I. Peninsula. Среда обитания и доисторическая эпоха

Заметен ряд повторяющихся деталей во многих описаниях истории природной среды Европы. Многие европейцы полагают, что их континент так восхитительно наделен дарами, что он самой природой был предназначен к мировому господству. И многие воображали, что счастье и удача Европы не кончатся никогда. «Империя климата — это первейшая из империй», — писал Монтескье в 1748 г. — и пытался показать, что не было равных европейскому климату. Для Монтескье, как и для многих после него, понятие

«Европа» означало «прогресс»1.

Было и много национальной ограниченности. Даже основатель гуманитарной географии великий Поль Видаль де ла Блаш (1845-1918), один из научных предшественников Школы Анналов, был не лишен некоторого налета галльского шовинизма. В географии Франции, подчеркивает он, нельзя не заметить лейтмотив разнообразия. «И в борьбе с этими факторами разнообразности, — пишет он, — Франция выставляет свой force d'assimilation, то есть способность ассимилировать. Она преобразует все, что получает». Об Англии же, напротив, он говорит скверными стишками: this paltry little isle,/ with acres few and weather vile [это жалкий островок, где мало акров и жуткая погода]. Столетие спустя то же делает Фернан Бродель2. Превосходный ландшафт Франции и в самом деле очень разнообразен; но разнообразие не является монополией Франции — это отличительная черта Европы в целом.

На самом деле Полуостров Европа — вовсе и не континент: это не отдельный самостоятельный массив суши. При площади примерно в 10 млн. км2она составляет менее четверти Азии, треть Африки, половину каждой из Америк. Современные географы считают Европу, как Индию, субконтинентом

Евразии: «капюшон старого континента, западный отросток Азии». И все-таки нельзя отрицать, что Европа была наделена множеством разнообразных физических характеристик. Европейский рельеф, климат, геология и фауна - все соединилось в благословенную среду, и это исключительно важно для понимания истории Европы.

Рельеф Европы не похож на рельеф какого-нибудь другого континента или субконтинента. Низины на севере и на юге омываются океаном, который двумя параллельными цепями морей проникает глубоко внутрь. На севере морская лента Северного и Балтийского морей протянулась на 1500 миль (2500 км) от Атлантики до России. На юге водная система Средиземного и Черного морей растянулась на 2400 миль (4000 км) от Гибралтара до Кавказа. В этих внутренних морях - громадное множество заливов и гигантская вязь островов. Так что отношение длины береговой линии к площади исключительно высоко: примерно 37000 км (или более 23000 миль) европейской береговой линии составляют почти что длину экватора. Это, возможно, и определяло в первую очередь доступность той или иной земли для людей древности.,

Более того, берега полуострова, расположенные в умеренных широтах западной оконечности Евразии отличаются исключительно благоприятным климатом. С Запада дуют преобладающие океанские ветры и именно западные побережья великих континентов больше всего открыты смягчающему влиянию морского воздуха. Однако лишь немногие из обращенных к западу континентальных побережий действительно пользуются этим преимуществом. На других континентах побережья если не отгорожены громадами горных вершин или холодными течениями, то окаймлены пустынями, такими, как Сахара, Калахари или Атакама.