Утилитаристская функция общественного благосостояния Нэша

Рис.3.5. Функция общественного благосостояния Нэша

Равномерное распределение благосостояния между двумя индивидами показывает линия, проведенная из начала координат под углом 45°. Движение вдоль графика общественного благосостояния Нэша вправо от точки Е (где U₁ = U₂;) показывает рост благосостояния первого индивида при одновременном падении благополучия второго индивида. Движение от точки Е влево, наоборот, свидетельствует о том, что первый индивид становится беднее, а второй — богаче. Общественное благосостояние при этих изменениях в распределении сохраняется на прежнем уровне W.

В отличие от функции Бентама, в случае утилитаристской функции общественного благосостояния Нэша обществу не безразлично, изменение благосостояния какого индивида (богатого или бедного) происходит. Если благосостояние бедного индивида 1 (например, в точке А на рис. 3.5. распределение общественного благосостояния таково, что индивид 1 условно беден, а индивид 2 — богат) снизится на единицу полезности, то для компенсации этого изменения и сохранения прежнего уровня общественного благосостояния W потребуется больший, чем единица, рост благосостояния богатого индивида 2 (на графике это отразится в переходе от точки А в точку В).

В то же время движение вдоль графика из точки С в точку D, когда индивид 1 богат, а индивид 2 беден, показывает, что увеличение благосостояния богатого индивида 1 на единицу полезности сопровождается снижением полезности бедного на величину, меньшую единицы, при сохранении заданного уровня общественного благосостояния W.

Все это свидетельствует о том, что в функции Нэша заложен этический принцип: единица благосостояния бедного в создании общественного благосостояния оценивается обществом «весомее» единицы благосостояния богатого. Это в свою очередь с неизбежностью вытекает из закона убывающей предельной полезности, согласно которому предельная полезность является убывающей функцией дохода, поэтому приращение полезности бедного на единицу дохода оказывается выше, чем приращение полезности богатого.

Зная это, общество будет стремиться уравнять предельные полезности доходов бедного и богатого путем передачи части доходов от богатого бедному. Однако, как мы видели выше, основным утилитаристским критерием общественного благополучия является суммарный, а не индивидуальный рост полезности. Поэтому утилитаристы признают перераспределение доходов от богатых к бедным в целях более равномерного распределения доходов оправданным, если при этом увеличивается общественное благосостояние (кривая W смещается в положение W₁).

Вместе с тем, если суммарная общественная полезность от такого перераспределения снижается (за счет потерь при передаче доходов), то такое перераспределение не считается с утилитаристской точки зрения целесообразным (кривая W смещается в положение W₀). Таким образом, «полезным» для общества перераспределением доходов может быть признано любое изменение в доходах индивидов, увеличивающее общественное благосостояние, даже если при этом снижается благополучие самых бедных слоев общества.

С таким выводом не согласны сторонники роулсианской концепции благосостояния. По их мнению, общественное благополучие определяется только благосостоянием бедных индивидов, и даже сколь угодно большое увеличение благосостояния богатых не может компенсировать сколь угодно малое снижение благосостояния бедных. Основными объектами их критики становятся исходные аксиомы утилитаризма: рациональности, максимизации, совершенной информации.

Роулсианская функция общественного благосостояния (функция максимина). Основоположник данного направления в теории благосостояния профессор Гарвардского университета Джон Роулс, критикуя в своем программном труде «Теория справедливости» утилитаристские взгляды на общественное благосостояние, утверждает, что и индивид, и общество, делая выбор из альтернативных вариантов в условиях неопределенности (по образному выражению Д. Роулса под «вуалью неведения»), придерживаются не оптимизационного критерия, а принципа максимина, когда выбирается не оптимальный вариант, максимизирующий полезность, а лучший вариант из худших.

Это обусловлено тем, что, находясь в «исходном состоянии» под «вуалью неведения» и не владея информацией о своем будущем (социальном статусе, материальном положении, здоровье, способностях), человек лишается чисто личных эгоистических интересов, и в этом состоянии предпочитает, чтобы все люди, независимо от своего положения в обществе, имели равный доступ к первичным благам, к которым в концепции Роулса относятся основные права и свободы, доходы и богатство. Только таким образом человек может защитить себя от риска оказаться самым бедным членом общества.

Находящиеся в таком «незаинтересованном» состоянии равные и свободные индивиды в модели Роулса заключают социальный контракт о справедливом обществе, где первичные блага распределяются в соответствии с установленными социальными принципами и институтами. К числу таких принципов в роулсианской модели справедливого общества относятся:

1) принцип равных свобод, согласно которому общество должно обеспечить всем своим членам абсолютно равные права и свободы, позволяющие им реализовать себя на любом социальном поприще;

2) принцип дифференциации, допускающий неравенство в обществе, если только оно является результатом свободной конкуренции и способствует улучшению положения наименее обеспеченных членов общества.

Если представить модель Роулса в математической форме, то она будет иметь следующий вид:

W = min (U₁,U₂…U_n).

Графически данная функция представляет собой кривую общественного безразличия, имеющую форму прямого угла (рис.3.6.).

Рис.3.6. Функция общественного благосостояния Дж. Роулса

Если в исходном состоянии общества (точка E) индивиды имеют равное благосостояние, то рост личного благосостояния индивида 1 (графически представленное движением из точки Е в А) при неизменном положении второго индивида 2 не сможет увеличить общественное благосостояние (вопреки взглядам утилитаристов). Рост богатства индивида 2 (движение из Е в В) также не в состоянии повлиять на общественное благосостояние: кривая W остается в прежнем положении. Это графическая иллюстрация вывода Роулса о том, что общественное благосостояние не прирастает благосостоянием богатых. Сдвиг графика общественного благосостояния в положение W₁ возможен только при одновременном росте благосостояния и того, и другого индивида.

Максимаксная функция общественного благосостояния (функция Ницше). Диаметрально противоположными роулсианской концепции являются взгляды на общественное благополучие немецкого философа Ницше. Он считал, что справедливым является только такое распределение доходов, которое максимизирует благосостояние наиболее обеспеченных членов общества.

Если перевести этот философский взгляд в экономическую плоскость, то обоснованием такого распределения может служить неэффективная работа механизма по передаче ресурсов от богатых к бедным, которая приведет к высоким издержкам перераспределения, когда потеря полезности для богатых в связи с передачей дохода превысит дополнительную полезность для бедных. В этих условиях общество вынуждено будет принимать решения исходя из интересов наиболее обеспеченных слоев населения, рассчитывая, что в дальнейшем рост общественного благосостояния за счет богатых отразится и на благополучии бедных.

В теории принятия решения такое поведение общества соответствует принципу максимакса, когда в условиях неопределенности принимающий решение в любом случае, невзирая на «состояние мира», выбирает вариант, который принесет ему максимальный результат. Тогда функция благосостояния (известная как функция Ницше), построенная на основе правила максимакса, будет иметь следующий вид:

W = max (U₁,U₂…U_n).

Графически данная функция для двух индивидов представляет собой прямой угол, повернутый на 180° (рис. 3.7).

График показывает, что при достижении наилучшего распределения доходов в точке Е, когда оба индивида максимизируют свое благосостояние при заданном уровне общественного благосостояния W, любые попытки изменить распределение (перейти в состояние А или В) оборачиваются потерей индивидуальной полезности одного индивида при сохранении полезности другого индивида, что не соответствует максимаксному правилу поведения (общество не улучшает своего положения). Рост общественного благосостояния (переход на другую кривую общественного безразличия W₁) возможен только при одновременном росте индивидуального благосостояния и первого, и второго индивидов.

Рис. 3.7. Максимаксная функция общественного благосостояния Ницше

Как видим, все рассмотренные выше функции общественного благосостояния построены на основе различных систем ценностей, и поэтому изначально включают в себя этические представления о справедливости распределения в обществе. Все существующие ранее этические представления об общественном благосостоянии позволила аккумулировать в наиболее общем виде функция общественного благосостояния А. Бергсона, который впервые и ввел в научный оборот данный термин в 1938 г.

Функция общественного благосостояния А. Бергсона (1938 г.). Первоначально А. Бергсон рассматривал функцию общественного благосостояния с точки зрения индивидуализма, и его аргументами являлись функции полезности для каждого лица или домохозяйства, входящего в общество:

W = W (U₁,U₂…U_n).

Данный вид функции, показывающий зависимость благосостояния общества в целом от кардиналистской полезности составляющих его индивидов, позволил включать в нее различные, иногда диаметрально противоположные ценностные суждения о справедливом распределении в обществе: от роулсианских требований роста благосостояния для бедных до ницшеанских воззрений на общество как на инструмент приращения благосостояния сильных и богатых.

Позднее представление о функции общественного благосостояния расширилось, и в качестве ее аргументов стали рассматриваться различные аспекты социального состояния общества, не обязательно выраженные через полезность.

В самом общем виде аргументами данной функции являются переменные r=1,n, представляющие собой различные (не только экономические, но и социальные, политические, этические) аспекты состояния общества, влияющие на общественное благосостояние:

W = W (r₁,r₂…r_n).

В таком виде функция может строиться и на основе системы предпочтений отдельного человека, и на основе (как считал Бергсон) оценочных суждений высшего авторитетного органа, то есть может быть не только индивидуалистской, но и патерналистской, и в таком случае функция общественного благосостояния может служить обоснованием для принятия решений в области экономической политики.

Функция общественного благосостояния Пола Самуэлъсона (1947 г.). Данная функция представляет один из вариантов бергсоновской функции общественного благосостояния (обогащенный авторским своеобразием научного подхода), поэтому в некоторых источниках она рассматривается как функция Бергсона — Самуэльсона. Подход Самуэльсона к определению функции индивидуального благосостояния состоял в отказе от традиционного дедуктивного метода выведения данной функции из заданной системы предпочтений и ограничений и основывался на наблюдениях за индивидом, в ходе которых определялись и ранжировались «выявленные предпочтения».

Ординалистский принцип ранжирования предпочтений применяется и в концепции общественного благосостояния П. Самуэльсона, но для этого ученый предлагает применять не аксиомы предпочтении, как в случае с построением функции индивидуального благосостояния, а так называемый критерий Самуэлъсона.

Сущность данного критерия заключается в том, что из всех возможных ситуаций в обществе одна ситуация считается потенциально предпочтительнее другой с точки зрения общественного благосостояния, если для каждого распределения набора благ X между индивидами будет существовать некоторое распределение набора благ Y, при котором, по крайней мере, один индивид улучшит свое благосостояние, а остальные его не ухудшат.

Это означает, что кривая точек возможной полезности, показывающая сочетание индивидуальных полезностей при распределении набора благ Y между индивидами, находится выше и правее кривой точек возможной полезности для набора благ X. Поэтому ситуация, связанная с распределением набора благ Y является с точки зрения общественного благосостояния потенциально более предпочтительной, чем ситуация X (рис.3.8.).

Рмс.3.8. Критерий Самуэльсона

Таким образом, сравнивая между собой возможные ситуации по критерию Самуэльсона, можно установить последовательно возрастающий общественный порядок всех возможных состояний общественного благополучия. Следует отметить, что потенциальное предпочтение одной ситуации другой еще не означает ее обязательного выбора.

Как видим, П. Самуэльсон полагал, что для построения функции общественного благосостояния не требуются кардиналистские межперсональные сравнения индивидуальных полезностей и их агрегирование каким-либо особым способом. Исходя из этого, функция общественного благосостояния, по П. Самуэльсону, не определена строго: в нее могут вводиться другие переменные, и она может быть рассмотрена с этических позиций различных людей. Недаром П. Самуэльсон считал, что данная функция представляет собой этическое убеждение всех доброжелательных людей.

Контрольные вопросы

1. В каких формах осуществляются перераспределительные процессы?

2. Почему создание общественных благ тесно связано с перераспределением?

3. Из чего складываются издержки перераспределения?

4. Что представляет собой принцип компенсации и как он связан с идеей оптимизации по Парето?

5. В чем состоит проблема выбора между эффективностью и справедливостью?

6. Каковы особенности утилитаристского, либертаристского и эгалитаристского подходов к проблемам благосостояния общества?

7. Что выражает понятие «государство благосостояния»?

4. Общественный выбор

4.1. Общественный сектор: потребители и поставщики

Понимание природы провалов рынка, общественных благ и перераспределительных процессов позволяет уяснить роль государства в рыночной экономике и оценивать фактическое положение дел в общественном секторе с точки зрения принципов экономической теории. Однако ответ на вопрос, как должен функционировать общественный сектор, не во всем совпадает с ответом на вопрос, как он функционирует на практике.

Очевидно, что этот сектор — не просто механизм, способный трансформировать ресурсы в общественные блага в соответствии с запросами потребителей. Он представляет собой особую сферу деятельности людей, у каждого из которых имеются собственные интересы и предпочтения. Стратегия развития общественного сектора формируется на основе политических решений, а они, очевидно, могут в большей или меньшей степени соответствовать принципам экономической эффективности и справедливости.

Изучение политической жизни общества составляет, разумеется, предмет политологии, а не экономической науки. Однако экономика общественного сектора не может оставить в стороне влияние политических процессов на перераспределение и аллокацию ресурсов этого сектора. Интерес для нее представляет, в частности, понимание причин, в силу которых решения, касающиеся общественного сектора, бывают неоптимальными, а также возможностей корректировки таких решений.

Эта проблема имеет две стороны. Необходимо проанализировать, во-первых, возможность достижения в общественном секторе относительно устойчивого баланса разнонаправленных интересов, подобного тому, который обеспечивается в состоянии равновесия на конкурентном рынке. Во-вторых, важно понять, почему такая возможность не полностью реализуется, даже если она существует.

Поскольку государство берет на себя аллокацию ресурсов общественного сектора, уместно задуматься об изъянах государства, которые должны соотноситься с изъянами рынка; ведь и в общественном секторе, как и на рынке, ресурсы не всегда используются идеально. Причем в обоих случаях дело нельзя свести к случайным просчетам или злоупотреблениям. Изъяны рынка, как известно, определяются объективными условиями заключения сделок. Изъяны государства, видимо, коренятся в особенностях нерыночных процессов выявления и согласования предпочтений с помощью политического механизма. Изучение таких процессов с позиций экономической науки составляет предмет теории общественного выбора.

Общественный выбор осуществляется с помощью институтов государства. В практике также используется и более абстрактное понятие коллективного выбора, которым обозначается любой процесс коллективного (совместного) принятия решений. Коллективный выбор происходит не только в сфере формирования государственной политики, но и в любой семье, на предприятии и т.д.

Экономист не пытается предложить исчерпывающее описание подобных процессов. Его задача заключается в том, чтобы дать сопоставимую картину рыночной и нерыночной аллокации и перераспределения ресурсов и создать основу для выбора разумных подходов в тех случаях, когда значение имеют достоинства и недостатки как рынка, так и государства. Общую основу для анализа составляет представление о том, что любые экономически значимые решения, в конечном счете, принимаются людьми, максимизирующими значения своих функций полезности.

Этот тезис не исключает ни разнообразия функций индивидуальной полезности, ни соблюдения моральных норм, ни альтруистического поведения. Для некоторых индивидов выполнение общественного долга либо власть и престиж вполне способны служить более весомыми аргументами функции полезности, чем материальные блага. Как бы то ни было, не замечая собственных интересов лиц, принимающих решения, не удалось бы избежать уподобления государства техническому устройству и понять, почему позиции представительных органов не всегда в точности отражают предпочтения большинства избирателей, а действия исполнительных органов не сводятся к буквальному осуществлению программы победившей на выборах партии.

Одни и те же люди и организации способны по-разному вести себя в зависимости от конкретных институциональных условий общественного выбора. Здесь уместна аналогия с тем, как по-разному действует фирма в условиях конкуренции и монополии. Различие, очевидно, нельзя свести к чертам характера или моральным качествам отдельных лиц, оказавшихся в положении монополистов. Суть дела в типичных рациональных реакциях на объективно складывающиеся ограничения и стимулы. Именно такие реакции лежат в основе доминирующих тенденций экономического поведения, хотя, конечно, не всегда полностью определяют поступки отдельного человека.

Прослеживая зависимости между условиями общественного выбора и его исходами, можно, с одной стороны, полнее объяснять и точнее прогнозировать ситуацию в общественном секторе, а с другой — находить пути улучшения его институционального устройства.

Рыночный механизм приводится в действие несовпадающими интересами продавцов и покупателей. И те, и другие в принципе стремятся максимизировать значения своих функций полезности, оставаясь в пределах некоторых ограничений. Однако для продавца непосредственной целью выступает максимизация чистого денежного дохода, а ограничения задаются тем набором товаров и услуг, который он способен предложить потребителям, тогда как цель покупателя состоит в получении наиболее устраивающего его набора благ, а ограничение — денежная сумма, которой можно распорядиться.

Именно различие экономических ролей делает возможным взаимодействие и определяет его природу и динамику. Чтобы понять, как функционирует рынок, надо зафиксировать тот факт, что участники рыночных процессов — не просто индивиды со свойственными им разнообразными намерениями и чертами характера, а носители этих институционально оформленных ролей. Тем самым из всего многообразия мотивов, влияющих на человеческие поступки, выделяются устойчивые интересы, формирующие логику экономического поведения.

Аллокация и перераспределение ресурсов общественного сектора происходят главным образом не на рынке, а в сфере государственной власти. Поэтому различия ролей и соответствующих интересов здесь связано в первую очередь с положением индивидов в системе политических институтов, которое определяет способы и степень влияния на позицию государственных органов.

Рядовой потребитель общественных благ выражает и защищает свои интересы в качестве избирателя. В демократическом государстве позиция избирателей, вообще говоря, является решающей, подобно тому, как рыночная система в принципе обеспечивает приоритет запросам потребителей. Известно, однако, что влияние потребителя на производство частных благ в рыночной системе зависит от распределения доходов, а также от наличия монополий и других изъянов рынка. Точно так же, когда речь идет об общественном секторе, конкретные особенности политического устройства способны существенно ограничивать воздействие тех или иных групп потребителей общественных благ на масштабы и структуру их поставки, а также на перераспределительные процессы. Если же политическая демократия отсутствует, общественный сектор оказывается, по сути, вне сферы непосредственного воздействия большинства потребителей его услуг.

Избиратель обнаруживает свои предпочтения с помощью механизма голосования. Находящиеся в распоряжении избирателя ресурсы — это не только его собственное право голоса, но также возможности, связанные с участием в различных организациях, проведении и финансировании политических кампаний. Эти возможности в свою очередь обусловлены распределением доходов, свободного времени и других ресурсов, а их использование — степенью заинтересованности индивида в принятии того или иного решения. Если бы все избиратели были одинаково заинтересованы в исходе каждого голосования и при этом заранее имели бы сформировавшиеся позиции по каждому вопросу, проведение кампаний вряд ли имело бы смысл. Для общественного выбора характерны способность и стремление одних потребителей существенно влиять на решения других.

Частные блага каждый приобретает для себя. Покупки, осуществляемые другими потребителями, не оказывают в условиях нормально функционирующего рынка существенного воздействия на значение функции индивидуальной полезности. Точнее говоря, воздействие опосредуется ценовым механизмом: с увеличением рыночного спроса цена, как правило, увеличивается. Поэтому каждый покупатель, при прочих равных условиях, заинтересован, чтобы предпочтения других людей не совпадали с его собственными. Однако обычно он не имеет ни возможности, ни осознанного желания ограничивать спрос, предъявляемый другими потребителями.

В отношении общественных благ все обстоит иначе. Поскольку их поставка финансируется совместно, каждый потребитель заинтересован, чтобы его предпочтения в максимальной степени разделялись другими и, используя политические институты, может добиваться широкой поддержки своей позиции. Наибольшей активности, очевидно, следует ожидать от тех, чья субъективная готовность платить за общественное благо выше. В то же время они не заинтересованы демонстрировать, что, при прочих равных условиях, согласились бы взять на себя повышенную по сравнению с другими долю затрат.

Покупатель частного блага стремится получить наиболее полную информацию о его потребительских свойствах и альтернативных возможностях его приобретения. Но тот же индивид, действуя в качестве избирателя, редко затрачивает усилия, чтобы детально оценить, какие именно общественные блага, в каком количестве и при каких издержках он получит, проголосовав за того или иного кандидата. В обоих случаях потребитель поступает рационально. В самом деле, он в состоянии эффективно использовать любую дополнительную информацию, касающуюся частных благ, но, когда речь идет об общественном благе, более точный выбор отдельного индивида не гарантирует соответствующий исход общественного выбора.

Пример. Пусть обладание дополнительной информацией позволяет потребителям экономить при заключении сделки 5% затрат в расчете на единицу полезного эффекта. Если предстоит покупка товара стоимостью свыше 1 млн. руб., потребителю имеет смысл затратить усилия, время и деньги, эквивалентные сумме 50 тыс. руб., чтобы, получив исчерпывающую информацию, сделать обоснованный выбор. Теперь представим себе, что 100 млн. избирателей принимают решение о производстве общественного блага стоимостью 1 триллион руб., причем каждому из них предстоит для этого уплатить налог в 10 тыс. руб. Допустим, что, как и в предыдущем случае, имеется возможность сэкономить 5% суммы, если располагать дополнительной информацией. Потенциальная экономия составляет, очевидно, 50 млрд. руб., или 500 руб. в расчете на одного избирателя.

Пусть для получения адекватной информации нужно затратить усилия, время и деньги, эквивалентные 40 млрд. руб. Для всех налогоплательщиков в совокупности эти затраты были бы оправданными. Однако для отдельного налогоплательщика было бы явно нерационально (да и вряд ли возможно) проводить за свой счет детальный анализ проекта, нанимать экспертов и т.п. Более того, даже если кто-то владеет соответствующей информацией, ему пришлось бы затратить довольно значительные усилия, чтобы сделать ее общим достоянием и разъяснить большинству избирателей, какое голосование в наибольшей степени отвечало бы их общим интересам. А без того, чтобы привлечь на свою сторону большинство, не удалось бы реально повлиять на решение, если оно принимается не индивидуально. Между тем потенциальный выигрыш отдельного налогоплательщика незначителен, так что он, действуя рационально, то есть максимизируя значение своей функции полезности, скорее всего, проявит пассивность. По-иному способны вести себя главным образом те, кем движет либо исключительно сильная альтруистическая мотивация, либо специальный интерес (последнее относится, например, к владельцам предприятий, которые могли бы получить существенный выигрыш от принятия альтернативного проекта).

Довольно часто возникают ситуации, когда с точки зрения индивидуальных интересов не представляется рациональным прилагать существенные усилия для получения информации, которая, возможно, способствовала бы более обоснованному общественному выбору. В этом состоит феномен рационального неведения избирателей. При прочих равных условиях оно проявляется тем сильнее, чем больше число участников выбора.

Причина рационального неведения состоит в том, что выгоды от уточнения решения рассредоточиваются в обществе, так что индивиду, который берет на себя издержки, связанные с получением и распространением информации, достается лишь небольшая часть выигрыша (в нашем примере одна стомиллионная). За рациональным неведением стоит проблема «безбилетника». Информация, касающаяся общественных благ, сама является общественным благом. Затраты на ее получение зачастую оправдывают себя, лишь когда они предпринимаются в рамках коллективного действия. А его организация в свою очередь требует затрат. Если государство не снабжает избирателей достаточно полной информацией, каждый из них в отдельности вряд ли станет восполнять пробелы.

При определенных условиях избиратель способен не только демонстрировать рациональное неведение, но и сознательно скрывать свои предпочтения. Предположим, что сделана попытка достичь равновесия Линдаля, непосредственно увязав налогообложение каждого из граждан с мерой его индивидуальной заинтересованности в получении конкретных общественных благ. Тогда, по замыслу, тот, для кого благо представляет большую полезность, должен, при прочих равных условиях, платить более высокий налог. Следует ожидать, что в подобной ситуации многие стали бы вести себя как «безбилетники». Они воздержались бы от проявления заинтересованности в общественных благах, надеясь на то, что ее проявят (и, соответственно, уплатят налоги) другие граждане.

Нежеланием тратить много времени и сил на детальное ознакомление с вопросами, решение которых в любом случае зависит не только от данного индивида, объясняется также не заинтересованность большинства избирателей в частом проведении референдумов и внимательном изучении предвыборных программ. Непосредственное активное участие рядовых налогоплательщиков в повседневном решении конкретных проблем общественной жизни характерно, как правило, лишь для сравнительно небольших локальных сообществ, где влияние каждого отдельного избирателя ощутимо. Так обстояло дело, например, в античных полисах или средневековой Новгородской республике.

Редко доверяя другим лицам приобретать для него обычные товары и услуги, индивид в то же время предпочитает уполномочивать парламентариев, членов муниципалитетов и т.п. принимать решения, касающиеся общественных благ и общественного сектора. Дело отнюдь не в том, что такие решения не столь значимы: в общественном секторе расходуется, как правило, не менее трети всех средств общества. Причина в том, что природа общественного выбора ограничивает способность отдельного лица влиять на его исход.

Обычно потребители общественных благ, действуя в роли избирателей, непосредственно определяют не конкретные размеры налогов, особенности оборонных и образовательных программ и т.п., а лишь состав органов власти. Поэтому в результатах выбора как бы растворяются не только предпочтения конкретного индивида, но и позиции большинства, касающиеся отдельных вопросов развития общественного сектора. Голосуя на выборах, избиратели приобретают общественные блага «в едином пакете». Формировать такие «пакеты», предлагать их избирателям в форме предвыборных программ, а затем принимать детальные решения, в частности утверждая бюджет, и контролировать их исполнение - функция профессиональных политиков.

Они выступают посредниками между избирателями и общественным сектором. Даже самый добросовестный политик не может ограничиться сбором пожеланий избирателей, касающихся общественных благ; он должен интерпретировать эти пожелания и, более того, взять на себя ответственность, с одной стороны, за их конкретизацию, а с другой — за определение некоторой общей линии. Ведь предпочтения потребителей общественных благ не только не совпадают друг с другом, но и несут на себе отпечаток рационального неведения и редко отличаются четкостью.

Политиков, предлагающих «пакеты» решений, относящихся к общественным благам, принято уподоблять предпринимателям, поставляющим потребителям частные блага. Чтобы преуспеть в своих сферах, и те и другие вынуждены ориентироваться на конъюнктуру. Рациональное поведение предпринимателя предполагает максимизацию прибыли, рациональное поведение политика — стремление получить как можно больше голосов избирателей.

Отдельный политик способен в той или иной мере противостоять конъюнктуре в силу своих убеждений, личных пристрастий, долговременных планов или просто недостаточной информированности. Однако подобно тому, как максимизация прибыли представляет собой доминанту предпринимательской активности (притом что, по-видимому, ни один конкретный предприниматель не использует исчерпывающим образом резервы увеличения прибыли), борьба за голоса избирателей — это общая тенденция политической жизни в демократическом государстве. В политике, как и на рынке, происходит своего рода естественный отбор, и те, кто не хотят или не способны адаптироваться к конъюнктуре, вытесняются конкурентами.

В принципе это соответствует интересам потребителей (избирателей). Однако в зависимости от того, как проявляется конъюнктура и происходит процесс адаптации, различные интересы могут реализовываться не в одинаковой степени. Значение имеют, например, частота и способы проведения выборов, процедуры определения победителей и т.п. Так, если выборы проводятся ежегодно, маловероятно принятие непопулярных мер, сокращающих текущее потребление, но способствующих стабильному экономическому росту и развитию общественного сектора в будущем. Если интервал между выборами очень велик, избиратели во многом утрачивают влияние на общественный сектор.

Реализация политических решений и фактическая поставка общественных благ потребителям зависят от работы государственного аппарата. Его служащие являются работниками общественного сектора. Рациональное поведение любого работника предполагает заинтересованность в повышении заработной платы. Это, разумеется, касается и государственных служащих. В то же время каждое звено государственного аппарата, точнее, его руководители и работники, заинтересованы иметь в своем распоряжении как можно больше разнообразных ресурсов для решения задач, которые ставят перед ним политики, и вместе с тем определенную свободу в истолковании этих задач.