Главный двигатель человека

Эгоизм и альтруизм просты и одномерны по своему
строению, каждый из них состоит из одного психологи-

ческого вещества — предпочтения себя или пред-
почтения других. Они, видимо, больше коренятся в нашей
биологии, чем в психологии,— в более простом, более
«животном» уровне жизни. А эгоальтруизм больше
коренится в человеческой психологии, чем в биологии,
он устроен на порядок сложнее, «диалектичнее», и
поэтому он гораздо приспособлен нее к жизни, полной
противоречий,— к обычной человеческой жизни.

Пожалуй, можно бы сказать, что эгоальтруизм —
именно человеческая норма, главное свойство челове-
ческой психики, а эгоизм и альтруизм — как бы недора-
стание до этой нормы, норма больше для биологиче-
ской, животной ступени.

Эгоальтруизм — тяга к равновесию с другими людь-
ми — лежит, по-моему, в основе всех главных челове-
ческих чувств. На нем строится дружба — отношение к
чувствам и интересам другого человека, как к собст-
венным. Это понимали еще древние греки; Аристотель,
например, писал в своей этике: «Все дружественные
отношения возникают из отношения самого к себе, рас-
пространенного на других» '.

И родительская любовь, и детская любовь к родите-
лям, и другие родственные чувства — все они, по-моему,
основаны на эгоальтруизме. Пожалуй, именно он и при-
дает этим чувствам глубинную человечность, рождает
в людях подспудное дорожение близкими, как собой.
И сама человечность, гуманность — вернее, ее психоло-
гическая сторона — это ведь понимание, что интересы
другого человека так же дороги ему, как тебе твои
интересы, его радости так же радостны, как тебе твои,
а боль так же больна, как твоя боль...

Слово «эгоальтруизм»— искусственное и не очень
удачное, но пока не найдено удачное слово, можно,
пожалуй, пользоваться им, потому что психологический

¹ Этика Аристотеля. Спб., 1908. С. 176—177.

двигатель, который обозначается этим словом, чрезвы-
чайно важен для всей человеческой жизни.

Эгоизм и альтруизм — оба они стоят на сваях нера-
венства, и сваи эти возвышают то себя над другими,
то других над собой. А когда к другим людям относишь-
ся, как к себе, а к их чувствам — как к «собственному
достоянию», тут уже не поставишь ни себя выше друго-
го, ни другого выше себя.

Конечно, полная гармония здесь невозможна, и рав-
новесие своих и чужих интересов всегда будет прибли-
зительное, колеблющееся, маятниковое. Гармония
вообще недостижима, к ней можно только все больше
приближаться, все сильнее уменьшать дисгармонию.
Потому что гармония — это перерыв движения, оста-
новленное мгновение, застывшее противоречие. Если
она и наступает, то только на время, а потом опять сме-
няется дисгармонией.