2015-05-06
279
готов утверждать, что по отношению к большей части социокультурных процессов это положение непригодно. Достоверно ли оно применительно к некоторым процессам — это мы увидим в дальнейшем. Общие основания для такого утверждения суть следующие:
Непрерывная тенденция в социальных процессах — это более сложная форма равномерного прямолинейного движения в механике. Закон Ньютона описывает, при каких условиях оно возможно. Для этого необходимо, чтобы движущееся тело не испытывало воздействия никаких внешних сил или же находилось бы в абсолютной изоляции от влияния окружающей среды. В противном случае точное движение в одном направлении невозможно, трение и удары внешних сил будут нарушать движение и постепенно изменять его направление. Например, под воздействием силы притяжения прямолинейное движение превращается в круговое или эллиптическое.
Соблюдаются ли эти весьма важные условия для всех социальных процессов или хотя бы для каких-либо из них? Очевидно, что нет. Социальные процессы, каждый в отдельности и все они в совокупности, не находятся в абсолютной изоляции от внешнего космического и биологического миров и от «давления» других социальных процессов. Они непрерывно и непрестанно сталкиваются друг с другом. Совершенно невероятно, если только мы не верим в чудо или вмешательство Провидения, — чтобы все эти неисчислимые силы действовали бы таким образом, что их равнодействующая была незаметной или постоянной, с неизменным сохранением направления процесса. Подобное допущение совершенного и вечного равновесия бесчисленных космических, биологических и социальных процессов равносильно чуду и противоречит всякой вероятности.
|
|
|
Если бы даже было доказано, что такое предположение правильно, это еще не гарантировало бы, что социальный процесс бесконечно развивается в одном направлении. Необходимо еще одно основное условие, а именно — чтобы сама социальная система — будь то небольшая социальная группа, человечество, культура или любое другое социальное явление, находящееся в процессе, сохраняла свою природу и свои характеристики вечно неизменными. Почему? Потому что совокупность взаимно уравновешенных внешних сил, воздействующих на систему таким образом, что она сохраняет направление своего движения или
39, «Почему» социокультурных ритмов и колебаний 825
тенденцию, будет недостаточной гарантией сохранения этого направления, если сама система изменится. В силу принципа имманентного изменения любая «социальная система, находящаяся в процессе», именно потому, что она в процессе, неизбежно будет изнашиваться, изменяться или трансформироваться. Точно так же едва ли вероятно, чтобы изменение происходило таким образом, что все «части и стороны» или аспекты социальной системы, претерпевающей процесс, стали бы изменяться столь пропорционально, что это не нарушило бы существующую тенденцию развития. Такое предположение тоже означало бы ожидание чуда.
|
|
|
Итак, для признания вечного направления социальных или биологических процессов необходимо сделать, по крайней мере, два совершенно невероятных предположения или ожидать, что произойдут два «чуда». Поэтому что касается всех или большинства социокультурных процессов, никакие гипотезы и теории, опирающиеся на них [то есть на эти два «чуда»], неприемлемы. Они являются фактом веры и не могут быть предположениями науки. Это объясняет, почему направление большинства социокультурных процессов прерывается и совершает повороты.
К этим рассуждениям можно присоединить аргументы Аристотеля и Гегеля. Аристотелевский аргумент, будучи недостоверным применительно к движению материального тела, имеет некоторую достоверность относительно того, что касается качественного изменения.
Согласно Аристотелю, любое изменение можно мыслить только как переход от одной антитезы к другой, от одной противоположности к другой (например, от горячего к холодному, от
СухОГО К МОКрОМу) ИЛИ ОТ ОДНОГО СОСТОЯНИЯ К Пр'ТГИРОПОЛОЖ-
ному (как, например, в случае перехода от «возникновения» к «уничтожению»). Без такой антитезы никакое изменение немыслимо. Следовательно, если любое изменение означает переход от одной антитезы к другой, то из этого вытекает, что никакое Движение или изменение (за исключением чистого вращения или Циркулярного движения) не может продолжаться вечно и непрерывно и в одном и том же направлении. «Никакое движение, за исключением вращения на месте, не может быть единым и Непрерывным»7.
Развивая этот аргумент, Аристотель приходит к выводу, что прямолинейное движение не может быть непрерывным (то есть
Часть Я «Почему» и «клю> социокультурного измерения • 39. «Почему» социокультурных ритмов и колебаний
единообразным, непрерываемым и вечно продолжающимся), потому что движущийся или изменяющийся объект рано или поздно должен достичь одного из антитетичных полюсов, после чего он либо прекращает движение, либо изменяет его направление, либо дает обратный ход. Отсюда — необходимость ограничения, перерыва, поворота или ритма, даже обратного хода в направлении движения или изменения.
Известно, что в перефразированном виде этот же аргумент сформулирован Гегелем и выражает самую сущность его диалектического метода8. Так как любое понятие и реальность, ему соответствующая, содержат в самих себе свое собственное отрицание (то есть являются единством противоположностей) и в ходе своего развития порождают свои антитезы, никакое изменение или движение не может продолжаться вечно и непрерывно в одном и том же направлении без поворотов и ритмов.
Всех вышеприведенных соображений достаточно, чтобы показать, почему многие (если не все) социокультурные процессы претерпевают перерывы, ритмы и повороты и почему они не продолжаются вечно, непрерывно и единообразно в рамках одной и той же тенденции.
С Принцип ограниченных возможностей изменения. Третью разновидность принципа ограничения можно назвать принципом ограниченных возможностей, который является производным от принципа ограничения в области причинности и направленности. Мы уже знаем, что многие процессы не могут развиваться в одном и том же направлении вечно, достигнув своего предела, они поворачивают, но и в этом новом направлении не могут развиваться вечно, рано или поздно они меняют и его и т. д.
|
|
|
Является ли этот ряд поворотов и изменений неограниченным для всех социокультурных и прочих процессов? Могут ли они бесконечно делать новые повороты, обретать новые формы, претерпевать новые преобразования — без какого бы то ни было ограничения? Или же такая возможность ограничена если не для всех, то для многих систем, претерпевающих процесс? Другими словами, примем ли мы принцип ограниченных или неограниченных возможностей «поворотов», форм, модификаций, образцов, тактов, темпов, тенденций, которые может обретать система в процессе развития? Ответ таков: если не для всех, то, по крайней мере, для подавляющего большинства соци-
окультурных систем, находящихся в процессе развития, число фундаментальных возможностей в отношении всегда новых, радикальных поворотов в направлении, обретении принципиально новых форм, образцов и внешних форм, которые может принимать система, — ограниченно и имеет, пределы. Будучи разными по количеству для разных систем, эти возможности не безграничны, но ограниченны. Пройдя их все, система либо прекращает свое существование, либо, если она продолжает жить, должна снова повторить один или большее число поворотов и форм, через которые она уже прошла. В этом случае процесс существования системы обнаружит повторяющиеся количественные, качественные, пространственные ритмы, повороты, образцы, формы и т. д. (независимо от того, являются они периодическими или нет).
Одна из главных и важнейших причин этого указана выше. Если данная система обладает безграничными возможностями изменения, то она может измениться столь радикально, что утратит все свои существенные черты и перестанет быть идентифицируемой. Такое изменение означает прекращение существования системы; когда же система становится неидентифицируемой и перестает быть тождественной самой себе, она исчезает. Следовательно, до тех пор, пока система живет, она имеет ограничения в своих изменениях. Избирательность системы ведет к такому же результату. Неограниченная возможность изменения для данной системы означает, что она может превратиться во что угодно, может проглотить все, что угодно, и, следовательно, сделаться радикально отличной от того, чем она была, и неидентифицируемой. Такое изменение равносильно прекращению существования системы и замене ее другой — совершенно ино: >— системой. В силу этих, почти очевидных причин, практически всякая система должна иметь и имеет пределы своего изменения. Преступив эти пределы, она исчезает.
|
|
|
С эмпирической точки зрения нет ни малейшего сомнения, что подавляющее большинство химических, физических, биологических и социокультурных систем соблюдают этот принцип. В химии, например, такая «система», как вода, может иметь только три фазы — газообразную, жидкую и твердую — и не больше. В одних условиях могут сосуществовать все три фазы, в других — Две, в каких-то еще — только одна; но система воды не может иметь больше трех фаз, и степень ее свободы также ограничена, согласно формуле Дж. Гиббса: Ф + С = К + 2, или С-К + 2 —
828 Часть 9. «Почему)» и «как» социокультурного измерения
Ф, где Ф означает количество фаз, С — степень свободы и К — количество компонентов. Система, состоящая из более чем одного компонента, может иметь большее число фаз и больше степеней свободы, и тем не менее число их конечно почти для всех химических систем. Существует предел возможности преобразования для каждой из них, и этот предел скорее узок.
То же самое можно сказать и о биологических системах. И по продолжительности жизни каждого организма, и по масштабам роста, и по анатомическим и психологическим особенностям, и по сотням других черт и характеристик вариации организмов одного и того же вида, как бы они ни были иногда велики, ограничены определенными пределами. Возможности для каждого организма одного и того же вида не бесконечны. Поэтому сами вариации повторяются. То же самое можно сказать и о биологических процессах, происходящих внутри организма, в рамках одного или даже нескольких видов. Всюду они одни и те же: воспроизводство, питание, самозащита, рост, созревание и старение и, наконец, смерть. Детали каждого из этих процессов могут быть разными, но сами они в той или иной форме свойственны практически всем организмам. Внутри одного вида даже «техника» осуществления этих основных функций различается очень незначительно, поскольку она закреплена механизмом врожденных инстинктов и рефлексов. Инстинкт и рефлекс означают здесь крайне ограниченные возможности изменения. То же справедливо и относительно другого биологического принципа: наследственности. Она ограничивает даже возможности изменения отдельных организмов одного и того же вида. Для каждого вида существуют и вполне определенные пределы процессов его приспособления, отбора и выживания. Вряд ли какой-нибудь вид обладает способностью адаптироваться и выживать в любой среде. Для одних видов соответствующие возможности могут быть шире, для других — уже, но для всех предел этот ограничен. Короче говоря, среди биологических процессов имеется огромное количество основных и второстепенных процессов, возможности изменения и направления которых четко ограничены. Поэтому большинство из них повторяется — в организмах, в видах и в скоплении видов.
Хотя homo sapiens считается более изменчивым созданием, чем другие виды, и хотя социокультурные процессы, вероятно, более разнообразны, чем процессы органические и неорганические, тем не менее, нет сомнения, что разнообразие индиви-
