Теория рентоориентированного поведения

Центральным понятием этой теории является понятие поиска (или изыскания) ренты (rent seeking), который представляет собой политическую деятельность индивидов и групп, расходующих ограниченные ресурсы для получения от государства некоторых монопольных прав. В силу важности понятия поиска ренты как для понимания соответствующей теории государственного регулиро­вания экономики, так и в связи с широким его распространением в экономической теории вообще, остановимся более подробно на его смысле и истории возникновения, базируясь на точке зрения Г. Таллока (Tullock) — активного участника развития всего этого направления исследований.

К 1960 годам экономисты выяснили, что величины экономических потерь от существования на рынке монополии далеко не всегда столь значительны, как это обычно предполагается. Данное противоречие требовало своего разрешения. Одним из его способов стало введение в 1966 г. X. Лейбенстайном(Leibenstein) понятия Х-неэффективности (X-inefficiency). Суть данного феномена заключается в следующем: в условиях монополии, когда фирма ограждена от конкурентного давления, у нее нет стимулов к наиболее эффективному использо­ванию ресурсов, она не стремится максимизировать прибыль. Иными словами, в очерченных условиях фирма позволяет своим издержкам становиться выше, чем это необходимо по условиям оптимума; она выбирает комбинации цен и объемов выпуска, яв­ляющиеся неэффективно высокими или низкими.

В 1967 г. Г. Таллок предложил альтернативное объяснение наблюдаемым незначительным величинам потерь от монопольной власти. Он предпо­ложил, что предприниматель, независимо от условий (т.е. степени своей рыночной власти, защищенности от конкуренции и т.п.), всегда будет стремиться максимизировать прибыль. При этом за­работанная им прибыль будет инвестироваться, также исходя из стремления к такой максимизации. Это означает, что фирма, обладающая рыночной властью вследствие существования неко­торого входного барьера, может инвестировать в его сохранение и укрепление. Такие инвестиции, очевидно, будут уменьшать размеры наблюдаемой (бухгалтерской) прибыли, что и фиксируют упоми­навшиеся количественные оценки потерь от существования моно­полий.

Действительно, пусть некоторая фирма действует в конкурент­ной среде, так что ее экономическая прибыль близка к нулю. Пред­положим далее, что если бы вдруг все остальные фирмы покинули отрасль, эта фирма получила бы монопольную прибыль в 100 руб. Теперь предположим, что фирма в состоянии заставить конку­рентов уйти из отрасли, затратив на такое принуждение 99 руб. Следовательно (в предположении отсутствия какой-либо неопреде­ленности), для максимизации прибыли такой фирме будет вполне выгодно осуществить соответствующие инвестиции в принуждение.

Монополь­ная прибыль для данного случая составит 100 руб., однако в бух­галтерских расчетах будет фигурировать только 1 руб. прибыли! Иначе говоря, возросшая рыночная власть будет ассоциироваться с незначительной (бухгалтерской) прибылью. Именно это обстоятель­ство, согласно интерпретации Г. Таллока, и является объяснением упомянутых выше эмпирических расчетов потерь благосостояния от существования монополий.

В литературе по теории отраслевых рынков, опубликованной к тому времени, уже было осознано, что фирмы могут инвестиро­вать в создание входных барьеров, например, в форме рекламы. Заслугой Таллока, особенно в связи с формированием понятия рентоориентированного поведения (поиска ренты), было привле­чение внимания к тому моменту, что подобные инвестиции могут иметь форму деятельности по вовлечению государства в создание привилегий для отрасли, например, в виде таможенных пошлин. Более того, любые ограничения предложения, создаваемые государ­ством, — импортные лицензии, квоты, разрешения и т.п., создавая ренту, порождают и конкуренцию хозяйствующих субъектов за обладание ею, т.е. обусловливают возникновение непроизводи­тельных издержек.

Другой важный момент, отмеченный Г. Таллоком, — это выяв­ление единой природы с точки зрения влияния на общественное благосостояние монополии, «защитных» таможенных пошлин и... краж. В случае кражи существуют два типичных класса инвести­ций: осуществляемые будущим вором для подготовки своего про­тивозаконного действия и осуществляемые будущей жертвой для защиты от покушения на его имущество. «Аналогично, - пишет Г. Таллок, - как мне казалось, мы должны принимать в расчет не только инвестиции будущего монополиста, но также и потенциальные инвестиции потребителей для предотвращения возникновения монополии. Схожая картина возникает и в случае изыскания защиты отрасли посредством таможенных пошлин. В описании расточительных инвестиций ресурсов, относящихся к изысканию монополией при­вилегий, я не использовал термин «поиск ренты», который еще не был изобретен, однако мои аргументы были на деле прямым его приложением».

Не следует также забывать о том, что монопольные права спо­собны породить и феномен X -неэффективности, поскольку у моно­полиста в реальной жизни не столь сильны стимулы к осуществле­нию производства с минимальными издержками, как у фирмы, действующей в высококонкурентной среде.

Приведенные экономические характеристики монопольных прав соотносятся с процессами государственного регулирования экономики трояко.

Во-первых, в современной экономической теории государство трактуется как организация, обладающая монопольным правом на осуществление легального насилия (М. Вебер). Тем самым, любые вмешательства государства в экономику представляют собой (точнее, могут трактоваться с точки зрения теории рентоориентированного поведения) одно из указанных выше действий обладателя монопольных прав, чреватое непроизводительным рас­трачиванием ограниченных ресурсов.

Во-вторых, в роли соискателя ренты (=монопольных прав) вы­ступают отдельные работники этой организации, т.е. государствен­ные служащие, которые, заняв позицию в структуре государствен­ной власти, позволяющую им монопольно устанавливать правила действий для экономических агентов, вносят свой вклад в нераци­ональное расходование ресурсов.

В-третьих, экономические агенты вне государственных струк­тур, добиваясь и добившись с помощью государства (отдельных государственных служащих, политиков или бюрократов) монополь­ных прав в каком-либо секторе рынка, также начинают содейство­вать росту неэффективности использования ресурсов, «заинтересо­вывая» госслужащих в предоставлении привилегий и поддерживая эту «заинтересованность» после их получения.

Теория рентоориентированного поведения выдвигает свои объ­яснения и предсказания относительно возникновения и динамики регуляций. Если в теории Стиглера—Пельцмана монополист на несостязательном рынке не заинтересован во введении регуляций, поскольку они не в состоянии увеличить его доход, то с точки зре­ния теории рентоориентированного поведения стимулы к введе­нию регуляций в этой ситуации остаются, хотя уже не у монопо­листа, а у бюрократов и политиков. Заинтересованность последних в получении политической (электоральной) поддержки может ре­ализовываться в форме предоставления перекрестного субсидиро­вания некоторым группам потребителей.

Другим выводом теории рентоориентированного поведения, отличающим ее от экономической теории регулирования, являет­ся положение о том, что налогообложение, субсидирование и ре­гуляции не являются эквивалентами с точки зрения их влияния на эффективность. Именно регуляции ведут к наибольшему растра­чиванию ресурсов, поскольку предоставляют политикам и бюрократам наибольшие возможности для реализации их собственных интересов, получению наибольшей ренты: ведь налоги имеют обез­личенный характер, субсидии обычно относятся к контингентам потребителей и способствуют росту их благосостояния, в то время как регуляции касаются прежде всего производителей и могут быть более «адресными», чем налоги.

Основная критика теории рентоориентированного поведения как концепции, объясняющей государственное регулирование эко­номики, связана с переоценкой ею потерь общественного благо­состояния, обусловливаемых монопольными правами. Исключение рентоори­ентированного поведения не окажет ощутимого положительного влияния на рост благосостояния. Что же касается принципиального подхода к объяснению феномена регулирова­ния, то он в настоящее время применяется при анализе государ­ственного регулирования практически повсеместно.