2021-12-25
332
Общее определение суждения как мысли, выражающей наличие (отсутствие) признака у предмета, ничего не говорит еще им за материализм, ни за идеализм. Главное тут, как понимается понятие предмета и признака. Милль не уставал твердить, что суждение выражает не отношение понятий, а отношение вещей, что в суждении «золото желтое» утверждается не что-либо о понятии золота, а о самой вещи, о золоте, что оно обладает признаком желтизны. Тем не менее, Милль стоял на точке зрения субъективного идеализма, понимая под вещью возможность ощущений.
Но, конечно, атрибутивную теорию.суждения можно толковать материалистически. В таком случае суждение определяется как мысль, о т р а ж а ю щ а я связь предмета и его признака или наличие признака у предмета.
Мы уже указывали, что такие суждения существуют и они представляют собой один из видов — очень распространенный — категорического суждения. Но атрибутивная теория идет дальше и считает, в сущности, все суждения атрибутивными.
Дело в том, что сущность суждения должна быть понимаема так, чтобы она охватывала и объясняла все возможные суждения. Понимание суждения атрибутивной логикой может показаться приемлемым в том случае, если мы имеем дело c простыми суждениями. Как только мы вспомним о существовании сложных суждений, понимание суждений атрибутивной логикой делается весьма сомнительным. Достаточно принять
во внимание существование условного суждения «если А, то В» (или: «если А есть В, то С есть Д»), как учение атрибутивной логики теряет почву под ногами. Ведь нельзя интерпретировать данное суждение как выражение отношения предмета и признака. Если даже в это суждение вложить смысл: «если А присущ признак В, то С присущ признак Д», то и в этом случае главное, существенное не присущность признака предмету, а связь основания и. следствия. Или же нужно будет употребить насилие над смыслом суждения и прочесть его следующим образом: «следствие С есть Д есть признак основания А есть В». Или же, наконец,.нужно «свести» условное суждение «категорическому и это последнее интерпретировать как выражающее атрибутивное отношение.
Но дело в том, что и простые суждения не все поддаются атрибутивному истолкованию. Попытка истолковать все разнообразные виды суждений с атрибутивной точки зрения означает сведение всех разнообразных видов, отношений и связей, существующих в действительности, к одному единственному виду, к атрибутивному отношению. Термин «признак», которым пользуется атрибутивная логика,— суждение
есть мысль, утверждающая принадлежность п р и з н а к а предмету,— теряет всякий смысл, он слишком, формален, чтобы выразить какое-либо содержание.
Даже оставаясь в пределах старой формальной логики, которая знает только отношения объемов и содержаний, нельзя с полным смыслом обосновать атрибутивную точку зрения. Очень часто мы высказываем суждения, в которых утверждается включение предмета (класса предметов) в класс предметов, или с точки зрения объемов понятий, — включение объема одного понятия в объем другого понятия, например, «киты — млекопитающие», «Болгария — народно-демократическая республика», «уран принадлежит к классу радиоактивных элементов» и т. п. Атрибутивная логика утверждает, что этот класс суждений имеет так же атрибутивный смысл: Данный предмет — в наших примерах «киты», «Болгария», «уран»,— имеет некоторую совокупность признаков, общую ряду предметов, составляющих данный класс: в наших примерах класс млекопитающих, народно-демократических республик, радиоактивных элементов.
Конечно, в процессе познания мы должны сперва познать признаки данного предмета, признаки ряда предметов, составляющих данный класс, знать, что некоторая совокупность признаков данного предмета сходна, тождественна с признаками некоторой совокупности предметов, составляющих данный класс, и только на основании этого знания мы можем включить данный предмет в данный класс предметов. Короче говоря, содержание определяет объем понятия, если выразить это в терминах классической логики.
Рассуждение это, безусловно, правильное, но оно не решает вопроса. То обстоятельство, что мы включаем предмет в класс предметов на основании признаков предмета, не исключает существования своеобразию го класса суждений включения (исключения). Одно дело—на основании чего мы делаем, и другое — что мы делаем. Мы включаем предмет в класс предметов на основании зияния т м и признаков предмета,,но в суждениях этого класса мы включаем предмет в класс предметов, а не приписываем ему признак.
Нормальный смысл суждения заключается в том, ч т о мы утверждаем в данном суждении, а не то, «а о с н о в a н и и ч е г о мы утверждаем.
Связь объема и содержания настолько тесная, что подобные суждения можно толковать как атрибутивные, так же как и суждения включения. В суждении «Болгария — народно-демократическая республика» мы утверждаем, что Болгария обладает некоторой совокупностью признаков, делающих ее народно-демократической республикой. Но, говоря о едином фронте демократических государств, мы, утверждая, что Болгария — народно- демократическая республика, тем самым утверждаем включение Болгарии в этот фронт. Атрибутивное истолкование всех суждений совершает ошибку следующего порядка: вместо выяснения нормального смысла суждения, око ставит вопрос, «почему» я, отвечая: потому, что предмету присущ такой-то призмам, сводят суждение к атрибутивному отношению и не замечает, что утверждается в нем.
И в науке и в практической жизни мы часто высказываем суждения, отражающие включение предмета «ли класса предметов в другой класс предметов. Суждения включения (исключения) имеют право на (существование, несмотря та то, что давшую операцию мы производим на основании знания признаков).
Но быть может сам факт включения (исключения) предмета в класс предметов нужно считать признаком. В таком случае наше суждение «Болгария — народно-демократическая республика» нужно понимать так: включение Болгарии в класс народно-демократических республик является признаком Болгарии. Но это суждение уже не совпадает с первым суждением, это — «твое суждение, суждение о машем суждении.
Большой натяжкой, и к тому же ошибочной, является попытка свести к атрибутивным суждениям суждения о всякого рода отношениях, пространственных, временных, причинных, отношений равенства, родства и т. д. Суждение равенства А = В атрибутивная логика истолковывает как суждение, отражающее атрибутивное отношение, отношение предмета и признака на том основании, что в этом суждении мы выражаем собственную величину А (признак А) через сравнение с В. Представители атрибутивной логики иногда не отрицают того обстоятельства, что в этом суждении выражается а отношение одного предмета (А) к другому предмету, но утверждают, что главное тут не отношение этих предметов, а отношение предмета и признака.
Для суждений, выражающих наличие у предмета (класса предметов) того или иного свойства (роза — красная), и для суждений, выражающих включение предмета в класс предметов, которые, как мы видели,с. точки зрения атрибутивной логики сводятся к первому виду, применяется традиционная схема S есть Р. Для суждений же, выражающих отношения, применяется часто «гибридная» схема S есть RP (признак— определенному отношению), так как в этом суждении главным является опять-таки атрибутивное отношение, но кроме того оно выражает и отношение (R) предмета к предмету.
В суждении А больше В мы, конечно, выражаем величину А, но выражаем ее по отношению к В. «Больше В» не есть нечто абсолютное, и без отношения А к чему-нибудь оно было бы чем-то непознаваемым, невыразимым. Величина А Ни больше, ни меньше, ни равна, взятая отдельно, сама по себе. Ока больше или меньше, или равна в отношении к чему- нибудь. Нелепо говорить о величине в себе, вне отношения к чему-либо. Конечно, вещь обладает и количественной определенностью, и поэтому по отношению к одной.вещи она становится большей, по отношению ко второй— меньшей и по отношению к третьей—разной. Признак А (больше) существует не сам по себе, а только,в отношениях, и вне отношений этого признака у этой вещи нет. Возьмем суждение А слева от В. Что А существует и что оно качественно определено, в этом нет никакого сомнения, но признаком «быть слева» А само по себе не обладает, этим признаком оно обладает по отношению к В, а по отношению к С оно может обладать противоположным признаком — «быть справа».
Доводы, приводимые представителями атрибутивной логики, легко могут быть обращены против них. Так, например, многие представители математической логики, исходя из тех же положений, а именно, что в суждениях о включении класса предметов в класс предметов выражаются свойства, признаки этого класса предметов, совершенно устраняют суждения о свойствах, состояниях предметов.
Суждение «х делится «а два» выражает определенное свойство числа х, а именно—делимость на 2 или, иначе,— четность. Класс предметов, обусловленный этим свойством, содержит в себе в качестве элементов все предметы, обладающие данным свойством, и не содержит никаких других. При таком подходе возможно с каждым (свойством.предметом соотносить однозначно определяемый класс. И точно так же, обратно, каждому классу соответствует свойство, принадлежащее исключительно элементам этого класса, а именно — свойство принадлежать этому классу. Согласно этому, по мнению многочисленных логиков, отпадает необходимость всякого различия между двумя понятиями — класса и свойства. Другими словами, становится излишней какая-либо особая «теория свойства», так как совершенно достаточно теории классов.[5]
Таким образом, одно я то же рассуждение приводит к противоположным результатам: одни утверждают, что основное отношение, которое отражается в суждении, это атрибутивное отношение, отношение предмета и свойства, другие же основным считают отношения классов, предметов, совершенно отбрасывая понятие свойства и вместе с этим и атрибутивные суждения.
На самом деле существуют суждения о свойствах— атрибутивные суждения — и суждения о включении класса предметов в другой класс предметов. Этот последний вид мы рассмотрим ниже. Свойства, признаки предметов обусловливают класс предметов, но это вовсе не означает, как мы указывали выше, что нужно все суждении сводить или только к одному или только к другому классу.
Каждое суждение дает нам знание о предмете. Если всякое знание о предмете называть знанием, о свойстве (признаке) предмета, тогда, конечно, и знание о сущности, о качественной определенности предметов, знание о законах, об отношениях между предметами, нужно называть таким же образом. Но в марксистско-ленинской философии понятие «свойства» имеет определенный смысл; поэтому нельзя вое и вся
объявлять свойством.
