Часть 3. Флуктуация систем истины и знания. теорией. Наука тоже стала «быстро текущей» и изменяется все более и более стремительно

теорией. Наука тоже стала «быстро текущей» и изменяется все более и более стремительно. Еще меньше уверенности остается в философских учениях и религиозных верованиях. Торжествует относительность моральных ценностей. То, что они могут быть изменены, а любой нравственный императив может быть отме­нен, считается само собой разумеющимся. Еще меньше уверен­ности в области экономической жизни; ни богатый, ни бед­ный — никто не чувствует уверенности в том, что завтра он не будет разорен, не останется без работы или что его не постигнет какая-нибудь другая катастрофа. И совсем уже нет уверенности в том, что собственной жизни ничто не угрожает со стороны диктаторов, рэкетиров и других злобных сил, в неприкосновен­ности «неотъемлемых прав человека и гражданина». Друзья не уверены, что их дружба сохранится на всю жизнь. Вместо одной возлюбленной — десятки любовниц. Разводы становятся все более модными. Каждый из нас, как щепка, попавшая в бурный водоворот, несется потоком общественной жизни, ударяется, подбрасывается вверх, кидается вниз независимо от наших же­ланий и учений. У нас почти нет возможности, спокойно сидя на берегу, перевести дух и сообразить, где мы и что мы, что мы делаем и что нам хотелось бы делать. Вместо этого мы все боль­ше превращаемся в людей «деловых», все сильнее спешим, все более жадно торопимся жить, ибо «в день грядущий веры нет». Мы начисто забыли о мудром правиле, согласно которому «луч­ше ничего че делать, чем быть занятым ничегонеделанием». «Дело», «бизнес» — ив узком и в широком смысле слова — вот наш девиз; это означает не что иное, как непрерывную сизифов-скую «перестройку», «переоценку», «изменение», «переделку», «строительство под снос» — во всех сферах деятельности: в про­мышленности, в области образования, науки, религии, искусст­ва, философии, права и где бы то ни было.

Мы — пленники этого проклятия темпорализма, когда, если перефразировать Мальтуса, беспорядок растет в геометричес­кой прогрессии, а обустройство — лишь в прогрессии арифме­тической ³⁷.

Таким образом, наша темпоралистская культура безжалост­но перемалывает свои ценности в релятивистскую пыль; лишает их непреходящего значения, постоянно сводит к исчезающей ценности все более ускользающего «настоящего момента». Тем самым ей предначертано обесценивать их своими собственны­ми руками. И точно так же, путем внутреннего развития — бла-

16. Флуктуация «первых принципов»: IL Этернализм и темпоралиэм 405

годаря ускоряющимся темпам изменения — она разрушает саму себя и подготавливает собственное уничтожение, постепен­но становясь все более невозможной, отравляющей, смертонос­ной. Таким образом, она расчищает путь к собственной погибе­ли и появлению этерналистской ментальности с ее неспешной жизнью, основательностью, полным покоем и неподвижным созерцанием вечных истин или того, что считается таковым.

Е. Табл. 19 поможет нам проследить, как менялся интеллек­туальный спектр в изучаемой нами области во время длитель­ных периодов и попытаться установить относительный вес каж­дой из пяти групп в каждом из этих периодов.

таблица 19. относительный вес всех разновидностей этернализма и темпорализма

Этернализм в целом — 2372 Тсмпораяизм в целом — 1676 Теории «уравновешенного» типа в целом — 1572

Представленные в таблице данные показывают, что из пяти течений самым влиятельным был смешанный этернализм; сле­дом идут «уравновешенные теории», смешанный тсмаорализм, а затем чистый темпорализм и чистый этериализм. Судя по циф­рам, характеризующим каждое из трех течений, самым влиятель­ным на протяжении всего изучаемого периода было этерналист-ское; затем, темпоралистское и «уравновешенное». Тем не менее разница в относительном весе соперников незначительна; с не­большим преимуществом этернализма вес их почти одинаков. Даже совокупные данные для чистого темпорализма и чистого этернализма не слишком разнятся. С учетом того, что рассмат­риваемые периоды выделены в некотором смысле случайно, та­кое сближение совокупных показателей каждого из трех течений снова наводит на мысль о принципе саморегуляции культурных процессов и изменений. Здесь мы, по-видимому, сталкиваемся с