III. Социальная структура современной постсоветской России

Радикальные реформы 1990-х гг. существенно изменили социальную структуру. В результате буквально на наших глазах происходит переход от государственного социализма к государственному капитализму олигархического типа. В социальном плане этакратическая социальная структура постепенно (хотя и неравномерно) сменяется социальной стратификацией рыночного типа с очень большим влиянием государственной бюрократии.

Особенности социальных процессов в постсоветской России:

¨ переориентация экономики с индустриальной на сырьевую основу. Это привело к диспаритету цен и оплаты труда работников сельского хозяйства, обрабатывающей промышленности, культуры, науки, образования, с одной стороны, и работников ТЭК, сырьевых отраслей, сферы обслуживания и т.п., а также финансово-кредитной сферы, с другой стороны;

¨ серьезная структурная реорганизация экономики: формирование мощного негосударственного сектора с различными типами собственности и отраслей экономики потребительской направленности – сферы обслуживания, посреднической деятельности и инфраструктуры рынка (банки, биржи, рекламные и маркетинговые службы);

¨ регионализация рынка труда, усиление роли регионов и региональных органов власти при одновременном возрастании региональной обособленности и сепаратизма;

¨ значительное отставание правового и организационного обеспечения проводимых реформ, их некомплексный и подчас хаотичный характер;

¨ трансформация мотивационно-ценностных механизмов и, прежде всего, возрастание роли материальных доходов, доступа к информации, свободы выбора и разнообразия;

¨ спонтанный и во многом противоречивый характер социально-стратификационных процессов;

¨ нечеткость и расплывчатость границ между социальными группами, высокая подвижность и условность этих границ;

¨ отсутствие внутреннего единства социальных групп, их разнородность;

¨ массовая маргинализация населения на постсоветском пространстве в ходе либерально-рыночных реформ;

¨ очевидное возрастание роли и значения криминалитета в социально-экономических процессах, инфильтрация уголовщины во многие общественные, экономические и политические структуры российского общества;

¨ резкая дифференциация и поляризация населения по доходам и социальным возможностям: если в 1991 г. децильный коэффициент (соотношение доходов 10 % наиболее обеспеченных россиян и 10 % наименее обеспеченных слоев населения) составлял 5 – 6, в 1995 г. – 16, а в 2002 г. – почти 24. По шкале ЮНЕСКО показатель децильного коэффициента свыше 10 означает, что общество созрело для революции. Отсюда очевидный рост социальной зависти и негативных социальных эмоций.

Постсоветская социальная структура России:

¨ общероссийские элитные группы, соединяющие обладание (или контроль) крупной собственности со средствами властного влияния на общероссийском уровне, в том числе:

* государственно-рыночная номенклатура, сочетающая обладание властью и собственностью – около 1,4 – 2 %;

* компрадоры – это особый бизнес-слой, получающий монопольную сверхприбыль за счет посреднических операций по продаже за рубеж невозобновляемых сырьевых ресурсов (олигархи) – 0,000002 %;

* менеджмент крупных корпораций, банков и естественных монополий – 0,002 – 0,004 %. Душевой доход таких людей превышает $ 3000 в месяц. Вместе эти группы составляют около 2 – 2,2 % населения;

¨ экономические и региональные элиты, обладающие значительной собственностью, крупным состоянием и сильным влиянием на уровне ведущих секторов экономики регионов. Их доход составляет от 1 до 3 тыс. $, а все вместе они составляют 9 – 10 % населения. Сюда входят:

* отраслевая и региональная бюрократия, контролирующая акционированную собственность и снимающая с частных собственников коррупционную ренту-налог – 8 – 8,4 % населения;

* директорат – это хозяйственные руководители, управляющие государственными или акционированными предприятиями на условиях отсутствия и административного, и экономического контроля над ними – 0,04 – 0,06 %;

* национальная буржуазия – это средний и малый производительный бизнес, их менеджеры – 0,7 – 3,5 %;

¨ верхний средний класс, обладающий собственностью, доходами, обеспечивающими почти западные стандарты потребления (до $ 500 в месяц) и притязаниями на повышение социального статуса;

¨ аутсайдеры, характеризующиеся низкой степенью адаптации к новым условиям и слабой социальной активностью, невысокими доходами ($ 100 – 300 в месяц) и ориентацией на легальные способы их получения. Это большая часть рабочих и служащих-бюджетников – 36 – 48 % населения;

¨ маргиналы, отличающиеся низкой степенью адаптации, невысокой социальной активностью и незначительными размерами доходов (до $ 100 в месяц). Сюда входит большая часть крестьянства – около 8 % населения;

¨ криминалитет составляют индивиды, проявляющие высокую социальную активность, противоречащую существующим социальным и правовым нормам. Это от 3 до 16 % населения страны [36]. Однако частично они могут формально входить и в другие группы и слои.

Профиль современной российской стратификационной системы можно представить в виде расплющенной пирамиды, в которой практически отсутствует «середина» и выделяются крайне узкая «верхушка» и широкое «основание». Такая социальная структура очень неустойчива и легко подвержена политическому и идеологическому манипулированию. Думается, однако, что контуры этой системы будут постепенно меняться по мере развития социально-экономических отношений, стабилизации политической системы и дальнейшей структуризации общества.

ЛИТЕРАТУРА:

Аитов Н.А. Понятие «социальная структура» в современной социологии // Социологические исследования. – 1996. – № 7. – С.36–38.

Андреев А.А. Классы как субъекты социального ритма // Социально-политический журнал. – 1993. № 3. – С.42–54.

Анурин В.Ф. Экономическая стратификация: аттитюды и стереотипы сознания // Социологические исследования. – 1995. – № 1. – С. 104–115.

Анурин В.Ф. Проблемы эмпирического измерения социальной стратификации и социальной мобильности // Социологические исследования. – 1993. – № 4. – С.87–97.

Арутюнян Ю.В. О социальной структуре общества постсоветской России // Социологические исследования. – 2002. – № 9. – С.29–40.

Арутюнян Ю.В. О трансформации социальной структуры постсоветских наций // Социологические исследования. – 1998. – № 4. – С.57–67.

Бабосов Е.М. Деконструкция панорамы и критериев стратификации в постсоветском обществе // Динамика социальных процессов в условиях государственной независимости Беларуси: социологический анализ. – Мн., 1999.

Барбер Б. Структура социальной стратификации и тенденции социальной мобильности // Американская социология. – М., 1972. – С.235–247.

Беляева Л.А. Социальная стратификация и средний класс в России: 10 лет постсоветского развития. – М., 2001.

Богомолова Т.Ю., Тапилина В.С. Экономическая стратификация // Социологические исследования. – 1997. – № 9. – С.28–40.

Блау П.М. Различные точки зрения на социальную структуру и их общий знаменатель // Американская социологическая мысль. Тексты. – М., 1996.

Вебер М. Основные социологические понятия // Вебер М. Избранные произведения. – М., 1990. – С.601–628.

Гидденс Э. Стратификация и социальная структура // Социологические исследования. – 1992. – № 9, 11.

Голенкова З.Т., Витюк В.В., Гридин Ю.В., Черных А.И., Романенко Л.М. Становление гражданского общества и социальная стратификация //Социологические исследования.– 1995. – № 6.

Гольденберг И.А. Хозяйственно-социальная иерархия в России до и после перестройки // Социологические исследования. – 1995. – № 4. – С.14–27.

Заславская Т.И. Социальная структура современного российского общества // Общественные науки и современность. – 1997. – № 2. – С.5–23.

Ильин В. Социальное неравенство. – М., 2000.

Ионин Л.Г. Культура и социальная структура // Социологические исследования.– 1996. – № 2.

Кравченко А.И. Социология. – М., 2005. – Гл.4, 9-11.

Мертон Р.К. Социальная теория и социальная структура // Социологические исследования. – 1992. – № 2.

Наумова Т.В. Становление среднего класса в реформируемой России // Социально-гуманитарное знание. – 1999. – № 4. – С.11–24.

Панферова В.В., Мечников М.А. Социальная стратификация // Социально-политический журнал. – 1995. – № 5. – С. 92–104.

Парсонс Т. Функциональная теория изменения // Американская социологическая мысль. Тексты. – М., 1996.

Подойницына И.И. Общество открытых классов: Очерки о моделях социальной структуры. – Новосибирск, 1999.

Попова И.П. Новые маргинальные группы в российском обществе // Социологические исследования. – 1999. – № 7. – С.62–71.

Радаев В.В., Шкаратан О.И. Социальная стратификация. – М., 1995.

Римашевская Н.М. Социальные последствия экономических трансформаций в России // Социологические исследования. – 1997. – № 6.

Сорокин П.А. Человек. Цивилизация. Общество. / Пер. с англ. – М., 1992.

Стариков Е.Н. Социальная структура переходного общества // Политические исследования. – 1994. – № 4. – С.87–96.

Тихонова Н. Российский средний класс: особенности мировоззрения и факторы социальной мобильности // Социологические исследования. – 2000. – № 3. – С.13–23.

Тихонова Н.Е. Факторы социальной стратификации в условиях перехода к рыночной экономике. – М., 1999.

Тихонова Н.Е. Динамика социальной стратификации в постсоветском обществе // Общественные науки и современность. – 1997. – № 5. – С.5–14.