Часть 9. «Почему» и «как» социокультурного измерения. величины и функция между этими двумя значениями прерыва­ется

величины и функция между этими двумя значениями прерыва­ется. Поскольку подобные выражения существуют в области математики, убеждение в том, что все эмпирические отноше­ния непрерывны, является чисто догматической верой. Неко­торые из них могут быть и дискретными.

2) Нелогичен также вывод, сделанный на основании того, что если существует причинная связь при определенных величинах тех или иных явлений, то она будет обязательно существовать при всех величинах, какие могут принять переменные. Можно сказать и так: есть логическое основание утверждать, что кау­зальность между двумя явлениями существует только в опреде­ленных рамках и вне этих границ связь либо исчезает, либо ра­дикально меняет свой характер.

3) Остаются, следовательно, связанные с изучаемыми явлени­ями эмпирические факты, которые в данном случае оказывают­ся самыми важными свидетельствами. Оставляя пока в стороне вопрос о том, носят ли какие-либо причинные связи постоянный характер, отметим, что многие подобные связи, без сомнения, имеют пределы в зависимости от величины переменных, вне кото­рых данная связь либо исчезает, либо радикально меняется. В ка­честве поясняющего примера приведем следующий. Чем сильнее я нажимаю на клавиши пианино, тем громче звук. В определен­ных пределах громкость звука является прямой функцией силы, затраченной на удар. Это несомненно так, но тем не менее за не­которой границей результатом будет не увеличение громкости звука, какие бы усилия ни прилагались, а скорее разрушение пиа­нино. Адекватная формула, связывающая эти два фактора, дол­жна утверждать только то, что звук пианино пропорционален силе удара на клавишу. Но при этом необходима оговорка, что сказанное справедливо в определенных рамках. Должны быть ука­заны границы, за которыми формула становится недействитель­ной. Мышьяк в одних дозах — смертельный яд, но в меньших вообще не опасен для жизни. Виски в разумных пределах не при­чиняет вреда, но, когда его принимают в большом количестве, приводит к состоянию опьянения.

Физиопсихологические и биологические науки знают много подобных явлений. Они прекрасно обобщаются в главных прин­ципах этих наук, таких как «предел устойчивости» (Кнорр и др.), «критическая температура», «критическое давление», «крити­ческая концентрация» и т. п., служащих для обозначения пре­делов, за которыми данная уравновешенная система изменяет­ся и прекращает свое существование (по числу своих фаз, по

39- «Почему» социокультурных ритмов и колебаний 821

степени свободы, по концентрации компонентов и т. п., соглас­но «правилу фаз»³), или же данная связь между переменными перестает существовать.

Сказанное справедливо и применительно к биологии. Прин­цип ограничения подходит почти к любому утверждению, фор­мулирующему отношение между двумя или большим числом биологических, биопсихологических, биохимических или био­социальных переменных. Элементарный повседневный опыт отчетливо это демонстрирует.

Теперь обратимся к социальным переменным. Тысячи фор­мул утверждают наличие причинных связей, но не устанавлива­ют условий их достоверности.

Многие теории утверждают, что существует непосредственное соотношение или прямая связь такой-то и такой-то степени между:

экономической депрессией и преступностью,

экономической депрессией и смертностью,

экономическим подъемом и рождаемостью,

бедностью и количеством заключаемых браков,

разводом и самоубийством,

сходством и притягательностью в браке,

урбанизацией и психическими расстройствами,

урбанизацией и иррелигиозностью. Или — существует негативная функциональная связь между:

образованием и внушаемостью,

плотностью населения и плодородием,

образованием и преступностью,

экологией города и слабоумием,

брахицефалией⁴ и гениальностью,

питанием и замедленным ростом,

доходностью сельского хозяйства и без1рамотностьк>,

питанием и рождаемостью. Или:

иррелигиозность — фактор деморализации и упадка,

безграмотность положительно влияет на рождаемость,

процесс рождения и умственные болезни связаны положительно,

урбанизация и количество браков связаны негативно,

посещаемость кинотеатров способствует неупорядоченной по­ловой жизни,

психическое расстройство — главный фактор самоубийства.

Представив только на мгновение, что доказательства всех этих ^и сотен других формул вполне удовлетворительны, можем ли

822 Часть 9. «Почему» и «как» социокультурного измерения

мы сказать, что выводы в том виде, как они сформулированы» являются полными и адекватными и что установленная пози­тивная или негативная связь сохранится при любых, какие толь­ко можно предположить, значениях переменных? Ни в коем слу­чае. Мы знаем, что в определенных пределах улучшенное питание способствует ускоренному росту и созреванию, но за какими-то границами никакое дополнительное улучшение пищи — ни ка­чественное, ни количественное, — не приведет к еще большему ускорению роста. Бедность, питание ниже физиологического минимума неблагоприятно сказываются на рождаемости, но от­носительная бедность, чуть выше этого уровня, не обязательно влияет на рождаемость таким же образом. Более того, бедность на уровне, сравнимом с состоянием относительного достатка, может служить стимулом повышения рождаемости. Аналогич­ные утверждения можно сделать и по поводу связей между бедно­стью и преступностью, урбанизацией и психическими болезнями, браком и самоубийством. Мобильность в одних пределах — фак­тор деморализующий, а в других — способствует укреплению нравственности⁵. Тот же вывод правомерен и в отношении бла­госостояния. Одна величина плотности населения может быть положительным фактором рождаемости, другая — отрицатель­ным. Сходство характеров в известной мере является положи­тельным фактором при выборе брачного партнера, но сходство в других областях делает людей менее привлекательными друг для друга.

Нет необходимости умножать эти примеры. С определенной степенью вероятности можно сделать вывод, что едва ли суще­ствует какая-либо причинная связь между социальными пере­менными, которая сохранялась бы при всех их возможных вели­чинах. Другими словами, гипотеза, или предположение, допускающее существование абсолютной надежности любой при­чинной связи, которая может быть обнаружена между соци­альными переменными, — ложно и ведет к еще более ошибоч­ным заключением. Такое предположение безусловно ошибочное и самое неправильное в социальных науках.

Из всего вышесказанного можно вывести такую «мораль»: а) Распространенное и почти не вызывающее сомнений пред­положение о том, что определенная причинно-функциональная связь, установленная между переменными, имеющими те или иные величины, останется такой же и при любых других значе­ниях этих переменных, — ошибочно.

39. «Почему» социокультурных ритмов и колебаний 823

b) Все причинные, функциональные и корреляционные фор­мулы, устанавливающие наличие связей между двумя или боль­шим числом переменных, но не указывающие пределов, в кото­рых это обобщение остается в силе и за которыми оно должно быть уточнено или отменено, есть не что иное, как незрелое зак­лючение.

c) В подобном неполном и неточном виде эти утверждения не дают адекватного знания о взаимоотношениях между явле­ниями и нередко искажают характер связей, заменяют другие, более важные причины или более фундаментальные отношения и препятствуют открытию лежащих за этими пределами под­линных обстоятельств, которые действительно следовало бы учесть при формулировке выводов.

d) Если такие ограничения не установлены и не определены достаточно точно, мы вряд ли можем надеяться обрести под­линное знание о взаимодействиях социетальных⁶ переменных. Мы будем мучиться от все увеличивающегося числа незрелых каузальных формул, и противоречивые коэффициенты корре­ляции завалят нас.

e) Вышеизложенное показывает, что причини о-функцио­нальная взаимозависимость между различными и многочислен­ными переменными имеет пределы в рамках определенных зна­чений этих переменных, за которыми она или перестает существовать, или коренным образом меняет свой характер.

В. Пределы направленности социокультурного изменения. Принцип ограничений имеет большое значение и в другой обла­сти социальных исследований, а именно — в том, тг^ касается направления социальных процессов. Начиная с XV.IT в. соци­альные, а в значительной степени и биологические науки нахо­дились под обаянием теории эволюции и прогресса с ее вечной линейной тенденцией — однолинейной, спиралевидной, развет­вляющейся или осциллирующей. Согласно этой теории, Всемо­гущая Эволюция или Предначертанный Прогресс безошибоч­но ведут человечество все ближе к некоей цели или к некоему «более развитому и лучшему» состоянию.

Все эти теории в явной или неявной форме предполагают, что социальные или биологические процессы продолжаются бес­конечно, с небольшими отклонениями или даже без них, в од­ном и том же направлении, не имеющем предела. Можно ли при­знать подобное положение достоверным? Я, со своей стороны,