2020-10-11
116
Тут вступал Славик. Примкнув к группе экскурсантов, он неизменно задавал вопрос:
«Скажите пожалуйста, милая дама, а что сейчас располагается в этом великолепном здании?»
Ответ звучал очень по - одесскому:
«Серьезные люди. Но не поворачивать же памятник!?!»
Были у Славы «приколы» про тещин мост, собачий ярус Приморского бульвара и
Другие, все они, проданные за реальные деньги экскурсоводам, вставлявшим его хохмочки
в свои экскурсии для колорита. У автора все темочки были аккуратно записаны в тетрадке под названием «Мое!» Такая позиция была прежде мне не знакома, Слава «делал деньги» на всем, что шло в масть. Иное воспитание было в доме моего деда, где я выросла. А, возможно, просто в силу своей натуры, я всегда более ценила легко рождающиеся и столь же легко даримые импровизации. Именно это качество меня так привлекало в жителях «свободного города». Выучив наизусть все «примочки» супруга, я заскучала.
Тогда- то я впервые придумала свое «окошко в Зурбаган». Я одна выходила
|
|
|
в город, шла по улице, представляя себя персонажем увлекательных реальных
Приключений, вглядывалась в лица домов; шелест листьев, принимая за шелест
Веков. Я была иной, время было иным; мир был ярким, ясным, свободным и
Молодым, как и я сама.
В один из таких походов я познакомилась с Марком Бернесом, причем,
Совершенно случайно. Наступал вечер, я потерялась во времени, но реальность
требовала возвращения домой до 18 часов. Вот я и спросила:
«Который час?» у первого попавшегося человека, им оказался Марк Бернес.
Я его не узнала в полноватом, не молодом мужчине, ответившем:
«Час быка, деточка.»
За словом в карман ваша покорная слуга не лазила никогда, и тут же парировала:
«А Вы, извиняюсь, конечно, бык или Ефремов?»
(Замечу, что в своей возрастной категории, я была из немногих, кто читал произведение
Ефремова «Час быка»)
Солидному шутнику понравился мой гонорок и он продолжил:
«А теперь, девонька, спроси о времени. У меня его есть.»
Тут до меня дошло, что старик резвится и думает, что я его снимаю. Прикинувшись
дурой (что не далеко от истины), я «закруглилась»:
«Есть я не хочу - сыта, батюшка!»
Он засмеялся и сказал то, что я восприняла как комплемент:
«Вот за это мне и нравятся наши одесситочки!»
Достав из портмоне какую-то бумажку и, расписавшись на ней, ловко протянул ее
Мне, - я машинально взяла. В это время его окликнули из авто, и он ушел, помахав рукой
На прощанье.
Темнело, было уже почти темно, и я поспешила домой, боясь придти позже Тамары Васильевны. Славик был на работе, в поездке, и должен был вернуться на следующий
|
|
|
День. Бумажка, врученная мне незнакомцем, оказалась билетом на концерт.
Когда я на следующий день рассказала Славику о встрече и показала билет с
Автографом Бернеса, он обрадовался и забрал билет себе. Жаль, но на концерт я так
И не попала. Слава элементарно загнал билетик и попил пива за мое здоровье.
А здоровье, между тем, очень тревожило! Не предполагая беременность, я, почему-то, боялась, что у меня в животе завелся глист. Он шевелился и, по-видимому, рос. Услыхав мою версию, Ада, сестра Славика, очень смеялась!
Так я узнала, что не одна, а «раздвоилась» – так я ощутила свою первую беременность.
С тех пор, возникла потребность разговаривать со своим вторым «я». Не скажу,
что ответственности прибавилось, но, как поется в песне:
«Стали мысли спокойней и волосы глаже…»
Я даже пыталась соответствовать требованиям свекрови. Юбки стали миди, челка
Была убрана, лаковый пол, будь он не ладен, натирала до блеска, училась готовить,
ибо на мои кулинарные изыски реакция свекрови была стабильна:
«У нас в Одессе Это не едят!».
Но это был быт буден. Тот, что жил во мне – являлся праздником! И мне очень хотелось
Рассказать о своих новых ощущениях отцу, вернее, иллюзорному, способному
Понять, а не моему отцу. Реальным родственникам, оставшимся в «прошлой жизни»,
