Возникновение письма

Но вот свыше 5 тысяч лет назад возникает рисуночное письмо. Его древнейший памятник, хранимый в Национальной Библиотеке Франции, датируется учеными 3550 годом до Р.Х. Рисуночное письмо - это всегда первый этап развития пись­менности; так было и в Китае, так же было в Древнем Египте, и в Шумере. Затем эти рисунки, каждый из которых обозначал какой-либо предмет или действие, стали настолько схематичными и условными, что за ними редко можно было увидеть изображе­ние какого-нибудь явления. В Китае из рисуночного письма раз­вилась существующая до сих пор иероглифическая письменность, заимствованная затем японцами, египетское рисуночное письмо развилось в скоропись, так же очень отдалившуюся от изобрази­тельного принципа обозначения вещей и действий, в Шумере разработали клинопись, заимствованную затем и приспособленную к своему языку уже в Аккаде, Вавилоне, Ассирии и Урарту.

Возникновение письма сделало возможным передачу сообще­ний на большие расстояния и сохранение их на долгие времена. Правда, последнее всегда было связано с тем, каким материалом пользовались для письма. Одно дело, когда надпись высечена на камне (ср. высеченную на скале знаменитую Бехистунскую над­пись Дария 1, жившего в 521 - 486 гг. до Р. X., или египетские каменные стеллы), или выдавлена на глине (затем высушиваемой, а иногда и обжигаемой), другое - когда материал менее стоек, как, например, папирусный свиток, который сохранялся хорошо только в условиях сухого египетского климата, но быстро мог погибнуть в болотистом Междуречьи. Тем не менее аудитория записанной речи расширялась как в пространстве, так и во времени.

Вместе с письменностью возникает и развивается особое куль­турное учреждение, прямо приспособленное для поддержания письменного общения - это писцовые школы. В шумерском, а затем и в аккадском государстве, а также в Древнем Египте писцовые школы приобрели очень важное значение и чрезвычайно разнообразные функции. Об этом можно судить по тем произве­дениям древней письменности, которые сохранились до наших дней. И хотя наши суждения не могут претендовать на полноту, поскольку, естественно, многие произведения, созданные древ­ними писцами до нас не дошли, все же можно утверждать, что школа выла прежде всего большим «Институтом социокультурной памяти». Дело не только в том, что создавались документы, часть которых переходила к последующим поколениям. Сама древняя письменность была чрезвычайно громоздкой и не очень опреде­ленной системой. Знаков было много, скажем, во втором тысяче­летии до Р. X. в Египте наиболее употребительных знаков было около 700, а вообще в истории египетской письменности насчиты­вается несколько тысяч иероглифов. Большинство знаков могли и читаться по-разному, и выражать множество представлений. Поэ­тому в школе учили не только самому письму, но и тому, как надо дешифровать его, правильно понимать, а иногда и - угадывать содержание написанного. То есть древнюю письменность, помимо прочего, можно считать еще и некоторой подспорьем для памяти, тем, что сегодня называют мнемоническим средством. Устная речь не полностью заменяется письмом.

Уже очень рано выла обнаружена чрезвычайная важность со­циокультурной памяти для общества и, разумеется, для тех, кто стремился установить свою власть над этим обществом. О важ­ности социокультурной памяти даже для древнейших обществ мы можем судить хотя бы по тому, что еще тогда делались попытки управлять ею или во всяком случае ее контролировать. Древние египтяне, казалось, стали открывателями чудовищной формулы.Джорджа Оруэлла, выражающей суть любого тоталитарного го­сударства: "Кто управляет прошлым, тот управляет будущим, кто управляет настоящим, тот управляет прошлым". И действительно, один эпизод из истории Древнего Египта прямо говорит об этом. Воцарившийся в Египте в середине второго тысячелетия до Р.Х. Аменхотеп IV пытался провести крупную религиозную реформу (суть ее для нас в данном случае не важна), построил новую столицу Ахет-Атон и даже поменял свое имя на новое - Эхнатон.

В царствование же пришедшего к власти после Эхнатона его по­литического и религиозного противника - Харемхеба из офи­циальных документов вдруг исчезает имя предшественника-ере­тика, а десять лет царствования Эхнатона относят ко времени правления Харемхеба. Множество примеров такого отношения к письменным памятникам, а следовательно, и к социокультурной памяти можно найти во все времена. Индекс (то есть список) запрещенных книг появляется в средневековой Европе. Хорошо еще помнят костры из книг, сжигаемых нацистами на площадях немецких городов. В советское время при больших библиотеках появляется интересное учреждение - спецхран, где хранились не только произведения явных противников марксизма, коммунизма и советской власти, но и - смешно сказать - снимки Земли с аме­риканского спутника, которые были опубликованы в самом попу­лярном журнале с миллионным тиражом (National Geographic).

Мы можем заключить, что почти сразу после возникновения письменности (разумеется: "сразу" - в историческом масштабе) появляется еще и сопутствующая ей цензура.