Суточное, седмичное и недельное (воскресное) богослужение. 8 страница

С 843 г., когда иконоборчество было окончательно побеждено, начинается новый средневизантийский период развития искусства, характеризующийся окончательным становлением форм византий-

Раздел II. Церковь в христианской империи (313-843 гг.) ской архитектуры и живописи — развитием крестовокупольного хра­ма и разработкой его монументальной декорации.

Влияние иконоборчества на византийское искусство, В период борьбы с иконами было разрушено много замечательных памятников искусства — мозаик, фресок, статуй. Богатые стенные росписи по­крывались штукатуркой, поверх которой писались и выкладывались в мозаике символы нового искусства. Многие образованные люди, мастера мозаики и фрески, изготовители религиозной скульптуры бежали на периферию империи — в Италию и Малую Азию.

Результатом иконоборчества явилась окончательная кристалли­зация форм византийского искусства, становление канонов в области иконографии, системы декорации храма. Искусству средневизантий­ского времени будет присуще большое одухотворение, излишняя те­лесность и материальность форм в целом (за исключением периодов ренессансов) отпадает. Были выработаны более условные по сравне­нию с ранним искусством, стилизованные приёмы для передачи бо­жественного света, созерцательного состояния святых и т.д.

Одним из важных результатов иконоборческой эпохи является исчезновение в Восточной Церкви скульптурных изображений свя­тых или сцен священной истории. Официально ни Церковь, ни госу­дарство этого не запрещали, так что подобное исчезновение произо­шло само собой. В этом некоторые историки усматривают частичную победу иконоборцев. У католиков традиция церковной скульптуры сохранилась с доиконоборческой (фактически с античной) эпохи.

Контрольные вопросы по теме

1. Как повлиял на христианское искусство Миланский эдикт 313 г.?

2. Почему первым типом христианского храма стала базилика? Опишите её архитектурные особенности.

3. В каких местах имп. Константин Великий строил первые христианские ба­зилики? Чем отличаются базилики в разных концах Римской империи?

4. Каково было назначение центрических церковных зданий?

5. Каковы принципы декорации раннехристианских храмов? Какие композиции украшали апсиды, триумфальные арки, нефы базилик?

6. Как украшались баптистерии и мавзолеи?

7. Какие мотивы византийского искусства были почерпнуты из императорской иконографии?

8. Как развивался стиль живописи от IV к VII в.?

9. Каковы были принципы иллюстрации ранних рукописей?

10. Какое искусство создавалось в период иконоборчества?Какое влияние оказа­ло иконоборчество на дальнейшее развитие византийского искусства?

Дополнительная литература по теме

Айналов Д.В. Мозаики IVи Vвеков. СПб., 1895.

Айналов Д.В. Эллинистические основы византийского искусства. СПб., 1900.

БанкА.В. Прикладное искусство // Культура Византии. IV - первая полови­на VII в. М., 1984. С. 596-613.

Вельманс Т, Корач В., Шупут М. Византийский мир. Храмовая архитектура и живопись. М., 2006.

Герцман Е.В. Становление музыкальной культуры // Культура Византии.

IV — первая половина VII в. М., 1984. С. 614—631.

Евсеева Л.М. Византийская империя. Изобразительное искусство // ПЭ.

Т. VIII. М., 2004. С. 303-339.

Иларион (Алфеев), еп. Православие. Т. 2. М., 2009. С. 102—214 (гл. «Икона и иконопочитание»).

Казарян А.Ю. Византийская империя. Архитектура // ПЭ. Т. VIII. М., 2004.

С. 277-303.

Квливидзе Н.В. Агнец Божий. Иконография // ПЭ. Т. I. М., 2000. С. 257.

Квливидзе Н.В. Богородица. Иконография // ПЭ. Т. V. М., 2002. С. 501—504.

Квливидзе Н.В. Иисус Христос. Иконография // ПЭ. Т. XXI. М., 2009. С. 705— 713.

Комеч А.И. Архитектура // Культура Византии. IV — первая половина VII в.

М., 1984. С. 573-595.

Лазарев В.Н. История византийской живописи. Т. I—II. М., 1986.

Оустерхаут Р. Византийские строители. Киев - М., 2005.

Покровский Н.В. Происхождение древнехристианской базилики. Церковно­археологическое исследование. СПб., 1880.

Попова О.С. Изобразительное искусство // Культура Византии. IV— первая половина VII в. М., 1984. С. 546-572.

Попова О.С. Искусство первых веков христианства. Искусство Византии // Очерки истории искусства. М., 1987. С. 211—303.

Попова О.С. Образ Христа в византийском искусстве V—XIV веков // ВВ.

Т. 60 (85). 2001. С. 159-173.

Хрушкова Л.Г. Раннехристианская и византийская археология: новые кни­ги // ВВ. Т. 64 (89). 2005. С. 271-280.

ΙΙ.4. История догматов. Борьба с ересями

II. 4. а. Христианская триад ология между 318и325гг. Возникновение арианства

(КА. Максимович)

Христианская триадология в начале IV в. продолжала традиции предшествующего времени. Однако к IV в. Церковь начала осозна­вать, что слишком большое разнообразие идей и мнений вредит единству церковной доктрины и тем самым единству самой Церкви. В частности, первые века христианскогоо богословия так и не внес­ли ясности в центральный вопрос вероучения, а именно: как соот­носятся между собой Отец, Сын и Св. Дух? Божественная природа Отца в Церкви никогда не подвергалась сомнению, а вот с природой Сына и Духа полной ясности не было. Осуждение ереси монархиан- ства Савеллия и Павла Самосатского (см. выше) не решило этого вопроса в полной мере, поскольку для оформления доктрины и пре­дотвращения дальнейших недоразумений была необходима точная богословская терминология. Однако в III в. условий для её создания (а главное — принятия всей Церковью) ещё не было. Такие условия возникают уже в новый период церковной истории, в начале IV в. Поводом для активизации богословской рефлексии внутри Церкви послужила ересь александрийского пресвитера Ария.

Личность и богословские взгляды Ария. Арий был человеком, заме­чательным во многих отношениях. К его безусловным достоинствам можно отнести строгий христианский аскетизм, дар проповедниче­ства, умение задушевными беседами и логической аргументацией убеждать и располагать к себе людей.

Несмотря на то что Арий был пресвитером, он завоевал популяр­ность в Александрии как проповедник. Дело в том, что в начале IV в. приходской жизнью в Александрии уже повсеместно руководили не епископы, как это было раньше, а пресвитеры. Они имели право тол­ковать Свящ. Писание, учить паству и даже отлучать мирян от цер­ковного общения по своему усмотрению. Зачастую это приводило к тому, что прихожане были теснее связаны с пресвитерами, чем с епи­скопатом. В Александрии сразу несколько пресвитеров — например, Коллуф, Карпон — снискали себе славу прекрасных проповедников, за которых прихожане стояли горой. Они даже называли себя по име-

Мавзолей Санта-Костанца. Рим. Сер. IV в.

Капелла Сан-Аквилино. Милан. Кон. IV в.

Базилика Девы Марии (Санта Мария Маджоре). Рим. V в. Мозаика триумфальной арки

Базилика Девы Марии (Санта Мария Маджоре). Рим. V в. Мозаика триумфальной арки

Базилика Девы Марии (Санта Мария Маджоре). Рим. V в. Центральный неф

Баптистерий ариан.

Равенна. Ок. 500 г. Крещение.

Мозаика купола

Баптистерий ариан.

Равенна. Ок. 500 г.

Церковь Сан-Витале. Равенна. VI в. Гостеприимство Авраама

 

 

Церковь Сан-Витале. Равенна. VI в.

 

Базилика Сан-Аполлинаре ин Классе. Равенна. VI в. Апсида. В центре изображение св. Аполлинария

Базилика Сан-Аполлинаре Нуово. Равенна. VI в. Поклонение волхвов

Г

 

Храм свв. Сергия и Вакха. Константинополь. 2-я четв. VI в.

 

Базилика в Кальб-Лузе. Сирия. VI в.

 

Евангелие Раббулы. Сирия. VI в.

Венский Генезис. Потоп. VI в.

Богоматерь Царица. Санта-Мария ин Трастевере. Рим. VI в.

 

Диптих Барберини. Константинополь. VI в.

 

Богоматерь с ангелами и мучениками. Синай. VI в.

Распятие и поругание иконы. Хлудовская псалтирь. Сер. IX в.

нам этих пресвитеров «коллуфианами», «карпонианами» и т.п. При­хожане Ария с гордостью называли себя «арианами».

На выборах епископа Александрии в 311 г. Арий баллотировал­ся вместе со своим сопресвитером Александром и проиграл ему. Свт. Александр (312—326 или 328 гг.) из уважения к Арию дал ему в окормление церковь, которой он сам управлял до своего избрания.

Богословское образование Арий получил в Антиохии, в школе сщмч. Лукиана. Отправным пунктом богословской доктрины Ария послужило место из Притчей Соломоновых (VIII, 22): «Господь соз­дал меня в начале путей Своих» (Епиф. Кипр. Против ерес. ЬХ1Х, 12). Из этой фразы Арий сделал вывод о тварной природе Сына Божия. На одном из церковных собраний, когда Александр, богословствуя о Св. Троице, сказал, что «Св. Троица есть в Троице Единица», Арий обвинил его в савеллианстве (см. выше) и публично провозгласил идею о тварности Сына. Александр запретил Арию проповедовать это учение, однако Арий не подчинился своему архиерею. Наруше­ние Арием церковной дисциплины привело в дальнейшем к тяже­лейшим последствиям для всей Церкви Христовой.

Осуждение Ария и его сторонников на Александрийском соборе ок. 320 г. Учение Ария поддержали некоторые клирики Алексан­дрийской Церкви. Постепенно к нему примкнули 700 девственниц, 12 диаконов, 7 пресвитеров и 2 епископа. Однако наиболее важную поддержку арианам оказал Евсевий — епископ г. Никомидии, ставшей незадолго до этих событий столицей Восточной империи. Евсевий был давним товарищем Ария по лукиановской богословской школе. Кроме того, будучи епископом новой столицы, он ревниво относил­ся к авторитету старейшей Александрийской кафедры и не остался в стороне, как только появилась возможность принизить значение Александрии и возвысить за её счёт собственную Церковь.

В 318 г. ариане открыто выступили против своего архиерея. В со­ответствии с традицией, архиеп. Александр провёл ряд богословских диспутов, на которых приложил все силы к тому, чтобы отвратить Ария и его сторонников от ереси — однако эти усилия ни к чему не привели. Тогда около 320 г. Александр созвал собор Александрийской Церкви, на котором более 100 епископов Египта, Ливии и Пентаполя^[LXXXV] осудили Ария и его сторонников (двух епископов, шесть пресвитеров и шесть диаконов), извергли их из сана, после чего они были высланы из города. Арий нашёл убежище у Евсевия Никомидийского. Факти­чески александрийцы бросили вызов могущественным сторонникам Ария на Востоке — не только в Никомидии, но также в Палестине и Сирии. Этот вызов был принят. С этого момента начинается второй период распространения ереси, который можно назвать «борьбой за умы» (320-325 гг.).

Полемика между арианами и православными. Антиохийский собор 324 г. Вскоре после этих событий Евсевий Никомидийский созывает собор в подвластной ему области Вифинии (около 321 г.). Съехав­шиеся на собор сторонники Ария разослали по всем церквам, в том числе в Александрию, послания с изложением арианских взглядов и увещанием принять Ария в церковное общение. В ответ архиеп. Александр, понимая опасность новой ереси, также разослал всем восточным кафедрам, а также в Рим папе Сильвестру (314—335 гг.) особый полемический трактат (томос), в котором предостерегал от помощи Арию и обличал его богословские заблуждения. Однако чис­ло сторонников Ария росло.

От этого времени сохранилось важнейшее богословское про­изведение — послание Александра Александрийского своему тёзке еп. Александру Византийскому. В этом послании, сохранённом для нас Феодоритом Кирским (Церк. ист. 1,4), содержится замечательное по своей краткости и в то же время глубине опровержение ариан­ских взглядов на природу Сына — второго Лица Св. Троицы.

В это же время (около 321 г.) в Палестине под председательством уже известного нам (будущего церковного историка) еп. Евсевия Ке­сарийского собрался новый собор, который признал за изверженным Арием и его сторонниками все пресвитерские и диаконские права и предписал им вернуться в Александрию под начало свт. Алексан­дра, с которым они должны были восстановить мир и церковное общение.

Постановление Кесарийского собора формально было впол­не законным, поскольку для решения споров внутри епископата какой-либо церковной области (диоцеза, митрополичьего округа) следовало привлекать соседних епископов — в данном случае епис­копов Палестины. Эта традиция впоследствии была узаконена цер­ковными канонами — Ант. 14, Сард. 14, Карф. 11.

Около 324 г. Арий возвращается в Египет и возглавляет своих сто­ронников в Александрии. В городе начались беспорядки, церковная жизнь пришла в расстройство, еп. Александр подвергался беспре­рывным нападкам и насмешкам со стороны осмелевших ариан. Часть александрийского клира отпала от Александра и перешла к Арию.

В соответствии с традицией Арий и осуждённые с ним пресвите­ры и диаконы направили архиеп. Александру почтительное послание с изложением своей веры. В этом изложении самые неприемлемые формулировки были поданы в смягчённом виде, тем не менее фор­мулы «Сын — совершенное творение Божие», «Сын не существовал прежде рождения», а потому «не совечен Отцу» были сохранены. Свою правоту ариане доказывали тем, что признание Сына совеч- ным Отцу влечёт за собой будто бы признание двух божественных Начал, тогда как Божество может быть только Единым. Тем самым ариане совершенно определённо включили себя в традицию уже осуждённого Церковью монархианства.

Таким образом, круг богословских вопросов, поднятых ариан­ством, сводился к следующим темам:

1. Можно ли отождествлять «рождение» Сына от Отца с творени­ем? Ариане отвечали на этот вопрос утвердительно, православные же не рассматривали рождение Сына как вид творения, а наоборот, подчёркивали его неизъяснимый, мистический характер.

2. Верно ли утверждение: «Сын возник из не сущего»? Для Ария это утверждение верно, для Александра Александрийского — лож­но, поскольку в этом случае Сын уравнивается с любым творением Божиим.

3. Верно ли утверждение, что «когда-то Его (Сына) не было» (ήν ποτέ, δτε ούκ ήν)? Ариане это утверждали, православные отрицали. Этот вопрос был прямо связан с пониманием времени и Вечности. Для ариан это практически одно и то же, для их противников — со­вершенно разные понятия. Правда, Арий в своём послании к Ев­севию Никомидийскому пытался разделить эти понятия. Он писал: «Сын... по воле и совету (Божию) был прежде времён и прежде веков совершенный Бог... Однако его не было прежде, чем Он был рождён» (Феодорит Кир. Церк. ист. I, 5). Оставалось непонятным, как «совер­шенный Бог» оказывается лишённым важнейшего атрибута Боже­ства — вечности? На этот вопрос ни Арий, ни его сторонники так и не смогли дать вразумительного ответа. Для них даже божественная Вечность имела в себе разделение на «до» и «после», т.е. мыслилась по аналогии с обычным временем.

Уже от внимания Александра Александрийского не укрылось, что формально триадологическая ересь Ария имеет и христологический аспект, поскольку отрицает совершенное Божество Иисуса Христа (Поел, к Алекс. Визант.).

В конце 324 г. Антиохийский собор 56 восточных епископов, рас­смотрев доставленные на собор акты Александра против Ария, вновь

Раздел II. Церковь в христианской империи (313-843 гг.) осуждает арианство и анафематствует тех, кто Сына Божия называет творением и утверждает, что «когда-то Его не было».

Итак, противоборствующие партии провели по два собора, на каждом из которых осудили своих противников. Зашедшая в тупик церковная ситуация могла быть разрешена только одним способом, а именно путём вмешательства высшего церковного арбитра - им­ператора.

В том же 324 г., после победы над Лицинием, в полемику вмеши­вается имп. Константин Великий, Через своего доверенного послан­ника, еп. Осия Кордубского он попытался примирить враждующие стороны. По возвращении к императору Осий сообщил об острых и непримиримых разногласиях между сторонниками Ария и Алек­сандра, после чего на повестку дня был поставлен созыв первого в истории Церкви Вселенского Собора.

Подготовка I Вселенского Собора в Никее (325 г.). Первоначаль­но провести Собор планировалось в центре малоазийской области Галатия г. Анкире (ныне столица Турции Анкара), однако в конце концов местом проведения была избрана Никея, как город, находя­щийся вблизи от резиденции императора — Никомидии. Уже сам вы­бор места свидетельствовал о том, что император намеревался лично следить за ходом Собора.

Официально Собор проходил с 14 июня по 25 августа 325 г. Его открытию предшествовали длительные консультации между еписко­пами, которые съехались в Никею ещё в мае. Число приехавших на Собор иерархов точно не установлено - по разным данным, их было от 250 до 300. Традиционное число отцов (318) впервые появляется у свт. Илария Пиктавийского (О соб. 86), затем повторяется свт. Васи­лием Великим (поел. Ы, 2) и свт. Афанасием Александрийским (Поел, к афр. епископам). Это число, скорее всего, является символиче­ским — так, именно столько рабов было у ветхозаветного патриарха Авраама (Быт. XIV, 14), а греческое начертание числа 318 (τιη) можно расшифровать как символ креста (Т) с двумя первыми буквами име­ни «Иисус» (’ I ησους).

Ещё до начала Собора на частных собраниях и консультациях епископов были сформулированы основные догматические поло­жения о нетварной природе Сына, идущие вразрез с арианскими воззрениями. На этих частных собраниях впервые проявил свой бо­гословский талант диакон Афанасий, будущий архиеп. Александрий­ский. Активное участие в предсоборных диспутах принимал и сам Арий.

Большинство епископов, не обладавших философским образо­ванием, придерживались традиционного мнения о единстве боже­ственной природы Отца и Сына — Слова Божия. Бывшие в меньшин­стве ариане, однако, рассчитывали на голоса влиятельных и весьма сведущих в философии церковных иерархов — в том числе предстоя­теля Никомидийской Церкви Евсевия, бывшего родственником са­мого Лициния и свойственником Константина Великого. Арианская группировка состояла примерно из 17 епископов, большинство из которых были последователями Антиохийской богословской школы сщмч. Лукиана. К ним примкнули также семь епископов из Ливии. Арианская группировка не была полностью единой в своих подхо­дах — например, Евсевий Никомидийский хоть и с оговорками, но допускал равенство Сына Отцу.

Партия противников арианства также включала в себя опытных богословов — к ней принадлежали уже упомянутый Осий Кордуб- ский, Александр Александрийский, Макарий Иерусалимский, Мар- келл Анкирский и др. Они понимали, что применение аппарата антич­ной философии к христианскому богословию не только оправданно, но и необходимо, когда речь идёт о сложных богословских понятиях, отсутствующих в Свящ. Писании. Именно эта группа в противовес арианским положениям «когда-то Его (Сына) не было» и «Созданный из не сущих (έκ μή δντων)» сформулировала понятие «Рождённый из сущности (έκτης ουσίας) (Отца)». Центральное место в богословском языке этой группы отводилось понятию «сущности» (греч. усия — ουσία), возникшему в древнегреческой языческой философии.

Это понятие не было известно простым, не получившим клас­сического образования епископам, составлявшим большинство Со­бора — именно поэтому попытка внедрить это понятие в церковную доктрину вызвала у них на первых порах насторожённость и недо­верие. С другой стороны, представители старой богословской шко­лы, испытавшей влияние Оригена и склонной к субординационизму (см. выше, с. 133), также не могли принять термина «единосущный». Виднейшим представителем этого «консервативного» направления в богословии был еп. Евсевий Кесарийский.

Таким образом, предсоборная полемика развернулась не столько по вопросу о применении античного философского аппарата к хри­стианской догматике (Церковь уже давно, начиная с Иоанна Богосло­ва, допускала в свою доктрину отдельные элементы языческой фило­софии, переосмысляя их в христианском духе), сколько о том, чтобы как можно точнее определить отношения Отца и Сына в Св. Троице. Традиционно используемый термин «рождение» (Сына от Отца), как показала практика, не был достаточным для этой цели, поскольку оставлял открытым вопрос о тварности или нетварности Сына.

Ход Собора. Формирование Никейского Символа веры. I Вселен­ский Собор открылся торжественным заседанием, на котором всту­пительную речь произнёс сам имп. Константин. Когда приступили к решению вопросов вероучения, глава ариан Евсевий Никомидий- ский изложил своё так называемое «Учение веры», в котором прямо утверждалась тварная природа Сына Божия, его изменяемость и т.д. Этот символ был практически единодушно отвергнут Собором как еретический.

После этого необходимо было принять новый Символ веры, в ко­тором все спорные вопросы получили бы точное (насколько это воз­можно) и однозначное определение. Очень скоро выяснилось, что терминология Свящ. Писания («сын от Бога», «сияние славы Отчей», «образ ипостаси Отца») для этого недостаточна, поскольку допускает различные толкования. Тогда Евсевий Кесарийский предложил Собо­ру на утверждение крещальный Символ Кесарийской Церкви в сво­ей собственной редакции.

О Сыне Божием в этом Символе говорилось следующее:

«Веруем во единого Господа Иисуса Христа, Божие Слово, Света от Света, Жизнь от Жизни, Сына Единородного, перворождённого всей твари, прежде век от Отца рождённого» — и несколько далее: «Веруем, что каждый из Них, Отец и Сын, имеют своё бытие: Отец есть истинно Отец и Сын — истинно Сын».

Заслушав символ Евсевия, император выразил ему своё одобре­ние, однако потребовал включить в него термин «Единосущный», наиболее точно определяющий природу Сына по отношению к Отцу. Собор принял это предложение. После этого в символ Евсевия был внесён и ряд других поправок.

Во-первых, греческое выражение «Творца всяческого (всего без исключения — απάντων) видимого и невидимого» было заменено на более мягкое «всего» (πάντων), поскольку иначе в число творений мог попасть и Сын Божий.

Во-вторых, из Символа было удалено выражение «Божие Слово (Логос)» - на его место отцы Собора поставили более традиционное «Сына Божия». От идеи древнего Логоса, через Которого произошло творение, в Символе осталось только выражение «через Которого всё произошло» («имже вся быша»). Также было устранено весьма любимое арианами выражение «перворождённого всей твари».

В-третьих, догматически неясное выражение «прежде век от Отца рождённого» было заменено другим, более чётким: «единород­ного, рождённого от Отца, т.е. из сущности Отца».

В-четвёртых, в Символ были включены другие догматически недвусмысленные выражения: «Бога истинного от Бога истинного, рождённого, несотворённого, единосущного Отцу».

В результате сделанных изменений принятый на Соборе Символ веры приобрёл следующий вид (антиарианские вставки подчёрк­нуты):

«Веруем во единого Бога, Отца Вседержителя, Творца всего види­мого и невидимого. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единственного, рождённого от Отца, т.е. из сущности Отиа — Бога от Бога, Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рож­дённого, несотворённого, единосущного Отиу, через Которого всё прои­зошло как на небе, так и на земле. Ради нас, людей и ради нашего спа­сения сошедшего и воплотившегося, вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день, восшедшего на небеса и грядущего судить живых мертвых. Ив Святого Духа.

А говорящих, что было (время), когда не было (Сына), или что Его не было прежде рождения и что (Он) произошёл из не сущих, или утверж­дающих, что Сын Божий из иной ипостаси или сущности, или тварен, или преложим, или изменяем, анафематствует кафолическая Церковь» (Евсевий. Поел, к Кесар. 4) (перевод мой. — К.М.).

Под Никейским Символом поставили свои подписи почти все епископы, даже Евсевий Никомидийский (он, правда, отказался подписаться под отлучением Ария). Арий и двое ливийских еписко­пов, отказавшихся подписать Символ, были отправлены в ссылку.

Для дальнейшей истории христианского богословия большое значение имеет то обстоятельство, что слова «сущность» и «ипостась» в Никейском Символе ещё употребляются безразлично, как полные синонимы. Такое положение сохранялось на протяжении почти все­го IV в. В конце IV и в V вв. эти важнейшие термины изменят своё соотношение.

История термина «единосущный». Принятый на Никейском Со­боре термин «единосущный» (δμοούσιος) указывает на единство, тождество божественной сущности Отца и Сына. Первыми его стали употреблять ещё во II в. гностики. Так, гностик Валентин указывал на сущностное единство Демиурга и прочих живых существ, а также на единосущие друг другу особых духовных миров - эонов (Ириней. Против ерес. I, 5.1; 5). Будучи чрезвычайно изощрёнными в фило­софском отношении, гностики первыми оценили и богословское значение этого термина. Однако церковные мыслители видели в дан­ном термине следы гностической ереси и по этой причине всячески избегали его в своих сочинениях. Антиохийский собор 268 г., на­правленный против монархианства (динамизма) Павла Самосапгско- го, окончательно осудил употребление этого слова. Поэтому его не использовали александрийцы Афанасий и Александр, предпочитая другие обозначения того же самого — «подобный по всему» (Алек­сандр), «собственное Слово Божие», «образ Отца» (Афанасий).

Вероятно, термин «единосущный» был подсказан Константину Великому западными епископами — вероятнее всего Осием Кордуб- ским (Филосторгий. Церк. ист. I). Именно на Западе с середины III в. распространённым было обозначение Отца, Сына и Духа как Лиц «одной сущности» (υηίυδ 8иЬ81апИае) (Тертулл. Против Праке. II). В самом деле, с 312 года Константин почти неотлучно пребывал на Западе (Восток находился под властью Лициния), общался только с иерархами Запада и получал от них советы относительно церковных дел. На Западе арианство не пустило таких глубоких корней, как на Востоке, поэтому западное богословие сохраняло традиционное для Церкви представление о полном тождестве природ Отца и Сына. Во многом благодаря участию западных епископов ересь Ария получила богословское опровержение и была осуждена на Никейском Собо­ре. Однако на этом завершилась не вся история арианства, а лишь её второй этап. Настоящая борьба Церкви с арианами только начи­налась. Последний, третий период этой борьбы затянулся на долгие десятилетия (325-361 гг.).