Мировой двигатель, 1815-1914 653

Грей не относился к Германии враждебно. Он вообще ни к кому не относился враждебно. Он чувствовал некоторую неловкость в связи с притязаниями Германии. Невзирая на все разговоры о войне за колонии и о желании Германии «занять свое место под солнцем», он полагал, что устремления кайзера имеют другое направление. «Чего действительно хотела Германия, — писал он уже после войны, — так это места в умеренном климате с плодородной землей, которое можно было бы заселить своим собственным белым населением... и под германским флагом. Мы такого места предложить не можем»97. С другой стороны, однако, он считал, что планы Германии относительно Восточной Европы угрожают Британской империи.

В течение месяца после событий в Сараево приходившие новости мало были связаны с европейским кризисом. В тот день, когда был застрелен эрцгерцог, Сарданапал барона де Ротшильда едва не завоевал "Гран-при" в Париже (отстав всего на голову). Британский календарь в июле 1914 г. был заполнен обычными летними объявлениями:

2 Скончался Джозеф Чемберлен.

3 На аукционе Кристи картина Коро Le Rond des Nymphes («Хоровод нимф») продана за

6 600 гиней.

4 Гарвард завоевал Большой кубок на регате в Хенли.

7 Открыт памятник Виктору Гюго в Кандид-парке, Гернси. 9 Англиканская церковь допустила женщин в состав приходских советов.

11 Победа в соревновании самолетов в перелете Лондон-Париж-Лондон была достигнута с рекордным временем 7 часов 13 минут 6 секунд.

12 Диванти, Швейцария: 1 300 лет Св. Сигизберта. 16 Грейвсенд, приходская церковь: посол США открывает витраж, созданный в память индейской принцессы Покахонтас. Жорж Карпантье (Франция) наносит поражение «Канонерке» Смиту (Америка) на мировом

чемпионате по боксу среди белых тяжеловесов.

24 Провал конференции о законах в Ирландии.

26 Шотландский полк пограничных войск открыл огонь по толпе в местечке Хаут после инцидента с контрабандой оружия в Ирландию.

31 Убийство Жана Жореса, лидера французских социалистов. 1 августа экспедиция сэра Шэклтона отплыла в Антарктику98.

Первые признаки большой беды дошли до Лондона 31 июля, когда закрылась Лондонская фондовая биржа, и банковская ставка поднялась до 8%. В воскресенье 2 августа во всех церквях и часовнях Соединенного королевства возносили молитву о нации. Была отменена 3 августа традиционная регата в Каусе.

Действия Грея во время кризиса 1914 г. и хвалят, и презрительно осуждают. Уинстон Черчилль, первый лорд Адмиралтейства, восхищался: «[Грей] бросился в немыслимую двойную борьбу, чтобы а) предотвратить войну и б) не оставить Францию без поддержки, если война начнется. Я наблюдал... за его искусством и хладнокровием... с восхищением. Ему надо было заставить немцев понять, что с нами надо считаться, и в то же время не дать почувствовать России и Франции, будто мы у них в кармане»99.

«Манчестер гардиан», ведущая газета британских либералов, была решительно с этим не согласна и надеялась, что Великобритания сохранит нейтралитет. «Годами, — возмущалась газета, — [Грей] не говорил нам всей правды»'00.

Дэвид Ллойд Джордж, министр финансов Англии, также был настроен критически. В начале 1914 г. он выступал за сокращение расходов на вооружения, полагая, что англо- германские отношения были "гораздо более дружескими, чем в былые годы». «Грей был самым недальновидным из наших государственных деятелей, — писал он позднее, — с него вполне хватило бы и Нортумберленда...» Причем самой роковой ошибкой Ллойд Джордж считал следующее: «Если бы он [Грей] вовремя предупредил Германию, по какому пункту Британия объявит войну... все бы пошло иначе»101.

В Германии подобная же критика облекалась в более острую форму. Многие считали, что Грей был «головотяп», «хитрый лицемер», «главный архитектор войны, доведшей Германию до гибели». Даже те немцы, которые отдавали должное добрым намерениям Грея, все же сурово ero осуждали: «[Сэр Эдуард] воображал, что твердой рукой ведет свой корабль, и не заметил, что на руле уже были другие руки». Его

DYNAMO

называли «человеком двойной морали, двойных стандартов»102.

После войны Грей не говорил об общей вине, тем более об ошибках дипломатов. Вместо этого он рассказал анекдот о Японии. «Мы были творческой нацией художников, — сказал ему однажды японский дипломат, — но только теперь, когда мы научились убивать, вы стали считать нас цивилизованными»103.

Сэр Эдуард встал на путь, ведущий к войне, очень поздно — в последнюю неделю июля. 25-го, как обычно в воскресенье, он поехал на рыбалку в Итчен-Эббас «с невозмутимым хладнокровием... или с преступным пренебрежением обязанностями»104. На этом этапе «он совершенно не думал о войне». Поначалу он сочувствовал Австрии и только тогда заметил, что дела вышли из-под контроля, когда Австрия с презрением отвергла примирительную ноту Сербии. Он был убежден, что великие державы «остановятся перед пропастью», что Великобритания должна поддержать Францию, если война начнется, что Великобритания, однако, не примет никаких обязательств, которые бы она не смогла выполнить, и, следовательно, что мы (правительство Великобритании) «должны обращаться к Германии».

26-го, после обеда с виконтом Холдейном, он разговаривает с неофициальным эмиссаром Германии Баллином, и тот сообщает в Берлин, что Великобритания останется нейтральной, если Бельгия не будет полностью «проглочена». 27-го он предлагает созвать международную конференцию, но обнаруживает, что его предложение никто не поддерживает.

31-го, когда в РОССИИ И Германии уже шла мобилизация, Грей еще не дает никому никаких положительных обязательств, хотя он уже отверг к тому времени предложенный Германией договор о ненападении (см. ниже). В воскресенье 1 августа, отменив обычную поездку в Гэмпшир, он обедает в клубе «Брукс», где его видели позднее за игрой в бильярд. 2-го он присутствует на воскресном заседании кабинета министров (неслыханное доселе событие!), однако министры не пришли ни к какому определенному мнению относительно последствий германского вторжения в Бельгию. Несколько министров, включая Морли, лорда-председателя Тайного совета, и Джона Бёрнса, министра торговли, объявили, что уйдут в отставку, если Великобритания нарушит нейтралитет.

Расписание сэра Эдуарда на 3 августа начиналось снова с утреннего заседания кабинета. В 2 часа дня, после ланча, он отправился в министерство иностранных дел, чтобы встретиться с немецким послом, князем Лихновским, и тот проинформировал его, что вторжение в Бельгию неминуемо, а взамен попросил ознакомиться с черновиком предстоящего через час выступления сэра Эдуарда. Грей отказался разглашать содержание своей речи заранее, перешел через улицу к Вестминстерскому дворцу и в 3 пополудни поднялся со своего места для выступления: «На прошлой неделе я утверждал, что мы

работаем... над тем, чтобы сохранить мир в Европе. Сегодня... ясно, что мир в Европе сохранить невозможно. По крайней мере — Россия и Германия объявили войну».

Сэр Эдуард дальше разъяснил, что Великобритания все еще свободна выбрать свой путь. Великобритания не участвовала во франко-русском альянсе и «даже не знала его условий». Обрисовывая, однако, факторы, которые будут предопределять действия Великобритании, он начал с того, что выразил сочувствие французам в их затруднительном положении. «Нет другой страны или правительства, которые бы меньше, чем Франция, желали быть втянутыми в войну из-за спора Австрии и Сербии. Французы втянуты в это по обязательствам чести... как союзники России». Перечисляя интересы Великобритании, он специально отметил Ла-Манш и англо-бельгийский договор 1839 г. Из этого сэр Эдуард заключал, что «безусловный нейтралитет» Великобритании — неприемлемая позиция. Благодаря своему флоту она пострадает от вступления в войну не больше, чем если останется в стороне. Но престиж Великобритании сильно пострадает, если она пожертвует

«обязательствами чести и своими интересами». Он был уверен, что Великобритания не уклонится от своего долга: «Если же, что вполне возможно, нас принудят занять определенную позицию по этим вопросам, тогда, я полагаю... мы сможем опереться на твердость, решительность, мужество и выдержку всей нашей страны»105.

Хотя выражения были весьма неопределенными, сэр Эдуард все же сумел сообщить миру, что для сохранения дальнейшего нейтралитета Великобритании необходимо, чтобы Германия перестала угрожать Бельгии и Ла-Маншу.