Логика «Капитала»

«Капитал» – совершенно уникальное теоретическое построение, не имеющее до сих пор конкурентов по широте охвата и глубине анализа крупнейшего общественного явления, измеряемого реальным историческим временем в несколько столетий – от ХVI в. (и ранее) до настоящего времени. «Капитал» — целостная политико-экономическая теория целостного явления – сложнейшей экономической системы – от момента ее возникновения до исчезновения вследствие появления новой экономической системы, основанной на высоком уровне развития производительных сил, высокоэффективном общественном труде, общественной собственности на средства производства. Естественно, что возникновение и зрелое развитие этой системы рассмотрены более основательно, чем процесс ее исчезновения, который был для времен Маркса делом достаточно далекого будущего.

«Капитал» представляет собой высочайшее интеллектуальное достижение, обнаруживающее сложнейшую, не имеющую аналогов, логику построения. Марксизм, как научная система философских, политико-экономических и коммунистических взглядов, развивался неравномерно и в настоящее время представлен в далеко не одинаково развитой системе взглядов. Как известно, принципиальная разработка новой, научной философской теории – диалектического и истори­ческого материализма — в значительной мере предшествовала созданию политико-экономической теории марксизма, сыграв при этом бесспорно ключевую роль. Однако научная философия марксизма, созданная в принципиальном виде, в виде концентри­рованно изложенной философской системы, никогда не была развернута в такой мере, в какой это было сделано в политико-экономической теории марксизма. Несомненно, что в последующий ленинский и советский период марксистская философия получила весьма существенное развитие. Однако она все же не была поднята на ту высоту разработки, которая характерна для «Капитала».

Марксистско-ленинская философия несомненно на голову выше Гегелевой, поскольку она является научной – философией материализ­ма, включившего в себя диалектику. Однако относительно своих оснований марксистско-ленинская философия не была развернута так, как гегелевская философия относительно ее оснований. Не будем вдаваться в анализ причин такого состояния: совершенно ясно, что создание развернутой системы категорий научной философии связано с несравнимо большими трудностями, чем те, с которыми встретился Гегель, сплошь и рядом замещавший логическими и словесными натяжками недостаток эмпирического материала науки своего времени и пороки исходной идеалистической концепции.

Широко известно замечание В.И. Ленина о том, что Маркс не оставил нам Логику «с большой буквы», но оставил Логику «Капитала». В советской науке проблема логики «Капитала» справедливо рассматривалась как одна из ключевых проблем философии, политической экономии, теории социализма. Содер­жательные попытки анализа логики «Капитала» предприни­ма­лись М.М. Розенталем, Л.А. Маньковским, А.А. Зиновьевым, Э.В. Ильенко­вым. Однако наибольший интерес представляет исследование В.А. Вазюлина «Логика «Капитала» Карла Маркса», изданное в 1968 и переизданное в 2002 г. (М.,2002). В книге В.А. Вазюлина, не получив­шей, к сожалению, широкой известности, впервые предпринята попытка анализа «Капитала» как целостного произведения. В основу такого анализа автор положил схему логики Гегеля, изложенную в «Науке логики». При этом В.А. Вазюлин стремится показать, в чем логика «Капитала» совпадает с логикой Гегеля, а в чем они расходятся. «Логику «Капитала», – пишет В.А. Вазюлин, – мы фиксируем главным образом со стороны тех моментов, которые сохраняются во всяком мышлении о процессе развития. Для этого мы сравниваем логику «Капитала» с логикой Гегеля, возникшей на основе изучения совершенно иного процесса развития, нежели изучение развития капитализма. Логика Гегеля базируется преимущественно на историко-философском материале».[136]

Логика «Капитала», его трех основных томов, по мнению В.А. Вазюлина, может быть раскрыта при сопоставлении с объективной логикой Гегеля, представленной в учениях о бытии и сущности. Логика четвертого тома («Теории прибавочной стоимости») рассматривается как субъективная логика. Основная логическая структура «Капитала» (его трех томов) составлена, с точки зрения В.А. Вазюлина, категориями бытия, сущности, явления и действи­тельности. Бытие и сущностьсоставляют логическую основу I-го тома «Капитала» («Процесс производства капитала»), явление – II-го тома («Процесс обращения капитала»), действительность – III-го тома («Процесс капиталистического производства, взятый в целом»). Такое представление об основной логической структуре «Капитала», с нашей точки зрения, выглядит весьма правдоподобным и может служить серьезным началом решения проблемы логической структуры «Капитала». Однако представляется, что предложенная В.А. Вазюлиным концепция имеет ряд уязвимых мест.

Безусловно, К. Маркс испытал сильное влияние философии Гегеля, что оставило глубокие следы в логике «Капитала», вплоть до отмеченного самим Марксом кокетничания Гегелевыми оборотами мысли (мировые деньги, «соответствующие их понятию»). Однако будет ли достаточным, сохранив основную логическую схему Гегеля: бытие – сущность – явление – действительность (оставим пока в сторо­не, что это не вполне Гегелева структура), ограничиться далее поправ­ками к ней, имеющими в виду объективный идеализм Гегеля? Нам представляется, что Гегелева логика, в силу объективного идеализма, обладает рядом коренных особенностей, ставящих под сомнение возможность сохранения основной логической последовательности категорий, даже с теми поправками, которые вводит В.А. Вазюлин.

Логика Гегеля – это логика бесконечного универсума, абсолюта, в качестве которого выступает мысль, абсолютная логическая идея. Бесконечность составляет один из коренных моментов абсолютной логической мысли. Понятие «истинной бесконечности», в противо­положность «дурной бесконечности» – одно из высших достижений Гегелевой логики. Предмет «Капитала» – исторически определенный объект, что заранее накладывает существенные ограничения на аналогии с логикой Гегеля. Это различие предметов «Науки логики» и «Капитала» В.А. Вазюлин отмечает, однако последствия такого различия логик идут, по нашему мнению, значительно дальше. Бесконечность – одно из ключевых понятий диалектики, диалектика органически включает в себя идею бесконечного развития. Если Гегель вводит ее уже в учении о бытии (понятии качества), то в диалектике «Капитала» она должна быть введена каким-то иным, более глубоким образом.

Логика Гегеля основана на тройном разделении: бытие – сущность – понятие. В.А. Вазюлин по сути принимает эту схему, кото­рая, однако, нуждается в критическом осмыслении. Гегель фактически пересматривает сложившуюся в философии и науке схему уровней объективной реальности и, соответственно, ступеней ее познания: явление – сущность. Вместо явления он вводит бытие, а сущность разделяет на сущность и своего рода сверхсущность, в качестве которой у него выступает понятие. Выделение сверхсущности выражает основной замысел объективно-идеалистической философии Гегеля, в которой вся реальность есть проявление и действие понятия, которое никогда не возникало, а лишь менялось по форме. Поскольку все существующее, по Гегелю, есть логическая мысль, бытие, вопреки распространенному представлению, это не чувственное, а исходное, простейшее, наиболее абстрактное состояние мысли, мысль в ее непосредственности, включающая в себя, впрочем, и опосредо­ванность. Гегель предупреждает, что чистое бытие не есть нечто чувственное, доступное чувствам. Поэтому Гегелева схема: бытие – сущность выражает представление о том, что «все есть мысль», и ни в коей мере не совпадает с делением на явление и сущность, чувственное явление и сущность.

В понятии «чистого бытия» как начала, постановке и решении проблемы «начала» философия Гегеля содержит ряд весьма ценных теоретических приобретений, которые Маркс творчески использовал, дав в то же время свое оригинальное решение проблемы начала для политической экономии капитализма. В философии Гегеля понятие начала несет в себе также существенный элемент ошибки, поскольку начало может иметь процесс познания, наука, но не бесконечный мировой процесс. Введя понятие начала в объективную логику, Гегель тем самым ввел момент конечности, ограниченности в бесконечность, т.е. в существенной мере не смог схватить бесконечность в ее истинной бесконечности. Эта начальная ошибка Гегеля в конечном итоге выразилась в неспособности представить мир, абсолют в его действительной бесконечности, хотя великий немецкий философ справедливо считал коренным условием появления научной философии способность схватить бесконечное.

Хотя диалектика «Капитала» является частным случаем диалектики вообще (В.И. Ленин), диалектикой определенного, конеч­ного предмета, она должна в какой-то иной, чем Гегелева, форме включать идею бесконечности. Заимствованная у Гегеля схема: бытие – сущность – явление – действительность не позволяет этого сделать.

В.А. Вазюлин относит капиталистический товар, товарный мир как скопление товаров, к чувственному явлению, чувственной «поверх­ности» капитализма, фиксируемой живым созерцанием. «…Реальный объект исследования фиксируется К.Марксом так, как он, и именно он, дан в живом созерцании. Уже в живом созерцании, на поверхности видно, что капитал есть богатство, что богатство капиталистического общества есть «огромное скопление товаров».[137] Товар, с точки зрения В.А. Вазюлина, выступает как непосредственное бытие капитала. Как конкретно-чувственное бытие товар обладает качест­венной и количественной определенностью. Предложенная позиция вызывает возражения. Конечно, товары, мир товаров, первоначально фиксируются чувственным познанием, живым созерцанием. Однако в теории Маркса в качестве ее «начала» выступают отнюдь не чувственные знания, получаемые «живым созерцанием». Товар – это не просто вещь, доступная чувственному восприятию. Это нечто более сложное, фиксируемое первоначальным, поверхностным понятием товара как предмета потребления, который можно купить, продать и т.д. «Началом» Марксовой теории служит начальное, «поверх­ностное», простейшее, «массовидное» понятие товара, отображающее товар как конкретное социальное явление.

Отнеся бытие к конкретно-чувственному явлению, В.А. Вазюлин вынужден отнести к чувственному явлению качество и количество и, следовательно, связывающий их закон диалектики. В этом он пол­ностью следует Гегелю, который отнес качество и количество и объединяющий их закон к уровню бытия, а не сущности, что вызывает возражения. Разумеется, существуют чувственные качества и коли­чества, однако закон, объединяющий качество, количество и меру, есть один из уровней сущности. Законы и сущность – однопорядковы. Точнее, законы относятся к уровню сущности, которая представляет собой весьма сложное образование. С противоположной точки зрения, например, необходимость социальной революции оказывается не законом общественного развития, а неким внешним феноменом. Несомненно, все три известные основные законы диалектики суть «сущностные законы», выступают в качестве определенных уровней сущности, хотя имеют и свои устойчивые выражения или «аналоги» на уровне явления.

В Гегелевой трактовке наиболее важные, основополагающие характеристики мира, абсолюта – всеобщее, особенное, единичное принадлежат не бытию и сущности, а сверхсущности – понятию. Понятие и, следовательно, всеобщее – особенное – единичное отне­сены Гегелем к субъективной логике. Нельзя поэтому не заметить весьма существенной разницы в понимании субъективной логики в философии Гегеля и марксизме. По сути дела, субъективность в философии Гегеля – это не человеческое сознание, познание, а момент, сторона объективного мирового процесса мышления, логической идеи. Понятие – это сверхсущность, творец, демиург логической идеи. Последняя есть не что иное, как деятельность понятия, выступающего первоначально в виде понятия-в-себе (бытие), затем положенного понятия (сущность) и, наконец, как понятие в-себе и для-себя. В философии Гегеля субъективное – это то, что активно, само себя осуществляет. Оттенок такого смысла термина «субъективность» мы находим еще в «Святом семействе», где материя определяется как «субъект своих изменений». По Гегелю, только всеобщее, особенное и единичное обладают той творческой активностью, или субъек­тивностью, которая в конечном счете образует развитие логической идеи, мир как процесс. Точнее, такой абсолютной активностью и самодвижением обладает всеобщее, порождающее все особенное и единичное.

Отмеченное обстоятельство делает еще более затруднительным применение Гегелевой схемы «объективной логики» к «Капиталу», какие бы поправки при этом не делались. Сопоставляя логику «Капитала» с объективной логикой Гегеля, В.А. Вазюлин не заметил, что в своем труде Маркс явно не в меньшей мере использует «субъек­тивную логику» Гегеля, более того, временами она оказы­вается более существенной для Маркса, чем логика бытия.

В «Капитале» товар выступает как простейшее и вместе с тем массовидное, т.е. всеобщее явление, развитие которого приводит к возникновению капитала. При этом эволюция форм стоимости от единичной или случайной к полной и всеобщей формам стоимости рассматривается до введения понятия капитала.

Наконец, действительность, трактуемая В.А. Вазюлиным как высший, по сравнению с сущностью, этап логики «Капитала», в философии Гегеля выступает не как иное, чем сущность, а в качестве высшего определения самой сущности, которая окончательно стано­вится самой собой лишь тогда, когда внутреннее полностью проявилось во внешнем и сущность становится деятельной. На ступени действительности сущность выступает как субстанция, т.е. как вся мощь содержания и абсолютная деятельность формы.

При всей содержательности предложенной В.А. Вазюлиным версии трудно избавиться от впечатления, что она состоит в подгонке логики «Капитала» под «Логику» Гегеля. Как известно, новаторский шаг Гегеля в философии начинался с требования заменить всю старую философию – прежнюю онтологию, рациональную психологию, космологию и естественную теологию, о которых, по его словам, уже никто не вспоминает, – логикой, которая, в отличие от традиционной формальной логики, должна стать содержательной.

В определенной мере выполнив эту задачу, разработав свой вариант диалектики,Гегель, по нашему мнению, в большей мере логизировал философию, чем сделал логику содержательной. Мир, природа, человек превратились у него в логические категории, не лишенные, однако, определенного положительного смысла, что было глубоко подмечено К. Марксом, Ф. Энгельсом и В.И. Лениным. После­дующие за «Наукой логики» части философии Гегеля рассмат­ривались им как прикладная логика.

Смысл философской трактовки мира и человека выражен Гегелем, в конечном счете, в логической идее мира, которая выступает не как некая абстрактная «идея вообще» (как это часто изображают популяризаторы), а как идея истины и добра. Однако понятие истины и добра имеет у Гегеля настолько абстрактный и неопределенный смысл, что итогом Гегелевой философии выступает действительно абстрактная логическая форма, всеобщая и абсолютная.

Если представить логику «Капитала» по предложенной В.А. Вазюлиным схеме: бытие–сущность–явление–действительность, то смысл «Капитала» заключается, очевидно, в идее, что капитал имеет свое бытие, сущность и действительность. Используемые В.А. Вазюлиным категории в определенной мере помогают «логизировать» «Капитал», но не выражают глубинного смысла Марксовой политико-экономической концепции. Категориальная структура «Капитала» имеет, с нашей точки зрения, более сложный, глубокий и содержательный характер. Движение от абстрактного к конкретному – признанный важнейший теоретический и логический принцип «Капитала» должен найти выражение в «генеральной идее», которая не может быть построена только из категорий бытия, сущности, явления и действительности. Возможно, однако, что эти категории образуют некоторую предельно абстрактную схему, принимающую участие в построении реальной и содержательной структуры «Капитала».