Печат. по арх. 342. Письмо Председателя советской делегации M

342. Письмо Председателя советской делегации M. M. Литвинова Председателю XV Ассамблеи Лиги наций Саидлеру

26 сентября 1934 г.

Господин Председатель, учитывая, что XV Ассамблея Лиги наций не образовала третьей комиссии *****, и что в результате этого не представлялось возможности выявить нынешнее состояние работ конференции по разоружению, и что, с другой стороны, на нынешней фазе своих работ Ассамблея не могла бы начать дискуссии по этому вопросу, делегация Советского Союза имеет честь просить Вас предложить поставить на голо-

* См док. № 332. ** См док. JÄ 442. *** См. док. № 216. **** См. док..V» 43. ***** См, газ. «Известия*. 28 сентября 1934 г.

сование ближайшего заседания XV Ассамблеи следующий проект резолюции:

«XV Ассамблея Лит наций выражает пожелание, чтобы Совет Лиги наций заслушал доклад Председателя конференции по разоружению относительно состояния работ этой конференции и высказался по вопросу о дальнейшей процедуре».

Лечат, по газ. ^-Известия*

A3 227 <5475), 27 сентября 1334 г.

В ответном заявлении Сандлера, сделанном 27 сентября 1934 г. на XV Ассамблее Лиги нации, говорилось:

«Собрание помнит, что оно думало, что Конференция по сокращению и ограничению вооружений приостановила свои работы в таких условиях, которые могли только привести Собрание к заключению о большей целесообразности также и в этом году не поручать одной из его комиссий обсуждение того же самого предмета, который остается в ведении конференции. Имея s виду это обстоятельство, равно как и затруднительность приступить теперь же к углубленному рассмотрению указанного вопроса, и считая, что Совет может свободно получить все желательные ему сведения по каждому вопросу, входящему в его компетенцию, может быть. Собрание сочтет целесообразным ограничиться принятием к сведению письма первого делегата СССР».

343, Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом США в СССР Буллитом

26 сентября 1934 г.

Буллит начал с сообщения о своей предстояшей поездке в Вашингтон t-ерез Дальний Восток, о чем он говорил уже вчера Рубинину. Он собирается выехать 7 октября. Хотел бы повидать до своего отъезда т. Литвинова.

Я отретил. что т. Литвинов, конечно, вернется до 7-го. Я тут же прибавил, что между 10 и 15 октября в Москву приедет т. Трояновский, выезжающий сюда для того_: чтобы сделать доклад о ходе своих переговоров с госдепартаментом. Не думает ли Буллит, что ему лучше было бы отложить на неделю свой отъезд, чтобы повидаться здесь с Трояновским.

Буллит ответил, что ему нужно выезжать 7 или 14-го. Курьерские поезда на Владивосток уходят из Москвы раз в неделю и идут не менее 10 дней. Если он выедет 21-го, он не поспеет на пароход, отходящий из Владивостока 30-го числа. Если он выедет 14-го, то ему придется сидеть несколько дней во Владивостоке в ожидании этого парохода. Если же он выезжает 7-го, то во Владивостоке в ожидании парохода ему придется быть не более суток. Он колеблется, как ему быть. Он думает все-таки, что он отложит свой отъезд до 14-го, если у него будет полная уверенность, что Трояновский сюда уже приедет. Я обещал че-

рез несколько дней сообщить ему точно, когда выезжает из Нью-Йорка и когда будет здесь т. Трояновский.

После этого Буллит вернулся к вопросу о долгах и кредитах. Ои за эти два дия продумал ту схему, которую я, в порядке мыслей вслух, набросал ему в прошлый раз*. Он считает, что эта схема будет неприемлема для Рузвельта. Рузвельт должен иметь возможность сказать в конгрессе, что он договорился с нами об употреблении известной части платимых нами процентов на покрытие старых долгов. Если Рузвельт этого сказать ие сможет, конгресс отнесется отрицательно к предложению Рузвельта о взаимном отказе от претензий.

Я ответил Буллиту, что, разговаривая с ним третьего дня, я определенно подчеркивал ему, что единственно приемлемым для обеих сторон выходом, по моему глубокому убеждению, является то предложение, которое сделано нами в Вашингтоне через т. Трояновского **. При этом убеждении я остаюсь н сейчас. Возможен, конечно, еше одни путь — это оставить вопрос о долгах в том положении, в котором ои находится между СССР и другими государствами. Но обязательной предпосылкой для такого разрешения вопроса является неприменение к нам закона Джонсона ^|08, т. е. то, чтобы Экспортно-импортный банк приступил к кредитованию наших заказов без урегулирования вопроса о долгах.

Буллит заявил, что это совершенно невозможно. Он ие понимает нашего упорства, не понимает, почему мы отклоняем американское предложение. Американцы предлагают нам товарные кредиты по более низкому проценту, чем мы получаем подобные кредиты в Европе. В дополнение к этому американцы готовы освободить нас от старых долгов. Почему мы отклоняем такое предложение, никто в Америке понять не может.

Я ответил Буллиту, что платимый нами в Европе процент вовсе ие выше, чем тот, о котором говорили до сих пор представители госдепартамента и Экспортно-импортного банка. Кроме того, и Англия, и Франция, и Германия охотно согласились бы еще более снизить процент по открываемым нам кредитам, если бы знали, что в компенсацию за такое снижение получат какие-либо суммы по старым долгам.

Мие казалось, что Буллит при нашем последнем разговоре понял неприемлемость для нас американского предложения и что именно поэтому он пытался найти какую-либо другую форму взаимной ликвидации претензий.

Оставив эту тему. Буллит довольно неожиданно заговорил о том, что наше внешнеполитическое положение сейчас значительно лучше, чем было год тому назад. На Дальнем Востоке,

* См. док. K-î 337.

* См. док. Ли 316.

по-внднмоыу, намечается соглашение с японцами о КВЖД*, мы вступили в Лигу наций**, одним словом, положение представляется окрашенным в розовый цвет. Однако ведь возможно, что наступит ухудшение, и мы вновь будем больше нуждаться в дружеских отношениях с Соединенными Штатами.

Я довольно резко сказал Буллиту, что решительно протестую против подобных его рассуждений. И год тому назад, и теперь мы хотели и хотим быть в дружеских отношениях с Соединенными Штатами. Мы ни на один шаг не отступили и не отступаем от того, о чем мы договорились в прошлом году с Рузвельтом ***. Поэтому разговоры о том, что в прошлом году, когда наше положение было хуже, мы готовы были давать удовлетворение по старым долгам, а в этом году от этого отказываемся, неправильно отражает действительное положение вешей. Буллиту прекрасно известно, что в течение многих лет правительства различных государств добивались от нас признания старых долгов и платежа по ним. Мы эти требования категорически отклоняли. Если бы мы согласились признать старые долги, то и с Соединенными Штатами отношения были бы возобновлены ие в конце 1933 г., а, вероятно, десятью годами раньше, Но мы не считали возможным пойти на уступки по вопросу о долгах, не пошли на них и в прошлом году. Сущность достигнутой в ноябре 1933 г. между Литвиновым и Рузвельтом договоренности сводится к тому, что, получив заем, мы согласны по займу платить некоторый добавочный процент и не возражаем против того, чтобы этот добавочный процент был зачислен американским правительством на частичное удовлетворение старых долгов. Это та самая форма, на которую мы соглашались и в наших прежних переговорах с другими государствами. От этой формы мы не отходим и теперь, Мы готовы в любой день заключить соглашение на основе такой договоренности.

Если Буллит хочет способствовать ускорению достижения соглашения между нами и Соединенными Штатами, ему следует посоветовать Рузвельту принять наше последнее предложение, которое является значительным шагом вперед навстречу американцам по сравнению с тем, о чем договорились в прошлом году Рузвельт н Литвинов. Мы сделали значительный шаг вперед, дальше мы пойти не можем, очередь за правительством Соединенных Штатов.

Буллит почувствовал, что он взял неправильный тон. и с прежней любезностью н дружественностью заговорил о своем желании помочь найтн выход из создавшегося тупика. Он просит лишь нас иметь в виду, что закон Джоисоиа был задуман и

* См. док. № 336. ** См. док. М> 33i. *** С«т. XVI, док. № 361.

внесен в конгресс еще до того, как Рузвельт фактически пришел к власти, что Рузвельт не является его автором н что, при настроении широких кругов американской буржуазии, Рузвельту приходится считаться с невозможностью нн освободить СССР от применения к нему закона Джонсона, ни пойти иа предоставление СССР займа или долгосрочного финансового кредита. Он, однако, надеется, что выход из создавшегося положения при обоюдном желании будет найден.

Продолжая разговор в том же дружественном тоне, мы с т. Рубнннным еще раз подчеркнули, что не можем изменить нашей позиции.

Крестинский

Печат. па срх.

344. Письмо Полномочного Представителя СССР в Японии Министру Иностранных Дел Японии Хирота

26 сентября 1934 г., № 80

Господин Министр,

Я уже имел честь выразить Вам лично свое соболезнование по поводу несчастья, причиненного вашей стране недавним жестоким тайфуном.

Постигшее японский народ бедствие вызвало глубокое чувство сожаления среди широких масс народов СССР и горячее сочувствие в отношении населения пострадавших районов.

По поручению моего Правительства я прошу Вас. г..Министр, передать Илшераторскому Правительству глубочайшее соболезнование по случаю постигшего вашу страну тяжелого стихийного бедствия.

Я уверен, что японский народ со свойственной ему энергией сумеет быстро оправиться от нанесенного стихиен ущерба.

Примите, господин Министр, мои уверения в совершенном к Вам почтении.

Юренев

Печат. по арх.

В ответном письме Хнрота от 2 октября 1934 г. на имя К. К. Юренева говорилось:

«Настоящим подтверждается получение мною Вашего письма от 26 сентября, а котором было выражено не только В-~ше личное соболезнование, но и глубочайшее соболезнование вашего Правительства по поводу бедствий от тгйфуна в Кансае и которое по Вашей просьбе было передано мною коему Правительству. Я имею честь выразить Вам от имени Японского Правительства его сердечную благодарность за соболезнование н просить Вас передать об этом вашему Правительству.

Одновременно я выражаю Вам свою глубокую благодарность за Ваше сочувствие».

345. Речь Председателя советской делегации M. М, Литвинова иа XV Ассамблее Лиги наций

27 сентября 1934 г.

В мои намерения не входило ни сопровождать мое письмо* какими-либо речам«, ни поднимать спорные вопросы, влекущие за собой дискуссию. Однако ввиду заявления председателя** я чувствую себя обязанным сказать несколько слов для того, чтобы разъяснить, какие цели преследует мое письмо или, вернее, каких целей оно не ставит.

Я далек от мысли пытаться толкнуть Ассамблею или Совет иа вмешательство в нормальную процедуру конференции по разоружению или ее остальных органов, еще меньше того — иа ликвидацию конференции вообще. Предоставим председателю конференции по разоружению или ее Бюро всеми способами проводить в жнзиь решения, принятые конференцией или Генеральной комиссией. Предоставим им предпринимать в нужный момент необходимые шаги, которые они сочтут подходящими и своевременными. Но вместе с тем я думаю, что Ассамблея и Совет Лиги ие могут оставаться безучастными к вопросам разоружения. В конце концов, конференция по разоружению является, как мне уже не раз напоминали, порождением Лиги, и председатель ее получил свой мандат от Совета Лиги. Мне кажется вполне естественным, что после почти 2¹/г лет существования конференции по разоружению, если не Ассамблея, то по крайней мере Совет в целом должны проявить некоторый интерес к работе конференции, подвести итог тому, что ею сделано и что не сделано, и затем, в свою очередь, принять некоторые меры, которые могли бы помочь конференции или дать им какое-нибудь направление.

Я не делаю секрета из предложения, которое я собираюсь внести, как только подобная возможность представится хотя бы лишь в отношении процедуры. Я, вероятно, доведу до сведения Совета о внесенном советской делегацией в Генеральную комиссию предложении создать специальный перманентный орган Лиги, который занимался бы всеми вопросами борьбы за мир, включая сюда и вопросы разоружения. Я не отказался от идеи перманентной конференции мира ***. Наоборот, я больше, чем когда-либо, убежден в ее необходимости. И, если я не заблуждаюсь, эта идея завоевывает себе признание в кругах Лиги.

Я помню, что за пределами Лиги остается еще великая страна, сотрудничество которой в вопросах мира и разоруже-

• См. док. Us 342. ** См. стр. 612. ** См. док, N° 179.

ния мы все высоко ценим, что здесь должна быть на длительный срок создана общая почва для подобного сотрудничества. Однако сейчас не время останавливаться на этом вопросе.

Единственной целью моего письма было напомнить Ассамблее о проблеме разоружения и доказать всем находящимся за пределами этого собрания, что Лига нации и отдельные ее члены не забывают об этой проблеме. Мне кажется, что негативного решения не создавать 111 комиссии и не касаться вопросов разоружения недостаточно для этого. Необходимо было какое-то позитивное предложение или решение. Эта цель была достигнута опубликованием моего письма. Если по техническим причинам Ассамблее неудобно принимать формальную резолюцию, потому что это шло бы вразрез с прежним решением, принятым еще до появления советской делегации в Ассамблее, я не стану настаивать на формальном голосовании и удовлетворюсь тем, что последую совету Председателя поднять этот вопрос на самом Совете Лиги.

Печет, по газ. * Известия* M 22S (547$), И сентября 1934 г.

Опцбл в сб. -/Verbatim Record of the Fifteenth Ordinary Sessio.i o/ the Assembly of the League of Kations. Twelfth Plenary Meeting ». September 27-th, S934, p. 4.

В ответном заявлении председателя XV Ассамблеи Лиги наций Санд-лера от 27 сентября 1934 г. говорилось:

«Я выражаю благодарность делегату СССР за объяснения, которые он соблаговолил предложить Собранию по поводу вопроса, огромную и несомненную важность которого он вполне правильно показал Собранию.

Если не имеется других замечаний. Собрание ограничится в этих условиях принятием к сведению письма делегата СССР, равно как и заявления, которое оз только что сделал».

346. Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР в НКИД СССР, из Женевы

27 сентября 1934 а.

Сегодня Бек вручил Барту перед самым своим отъездом записку, непредназначенную для печати, которую он разрешил показать только мне. прибавив, что не сообщит о ней Германии. После длинного предисловия, в котором Бек пытается доказать, что успокоение иа Востоке Европы наступило после подписания нами с соседями пактов о ненападении и определения агрессии*, идут следующие замечания: 1) Осуществление пакта взаимной помощи предполагает обязательное присо-

* См. т. IX, док. № 271; т. XV, док. № 67, 201, 300; т. XVI. док. X«213, 218, 220.

единение Германии. В случае выполнения этого важного условия Польша потребует включения в пакт статьи о полном сохранении в силе польско-германского соглашения¹⁴ в качестве базы отношений между обеими странами. 2) Польша ни в коем случае не сможет принять на себя обязательств или дать гарантии в отношении стран, не поддерживающих с ней нормальных отношений. 3) Польша не может принять обязательств в отношении Чехословакии, относящейся к Дунайской, а не северо-восточной области. Кончается записка заявлением, что польское правительство может только подтвердить позицию, занятую им до сих пор в отношении пакта о взаимопомощи *.

На мой вопрос сегодня, надо ли считать записку окончательным ответом или это в порядке переговоров, Бек заявил, что он отнюдь не закрывает двери для дальнейших переговоров, которые он желает продолжать**. На вопрос, можно ли считать записку изложением условий, которые сделали бы возможным присоединение Польши к пакту, Бек ответил, что отчасти это условия, а отчасти — замечания. Я задавал этот вопрос, когда еще не был знаком с документом. Изложен же документ так, как будто Польша ставит лишь три условия. Но этому противоречит конец, говорящий о подтверждении прежней позиции, которую мы до сих пор считали отрицательной. Обращаю ваше внимание на то, что Бек раньше мне говорил о невозможности заключения пакта с Литвой, в документе же говорится о невозможности принятия обязательств. Бек, стало быть, учел мой намек на возможность освобождения Польши от обязательств в отношении Литвы. Вообще документ резко разнится от тона, в котором он раньше говорил со мной, и. несомненно, отражает мои беседы с ним ***, оказавшие на Бека некоторое влияние.

Содержание документа я конфиденциально сообщил Рю-штю и Лозорайтису. Последний сказал, что для Литвы возможно участие в пакте без обещания помощи со стороны Польши, но прн сохранении обязательств о ненападении в отношении всех участников пакта. Сельямаа **** и Мун-терс ***** уехали до получения документа, но я им говорил, что никаких решений мы в Женеве принимать ие будем, а займемся изучением документа в Москве.

Литвинов

Печа7. по авх.

^s Сы, док. Л"? 338. ** См, док. Л«401. *** См. док. № 181, 187. **** Министр иностранных дел Эстонии. ***** Зячеститель министра иностранных дел Латвии.

347. Сообщение советской печати о соболезиоваиии и помощи Общества Красного Креста и Красного Полумесяца СССР в связи с тайфуном в Японии

2 октября 1934 г.

25 сентября с. г. председатель Исполкома Общества Красного Креста п Красного Полумесяца т. А. С. Енукидзе выразил по телеграфу японскому Обществу Красного Креста «самые искренние соболезнования по случаю тяжелого бедствия, постигшего японский народ» в связи с недавним катастрофическим тайфуном, и сообщил о решении Исполкома предоставить в распоряжение японского Общества Красного Креста сумму в 100 тыс. иен для оказания помощи пострадавшему населению.

В ответной телеграмме от 26 сентября японский Красный Крест выразил «бесконечную благодарность за сочувствие и посылку крупной суммы для оказания помощи пострадавшим от тайфуна».

Печат. г?о газ. ^Известия».4 231 (5479), 2 октября Î934 г,

348. Нота Полномочного Представителя СССР в Персии Министру Иностранных Дел Персии Каземи

3 октября 1934 г„ Л* 0365

Господин Министр,

Я счастлив принести Персидскому Правительству и народу н Вам лично самые горячие и искренние поздравления по случаю открытия 4 октября научного Конгресса в связи с 1000-летним юбилеем великого национального поэта Персии Фирдоуси. Персидский народ, являющийся создателем величайших культурных ценностей человечества, выдвинул из своей среды поэта, который возвышается над веками н творчество которого переросло национальные границы, стало достоянием всего человечества. Народы Советского Союза, успешно строящие новую жизнь и создающие новую культуру, с большой любовью и признательностью включили в эту новую культуру и творчество великого персидского поэта.

Меня особенно радует, что прочно установившиеся и счастливо развивающиеся политические и экономические отношения между Советским Союзом и Персией находят свое выражение и в области культурной связи между народами Советского Союза и персидским народом. Я глубоко уверен, что открывающийся 4 октября с. г. в Тегеране научный Конгресс, в котором принимают участие выдающиеся представители науки Советского Союза²⁶², послужит в нитересах всего человечества

могучим стимулом к новому богатому расцвету персидской культуры и поведет к еще большему укреплению и развитию советско-персидских отношений.

Примите уверения в искреннем к Вам уважении.

Пастухов

Лечат, по арх.

На эту ноту товарищ министра иностранных дел Персии Сохейлн ответил С. К. Пастухову нотой от 9 октября 1934 г. № 30213, которая гласила;

«Я имел честь получить Вашу почтенную коту от 3 октября с. г. X« 0365, присланную Вами в связи с открытием Конгресса по случаю юбилея 1000-Летня великого персидского национального поэта Фирдоуси и оглашенную на первом заседании Конгресса. Настоящим я выражаю Вам признательность моего Правительства и свою сердечную благодарность за проявленные благородным русским народом и Советским Правительством искренние чувства на этом великом персидском национальном торжестве.

Сотрудничество великого Советского Правительства н народа в организации юбилея 1000-летия Фнэдоусн, торжественный прием представителей Персии на советской территории²¹³, отправка известных ориенталистов вашей страны для участия на этом национальном празднике и ценные подарки, имеющие непосредственное отношение к нашей истерии, все это является лучшим показателем упрочения дружественных связен между нашими странами. Высокое место, которое отвели народы Советского Союза Фирдоуси, вызывает в нас чувства гордости, и я выражаю глубокую благодарность за высокую оценку творчества великого поэта народами Союза.

В частности, я весьма рад тому, что чем больше будут укрепляться между нашими народами интеллектуальные и моральные связи, тем больше будут развиваться между ними политические и экономические отношения, и я убежден, что плоды такого развития отношений послужат интересам обеих сторон и счастью наших народов».

349. Телеграмма Президента Академии Наук СССР Председателю Совета Министров Персии Форуги*

Не позднее 3 октября 1934 г.

Академия наук СССР, с живейшим интересом следя за культурными и научными достижениями персидского народа, шлет наилучшие пожелания в связи с юбилеем 1000-летня великого поэта Фирдоуси. Творчество Фирдоуси, вскрывшее великие культурные богатства, созданные персидским народом в течение многовековой истории, свидетельствует о больших культурных силах персидского народа, обещая их новый расцвет в будущем.

Президент Академии наук Карпинский

Печат. по арх.

* Форуги являлся также председателем общества охраны национальных памятников Персии.

В ответной телеграмме Форугн А. П. Карпинскому от 8 октября 1934 г. говорилось:

«Оглашение телеграммы Академии наук СССР на первом заседании Конгресса, посвященного 1000-летию Фирдоуси, нас очень тронуло. Я спешу искренне поблагодарить от имени Конгресса, Общества охраны национальных памятников, персидского правительства и лично от себя за дружественные чувства, выраженные различными советскими учреждениями. Я убежден, что весь интерес, проявленный нациями Советского Союза по случаю 1000-летия Фирдоуси, будет способствовать интеллектуальному сближению наших двух народов».