Философия С. Н. Булгакова

Мировая схематика и религиозный модернизм.

Существование иерархии «космических» полярностей, соответствующих иерархии механического, органического, нравственного, духовного (культура), сверхфизического («метафизического) и мистического «уровней» бытия. Идея диалектики — «раздвоение, борьба и согласие», но её действие изолировано в той или иной сфере. «Мистический материализм» — соединение рассуждений о «материальных частицах» и мистике. Смешение материалистических идей с мистицизмом —следствие как логического произвола, так и требованием центральной идеи – «синтеза плоти и духа» («освящения плоти»). Публицистичность. Значение и роль «общих» идей в мировоззрении Мережковского невелика, она не превышает значимости его гносеологических высказываний. Однако и то, и другое служит метафизическим фоном, реже – предпосылками его социально-философских и историко-философских взглядов. Тема «культура и христианство» – основная для Мережковского. Своеобразие движения этой проблемы — в ее универсализации, т.е. понятия «культура» и «христианство» постоянно расширялись в объеме. История и общество — среда или средство по отношению к культуре и религии. Философско-исторические утверждения трех уровней:наиболее масштабные, относящиеся к философии всемирной истории; идеи «среднего» уровня, касающиеся прежде всего проблемы Восток (Россия) – Запад (Европа), варианты философии истории России. Эти историософии тесно связаны между собой. Интерес к философии культуры сопровождался интересом к религии предопределил религиозную постановку и решение им вопросов философии истории. История — процесс борьбы религии и культуры, как противоборства Христа и Антихриста. Стремление к поиску синтеза культуры и религии. Религия, как один из источников движения истории и как духовный центр человека, давали этой борьбе и синтезу направление и общий смысл. Смысл этот состоял в известной идее христианства о зависимости истории от откровений бога и его Заветов: Ветхий Завет – первая ступень истории, Новый – вторая. Завершение истории связывалось с апокалиптическими пророчествами и вторым пришествием Христа. Эта традиционная схема была переосмыслена Мережковским таким образом, что «бездны», о которых говорится в Апокалипсисе, были поняты как язычество и христианство, культура и религия, которые должны были разрешиться «в еще небывалую гармонию». Современность — критическая точка перехода от старого, «исторического» христианства к «новому», т.е. к религии Св. Духа, Св. Троицы, Третьего Завета и т.п. В плоскости взаимосвязи культуры и христианства современность мыслилась как их возможный синтез, осуществление которого должно было сопровождаться разного рода катастрофическими явлениями, в том числе и «революцией духа» или «мистической революцией». Проблемы «плоти» в связи с «религиозной эволюцией человечества» —в религии произойдет отказ от аскетизма, монашества, бегства от мирского, византизма и т.п., а «плоть» и «культура» плоти, земли будет признана не только не греховной и не дьявольской, а будет «освящена» и принята внутрь религии как святыня. Такая постановка вопроса снимала, или во всяком случае обходила, один из краеугольных камней христианства – учение о первородном грехе. «Освящение плоти», по Мережковскому должно было совпасть со вторым пришествием Иисуса Христа и торжеством «религии Третьего Завета». Желание «революционно» понять Апокалипсис, подменить революцию – эсхатологией, обосновав последнюю идеей «катастрофического», «прерывного» характера развития мировой истории, как смены религиозных эпох. Философия истории России соединялась с философией всемирной истории в мессианизме и провиденциализме общей схемы развития истории. Место России в линии Восток – Запад определялось двумя группами мистических и исторических реальностей. Россия как страна особой «религиозной судьбы» и «самого христианского народа» должна была первой «войти во вселенскую церковь». Второй вариант понимания Мережковским места России в мире вытекал из концепции панмонголизма и философско-исторического истолкования позитивизма. Тенденция к национальному нигилизму. Мессианские и апокалиптические идеи «венчали» философию истории России, «ниже» она распадалась на несколько моделей, главные из которых выливались в теорию «грядущего Хама», религиозно-революционную и «интеллигентскую» ее интерпретацию. «Хамство» («хам») – термин для фиксации в его рамках всех негативных сторон и исторических тенденции отечественной общественной и духовной жизни. Хамству противостояла или должна была противостоять «русская общественность», «народ», «религиозная общественность», «Грядущий Христос». Союз интеллигенции с религией, революционно-освободительных традиций – с «религиозно-еволюционными»— «религиозно-революционная» и «интеллигентская» философия истории России. Все беды России Мережковский связывал с разобщенностью «революционного действия» и «религиозного сознания», все надежды возлагал на будущее «единство религиозного и революционного движения в России». Идея объединения революции с представителями «нового религиозного сознания». Единственным условием этого союза должен был быть отказ интеллигенции от реальной революции в пользу ее «мистики», в пользу революционности «мистической» и «религиозной». Проблема «религиозной» или «христианской общественности», которая в результате «мистической» революции, должна была явить «синтез» революции и религии, религиозного сознания и религиозного действия, интеллигенции и народа, плоти и духа, земли и неба. Проблемы «христианской общественности»: отношение и характер связи личности с «общественностью» и проблема организации и управления последней, проблема власти. «Треугольник» вопросов: «личность – общественность», «общественность – власть», «личность – власть». Почвой и фоном для решения всех их была все та же религия. В отношении к личности она давала сплав анархизма и мистицизма, в отношении к обществу – «христианскую общественность», в отношении к власти – весьма путанные теократические идеи. В вопросах общественного устройства Мережковский был неконкретен более всего и чаще всего менял свою точку зрения. Религиозный модернизм Мережковского концентрировался по преимуществу вокруг трех пунктов: синтеза плоти и духа (религии и культуры), о чем говорилось выше; «новой» религии; судьбе церкви в России. Предлагаемые им решения во всех случаях носили религиозно-радикальный характер. Выступал за революцию в религии против её реформации, полный разрыв с государством и соединение с народом как «христианской» безгосударственной общественностью.