2015-05-05
409
Acharya A. (2004). How Ideas Spread: Whose Norms Matter? Norm Localization and Institutional Change in Asian Regionalism. International Organization. Vol. 58 (2): 239-275.
Acharya A. (2009). Whose Ideas Matter? Agency and Power in Asian Regionalism. Ithaca, New York: Cornell University Press. 200 p.
Acharya A. (2011). Norm Subsidiarity and Regional Orders: Sovereignty, Regionalism, and Rule-Making in the Third World. International Studies Quarterly. Vol. 55: 95-123.
Badescu C.G., Weiss T.G. (2010). Misrepresenting R2P and Advancing Norms: An Alternative Spiral? International Studies Perspectives. Vol. 11 (4): 354-374.
Benhabib S. (2009). Claiming Rights across Borders: International Human Rights and Democratic Sovereignty. American Political Science Review. Vol. 103 (4): 691-704.
Bjurkdahl A. (2002). Norms in International Relations: Some Conceptual and Methodological Reflections. Cambridge Review of International Affairs. Vol. 15 (1): 9-23.
Borzel T., Risse T. (2002). Die Wirkung internationaler Institutionen. Von der Normanerkennung zur Normeinhaltung. In: Markus Jachtenfusch, Michele Knodt: Regieren in internationalen Institutionen. Opladen: 141-181.
Capie D. (2008). Localization as Resistance: The Contested Diffusion of Small Arms Norms in Southeast Asia. Security Dialogue. Vol. 39 (6): 637-658.
Checkel J.T. (1999). Norms, Institutions and National Identity in Contemporary Europe. International Studies Quarterly. Vol. 43: 83-114.
Checkel J.T. (2005). International Institutions and Socialization in Europe: Introduction and Framework International Organization. Vol. 59 (04): 801-826.
Checkel J.T. (2014). Mechanisms, Process and the Study of International Institutions. In: Andrew Bennett and Jeffrey T. Checkel. Process Tracing: From Metaphor to Analytic Tool. Cambridge University Press: 74-97.
|
|
|
Dai X. (2013). The "Compliance Gap" and the Efficacy of Human Rights Institutions. In: Thomas Risse, Stephen C. Ropp, Kathryn Sikkink (Eds.) The Persistent Power of Human Rights. From Commitment to Compliance. Cambridge University Press: 85-102.
Deitelhoff N. (2006). Uberzeugung in der Politik. Grundzuge einer Diskurstheorie internationalen Regierens. Suhrkamp Verlag. 347 p.
стр. 64
Deitelhoff N., Muller H. (2005). Theoretical Paradise - Empirically Lost? Arguing with Habermas. Review of International Studies. Vol. 31 (1): 167-179.
Deitelhoff N., Zimmermann L. (2013). Aus dem Herzen der Finsternis: Kritisches Lesen und wirkliches Zuhoren der konstruktivistischen Normenforschung. Eine Replik auf Stephan Engelkamp, Katharina Glaab und Judith Renner. Zeitschrift fur Internationale Beziehungen. Vol. 20 (1): 61-74.
Deitelhoff N., Zimmermann L (2013). Things We Lost in the Fire: How Different Types of Contestation Affect the Validity of International Norms. PRIF Working Papers. No. 18. Franfkurt a.M.: Hessische Stiftung fur Friedens - und Konfliktforschung. 17 p.
DiMaggio P., Powell W.W. (1983). The Iron Cage Revisited: International Isomorphism and Collective Rationality in Organizational Fields. American Sociological Review. Vol. 48 (2): 147-160.
Elster J. (1999). Alchemies of the Mind. Cambridge University Press. 450 p.
Engelkamp S., Glaab K., Renner, J. (2012). In der Sprechstunde. Wie (kritische) Normenforschung ihre Stimme wiederfinden kann. Zeitschrift fur Internationale Beziehungen. Vol. 19 (2): 101-128.
Engelkamp S., Glaab K., Renner, J. (2013). Ein Schritt vor, zwei Schritte zuruck? Eine Replik auf Nicole Deitelhoff und Lisbeth Zimmermann. Zeitschrift fur Internationale Beziehungen. Vol. 20 (2): 105-119.
Epstein C. (2012). Stop Telling Us How to Behave: Socialization or Infantilization? International Studies Perspectives. Vol. 13 (2): 135-145.
Festinger L., Carlsmith J. (1959). Cognitive Consequences of Forced Compliance. Journal of Abnormal and Social Psychology. Vol. 58: 203-210.
Finnemore M. Sikkink K. (1998). International Norm Dynamics and Political Change. International Organization. Vol. 52 (4): 887-917.
Flockhart T. (2006). "Complex Socialization": A Framework for the Study of State Socialization. European Journal of International Relations. Vol. 12 (1): 89-118.
Florini A. (1996). The Evolution of International Norms. International Studies Quarterly. Vol. 40 (3): 363-389.
Goodman R., Jinks D. (2004). How to Influence States: Socialization and International Human Rights Law. Duke Law Journal. Vol. 54 (3): 621-704.
Goodman R., Jinks D. (2008). Incomplete Internalization and Compliance with Human Rights Law. European Journal of International Relations. Vol. 19 (4): 725-748.
Goodman R., Jinks D. (2013). Social Mechanisms to Promote International Human Rights: Complementary or Contradictory? In: Thomas Risse, Stephen C. Ropp, Kathryn Sikkink (Eds.) The Persistent Power of Human Rights. From Commitment to Compliance. Cambridge University Press: 102-122.
|
|
|
Gromoglasova E. (2010). Kontseptsiya evropeizatsii v zarubezhnoy politologii [The Concept of Europeization in Foreign Political Science Literature]. Vestnik Moskovskogo Universiteta. No. 4: 27-43.
Hafner-Burton E. M., Tsutsui, K., Meyer, J. W. (2008). International Human Rights Law and the Politics of Legitimation: Repressive States and Human Rights Treaties. International Sociology. Vol. 23 (1): 115-141.
Hafner-Burton E.M., Ron, J. (2009). Seeing Double: Human Rights Impact through Qualitative and Quantitative Eyes. World Politics. Vol. 61 (2): 360-401.
Heller R., Kahl M., Pisoiu D. (2012). The 'Dark' Side of Normative Argumentation - The Case of Counterterrorism Policy. Global Constitutionalism. Vol. 1 (2): 278-312.
Jetschke A., Liese A. (2013). The Power of Human Rights a Decade After: From Euphoria to Contestation. In: Thomas Risse, Stephen C. Ropp, Kathryn Sikkink (Eds.) The Persistent Power of Human Rights. From Commitment to Compliance. Cambridge University Press: 26-42.
Katzenstein P. (1996). The Culture of National Security: Norms and Identity in World Politics. Cambridge University Press. 562 p.
Keck M.E., Sikkink K. (1998). Activists Beyond Borders: Advocacy Networks in International Politics. Ithaka: Cornell University Press. 240 p.
Keskitalo K., Sundstrom K., Tysyachnyuk M., Johansson J. (2010). Institutsionalizatsiya meshdunarodnykh norm v lokalnostyakh: razlichiya v primenenii lesnoy sertifikatsii v Shvetsii, Finlyandii i na Severo-Vostoke Rossiyskou Federatsii [Institutionalization of international norms in localities: differences in forest certification in Sweden, Finland and in Russia's North-Western]. Zhurnal Sotsiologii i sotsialnoy antripologii. Vol. 13 (5): 83-106.
Krahman E. (2013). The United States, PMSCs and the State Monopoly on Violence: Leading the Way Towards Norm Change. Security Dialogue. Vol. 44 (1): 53-71.
Krasner S.D. (1999). Sovereignty: Organized Hypocrisy. Princeton University Press. 280 p.
Krebs R.R., Jackson P.T. (2007). Twisting Tongues and Twisting Arms: The Power of Political Rhetoric. European Journal of International Relations. Vol. 13 (1): 35-66.
Langbein J., Borzel T. (2013). Introduction: Explaining Policy Change in the European Union's Eastern Neighborhood. Europe-Asia Studies. Vol. 65 (4): 571-580.
стр. 65
Latkina V. (2013). Fenomen evropeizatsii v zapadnoyereopeyskikh issledovaniyakh [The Europeization Phenomenon in West-European Research]. Mezhdurarodnyie Protsessy. Vol. 11 (1): 49-62.
Levitt P., Merry S. (2009). Vernacularization on the Ground: Local Uses of Global Women's Rights in Peru, China, India and the United States. Global Networks. Vol. 9 (4): 441-461.
Liese A. (2006). Staaten am Pranger. Zur Wirkung internationaler Regime auf die innerstaatliche Menschenrechtspolitik. Wiesbaden. 309 p.
Liese A. (2009). Exceptional Necessity: How Liberal Democracies Contest the Prohibition of Torture and Ill-Treatment when Countering Terrorism. Journal of International Law and International Relations. Vol. 5 (1): 17-47.
March J.G., Olsen J.P. (1998). The Institutional Dynamics of International Political Orders. International Organization. Vol. 52 (4): 946-969.
McKeown R. (2009). Norm Regress: US Revisionism and the Slow Death of the Torture Norm. International Relations. Vol. 23 (1): 5-25.
Merry S. (2006). Transnational Human Rights and Local Activism: Mapping the Middle. American Anthropologist. Vol. 108 (1): 38-51.
Meyer J.W., Boli J., Thomas G.M., Ramirez F. (1997). World Society and the Nation-State. American Journal of Sociology. Vol. 103 (1): 144-181.
Meyer J.W., Rowan B. (1997). Institutionalized Organizations: Formal Structure as Myth and Ceremony. American Journal of Sociology. Vol. 83 (2): 340-363.
Morgenthau H.J. (1978). Politics Among Nations: The Struggle for Power and Peace. Fifth Edition, Revised. New York. Alfred A. Knopf. 650 p.
Morozov V. (2013). (Ed.) Decentring the West. The Idea of Democracy and the Struggle for Hegemony. Ashgate. 224 p.
Muller H., Wunderlich C. (2013). (Eds.) Norm Dynamics in Multilateral Arms Control. Interests, Conflicts, and Justice. University of Georgia Press (Studies in security and international affairs). 406 p.
Noutcheva G. (2009). Fake, Partial and Imposed Compliance: the Limits of the EU's Normative Power in the Western Balkans. Journal of European Public Policy. Vol. 16 (7): 1065-1084.
Panke D., Petersohn U. (2012). Why International Norm Disappear Sometimes. European Journal ofInternational Relations. Vol. 18 (4): 719-742.
Payne R. (2001). Persuasion, Frames and Norm Construction. European Journal of International Relations. Vol. 7 (1): 37-61.
Price R.M. (1997). The Chemical Weapons Taboo. Cornell University Press. 233 p.
Prozorov S. (2006). Understanding Conflict Between Russia and the EU. The Limits of Integration. Rethinking Peace and Conflict Studies. Palgrave Macmillan. 224 p.
Risse T. (2000). "Let's Argue!" Communicative Action in World Politics. International Organization. Vol. 54 (1): 1-39.
Risse T., Ropp S.C. (2013). Introduction and Overview. In: Thomas Risse, Stephen C. Ropp, Kathryn Sikkink (Eds.) The Persistent Power of Human Rights. From Commitment to Compliance. Cambridge University Press: 3-25.
Risse T., Ropp S.C., Sikkink K. (2013). (Eds.) The Persistent Power of Human Rights. From Commitment to Compliance. Cambridge University Press. 372 p.
Risse T., Sikkink K., Ropp S.C. (1999). (Eds.) The Power of Human Rights: International Norms and Domestic Change. Cambridge University Press.
Risse-Kappen T., Jetschke A., Schmitz H-P. (2002). Die Macht der Menschenrechte. Internationale Normen, kommunikatives Handeln und politischer Wandel in den Landern des Sudens. Baden-Baden: Nomos.
Rosert E., Schirmbeck S. (2007). Zur Erosion internationaler Normen. Folterverbot und nukleares Tabu in der Diskussion. Zeitschrift fur Internationale Beziehungen. Vol. 14 (2): 253-288.
Sandholtz W., Stiles K.W. (2009). International Norms and Cycles of Change. Oxford University Press. Schimmelfennig F. (2003). The EU, NATO and the Integration of Europe. Rules and Rhetoric. Cambridge University Press. 323 p.
Shor E. (2008). Conflict, Terrorism and the Socialization of Human Rights Norms: The Spiral Model Revisited. Social Problems. Vol. 55 (1): 117-138.
Sikkink K. (2013). The United States and Torture: Does the Spiral Model Work? In: Thomas Risse, Stephen C. Ropp, Kathryn Sikkink (Eds.) The Persistent Power of Human Rights. From Commitment to Compliance. Cambridge University Press: 145-163.
|
|
|
Sil R., Katzenstein P.J. (2010). Beyond Paradigms. Analytical Eclecticism in the Study of World Politics. Palgrave Macmillan. Terhalle M. (2011). Reciprocal Socialization: Rising Powers and the West. International Studies Perspectives. Vol. 12 (4): 341-361.
стр. 66
Ulbert C. (2012). Vom Klang vieler Stimmen: Herausforderungen "kritischer" Normenforschung. Eine Replik auf Stephan Engelkamp, Katharina Glaab und Judith Renner. Zeitschrift fur Internationale Beziehungen. Vol. 19 (2): 129-139.
Wiener A. (2007). Contested Meanings of Norms: A Research Framework. Comparative European Politics. Vol. 5: 1-17.
Wiener A. (2008). The Invisible Constitution of Politics: Contested Norms and International Encounters. Cambridge University Press. 266 p.
Wunderlich C. (2013). Theoretical Approaches in Norm Dynamic. In: Harald Muller, Carmen Wunderlich (Eds.) Norm Dynamics in Multilateral Arms Control. Interests, Conflicts, and Justice. University of Georgia Press (Studies in security and international affairs): 20-47.
Zwingel S. (2012). How Do Norms Travel? Theorizing International Woman's Rights in Transnational Perspective. International Studies Quarterly. Vol. 56: 115-129.
стр. 67
ЛОББИЗМ В ИНСТИТУТАХ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА Автор: ДАРЬЯ РУДЕНКОВА Институт мировой экономики и международных отношений РАН, Москва, Россия Резюме В исследованиях, посвященных группам интересов, принято выделять три основных типа представительства интересов, каждый из которых соответствует определенной системе политической организации: плюралистический, элитарно-плюралистический и неокорпоративистский. Данные типы обладают характерными чертами, которые диктуют роль, приоритетность, степень влияния и вовлеченности групп интересов в политической процесс. Для Европейского Союза характерен дуализм плюралистического и неокорпоративисткого типов. Такая система политического представительства групп интересов сбалансирована и при этом динамична. Дуализм типов представительства может быть объяснен стремлением ЕС повысить уровень прозрачности в процессе принятия решений и одновременно преодолеть пресловутый демократический дефицит. Анализируя логику доступа групп интересов к ключевым институтам ЕС, автор выделяет структурно-функциональные возможности лоббистов по воздействию на принимаемые решения. В центре внимания - Европейская комиссия, Европейский парламент, Совет, Комитет постоянных представителей, Экономический и социальный комитет, а также Комитет регионов. В зависимости от имеющихся в распоряжении ресурсов и сферы деятельности, группы интересов осуществляют лоббистскую деятельность в разных институтах с целью обеспечить принятие благоприятного для себя решения. В такой схеме институты выступают в роли черного ящика, в котором происходит конверсия посылаемых группами интересов запросов в конкретные меры и действия, которые призваны, удовлетворив или отклонив запрос, обеспечить легитимность политического управления. В связи с этим институты заинтересованы в участии групп интересов в процессе принятия решений.
Внутренняя структура ЕС неоднородна: институты не только придерживаются альтернативных позиций по рассматриваемым ими вопросам. Зачастую им не хватает слаженности и внутри их самих. С одной стороны, лоббисты вынуждены приспосабливаться к каждому институту в отдельности и искать характерные подходы и методы взаимодействия. С другой - Европейская комиссия не стремится к применению жестких мер регулирования по отношению к группам интересов, потому что они служат основным источником информации и экспертного мнения. Напротив, она поощряет развитие сетей между группами интересов, чьи позиции имеют точки соприкосновения. Ключевые слова: группы интересов; лоббизм; Европейский Союз; логика доступа; институты. Институтам ЕС принадлежит ключевая роль в становлении специфически европейского типа лоббирования [Coen, Richard son 2009: 390]. Они воплощают не просто арену для обсуждения и удовлетворения социальных нужд и требований, но в силу широкого круга вовлеченных участников, обеспечивающих их функционирование, играют го- Для связи с автором / Corresponding author: Email: rudenkova.daria@gmail.com стр. 68 раздо более важную роль [Mahoney 2004: 441-466]. Группы интересов нуждаются в доступе к институтам, потому как последние обладают монополией на принятие решений, обязательных для исполнения. Институты имеют непосредственное политическое влияние, что делает их мишенью лоббистов [Truman 1993: 334]. Несмотря на то что доступ к институтам не равнозначен влиянию на них, одно неразрывно связано с другим [Bouwen 2004: 473-495]. Не имея "точек доступа" в институты, лоббисты, очевидно, не могут влиять на принятие решений [Truman 1993: 334]. Поэтому поиск доступа к институтам становится едва ли не основной деятельностью лоббистов. Со своей стороны, уполномоченные органы регулируют доступ лоббистов к институтам. Настоящая статья имеет следующую структуру: в первом разделе рассмотрены теоретические подходы к изучению групп деловых интересов в ЕС, поскольку именно они позволяют выявить логику доступа групп интересов в институты объединения; в последующих - существующие для лоббистов каналы влияния на решения, принимаемые в отдельных институтах ЕС (Комиссии, Парламенте, Совете, ЭКОСОК и Комитете регионов). Центральное место в статье отведено анализу взаимодействия институтов ЕС с группами интересов, а точнее, логике доступа лоббистов в институты и, следовательно, к участию в процессе принятия решений. Анализируя логику доступа, мы попытаемся сделать вывод о том, какой же тип организации политической системы в конечном итоге характерен для ЕС как интеграционной группы. Одним из аспектов исследования лоббизма стала попытка создать типологию представительства групп интересов и выявить особенности каждого из существующих типов. Удалось выделить три основных типа, соответствующих следующим системам политической организации: плюралистической, элитарно-плюралистической и неокорпоративистской [Coen 2007: 333-345]. Для плюралистического типа организации групп интересов характерен высокий уровень представительства в органах власти, равный доступ к участию в формировании политического курса, фрагментация по сферам деятельности, элемент конкуренции между группами и нейтральная позиция правительства - точнее, его стремление быть арбитром, не поддаваясь влиянию ни одной из сторон [Clive 1993: 269]. Соблюдение этих условий обеспечивает свободу и равенство групп интересов в борьбе за влияние на власть. Заметим, что такой тип политической организации существует только в теории, именно к нему стремится большинство западных демократий. Однако и он не свободен от критики: в его рамках политическая власть и доступ к ней в действительности не распределяются равномерно между всеми игроками, что является следствием различий в располагаемых ими ресурсах (экономических, политических и даже социальных). Следующим был выделен элитарно-плюралистический тип организации, в соответствии с которым постулируется, что группы интересов, располагающие большими финансовыми ресурсами, имеют больше "точек доступа" и возможностей влияния на принятие решений, чем группы с меньшими ресурсами. Нейтралитет правительства также подвергается сомнению: допускается, что властные структуры могут не только отстаивать интересы конкретных групп, но и участвовать в урегулировании конфликтов между ними. Элитарно-плюралистический тип организации более приближен к реальности, однако в "чистом виде" можно встретить лишь некоторые из его проявлений. Наконец, третий, неокорпоративистский, тип организации синтезирует в себе черты модели взаимоотношений между правительством и группами интересов, при которой они сотрудничают во имя достижения общей цели. В данном случае сотрудничество служит поддержанию стабильности и даже гарантирует соблюдение общих норм. Неокорпоративистский тип в первую очередь характерен для организации экономи- стр. 69 ческой политики: правительство предоставляет выбранным группам интересов в ряде сфер исключительные права на представительство, а взамен получает лояльность и гарантированное исполнение установленных правил [Katzenstein 1985: 268]. Иными словами, правительство обеспечивает свою легитимность. Правительство идет на сотрудничество еще и потому, что, преследуя собственные цели, оно все-таки нуждается в информации от групп интересов. Например, благодаря переговорам и сотрудничеству с группами деловых интересов, правительство получает дополнительные рычаги для обуздания инфляции и контроля над ростом цен. В зависимости от имеющихся ресурсов и сферы деятельности, группы интересов всегда заняты поиском адекватных своим целям "точек доступа" к Комиссии, Совету и Парламенту с тем, чтобы обеспечить принятие благоприятных для себя законодательных норм и отклонить или смягчить те нормы, в которых они не заинтересованы. Вместе с тем и институты, со своей стороны, отчасти заинтересованы в деятельности групп интересов, обеспечивающих ту или иную форму участия гражданского общества в политическом процессе. Институты представляются пресловутым черным ящиком [Easton 1965: 507], в котором происходит конверсия посылаемых обществом запросов в конкретные меры и действия, благодаря которым удовлетворяются социальные нужды. Необходимость предоставления доступа к институтам и, следовательно, к участию в процессе выработки политики - своеобразная плата за обеспечение демократической легитимности, которая востребована Евросоюзом, чтобы гарантировать высокое качество управления и регулирования. В результате лоббисты становятся неотъемлемой частью процесса выработки европейской политики - без их участия легитимность всей системы оказалась бы под вопросом [Hauser 2011: 692]. Рис. 1 демонстрирует зависимость между легитимностью институтов / политики и доступом лоббистов к участию в принятии политических решений. На данной схеме "спрос" означает обобщенную величину, обозначающую ту степень открытости, или доступа, которую хотели бы получить лоббисты за обеспечение определенной степени легитимности. В то время как "предложение" выражает обобщенный уровень доступности, который готовы предоставить институты ЕС в обмен на определенный уровень легитимности, то есть поддержки проводимой политики и институционального устройства. Условные "спрос" и "предложение" уравновешивают друг друга, за счет чего достигается оптимальное для заданных условий соотношение легитимности и доступности. Было бы неоправданным упрощением рассматривать институциональную структуру ЕС как единое и гармоничное целое. Институты объединения значительно различаются между собой. Кроме того, зачастую им не хватает согласованности внутри составляющих их структур [Risse-Kappan 1995: 323]. Понятно, что то, как внутренне устроены те или иные политические институты, влияет на модели представительства интересов в них. И совершенно естественно, что в силу крайней неоднородности институциональной архитектуры ЕС лоб- Рисунок 1 Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:
 Сейчас читают про:
  6210 6009 |
