Всякий спор будет успешным лишь в том случае, если четко выделен его предмет. Это – важнейшее требование культуры спора. В «Словаре русского языка» С. И. Ожегова одно из значений слова предмет определено так: «То, на что направлена мысль, что составляет ее содержание или на что направлено какое-нибудь действие». Предмет спора – это те положения, суждения, которые подлежат обсуждению путем обмена различных точек зрения, сопоставления разных мнений.
Предмет спора должен сразу же обозначаться полемизирующими сторонами. Нередко он уточняется в ходе самой дискуссии, а порой может появиться и во время обсуждения какой-либо проблемы. Во время разговора спор может переходить с одного предмета на другой. Важно, чтобы спорщики каждый раз ясно представляли себе, что же является предметом их разногласий.
Проанализируем спор, описанный А. П. Чеховым в рассказе «Моя жизнь» (рассказ провинциала). В один из воскресных дней к герою рассказа, молодому человеку по имени Мисаил Алексеевич, неожиданно приехал доктор Благово. Между ними завязалась оживленная беседа. Речь зашла о физическом труде. Молодой человек высказал мысль о том, что необходимо, чтобы все – и сильные и слабые, богатые и бедные – равномерно участвовали в борьбе за существование, каждый сам за себя, а в этом отношении нет лучшего нивелирующего средства, как физический труд, в качестве общей, для всех обязательной повинности. Его собеседник уточняет высказанное: «Стало быть, по-вашему, физическим трудом должны заниматься все без исключения?» Суждение «является ли физический труд обязательно для всех или нет» и стало предметом спора. При обсуждении данного вопроса доктор Благово высказал сомнение, не будет ли физический труд угрожать прогрессу. И здесь у участников разговора обнаружились расхождения в понимании сущности прогресса, его предела. Спор стал еще более жарким.
—В чем же опасность? – спросил я.– Ведь прогресс – в делах любви, в исполнении нравственного закона. Если вы никого не порабощаете, никому не в тягость, то какого вам нужно еще прогресса?
—Но позвольте! – вдруг вспылил Благово, вставая.– Но позвольте! Если улитка в своей раковине занимается личным самосовершенствованием и ковыряется в нравственном законе, то вы это называете прогрессом?
—Почему же – ковыряется? – обиделся я.– Если вы не заставляете своих ближних кормить вас, одевать, возить, защищать вас от врагов, то в жизни, которая вся построена на рабстве, разве это не прогресс? По-моему, это прогресс самый настоящий и, пожалуй, единственно возможный и нужный для человека.
—Пределы общечеловеческого, мирового прогресса в бесконечности, и говорить о каком-то «возможном» прогрессе, ограниченном нашими нуждами или временными воззрениями, это, извините, даже странно.
—Если пределы прогресса в бесконечности, как вы говорите, то, значит, цели его неопределенны, – сказал я.– Жить и не знать определенно, для чего живешь!
— Пусть! Но это «не знать» не так скучно, как ваше «знать». Я иду по лестнице, которая называется прогрессом, цивилизацией, культурой, иду и иду, не зная определенно, куда иду, но, право, ради одной этой чудесной лестницы стоит жить; а вы знаете,
ради чего живете – ради того, чтобы одни не порабощали других, чтобы художник и тот, кто растирает для него краски, обедали одинаково. Но ведь это мещанская, кухонная, серая сторона жизни, и для нее одной жить – неужели не противно?..
Что же произошло в этом споре? Герои рассказа вначале спорили о физическом труде, обязательном для всех. Но когда в качестве довода против обязательности труда была выдвинута идея угрозы прогрессу, предмет спора изменился. Стали спорить о прогрессе.
Подобная ситуация в споре случается нередко. Порой спорящие, не закончив разговора об основном предмете, переходят ко второму, а от него к третьему и т. д. В конце концов спор так далеко уклоняется от главного предмета, что сами спорщики не могут вспомнить, с чего, собственно, начался спор, из-за чего сыр-бор загорелся. Особенно часто с этим приходится сталкиваться в бытовых спорах. Вспомните домашние споры, словесные «бои» на переменах. Вероятно, не раз случалось, что первоначальный предмет спора начисто забывался, разговор переходил на совсем другие темы.