Феодальное производство

Эта форма производства возникает из разложения не только рабовладельческого производства, но и первобытного у варваров, завоевавших государства античного или азиатского типа. Под влиянием более развитых обществ ускоряется распад родовых связей, усиливается социальное расслоение, формируются различные сосло­вия. По сравнению с предшествующими формами производства феодальное производство открывает больший простор для развития индивидов, материальной и духовной культуры. Этому способствует дальнейшая специализация частного труда, обусловленная обособле­нием ремесла от земледелия, и вместе с тем некоторый возврат к целостному, универсальному труду, ибо крестьянин и ремесленник, производя законченный продукт, выполняли все многообразие связанных с ним видов труда, а также индивидуальная частная собственность. Основа феодального производства – ремесленный труд с корпоративной собственностью цехов и земледелие с общинной собственностью, которая существует ради общих целей и используется каждым мелким собственником как таковым. Однако на начальной стадии феодального общества производительные силы отличались большей, чем при рабстве, примитивностью.

Экономический подъем в Западной Европе начинается с ХI в. замена человеческой энергии силами природы (ветра, воды и т.д.), появление новых орудий труда привели к изменению отношений между антагонистическими классами: внеэкономическое принуждение (личная зависимость) из главенствующей формы превратилось в своеобразный механизм обеспечения экономического принуждения. Труд крестьянина «на себя» (на своем наделе) был условием и способом удовлетворения потребностей феодала. Однако, имея свой надел, крестьянин до известной степени принадлежал себе и развивался как относительно свободное существо. Он мог увеличить, благодаря устойчивому разделению труда на необходимый и приба­вочный, производительность труда сверх традиционной нормы. Поэто­му при феодализме у непосредственных производителей су­ществовала более прямая взаимосвязь способностей и потребностей, чем при рабстве. Конечно, соответствие способностей и потребностей остава­лось ограниченным рамками эксплуататорского общества.

Ручной труд и мелкая частная собственность делали возможным воспроизводство индивида, тождественного либо общине, либо сосло­вию. Однако по сравнению с рабством крепостная зависимость значительно расширила индивидуальность крестьянина и ремеслен­ника. В наибольшей мере развитие личности в этот период происходило в городах. Каждый ремесленник выполнял все относя­щиеся к его профессии операции традиционным способом при помощи орудия труда, переходящего иногда в течение тысячелетий от одного поколения к другому, и в основном самостоятельно: цеховые законы строго ограничивали число подмастерьев у мастера. Цеховая организация труда исключала возможность появления нового разделения труда – внутри мастерской, это связано с сущностью ручного труда, свойственной ему слитностью, сращен­ностью объективных и субъективных условий труда.

Рост производительности ремесленного труда в значительной мере был обусловлен виртуозностью и профессиональными умениями, заинтересованностью в приобретении знаний, ибо труд при цеховой или кастовой системе считался в известной мере деятельностью по призванию. Развитие общей способности к труду у ремесленников обеспечивалось формированием разнообразных способностей в обязательный для них период ученичества. По известной оценке К.Маркса, труд ремесленника был наполовину искусством, наполо­вину самоцелью. Сочетание в труде замысла, исполнения и управ­ления обусловило развитие его творческих потенций.

С дальнейшим ростом сущностных сил промышленность колоссально развилась и вызвала к жизни массу новых механических (ткачество, часовое дело, мельницы), химических (красильное дело, металлургия, алкоголь) и физических (очки, которые, позволили сконструировать новые инструменты) фактов. Однако их функциони­рование целиком зависело от моторных, сенсорных, интеллектуальных возможностей человека, который весь вовлекался в процесс труда. Такому уровню развития сущностных сил человека соответствует развитый ручной труд, обязанный своим существованием личной силе, личному искусству, точности глаза, виртуозности рук. Ручной труд вообще достигает наивысшего развития в ремесленном труде при феодализме. Земледельческий труд также становится здесь более производительным. Индивидуальная собственность в феодальной общине развита выше, чем в предшествующих ей общинах (азиатской и античной). Каждый отдельный дом превращается в самостоятельный центр производства. Однако феодальное производство, как и рабовла­дельческое, направлено против производящего класса. По своей сущности разделение труда между ремеслом и земледелием представляет «наибольшее разделение материального и духовного труда», ибо оно в наиболее резкой форме выражает подчинение инди­вида определенной, навязанной ему деятельности, которое «одного превращает в ограниченное городское животное, а другого – в ограниченное деревенское животное» (Энгельс). Феодаль­ное производство стерло с лица земли древнюю цивилизацию, философию, политику, право; образование приняло преимущественно богословский характер. Наряду с усилившимся антагонизмом между физическим и умственным трудом развивался антагонизм в сфере сознания: между зарождающейся наукой и религией. Схоластика сковывала мысль, невежество и аскетизм были возведены в критерий нравственности и прославлялись искусством. Интеллектуальная жизнь в целом развивалась в направлении, чуждом материальному произ­водству. Духовенство монополизирует идеологическую жизнь общест­ва, контролирует все отрасли духовного производства, под­чиняя его интересам церкви и господствующего класса, частью которого оно является. Возникнув на первоначальной ступени человеческой истории в качестве средств защиты от «таинственных» сил природы, перед которыми человек был бессилен, религия в феодальном обществе выступает как духовная опора мира, построенного на социальном неравенстве и гнете, как один из важнейших инстру­ментов утверждения в обществе идей господствующего класса. Поэтому в фантастических образах она все в большей мере стремится отразить таинственные силы истории, человеческой природы.

Натуральное производство, ориентированное на потреби­тельную стоимость и слабую обособленность индивидов от обра­зуемого ими коллектива, соответствует «принципиально ограничен­ному развитию производительных сил» (Маркс). Все его формы «покоятся на незрелости индивидуального человека», личности. По мере развития торговли, роскоши, денег, меновой стоимости феодаль­ное производство, как и предшествующие ему первобытное и рабовла­дельческое, приходит в упадок. Переход к новому типу производства, покоящемуся на наемном труде и капитале, предполагает полную «революцию в развитии материального производства».[68]

Таким образом, натуральное производство существует до тех пор, пока не исчерпываются все возможности, заложенные в ручном труде. Последний «приобретает адекватную классическую форму лишь там, где работник является свободным частным собственником своих, им самим применяемых условий труда, где крестьянин обладает полем, которое он возделывает, ремесленник – инструментами, кото­рыми он владеет как виртуоз».[69] На известной ступени развития ручной труд создает средства для своего уничтожения – разделение ремесленного труда на отдельные операции и их кооперацию. Предпосылки перехода к более высокой форме производства – капиталистическому товарному производству – подготавливаются развитием как натурального производства в его исторической форме, так и зачатков товарного производства.

Натуральное производство ни в одну историческую эпоху не было всеохватывающим. С момента формирования первобытного общества в нем появляются элементы обмена, т.е. товарного произ­водства. Развитие ремесленного труда также никогда полностью не охватывалось натуральным производством. Это раздвоение труда на труд вообще и историческую форму труда существует потому, что универсальная природа человека потенциально всегда богаче тех исторических форм, в которые она отливается. Примат родового над индивидуальным (особенным и единичным), общественного, коллек­тивного труда над частным означает, что родовая человеческая сущность, труд вообще никогда не охватываются полностью той или иной исторической формой: всегда остается «ядро», которое сохра­няется и развивается согласно своей «логике», всегда остается потенциально богаче особенного и потому не подвергается в классовом обществе «расщеплению» и деформации, хотя сковывается, ограничивается в своем развитии этим «классовым особенным». Переход к новой форме производства есть результат взаимодействия родовой человеческой сущности, труда вообще и их исторической формы. Этот переход представляет собой длительный и многосту­пенчатый процесс перерастания низшей исторической формы труда в высшую, более сложную, полнее выражающую родовую и индиви­дуальную сущность человека, которая сама претерпевает при этом дальнейшее развитие в соответствии со своей «логикой». Механизм перерастания ручного труда в машинный раскрыт в «Капитале» Маркса.