была островом. Мыс расположен в широте 58°15' N и в долготе 207°42' О, и на основании того, что я узнал из отчета о путешествии Беринга и карты, приложенной к его английскому изданию, это должен быть мыс Св. Гермогена. Однако этот отчет настолько сокращен, а карта так не точна, что едва ли возможно, пользуясь либо тем, либо другим, или отчетом и картой совместно, найти хотя бы одно место, которое этот мореплаватель видел и куда он заходил.

Возможно, он вышел к этому берегу близ горы Маунт-Фэруэтер, но я никоим образом не могу утверждать, что залив, которому я дал его имя, именно то место, где он становился на якорь. Я также не уверен, что гора Св. Ильи — это та возвышенность, которую так назвал Беринг, и я не могу составить себе суждение о расположении мыса Св. Ильи.

От NO берега мыса Св. Гермогена берег поворачивает на NW и, по-видимому, нигде не соединяется с землей, замеченной вчера. На карте, о которой я упоминал выше, показано здесь открытое пространство, где Беринг, вероятно, не увидел земли. В пользу этого говорит и отчет Штелина, в котором мыс Св. Гермогена и все земли, открытые Берингом к SW от него, отмечены как скопление островов. В этом отчете мыс Св. Гермогена описан среди земель, лишенных леса, и по всем признакам так оно и есть.

Таким образом, все сулит нам надежду найти здесь проход на север, причем нам не придется даже немного отклониться к югу.

Понедельник, 25 мая. Нас задержали у мыса переменные тихие ветры и штиль, продолжавшиеся до 2 часов утра следующего дня, когда подул ветер от NO и мы пошли на NNW вдоль берега; вскоре обнаружили, что мыс Св. Гермогена — это остров, имеющий в окружности около 6 лиг и отделенный от соседнего берега каналом шириной в одну лигу ²¹⁴.

В полутора лигах от этого острова, к N от него, расположены выступающие над водой скалы, у которых глубина от 30 до 20 саженей. В полдень остров Св. Гермогена был по пеленгу S 0,5 О на расстоянии 8 лиг, а земля к NW от него протягивалась от S 0,5 W почти к W и на W заканчивалась низким мысом. До этого мыса было около 5 лиг, и, так как на нем были замечены дымки, он был назван Смоки-Поннт ²¹⁵. Широта была 58°41' N, долгота 207°44' O. В этом положении земля, которая, как предполагалось, соединяла мыс Елизаветы с юго-западной землей, была видна и находилась по пеленгу NW 0,5 N. Я направился к ней и, приблизившись, обнаружил, что она представляет собой группу высоких островов, совершенно не связанных с какой-нибудь другой землей. Они получили название островов Баррен, так как были по виду очень пустынными. Эти острова лежат в широте 59° на линии, соединяющей мыс Елизаветы с мысом Смоки-Пойнт, на [322] расстоянии 3 лиг от первого и 5 от второго. Я намерен был пройти через одни из каналов, отделяющих от этих мысов острова Баррен, но, встретив сильное противное течение, спустился по ветру и пошел под ветер к этим островам.

К вечеру туманная и мглистая погода прояснилась, и мы увидели очень высокий выступ, на котором выше облаков поднимались две горы. Этот выступ я назвал мысом Дуглас в честь моего весьма доброго друга виндзорского каноника доктора Дугласа. Мыс лежит в широте 58°56' и в долготе 206°10' O в 10 лигах от островов Баррен и в 12 лигах от мыса Смоки-Пойнт в направлении NWtW 0,5 W. Между этим пунктом и мысом [Дуглас] берег, видимо, образует очень широкий залив, который я назвал [Смоки-Бей] ²¹⁶.

Вторник, 26 мая. На рассвете следующего дня, 26-го, пройдя к N от островов Баррен, мы открыли еще одну землю, которая от мыса Дуглас тянулась к N. Она представляла собой горную цепь большой высоты, и наиболее заметную вершину я назвал горой Маунт-Сент-Огастин [остров Агастин]. Открытие этой земли нас не обескуражило, так как мы предполагали, что она совсем не связана с землей мыса Елизаветы: в NNO направлении ничто не загораживало горизонт; мы также полагали, что есть еще проход между мысом Дуглас и Маунт-Сент-Огастин. Короче, предполагалось, что земля с левого борта к N от мыса Дуглас состоит из группы островов, отделенных друг от друга каналами, любым из которых мы могли бы воспользоваться при благоприятном ветре.

С этой мыслью мы направились на NW при очень крепком ветре от NNO и шли этим курсом до 8 часов, когда ясно увидели, что то, что мы принимали за острова, было горными вершинами, соединяющимися низкими землями, которые из-за дымки на горизонте не были видны на большом расстоянии. Эта земля вся была покрыта снегом — он был и на вершинах гор, и на побережье — и, судя по всем признакам, являлась частью большого материка, так что я окончательно убедился, что в этом заливе мы не найдем прохода. Это убеждение, к моему удовлетворению, разделяли и другие люди, подтверждавшие мое мнение ²¹⁷.

В это время гора Маунт-Сент-Огастин была по пеленгу NW 40° в 3 или 4 лигах. Эта гора имеет конусообразную форму и достигает очень большой высоты. Мы так и не установили, лежит ли она на острове или на материке.

Убедившись, что к западу нам делать нечего, мы повернули оверштаг и пошли к мысу Елизаветы, у которого оказались в 5 час. 30 мин. На северной стороне мыса Елизаветы, между ним и высоким выступом, названным мысом Бэды, имеется бухта, во внутренней части которой есть, видимо, две удобные гавани ²¹⁸. Мы могли бы стать в этой бухте на якорь на глубине 23 саженей, [323] но, так как это не входило в мои намерения, я повернул и направился на W при ветре от N — это был сильный шторм с дождем и очень густым туманом.

Среда, 27 мая. Утром шторм стих, но плохая погода удерживалась до 3 часов п.п., когда прояснилось.

Мыс Дуглас был по пеленгу SWtW, гора Маунт-Огастин — на W 0,5 S и мыс Бэды — на SO 15° на расстоянии 5 лиг. В этом пункте глубина была 40 саженей и дно скалистое.

От мыса Бэды берег тянулся на NOtO, и параллельно ему шла горная цепь. Побережье казалось лесистым и лишенным гаваней. Мы установили (совсем не в нашу пользу), что посреди залива тянется с NNO к NOtO 0,5 О низкая земля, но, поскольку было предположено, что это остров, новое открытие нас не обескуражило ²¹⁹.

Примерно в это время от S подул тихий ветер, и я решил обойти низкую землю с W; в этом направлении я не встретил никаких препятствий. При ночных промерах глубина была от 30 до 25 саженей.

Четверг, 28 мая. 28-го утром ветер был тихим, и было замечено, что корабль сносит к S. Чтобы остановить его, мы спустили стоп-анкер на восьмидюймовом кабельтове, но при верповании кабельтов перетерся, и мы потеряли и его, и стоп-анкер. И хотя мы стали на якорь с помощью станового якоря и большую часть дня тралили дно в поисках потерянного стоп-анкера, найти его так и не смогли.

Широта места стоянки была по обсервации 59°51,5' N, выше упомянутая низкая земля протягивалась с NO к SO 75°, и ближайшая ее часть была на расстоянии 2 лиг. Земля на западном берегу была на расстоянии 7 лиг и протягивалась с SW 85° к NO 7°, так что ширина залива сейчас свелась всего лишь к 3 румбам, то есть ограничивалась сектором между NO 0,5 О и NO, и только в этом направлении не было видно земли.

Здесь было сильное течение, идущее на S из залива; оно было отливным и имело скорость 3—4 узла. Низкая вода была в 10 часов. На воде плавало много водорослей, и приливное течение выносило плавник. Вода стала теперь мутной, как в реке, но нас обнадеживало то, что при малой воде она была соленой, как в океане.

Скорость приливного течения была 3 узла, и оно шло в залив до 4 часов п.п. ²²⁰

Поскольку весь день был штиль, я не трогался с места до 8 часов вечера, когда при тихом ветре от O мы подняли якорь и пошли на N вверх по заливу. Однако не успели мы вступить под паруса, как ветер отошел к N и усилился до очень крепкого, сопровождаясь дождем и шквалами. Это не помешало нам [324] лавировать, пока шло приливное течение, то есть до 5 часов утра следующего дня.

Пятница, 29 мая. Мы вели все время промеры, и глубина была от 35 до 24 саженей. На 24 саженях мы отдали якорь примерно в 2 лигах от восточного берега в широте 60°8' N. Какая-то низкая земля, казавшаяся нам островом, лежала у западного берега и тянулась с N 0,5 W к NWtN на расстояние 3 или 4 лиг.

Погода улучшилась и стала довольно ясной, так что мы могли теперь видеть все земли до самого горизонта, и в NNO направлении не видно было ни земли, ни каких-либо иных, могущих нам помешать преград. Но по обоим берегам тянулись один за другим без всякого перерыва горные хребты ²²¹.

Я полагал, что низкая вода бывает у берега около 10 часов, но при отливе вода начинала опускаться около полудня; скорость течения была 4,5 узла, а высота прилива по перпендикуляру составляла 10 футов 3 дюйма. Это наблюдалось, когда мы стояли на якоре, так что есть основания полагать, что большего падения не бывает.

Видели на восточном берегу у моря два дымка — верный признак наличия там жителей.

В 1 час п.п. подняли якорь и спустились на ветре под марселями, у которых были взяты два рифа, и нижними парусами при очень крепком ветре от NNO, то есть дул он почти прямо вниз по заливу. Мы направились к W берегу и подошли на расстояние 2 лиг к южной оконечности низкого острова (или островов), о котором упоминалось выше. Я был намерен укрыться под этим островом, пока не прекратится буря. Но глубина внезапно уменьшилась с 40 саженей до 12, и появление впереди отмели, отходящей от низкого острова, заставило меня повернуть оверштаг и пойти к восточному берегу, у которого мы стали на якорь на глубине 19 саженей на дне, покрытом мелкой галькой.

Суббота, 30 мая. Между 1 и 2 часами д.п. 30-го снова подняли якорь с первым появлением приливного течения. Ветер в это время совсем стих, но все еще был противным. Так что мы шли до 7 часов, пока не наступил отлив, и мы не стали на якорь у того же берега, NW часть которого образовывала крутой мыс — он был по пеленгу NO 20° на расстоянии 2 лиг.

Мыс на другом берегу, столь же высокий и лежащий прямо против крутого мыса, был по пеленгу NW 36°. Широта по обсервации была 60°37' N.

Около полудня к нам подошли два каноэ, такие же, как мы видели в заливе Сандвич-Саунд, и в каждом было по одному человеку. Один индеец что-то нам говорил, но мы не поняли ни слова. Рукой он показывал на берег, очевидно желая, чтобы мы туда пошли. Когда начался прилив, мы выбрали якорь, и индейцы нас оставили. Я пошел к западному берегу при очень крепком [325] ветре от NNO и достиг упомянутого выше мыса, который оказался SO оконечностью полосы низкой земли, отходящей от восточного материка. Между этим и противоположным мысом ширина канала уменьшалась до 4 лиг, и через это сужение шло необыкновенно сильное течение. Оно было ужасным, и мы не знали, чем было вызвано возмущение вод — силой этого течения или волнами, разбивавшимися о скалы и песчаные берега, но, поскольку мелей здесь мы не встретили, я полагал, что первая причина справедливее, в чем, как позже выяснилось, я ошибался. Я теперь держался под западным берегом, который казался более безопасным. У берега глубина была 13 саженей, а в 2 или 3 милях мористее — 40 саженей и больше. В 8 часов стали на якорь неподалеку от мыса, который был по пеленгу NO в 3 лигах на глубине 15 саженей. Здесь мы простояли, пока шел отлив; скорость отливного течения достигала 5 узлов.

Пока мы шли, соленость воды оставалась одинаковой при полной и при малой воде, и в обоих случаях вода была примерно такой же соленой, как океанская. Однако на этой стоянке вода, взятая при малой воде, оказалась значительно более пресной, чем в любых пробах, взятых ниже по заливу, и разница была такова, что я убедился: мы были не в проливе, сообщающемся с Северным морем, а в большой реке. Но раз уж мы проследовали так далеко, я хотел получить более веские доказательства и поэтому с первым приливом поднял якорь и пошел или, точнее говоря, отдался во власть течения, так как ветер был слабым.

Воскресенье, 31 мая. Когда это было сделано, нас посетила группа туземцев на одном большом и нескольких малых каноэ. Малые каноэ были одноместные, и на некоторые имелись гребки с лопастями на каждом конце, как это принято у эскимосов. В большом каноэ были мужчины, женщины и дети. Прежде чем подойти к кораблю, туземцы подняли на длинной палке кожаную накидку как знак (так мы это поняли) своих мирных намерений. И с этим знаком они прошли к кораблям и получили от меня разные безделушки.