Деятельность Сунь Ят-сена. Подготовка единого национальнореволюционного фронта

Решение II съезда КПК о тактике единого фронта имело целью установление сотрудничества с Сунь Ят-сеном и его последователями. Имя Сунь Ят-сена — организатора борьбы против маньчжурской династии Цин, за Китайскую республику — было чрезвычайно популярно среди демократических слоев китайского общества. Основая причина его неудач в борьбе за свободу и единство Китая заключалась в том, что Сунь Ят-сен пытался достичь цели не путем организации широких народных масс, а при помощи верхушечных комбинаций, используя южных милитаристов, из демагогических соображений и региональных интересов заявлявших о своей поддержке Сунь Ят-сена, но всегда готовых в случае разногласий выступить против него.

Так случилось в марте 1918 г., когда гуансийские милитаристы вынудили Сунь Ят-сена, до этого занимавшего пост президента Южного Китая, уехать из Гуанчжоу. В Шанхае он разработал программу преобразований Китая, изложенную в 1919 г. в брошюре «Промышленный план». В ней содержались проекты как материально-технического развития, так и социального переустройства Китая. Эти проекты представляют не только историко-познавательный интерес. В них делался упор на решающую роль государства в развитии экономики, что должно было обеспечить создание современной промышленной базы, строительство инфраструктуры (дороги, порты, каналы и т. п.), подъем сельского хозяйства. Такой путь экономического развития должен был, по мнению Сунь Ят-сена, обеспечить и решение социальных проблем, в том числе улучшение положения крестьян, без классовой борьбы и аграрной революции. Однако это не означало, что Сунь Ят-сен в принципе был против революции. Напротив, он считал, что «первым шагом в переустройстве Китая может быть только революция», которую он прежде всего понимал как решительную борьбу с милитаристами, реакционными политиканами, старым чиновничеством. В конце 1919 — начале 1920 г. Сунь Ят-сен неоднократно выступал с призывами к борьбе за восстановление конституции и уничтожение революционным путем власти милитаристов. 10 октября 1919 г. он объявил о воссоздании партий гоминьдан.

В 1920 г. гуандунские войска генерала Чэнь Цзюн-мина, считавшегося сторонником Сунь Ят-сена, изгнали из Гуанчжоу гуансийских милитаристов. Сунь Ят-сен получил возможность возвратиться в Гуанчжоу и 5 мая 1921 г. вступил в должность президента Китая. Однако уже 15 июня 1922 г. Чэнь Цзюн-мин, обладавший реальной силой в Гуанчжоу, поднял мятеж, и Сунь Ят-сен вновь был вынужден бежать в Шанхай. Чэнь Цзюн-мин демагогически заявлял о своих симпатиях к коммунизму, заигрывал с рабочими, даже писал В. И. Ленину. Руководители гуанчжоуской организации КПК попались на эту приманку и в борьбе между Сунь Ят-сеном и Чэнь Цзюн-мином поддержали последнего, за что были строго осуждены Коминтерном. В действительности Чэнь Цзюн-мин был связан с английскими империалистами. Не случайно он выступил против Сунь Ят-сена в тот момент, когда войска южнокитайского правительства должны были начать военные действия против чжилийской клики милитаристов, которую поддерживали Англия и США. Наступление на Север Сунь Ят-сен намечал осуществить одновременно с войной фэнтяньских милитаристов против чжилийнев. Мятеж Чэнь Цзюн-мина сорвал этот план.

В этот период Сунь Ят-сен продолжал сплачивать вокруг себя кадры революционеров, извлекал уроки из своих неудач, стремился усвоить победоносный опыт Октябрьской революции, установил контакт с Коминтерном. Большое значение в этом отношении имели его беседы с работниками Коминтерна Г. Н. Войтинским в Шанхае (осень 1920 г.), Г. Марингом в Гуйлине (август—сентябрь 1921 г.). С. А. Далиным в Гуанчжоу (апрель—июнь 1922 г.), а также переписка с наркомом по иностранным делам РСФСР Г. В. Чичериным (1920—1922 гг.). В беседах Г. Маринга, а затем С, А. Далина с Сунь Ят-сеном участвовал коммунист Чжан Тай-лэй, выступавший за тактику единого национально-революционного фронта.

Как вспоминали Г. Н. Войтинский и С. А. Далин, Сунь Ят-Сен проявлял огромный интерес к опыту Советской России, большевистской партии, Красной Армии. Об этом же Сунь Ят-сен писал Г. В. Чичерину 28 августа 1921 г.: «Меня чрезвычайно интересует ваше дело, в особенности организация ваших Советов, вашей армии и народного образования... Подобно Москве, я хотел бы заложить основы Китайской Республики глубоко в умах молодого поколения — тружеников завтрашнего дня». В конце письма Сунь Ят-сен передавал лучшие пожелания «моему другу Ленину и всем тем, кто так много совершил для дела человеческой свободы». В. И. Ленин проявлял большой интерес к переписке с Сунь Ят-сеном, которого он ценил как страстного революционера-демократа, вождя национально-освободительного движения китайского народа. В январе 1922 г. Г. В. Чичерин по просьбе В. И. Ленина прислал ему письмо Сунь Ят-сена, а в феврале направил ответ Сунь Ят-сену, в котором писал, что Советское правительство «никогда не свернет с пути самой верной, сердечной и искренней дружбы и сотрудничества с китайским народом, достижение благосостояния и свободное развитие которого являются нашим самым искренним желанием. Товарищ Ленин также прочитал Ваше письмо с величайшим интересом и следит за Вашей деятельностью с горячей симпатией». Большое значение для укрепления отношений между Сунь Ят-сеном и правительством Советской России имели переписка и переговоры, которые он вел в Шанхае с представителем РСФСР в Китае А. А. Иоффе € августа 1922 г. Их результатом было коммюнике от 27 января 1923 г., в котором Сунь Ят-сен выразил согласие с принципами политики Советского государства в отношении Китая.

В этот же период происходит сближение между Сунь Ят-сеном и КПК. На I съезде народов Дальнего Востока (январь—февраль 1922 г.) в китайскую делегацию входили наряду с коммунистами Чжан Тайлэем (один из инициаторов съезда), Цюй Цю-бо и другими также один член гоминьдана и несколько беспартийных. Часть делегатов (в том числе два представителя КПК и представитель гоминьдана) была принята В. И. Лениным, который интересовался возможностями сотрудничества между Коммунистической партией Китая и гоминьданом.

В августе 1922 г. Исполком Коминтерна рекомендовал китайским коммунистам вступить в гоминьдан для создания единого национальнореволюционного фронта. Эта рекомендация сыграла большую роль для борьбы с сектантскими взглядами многих руководителей КПК, недооценивавших революционные возможности руководимого Сунь Ят-сеном гоминьдана (в плане борьбы с империализмом и милитаристами) и значение единого фронта. Совещание ЦК КПК в августе 1922 г. приняло (хотя и после сильных колебаний) решение о вступлении коммунистов в гоминьдан. Это решение было одобрительно встречено Сунь

Ят-сеном, который тогда же обсуждал с коммунистами Ли Да-чжао и Линь Бо-цюем проблемы создания единого фронта.

В начале сентября 1922 г. Сунь Ят-сен созвал в Шанхае конференцию по реорганизации гоминьдана, в которой приняли участие некоторые коммунисты, а секретарь ЦК КПК Чэнь Ду-сю вошел в созданную Сунь Ят-сеном комиссию по выработке проекта реорганизации гоминьдана. Этот проект в ноябре и декабре 1922 г. обсуждался на совещаниях гоминьдановцев, а 1 января 1923 г. Сунь Ят-сен опубликовал декларацию, в которой выдвинул требования: ликвидировать неравноправные договоры и восстановить независимость Китая; ввести всеобщее избирательное право и демократические свободы; гарантировать законодательную защиту интересов трудящихся; принять закон о земельном налоге с целью наделения крестьян землей. Это был шаг вперед по пути углубления прогрессивного содержания трех народных принципов применительно к новой эпохе. Сунь Ят-сен потребовал отмены неравноправных договоров под влиянием ленинской политики Советского государства, заявившего об отказе от всех привилегий России в Китае и других странах Востока.

В начале 1923 г. в Южном Китае произошли события, свидетельствовавшие о росте национально-революционных сил. В январе гуансийские войска, командиры которых заявили о поддержке Сунь Ят-сена, заняли Гуанчжоу и часть пров. Гуандун, а 21 февраля Сунь Ят-сен возглавил Гуанчжоуское правительство.

Хотя эти успехи были достигнуты, как и в прошлые годы, вследствие связей Сунь Ят-сена с южными милитаристами, однако результат оказался иным. Дело в том, что Сунь Ят-сен возвратился в 1923 г. в Гуанчжоу после коренного перелома в его представлениях о путях борьбы за независимость и социальный прогресс Китая. На него оказали влияние и опыт прошлых неудач, и победоносный опыт Великой Октябрьской социалистической революции, и общение с представителями Советской России, Коминтерна, КПК. Сунь Ят-сен постепенно приходит к пониманию необходимости опереться на народные массы, на поддержку Советского государства, установить союз с коммунистами. С этим была связана и новая трактовка трех народных принципов, которую Сунь Ят-сен вырабатывал в первой половине 20-х годов при помощи Коминтерна и КПК.

Коммунистическая партия Китая в этот период также приблизилась к пониманию необходимости тактики единого фронта. Принятию этой тактики способствовали и поражение изолированного от союзников рабочего класса в феврале 1923 г. (Пекин-Ханькоуская стачка), и позитивные изменения в позиции Сунь Ят-сена, и рекомендации Коминтерна, основанные на ленинской теории националньо-колониальной революции. Однако поворот КПК к тактике единого фронта проходил с серьезными трудностями.

Хотя ЦК КПК в августе 1922 г. принял рекомендацию Коминтерна о вступлении в гоминьдан, большинство руководителей компартии внутренне сопротивлялись этому, считая, что такой шаг нанесет ущерб идеологической и организационной самостоятельности КПК. Сунь Ят-сен также не сразу согласился на вступление коммунистов в гоминьдан при сохранении самостоятельности КПК. В этой обстановке Исполком Коминтерна, основываясь на тезисах IV конгресса Коминтерна (ноябрь—декабрь 1922 г.), принял резолюцию по вопросу об отношении Коммунистической партии Китая к партии гоминьдан. В ней отмечалось, что «центральной задачей для Китая является национальная революция против империалистов и их внутренних феодальных агентов».

Констатировав, что гоминьдан является «единственной серьезной национально-революционной группировкой в Китае», а «независимое рабочее движение в стране еще слабо», ИККИ считал необходимым «координирование действий между партией гоминьдан и молодой КПК» путем вступления коммунистов в гоминьдан («при нынешних условиях целесообразно для членов КПК оставаться внутри партии гоминьдан»). При этом Исполком Коминтерна подчеркивал необходимость сохранения «специфического политического облика КПК», т. е. ее идейной и организационной самостоятельности, для организации и просвещения рабочих масс, создания профессиональных союзов, противодействия заигрываниям партии гоминьдан с капиталистическими державами, борьбы за союз гоминьдана с Советской Россией против империализма.

Эта резолюция имела большое значение для осуществления тактики единого национально-революционного фронта. Укрепились контакты КПК с гоминьданом. На подконтрольной правительству Сунь Ят-сена территории компартия получила возможность действовать легально. Весной 1923 г. в Гуанчжоу переехал ЦК КПК, развернувший подготовку III съезда партии.

III съезд КПК. I съезд гоминьдана. Создание единого фронта

III съезд Коммунистической партии Китая состоялся в Гуанчжоу в июне 1923 г. На нем были представлены 420 членов партии, объединенных в 12 организаций в Китае и организацию китайских студентов, обучавшихся в Москве. 40% членов КПК к этому времени составляли рабочие. В повестке дня съезда главным был вопрос о тактике партии (т. е. об отношении к гоминьдану). По этому вопросу на съезде развернулась дискуссия на основе резолюции ИККИ от 12 января 1923 г. Большинство делегатов во главе с Чэнь Ду-сю, Ли Да-чжао, Цюй Цю-бо, Чжан Тай-лэем поддержали позицию Коминтерна (на съезде присутствовал его представитель Г. Маринг) относительно вступления коммунистов в гоминьдан, сохранения и укрепления самостоятельной в идейном и организационном отношении коммунистической партии, помощи в развитии гоминьдана, критики его ошибок и недостатков. Против такой тактики выступили с сектантских позиций Чжан Го-тао, Цай Хэ-сэнь и некоторые другие делегаты, которые обосновывали свое негативное отношение к единому фронту тем, что национальная буржуазия в Китае не может играть революционную роль. Мао Цзэ-дун вначале склонялся к поддержке «левых», но при голосовании примкнул к большинству. Он высказал крайне пессимистический взгляд на перспективы китайской революции, заявив, что в Китае невозможно создать ни национальную, ни коммунистическую массовую партию, что революция в Китай может принести с собой только русская армия с Севера. Таким образом, он считал возможным лишь военный вариант развития китайской революции при прямом участии советских войск, что должно было ввергнуть СССР в войну с империалистическими державами. Такой взгляд был свойствен левацко-авантюристическим элементам в КПК и впоследствии. В статье, опубликованной в органе КПК журнале «Сяндао» вскоре после съезда, Мао Цзе-дун писал о руководящей роли буржуазии в китайской революции, о том, что «торговцы должны взять на себя более насущную и важную часть работы во имя национальной революции, чем остальной народ».

Съезд большинством голосов (хотя и небольшим) принял предложенную Чэнь Ду-сю резолюцию, которая в соответствии с рекомендацией ИККИ обязывала коммунистов и членов Социалистического союза молодежи вступить в гоминьдан, оставаясь одновременно членами КПК: «Хотя мы вступаем в гоминьдан, но мы должны остаться самостоятельной организацией и мы должны приложить все усилия для вовлечения в нашу партию революционных и классово сознательных элементов из рабочих организаций и из левого крыла гоминьдана для постепенного увеличения нашей партии и введения строгой дисциплины, создавая фундамент для сильной и большой коммунистической массовой партии». Критика недостатков гоминьдана и одновременно призыв к сосредоточению всех революционных сил в его рядах содержались и в резолюции съезда и в его декларации, в которой говорилось, что гоминьдан должен избавиться от двух ошибок: надежды на помощь некоторых капиталистических стран китайской революции и переоценки военных акций в ущерб политической работе в массах. «Мы верим, — говорилось в декларации, — что все революционные элементы общества сконцентрируются в гоминьдане в целях достижения быстрых успехов национально-революционного движения. В то же время мы надеемся, что гоминьдан решительно порвет со своими двумя указанными ошибочными взглядами, уделит должное внимание политической пропаганде среди масс и не будет пренебрегать ни одной возможностью этой пропаганды с тем, чтобы стать действительно центральной силой борьбы за счастье нации и занять действительно руководящее положение в национальной революции».

Решения III съезда КПК явились важным шагом на пути к организационному оформлению единого фронта. Китайские революционеры преодолевали объективные и субъективные трудности, мешавшие достижению этой цели, опираясь на большую помощь Коминтерна и КПСС.

Понимая значение для китайской революции опыта и помощи Советского Союза, Сунь Ят-сен направил в августе 1923 г. в СССР делегацию, которая пробыла в Москве и Петрограде до конца ноября. Она знакомилась со структурой и деятельностью ЦК РКП (б) и других партийных органов, а также Советов, посетила воинские части Красной Армии, военные академии, Кронштадт, встречалась с руководящими деятелями Советского Союза.

Сунь Ят-сен при поддержке Ляо Чжун-кая и других левых гоминьдановцев, а также коммунистов решительно взял курс на союз с СССР. В октябре 1923 г. в Гуанчжоу прибыл в качестве советника Сунь Ят-сена по реорганизации гоминьдана старый член большевистской партии M. M. Бородин, являвшийся представителем Коминтерна в Китае. Одновременно по приглашению Сунь Ят-сена приехали из СССР первые военные советники для подготовки к созданию военной школы гоминьдана в качестве ядра новой революционной армии. С этого времени развернулась активная работа по реорганизации гоминьдана и подготовке его I съезда. Работа по реорганизации гоминьдана фактически означала создание партии в организационном отношении заново: до этого гоминьдан представлял собой не партию с определенным составом членов, местными организациями, центральными органами, программой деятельности, а, скорее, аморфное политическое течение, участники которого признавали (искренне или лицемерно) Сунь Ят-сена своим вождем. Среди них были сторонники капиталистического развития Китая, ориентировавшиеся на империалистические державы, были и милитаристы, но были и те, кто, подобно самому Сунь Ян-сену, стремились добиться независимости и социального прогресса Китая. Знамя

гоминьдана было популярным, его вождь пользовался большим авторитетом в демократических слоях китайского общества, поэтому эта партия могла стать приемлемой формой единого национально-революционного фронта. Для этого и было необходимо реорганизовать гоминьдан. Сунь Ят-сен говорил в декабре 1923 г: «Проводя настоящую реорганизацию, наша партия использует пример Советской России... Только в наши дни Россия нашла эти методы, и они могут служить образцом для нашей партии». В выступлении в конце 1923 г. он сказал: «Отныне мы не смотрим более на западные державы. Наши взоры обращены к России».

В этой работе большую помощь Сунь Ят-сену оказал M. M. Бородин, передававший китайским революционерам богатейший опыт большевистской партии. Разумеется, усвоение этого опыта определялось условиями Китая и китайской революции, борьбой различных сил и групп внутри гоминьдана. Важную роль в реорганизации гоминьдана играли Ли Да-чжао (в Пекине), Цюй Цю-бо, Чжан Тай-лэй, Дэн Чжун-ся (в Шанхае), Тань Пин-шань (в Гуанчжоу) и некоторые другие деятели КПК. В то же время часть коммунистов относилась к этой работе пассивно и даже негативно, внутренне не соглашаясь с тактикой единого фронта, выработанной под руководством Коминтерна. Поэтому большое значение имели новые документы ИККИ, конкретизировавшие и развивавшие прежние решения о сотрудничестве с гоминьданом, его формах и программе. Речь идет о «Директиве ИККИ III съезду китайской компартии» (май 1923 г.) и «Резолюции Президиума ИККИ по вопросу о национально-освободительном движении в Китае и о партии гоминьдан» от 28 ноября 1923 г. Исполком Коминтерна в этих документах рассмотрел в плане создания единого фронта крестьянский и военный вопросы, роль рабочего класса и платформу борьбы революционных сил. В директиве ИККИ III съезду КПК впервые был поставлен вопрос о революционной войне как форме развития китайской революции, подчеркнута опасность недооценки массового движения рабочих и крестьян и «военных комбинаций Сунь Ят-сена с милитаристами». Важное значение имела точка зрения Коминтерна относительно новой интерпретации трех народных принципов, изложенная в резолюции Президиума ИККИ от 28 ноября 1923 г. В то же время в этих документах содержалась переоценка влияния и возможностей КПК и революционной последовательности гоминьдана.

В конце 1923 г. состоялся первый после III съезда КПК пленум ЦК КПК, который принял резолюцию о конкретном участии коммунистов в реорганизации гоминьдана, оказавшую положительное влияние на работу по созданию единого фронта. В ноябре—декабре 1923 г. прошли конференции местных организаций гоминьдана, созданных в ходе реорганизации партии. На них избирались делегаты на I съезд гоминьдана. 25 ноября открылась городская конференция гоминьдана в Гуанчжоу, одновременно были опубликованы Манифест о реорганизации гоминьдана и проект новой программы партии.

Вокруг реорганизации гоминьдана и вступления в него коммунистов развернулась ожесточенная борьба среди старых гоминьдановцев. Многие из них были воинствующими антикоммунистами и выступали решительно против единого фронта с КПК. Но Сунь Ят-сен, опираясь на поддержку левых, не поддался нажиму антикоммунистов. Он заявил, что готов исключить из гоминьдана противников реорганизации и союза с коммунистами. После беседы с коммунистами Юнь Дайином, Дэн Чжун-ся и другими он сказал: «Нельзя судить о них по внешнему виду и обращать внимание на то, что на них несколько по-