2021-12-25
373
ПРАВОСЛАВИЕ И РУССКАЯ ЭКОНОМИКА
Православные принципы организации экономики нашли свое воплощение в хозяйственном духе и хозяйственной деятельности русского народа. Следы этого мы можем обнаружить и в экономической мысли, и в хозяйственной практике, и во всем укладе традиционной народной жизни.
Уже Благоверный Великий Князь Владимiр Мономах (+ 1125) в своих поучениях сыновьям демонстрирует глубокое понимание труда как нравственного долга человека пред Господом.
“Бога ради, не ленитесь, молю вас..., — взывает он, —малым делом можно получить милость Божию... Добро же творя, не ленитесь ни на что хорошее, прежде всего к Церкви: пусть не застанет вас солнце в постели” 54.
Крупнейший теоретик и практик православного хозяйствования Преподобный Иосиф Волоцкий (+ 1515), который известен как сторонник активного социального служения Церкви, выступавший за укрепление монастырского землевладения, выступал одновременно поборником социального мира и общенациональной солидарности. В одном из своих посланий он так вразумлял Дмитровского удельного Князя:
“Будьте добры к пахотным крестьянам своим. Чем более станете вы понуждать земледельца к работе на вас и насильно отнимать его стяжание, тем скорее он придет в убожество... А когда крестьянские поля запустеют, не понесет ли ущерб сам господин усадьбы за убыль, сделанную крестьянину?.. Дающий же пахарю льготу, возделает заросшие поля. Без господского насилия исполнив свои работы, крестьянин будет стараться для господина: сытый сам, без недоимки отдаст оброк” 55.
Важной вехой в развитии русской экономической мысли стало духовное произведение XVI в. “Домострой”.
“Домосторой” учит видеть во всяком труде не просто способ удовлетворения потребностей, но деяние “Богу в честь”. А потому начинать всякое дело нужно с телесного и душевного очищения: “руки начисто вымыв” и молитву произнеся. Тогда во всяком деле “Божья милость поспешествует, ангелы незримо помогают, а бесы исчезнут”. Всякая работа и даже потребление пищи в книге имеет поистине величественный и степенный характер. Они должны совершаться “с молитвой и с доброй беседой или в молчании”. Ежели сопровождаются они “словом праздным и непристойным”, ропотом, смехом или кощунством, то “от такого дела и от такой беседы Божья милость отступит, ангелы отойдут в скорби, и возрадуются бесы” — “и вот уже дело, еда и питье не спорятся, и каждое ремесло и всякое дело не по-божьи совершается”56.
Образ праведного труженика, который рисует “Домострой”, дополняется требованиями избегать “неправедного стяжания”, помогать нуждающимся соседям. В полном согласии со святоотеческой традицией осуждается ростовщичество: “люди торговые и мастеровые, и земледельцы... пусть торгуют и промышляют нажитым праведными трудами, не ростовщичеством”57. Книга осуждает роскошь и расточительство и призывает “жить по средствам своим”. “Домострой” по сути является сводом хозяйственной этики русского народа.
Природа богатства стала предметом размышлений И.Т.Посошкова (1652-1726) в книге “О скудости и богатстве”. В отличие от западной позитивистской традиции русский экономист и предприниматель видит в богатстве неразрывную связь вещественных и невещественных (духовно-психологических) факторов. Он подчеркивает первичность невещественного богатства:
“Паче же вещественного богатства надлежит всем нам обще пещися о невещественном богатстве, то есть о истинной правде; правде — отец Бог, и правда вельми богатство и славу умножает, и от смерти избавляет; а неправде отец диявол, неправда не токмо вновь не богатит, но и древнее богатство оттончевает, и в нищету приводит, и смерть наводит” 58.
Еще один практик-хозяйственник, крупнейший русский предприниматель и банкир В.А.Кокорев (1817-1889) писал на закате своей жизни о том же:
“Не политико-экономические витийства, не парламентские хитросплетенные речи и не разновидные конституции дадут нам разум для благоустройства и возвеличивания России, а живущее в простых сердцах Слово Божие. То — единое то — наставит нас на путь Истины и Правды” 59.
И Посошков, и Кокорев ясно понимали то, что атеистическая экономическая мысль начинает понимать только сейчас, — духовность и нравственность человека есть такой же фактор трудовой деятельности, как орудия и предметы труда, даже более важный.
После отмены крепостного права остро встал вопрос о будущем сельской общины, в обществе развернулась широкая дискуссия. Славянофилы подчеркивали самобытность общины, ратовали за ее сохранение. Радикальные западники считали ее тормозом на пути экономического развития. Тем весомее звучит мнение одного из вождей умеренного русского западничества, известного мыслителя К.Д.Кавелина (1818-1885). Будучи глубоким знатоком общины, он считал:
“Личная собственность становится началом гибели и разрушения, когда не будет умеряема другим организующим началом. Такое начало я вижу в нашем общинном владении, приведенном к его юридическим началам и приспособленном к более развитой и граждански самостоятельной личности... Общинное владение предназначено быть великим хранилищем народных сил” 60.
В общинной и артельной формах ведения хозяйства видел огромное преимущество России великий русский ученый Д.И.Менделеев (1834-1907). Он писал:
“В общинном и артельном началах, свойственных нашему народу, я вижу зародыши возможности правильного решения в будущем многих из тех задач, которые предстоят на пути при развитии промышленности и должны затруднять те страны, в которых индивидуализму отдано окончательное предпочтение, так как, по моему мнению, после известного времени предварительного роста скорее и легче совершать все крупные улучшения исходя из исторически крепкого общинного начала, чем идя от развитого капитализма к началу общественному” 61.
Необходимость самодостаточного хозяйства- автаркии для России отстаивал крупнейший публицист начала ХХ в., расстрелянный интернационалистами после захвата власти, М.О.Меньшиков (1859-1918).
“Все организмы замкнуты, — писал он, — и только при этом условии возможно здоровье и полнота сил. Раз в самой стране тратится все, что в ней приобретается, получается круговорот сил и жизненное равновесие. Можно даже сказать, что если богатство тратится в своей стране, то оно не тратится вовсе, а в общей сумме только накапливается” 62.
Меньшиков ратовал за развитие обрабатывающей промышленности, против превращения России в сырьевой придаток индустриально развитых стран мiра.
Крупнейший вклад в критику идей экономического материализма, в философское обоснование хозяйственной деятельности внес известный философ и богослов о. Сергий Булгаков (1871-1944). Он утверждал:
“Преследуя цель экономического оздоровления и обновления России, не следует забывать и о духовных его предпосылках, именно о выработке и соответствующей хозяйственной психологии, которая может явиться лишь делом общественного самовоспитания” 63.
Коренную этическую норму Православия, отличающую его от кальвинизма, Булгаков сформулировал как — “хождение перед Богом с мыслью об ответственности перед Ним”.
Задаче обоснования частной собственности уделил внимание великий русский философ и политолог ХХ в. И.А.Ильин (1883- 1954). Опираясь на православное понимание собственности, он выступал против наиболее влиятельных антисобственнических учений современности: коммунизма и толстовства.
“Задача не в том, — писал мыслитель, — чтобы на земле от праведности угасло хозяйство и с ним культура и человечество (Будда, Толстой). Но задача не состоит и в том, чтобы хозяйство стало самодовлеющей силой человеческой жизни, поработило людей и погасило — и справедливость, и нравственное существо человека (коммунизм). Разрешение проблемы состоит в том, чтобы сочетать строй частной собственности с “социальным” настроением души: свободное хозяйство с организованной братской справедливостью” 64.
Отмена частной собственности, считал Ильин, есть “безбожная и нелепая затея”. Тот, кто хочет это сделать, “тот должен сначала “переплавить” естество человека и слить человеческие души в какое-то невиданное коллективно-чудовищное образование” 65. Такой строй будет строем “хозяйственных кастратов”.
В разгар смутного времени начала ХХ в. с вразумлениями о смысле понятий труда и собственности к русскому обществу обратился Священномученик Владимiр, Митрополит Киевский и Галицкий (+ 1918). Истоки различного понимания труда Владыка Владимiр видел в религии. Языческий взгляд считает его неизбежным злом, который унижает свободного человека. Поэтому физический труд — удел рабов; свободного человека достоин лишь труд умственный. Марксизм, наоборот, выказывает предпочтение физическому труду перед умственным. И только для христианства всякий праведный труд почетен и достоин уважения.
“Работа не со времени грехопадения сделалась уделом человека. Нет, человек, как только вышел из рук Творца, еще в раю, назначен был не для пользования только этим раем, но и для возделывания его” 66.
Неверие и вера порождают совершенно противоположные воззрения на труд, утверждал Священномученик Владимiр. Для неверия труд — “не высший нравственный долг, в исполнении которого каждый обязан давать отчет”, а “долг необходимости, которого нельзя избежать”. Поэтому, человек бросает труд, “как только убеждается, что ему можно жить без труда и работы”. Это происходит потому, что “неверие не признает и отвергает всякое высшее назначение человека; оно ничего не ставит для него выше земного и чувственного счастья и на землю указывает ему, как на единственное место, где только и может он рассчитывать на достижение счастья, именно когда будут удовлетворены его честолюбие, корыстолюбие и страсть к удовольствиям”. В результате, когда все мысли, чувства и желания людей “направлены только на землю с ее радостями и благами, то какое недовольство своей участью должно тогда наполнять их сердца”67.
Именно неверие порождает ненависть и зависть к богатым в сердцах бедных. Именно неверие порождает в сердцах богатых скупость, отношение к рабочим как к рабам и слугам, стремление исключительно к барышам.
Вера смотрит на труд как на нравственный долг. Рабочий для хозяина — равноправный брат, к которому должно относиться с любовью и полной справедливостью, заботиться о его духовных и телесных нуждах, поучал Митрополит-Новомученик68. Вера учит, что “каждый человек необходимо должен трудиться и работать или силою ума или силою своего тела, и только трудом он может приобретать себе собственность и насущный хлеб” 69.
Столь же противоположны взгляды на собственность с точки зрения веры и неверия. Неверие учит, что человек имеет неограниченное право пользования земными благами, как своей собственностью. А поскольку он “не признает всемогущества Бога, то, он — бог своей собственности, которая есть средство для удовлетворения растущих страстей” 70.
Вера учит, что земные блага принадлежат Творцу, Он — полный и истинный их владетель. “Но Бог предоставил человеку право пользоваться этими благами земли, и в этом только смысле человек имеет на них право”, — в полном согласии с Отцами Церкви разъяснял Владыка71. Более того, именно православная вера вместо ложного коммунизма “учит нас истинному коммунизму. По этому учению блага земли должны давать средства к жизни всем людям... Отсюда христианская вера вменяет в обязанность богатым смотреть на свое имущество, как на достояние всех, дабы они готовы были делиться им с другими своими собратьями, в случае их нужды” 72.
Таким образом, русская экономическая мысль развивалась в русле евангельского и святоотеческого понимания хозяйственной деятельности, стремилась к разработке экономической модели, основанной на православных принципах ведения хозяйства.
