2015-04-08
1668
Десятилетие 1925-1935 отмечено оживленными дискуссиями в среде русской эмиграции. Экспатрианты в своих рассеянных по всему миру колониях обсуждали возможность выживания русской литературы за рубежом: оптимисты клеймили своих оппонентов пораженцами, а пессимисты упрекали всех прочих в слепоте. В Париже, центре этих дебатов, два поэта и критика - Георгий Адамович и Владислав Ходасевич - разделяли глубокую озабоченность судьбой русской литературы, хотя их взгляды были крайне различны. Своей полемикой критики раскололи литературную эмиграцию на два полюса: старшие поддерживали Ходасевича, молодежь тянулась к Адамовичу. Ходасевич, относивший истоки своего творчества к Пушкину и Баратынскому, занял "классическую" позицию: молодые писатели должны бережно относиться к традиции, изучать лучшие образцы. Адамович не соглашался. Его, более "романтический", взгляд состоял в том, что идеи и чувства должны исходить свободно - не сдерживаемые эстетическими канонами, они должны звучать естественным, повседневным голосом поэта. Для него важным было сохранение не установленной литературной традиции, а индивидуального поэтического сознания.
Адамович - ведущий критик литературного еженедельника "Звено" (Париж).
Ходасевич - редактор поэтического отдела ежедневной русской газеты "Дни» (Париж).
Их первое столкновение было вызвано поэтическим конкурсом, который организовало "Звено". Конкурсные стихи были собраны и отрецензированы жюри (Адамович, З.Н.Гиппиус, К.В.Мочульский) и опубликованы. Читателям предложили оторвать купон газеты и проголосовать. Когда был объявлен победитель, Ходасевич выразил свое резкое неодобрение5. Он заявил, что подобное массовое признание не является доказательством серьезности поэта, что читательская публика некомпетентна в оценке поэзии, а в конце концов раскритиковал победителя.
В 1923-1924 гг. Адамович публикуется в «Звене» почти через номер, заполняя газету самым разнообразным материалом: параллельно с его стихами и оригинальными статьями (к которым он не подобрал еще окончательного названия, именуя их то «Литературными размышлениями», то «Литературными заметками»), появляются и явно заказные рецензии, обзоры французских журналов и т. п. В это время Адамович — рядовой сотрудник газеты, один из нескольких критиков «Звена», не особо из этой блестящей когорты выделяющийся. А своим коллективом критиков «Звено» легко могло потягаться буквально с любым другим изданием не только эмиграции, но и всего двадцатого века. Без большого преувеличения можно сказать, что это был самый культурный печатный орган за всю историю русской журналистики, по крайней мере по части критики. Достаточно упомянуть имена основных сотрудников: К. В. Мочульский, Д. П. Святополк-Мирский, Н. М. Бахтин, и др. А помимо них в «Звене» публиковали свои критические работы еще и 3. Н. Гиппиус, П. П. Муратов, А. Я. Левинсон, Б. Ф. Шлецер, Г. Л. Лозинский, С. М. Волконский. Чтобы выделиться на таком фоне, нужно было обладать особым талантом, и первенство Адамовича в этом ряду было признано хотя и не сразу, но почти единодушно. «Литературные беседы» Адамовича сами стали вполне определенным жанром литературной критики, до того не проявлявшимся настолько ярко в русской литературе. В этой области Адамович имел предшественников лишь среди французов, у которых подобный жанр был развит еще в XIX веке. Французским аналогом «Литературных бесед» можно назвать «Беседы по понедельникам» Сент-Бева, которого Адамович прямо признавал своим учителем.«Литературные беседы» — прежде всего разговор, продолжающийся разговор, в котором Адамович не стесняется противоречить самому себе, извиняться за ошибки, многократно возвращаться к одной и той же теме. Парижское «Звено», основанное П. Н. Милюковым и М. М. Винавером как приложение к «Последним новостям», занимало почетное место в ряду европейских еженедельных литературно-художественных обозрений. Регулярно выходящее «Звено» сравнивали с чашкой кофе по утрам, подразумевая под сытным обедом «Современные записки».
