2015-03-20
739
Второй ступенью в развитии «нравственной суб-
станции» выступает, согласно Гегелю, «гражданское
общество» (учение о нем составляет второй
раздел «Философии права»). Здесь эта субстан-
ция «абстрактно» обособляется «на множество
лиц», «на семьи или на отдельных людей, существую-
щих в самостоятельной свободе и в качестве осо-
бенных для себя...», образуя своего рода «систему ато-
мистики» (96. 3. 342). Гегель указывает также, что
здесь «она есть в своем раздвоении и явлении», «види-
мости». Видимость состоит, собственно, в том, что
поскольку «особенное должно быть для меня первым
определяющим», постольку нравственность как всеоб-
щее кажется упраздненной, но в действительности все
же всеобщность и необходимость связи «остаются
первыми и существенными», и через особенность про-
исходит служение всеобщности. Раздвоение как раз
и выражается в том, что если «одним принципом гра-
жданского общества является конкретная личность,
которая служит для себя целью как особенная», то
другим его принципом является то, что с необходи-
мостью устанавливающиеся отношения особенного
лица с другими особенными лицами всецело опосред-
ствованы «формой всеобщности» (94. 7. 58, 210, 211).
В этих довольно абстрактных выражениях Гегель
характеризует отношения между членами буржуазного
общества, пытаясь таким путем определить его суть.
Рассматривая гражданское общество, с одной сто-
роны, то ли как результат «расширения» семей до на-
ции, то ли как результат принудительного или добро-
вольного объединения множества семей в нацию,
Гегель, с другой стороны, подчеркивал, что историче-
ски «развитие гражданского общества наступает позд-
нее, чем развитие государства», и оно образовалось
«лишь в современном мире». Более определенно, речь
шла о социально-философском понимании буржуазных
экономических отношений и их юридическо-правовом
оформлении и обеспечении. Гражданское общество Ге-
гель изображал в виде триады, образуемой 1) «систе-
мой потребностей», понимаемой как «опосредствова-
ние потребности и удовлетворение потребности еди-
ничного посредством его работы и посредством
работы и удовлетворения потребностей всех других»,
2) отправлением правосудия, покровительствующего
свободе и собственности частных лиц, 3) полицией
и корпорациями, решающими, в сущности, те же зада-
чи, что и правосудие, но в других аспектах. В самой
абстрактной форме предметом философского исследо-
|
|
|
вания был вопрос, не подрывается ли «нравственно»-
социальная «всеобщность» свободным развертыва-
нием в гражданском обществе «особенного». Речь шла
и о всякого рода социальной целостности, и — это
имело, по сути дела, первостепенное значение — о том,
совместимы ли буржуазные экономические отношения
с существованием феодально-монархических госу-
дарств. Гегель проницательно отмечал, что граждан-
ское общество возникло в новое время внутри на-
личных государств, как бы вклинившись «между
семьей и государством». Утверждая правомерность
экономических отношений, основанных на буржуазной
форме частной собственности, Гегель вступал в кон-
фронтацию и с социальной философией Платона, и
с идеологами феодальной реакции. Считая эти отно-
шения правомерными и с точки зрения реализации
свободы, Гегель оказывался критиком инвектив Руссо
против частной собственности и критиком руссоист-
ского эгалитаризма со свойственной ему социалисти-
ческой тенденцией, которую он, разумеется, отвергал
и в том развитом виде, какой она приняла у предста-
вителей утопического социализма. Гегелевская концеп-
ция гражданского общества противостояла также уче-
нию Фихте о «замкнутом торговом государстве».
Экономические отношения. При разработке концеп-
ции гражданского общества Гегель в рамках своей
философской системы не стал заниматься абстрактно-
логическим дедуцированием главного основоположе-
ния, а прямо сделал его опорой вывод такой «эмпири-
ческой» науки, как политическая экономия, что было
неслыханной новацией в немецкой классической фило-
софии. Хотя у ряда видных представителей философии
XVIII в. уже обозначилась перспективная линия на со-
единение социальной философии с политической эко-
номией (Руссо, Гельвеции, Гольбах, Тюрго), все же
родоначальником их органического соединения надо
признать Гегеля. Особенно замечательно то, что он
опирался уже на достаточно развитую форму этой на-
уки, каковой явилась экономическая теория А. Сми-
та— одного из основоположников английской класси-
ческой политэкономии, труды которого — прямо или
в изложении — Гегель уже давно изучал с большим
вниманием. Гегель с энтузиазмом писал о политиче-
ской экономии как науке, которая, «изучая отношение
и движение масс продуктов в их качественной и коли-
|
|
|
чественной определенности и запутанности», «являет
интересный пример того, как мысль (см. Смит, Сэй,
Рикардо) в бесконечном множестве частных фактов,
которые она ближайшим образом имеет перед собой,
отыскивает простые принципы предмета, действую-
щий в нем, управляющий им рассудок». Речь шла об
открытии политэкономией закономерностей, просту-
пающих сквозь массу случайностей как управляющая
ими необходимость. Гегеля особенно привлекало зре-
лище того, «как все зависимости оказывают здесь
обратное действие», и отсюда возникает «взаимная
связь, в существование которой сначала не верится,
потому что кажется, будто все здесь предоставлено
произволу отдельного индивидуума...». Именно на
этом политэкономическом основании зиждился вывод
Гегеля, что хотя «в гражданском обществе каждый
для себя — цель», а «все другие суть для него ничто»,
«но без соотношения с другими он не может достиг-
нуть объема своих целей», так что «особенная цель по-
средством соотношения с другими дает себе форму
всеобщности и удовлетворяет себя, удовлетворяя вме-
сте с тем благо других» (94. 7. 217, 218, 211).
Специфику потребностей человека Гегель видел
в том, что в ходе общественного развития они быстро
перестают быть сугубо «естественными» и число их
растет, причем в их формировании во все большей
степени участвует общественное мнение, так что «в ко-
нечном результате уже не потребность, а мнение дол-
жно быть удовлетворено...». Точно так же обстоит де-
ло со средствами удовлетворения потребностей, ко-
торые «делятся и разнообразятся», умножаются, ста-
новятся утонченнее, делаются, в свою очередь, «отно-
сительными целями и абстрактными потребностями»,
и «этому увеличению разнообразия нет конца...». По
Гегелю, этот подъем над ограниченным кругом жи-
вотных потребностей и средств их удовлетворения
представляет собой своеобразное проявление свой-
ственной человеку духовной «всеобщности». Гегель
сам уточнял, что в данном случае речь шла о развитии
человеческой культуры, понимаемой в самом широком
смысле как формирование собственно человеческого
бытия, существенно отличающегося от «естественного
состояния», в котором некогда пребывали первобы-
тные люди. Отвергая взгляд Руссо на цивилизующую
культуру «как нечто лишь внешнее, гибельное» и вме-
|
|
|
сте с тем отказываясь видеть «абсолютные цели»
в «удобствах частной жизни», Гегель трактовал куль-
туру как «имманентный момент абсолютного», обла-
дающий «своей бесконечной ценностью». По Гегелю,
культура «в своем абсолютном определении... есть
освобождение и работа высшего освобождения, а
именно абсолютный переходный этап на пути к боль-
ше уже не непосредственной, естественной, а духов-
ной, также поднятой на высоту образа всеобщности,
бесконечно субъективной субстанциальности нрав-
ственности». С точки зрения идеалистического телео-
логизма Гегелю представлялось, что «дух имеет свою
действительность лишь через то», что сначала он «со-
общает себе в естественных потребностях и в связи
этой внешней необходимости предел и конечность»,
а затем, внедрившись в них, «преодолевает их и обре-
тает в них свое объективное наличное бытие». Разви-
тие культуры Гегель поэтому считал направляемым
«целью Разума», заключающейся в том, чтобы по-
средством напряженной работы «была удалена есте-
ственная простота, т. е. частью пассивное отсутствие
эгоизма, частью примитивность знания и воления,
т. е. непосредственность и единичность, в которые по-
гружен дух, и чтобы эта его внешность получила бли-
жайшим образом ту разумность, к которой она спо-
собна, а именно форму всеобщности, осмысленность»
(94. 7. 219, 216, 215). Так рациональные зерна гегелев-
ского понимания культурно-социального развития обво-
лакивались идеалистическими мистификациями. Сле-
дует заметить, что рациональный смысл этого пони-
мания созвучен трактовке культуры в философии
Просвещения и вместе с этой философией противо-
стоит всякого рода обскурантизму и воспеванию па-
триархальщины.
|
|
|
Подчеркнем, что в понимании Гегеля развитие
культуры неразрывно связано с трудовой деятель-
ностью и ее прогрессом. Он указывал, что «человек
в своем потреблении имеет отношение преимуще-
ственно к произведениям людей» и «опосредствование
изготовления и приобретения соответственных распав-
шимся на частности потребностям, столь же распав-
шихся на частности средств есть труд, который специ-
фицирует для этих многообразных целей непосред-
ственно доставляемый природой материал с помощью
многообразных процессов». И если «на основе много-
образия интересующих человека определений и пред-
метов развивается теоретическая культура», то в про-
цессе труда приобретается «практическая культура»,
состоящая как в профессиональных умениях и мастер-
стве, так и в самой привычке трудиться и потребности
к труду. Гегель отметил важную роль разделения тру-
да для повышения его производительности и увеличе-
ния умелости работника. Обратил Гегель внимание
и на то, что разделение труда делает его «все более
и более механичным», подготавливая тем самым усло-
вия для замены машиной такого механического труда
(96. 7. 222, 221, 223).
Последний член триады в «системе потребностей»
(первым выступал характер потребностей и удовлетво-
рения, вторым — характер труда) — «имущество». Под
ним подразумевается созданное совокупным трудом
общественное достояние («общественное богатство»),
в котором для каждого содержится возможность
«принять участие... своей образованностью и своими
практическими умениями, чтобы быть обеспеченным
средствами существования». Здесь Гегель рассматри-
вает проблемы распределения общественного богат-
ства между членами «гражданского общества» и «рас-
пределения» их самих по сословиям, — оба вида
«распределения» мыслятся неразрывно связанными
между собой. Лейтмотив параграфов, трактующих во-
прос об «имуществе», — это обоснование высшей «ра-
зумности» неравенства членов «гражданского обще-
ства» в имущественном и сословном отношениях. По
Гегелю, «объективное право особенности духа», содер-
жащееся в «идее», «не только не устраняет в граждан-
ском обществе неравенства людей, установленного
природой — этой стихией неравенства, — но и поро-
ждает его из духа». Требование равенства в названных
областях, обосновывавшееся Руссо и его последовате-
лями, Гегель квалифицировал как черту «пустого рас-
судка, который принимает эту свою абстракцию
и свое долженствование за реальное и разумное». Со-
гласно Гегелю, имманентный системе потребностей
«Разум» расчленяет ее в «органическое целое разли-
чий» и «образует отличные друг от друга всеобщие
массы», т. е. «развивается в различие сословий», вы-
ступающих как «особенные системы потребностей,
средств и работ, способов удовлетворения и теорети-
ческой и практической культуры...». Общественно по-
лезный труд индивидов Гегель мыслил только как
протекающий в рамках той или иной сословной опре-
деленности: «Говоря, что человек должен быть чем-
нибудь, мы под этим разумеем, что он должен при-
надлежать к определенному сословию, ибо это «что-
нибудь» означает, что он тогда представляет собою
нечто субстанциальное», а «человек без сословия есть
лишь частное лицо и не находится в действительной
всеобщности» (94. 7. 223, 233-234, 229). Философ-
ское обоснование сословной структуры общества было
данью наличному состоянию немецкого (прежде всего
прусского) общества и отражением этого состояния.
Сословная структура. Гегель заявляет, что, «соглас-
но понятию», «сословия определяют себя... как суб-
станциальное или непосредственное сословие, как ре-
флектирующее или формальное сословие и, наконец,
как всеобщее сословие». По своей сути гегелевская
триада сословий совершенно эмпирична, воспроизводя
под философскими названиями сословную структуру
прусского общества. Кроме того, эта триада предста-
вляла собой шаг назад по сравнению с довольно глу-
бокими подходами философской и политэкономиче-
ской мысли уже в XVIII в. к выявлению классово-ан-
тагонистической структуры наличных обществ.
Указывая, что «имуществом субстанциального со-
словия являются естественные произведения почвы,
которую оно обрабатывает, почвы, способной быть
исключительной частной собственностью», Гегель ха-
рактеризовал тем самым земледельческое сословие,
причем без упоминания его реальной дифференциации
на класс помещиков и на крестьянство. Их классовый
антагонизм попросту не представлен. О крестьянах Ге-
гель даже как бы забывает, отмечая, что умонастрое-
ние рассматриваемого сословия можно назвать «ста-
роаристократическим»: оно-де не направлено «на
приобретение богатства» и «проживает то, что у него
есть». Лишь в связи с характеристикой промышленно-
го сословия появляется намек на крестьянство как та-
кую часть «субстанциального сословия», которая на-
ходится в порабощенном подчинении, но суть послед-
него мистифицируется попыткой вывести его из
психологии земледельческого труда как сильно завися-
щего в своих результатах от «чужого, природы»: «Это
чувство зависимости у него на первом плане, и с этим
чувством у него легко связывается готовность терпеть
от людей все, что бы ни случилось; первое сословие
поэтому больше склонно к подчинению». Стоит отме-
тить отрицательное отношение Гегеля к проникнове-
нию в сельское хозяйство капиталистических отноше-
ний: когда в имении хозяйство ведется, «как на
фабрике», то оно «принимает противный его есте-
ственности, природности характер...» (94. 7. 224-227).
В характеристике второго, «промышленного сосло-
вия» тоже заметно стремление затушевать классовые
противоречия, выдвинув в нем на первый план профес-
сиональную дифференциацию. В соответствии с тем,
что «занятие промышленного сословия заключается
в формировании продуктов природы» посредством
труда и в их опосредствовании «потребностями и тру-
дом других», Гегель подразделяет индивидов, входя-
щих в это сословие, на тех, кто занят в ремесленном
производстве, в фабричном производстве и в торгов-
ле. Отражая свойственную Германии неразвитость
классовых противоречий внутри названного сословия,
гегелевская трактовка во многом объяснялась также
желанием понять его роль в конфронтации с фео-
дальными порядками, против которых оно выступало
единым фронтом и добивалось их определенного из-
менения с целью отвоевывания себе места в социаль-
ной структуре. Промышленное сословие интересовало
Гегеля прежде всего как буржуазное или как руково-
димое буржуазией и в его собственно экономической
деятельности, и в его социально-политической актив-
ности, причем последнюю он рассматривал как обус-
ловленную первой. Указывая, что при добывании
средств существования люди, занимающиеся всевоз-
можными промыслами, всецело зависят от своего ра-
зумно ориентированного труда, «от рефлексии и рас-
судка», Гегель подчеркивал, что «индивидуум
в промышленном сословии должен надеяться на себя»,
откуда возникает чувство собственного достоинства
и насущная потребность в правопорядке, в силу чего
«чувство свободы и порядка возникло... главным
образом в городах», где концентрировалось промыш-
ленное производство (ремесленное, а затем мануфак-
турное и фабричное) и торговля. Гегель с энтузиазмом
характеризовал прогресс, уже достигнутый в деле пра-
вового обеспечения личной свободы и частной соб-
ственности, ставя в то же время определенные задачи
дальнейшего продвижения вперед в этой области,
Фактически считая промышленное сословие становым
хребтом гражданского общества как такового, Гегель
видел великое благо в том, что «собственность и лич-
ность в гражданском обществе пользуются призна-
нием закона» и «член гражданского общества имеет
право искать суда», не опасаясь, что это будет неспра-
ведливый суд, как во времена феодального произвола.
Решительно отвергая «грубое представление, видящее
в правосудии, как это было в период кулачного права,
неподобающее насилие, подавление свободы и деспо-
тизм», Гегель заявлял, что «справедливость предста-
вляет собой нечто великое в гражданском обще-
стве...». Гегель давал философское обоснование равен-
ству граждан перед законом, обнародованию всех
законов, приведению их в соответствие с требования-
ми свободы, публичности судопроизводства, введению
суда присяжных, строгому соответствию действий по-
лиции задачам поддержания правопорядка, что дол-
жно исключить из этих действий ненавистные проявле-
ния личного произвола и беззакония, «случайности».
Осторожно, но все же достаточно определенно Гегель
высказывался против глобального полицейского над-
зора за жизнью граждан, вовлекающего «в круг своих
распоряжений все возможные действия, ибо во всем
можно находить отношение, посредством которого
то или другое может сделаться вредным» и тем
самым стесняющего «повседневную жизнь людей»
(94. 7. 226, 239, 249). При всей буржуазной ограни-
ченности воззрений Гегеля на правовой аспект гра-
жданского общества, они были во многом историче-
ски прогрессивны и в известной мере выражали также
общедемократические принципы.
Диалектика гражданского общества. Углубляясь
в рассмотрение экономического аспекта капиталисти-
ческих отношений, Гегель, однако, не смог затушевать
свойственных им противоречий. Отмечая, что «когда
гражданское общество действует беспрепятственно»,
то в нем растет промышленность и увеличивается об-
щественное богатство, Гегель одновременно призна-
вал, что при этом значительная часть трудящегося на-
селения нищает, так что происходит «опускание жизни
массы людей ниже уровня некоторого известного су-
ществования, который сам собою устанавливается для
члена общества...», а «в немногих руках» концентри-
руются «чрезмерные богатства». Гегель делал важное
обобщение, полагая, что «при чрезмерном богатстве
гражданское общество не достаточно богато, т. е. не
обладает достаточным собственным достоянием,
чтобы бороться с чрезмерностью бедности и возникно-
вением черни». Данное обобщение, по-новому выра-
жавшее известный тезис Руссо о поляризации богат-
ства и нищеты по мере общественного прогресса,
имело своим эмпирическим основанием новейшее раз-
витие капиталистического производства в Англии, ко-
торая из всех стран мира наиболее продвинулась по
этому пути. «Эти явления, — отмечал Гегель,—можно
изучить в крупном масштабе в Англии...». Примеча-
тельно, что о богатых и бедных в современном обще-
стве Гегель говорит как о «классах», используя этот
термин как необходимый для понимания структуры
данного общества, которая не может быть адекватно
охарактеризована при помощи термина «сословия».
Важно и то, что Гегель понимал, что «бедный класс»
не способен «чувствовать и наслаждаться... свобода-
ми и, в особенности, духовными преимуществами гра-
жданского общества», и низкий уровень жизни этого
класса вызывает у него потерю «чувства права, право-
мерности и чести существования собственной деятель-
ностью...» (94. 7. 254, 255).
Однако представления Гегеля о том, что он сам на-
зывал «диалектикой гражданского общества», были
весьма ограниченными. Видя его существенные проти-
воречия, Гегель в противовес требованиям диалектики
не только не замечал, но и сознательно отвергал путь
их диалектического решения, т. е. социальную револю-
цию ', о необходимости которой говорил еще Руссо.
Презрительно именуя неимущий класс трудящегося
населения «чернью», Гегель вложил в этот термин
свое отрицательное отношение к революционным
устремлениям пролетарских масс: «Чернью делает
лишь присоединяющееся к бедности умонастроение,
внутреннее возмущение против богатых, общества,
правительства и т. д.». Социалистическую альтернати-
ву капитализму Гегель категорически отверг. Он вме-
сте с тем счел неправомерным бороться с бедностью,
точнее с нищетой, даже путем ограниченного перерас-
пределения общественного богатства в пользу бедных
из средств «богатых классов». Ссылаясь на английский
опыт, Гегель с буржуазным цинизмом провозгласил,
что наиболее действенным средством против бедности
и порождаемых ею зол «является предоставление
бедных их судьбе и предоставление им возможности
добывать средства к существованию открытым ни-
щенством». Это не значит, что, по Гегелю, бедняк, не
находящий средств к существованию, должен быть
обречен на смерть: общество обязано не дать ему уме-
реть из-за этого. Отстаивая существование «корпора-
ций» как необходимых для трудящихся профессио-
нальных объединений, призванных прийти на место
средневековых цехов, Гегель возлагал на них обязан-
ность оказывать помощь впавшим в нищету своим
членам. Гражданское общество может помочь бедня-
кам путем развития внешней торговли, которая через
стимулирование отечественного производства даст им
в нем работу, а также позволит им, включившись
в нее, приобрести состояние за границей. Большое
значение Гегель придавал также колонизации новых зе-
мель, что означало надежду на решение внутренних
противоречий буржуазной экономики путем внешней
капиталистической экспансии, к чему действительно
широко прибегали европейские государства, в которых
развивались буржуазные отношения.
Гегелевская концепция «гражданского общества»
требует конкретно-исторической оценки. Эта концеп-
ция, как и гегелевская философия в целом, противо-
речива. Отмежевываясь от просветительских идеалов
общественной гармонии в области экономических от-
ношений и фактически осуждая также аналогичные
идеалы утопического социализма, Гегель делал шаг
назад по сравнению с Кантом, Фихте и ранним Шел-
лингом. Отмечая крах попыток осуществить эти
идеалы, Гегель не видел перспектив для их реализации
и в будущем, так как для этого они должны приобре-
сти недостающее им научное обоснование и коренным
образом измениться в содержательном отношении. Но
исторически прогрессивные буржуазные отношения,
развивавшиеся в недрах германского общества, кото-
рое поэтому переставало быть сугубо феодальным,
Гегель в современной ему ситуации оценил проница-
тельно и выступил в поддержку их дальнейшего разви-
тия, не стесняемого феодально-абсолютистским госу-
дарством. Гегелевское же обоснование правопорядка
было прямым продолжением идей его предшественни-
ков в немецкой классической философии и принци-
пиально родственно установкам Просвещения.
