ШИИЗМ—ШИЛЛЕР

бенной роли и главное для него — это его личная пре­данность и любовь к Шиве, стоящая неизмеримо выше всех правил поведения и законов природы. Традиция шайвы-сиддханты продолжается в наст, время в ши-ваитских монастырях, а также в ряде учебных центров южной Индии (штат Тамилнад) и сев. Цейлона.

Лит.: Барт А., Религия Индии, пер. под ред. С. Тру­
бецкого, М., 1897: Радхакришнан С, Инд. философия,
пер. с англ., т. 2, М., 1957; Пятигорский А. М., Мате­
риалы по истории инд. философии, М., 1962; Wh i t e head H.,
The village gods of South India, 2 ed., Calc, 1921 (The religious
lite of India); The cultural heritage of India, v. 4, Calc, [1956];
Mahadevan Т. М. P., The idea of god in Saiva-Siddhan-
ta, Annamalai, 1955; God in Saiva-Siddhanta, Annamalai,
1955. А. Пятигорский. Москва.

ШИИЗМ (от араб, шиа — группа приверженцев, партия) — общее обозначение различных ответвлений ислама, признающих особую роль Али, зятя Му­хаммеда как его духовного преемника и толкователя его учения (в наст, время около 90 млн. последова­телей, считая исжаилитов и членов сект, из общего числа приблизительно 400 млн. мусульман; гос. ре­лигия в Иране, где Ш. исповедует ок. 80% населения, более 50% — в Ираке п Йемене, отд. группы — в Пакистане, Индии, Афганистане, Сирии, Египте и нек-рых странах Африки). После раскола на суннитов и шиитов (см. Суннизм) шииты считали, что замести­тель пророка, ведущий мусульман после его смерти, не может быть избран людьми (как полагали сунниты), а может быть указан только велением бога через по­средство Мухаммеда (в связи с этим они в дальнейшем считали первых трех халифов Абу Бекра, Омара, Османа узурпаторами, отнявшими власть у Али и нарушившими божеств, веление об имамате). Му­хаммед, пророк, принес божеств, закон {Коран), в рамках к-рого осуществляется спасение, движение к раю, а Али и его преемники из «дома пророка» — има­мы, потомки Али и Фатимы, несут людям валайат (букв. — покровительство) — внутреннюю живую си­лу, к-рая делает возможным такое движение, и особое знание сокровенного смысла формул Корана. В пер­вые века ислама догматика Ш. быстро развивалась и видоизменялась, в Ш. появились новые течения: с сер. 8 в.— зейдиты (с 901 по 1963 зейдитские имамы пра­вили в Йемене), несколько позднее — псмаилпты, со 2-й пол. 9 в.— т. н. исна'ашарийа (букв.— сторонники 12 имамов; в наст, время гос. религия Ирана) с новым важным для Ш. догматом о «скрытом имаме», основа­нием для к-рого послужило таинств, исчезновение двенадцатого имама Мухаммеда (вероятно, он был убит). Поскольку, согласно Ш., мусульм. община не может существовать без «покровительства» (валайат), носителем к-рого является имам, двенадцатый имам считается «живым и сокрытым», направляющим жизнь общпны до дня страшного суда, дня его возвращения. Орудиями скрытого имама на земле являются муджта-хиды, использующие иджтихад (критич. рассуждение) по мистич. научению имама. Основы религ.-правовых норм этого толка заложил шестой имам Джафар (ум. 765). Из догмата о скрытом имаме, придающего своеобразную форму эсхатологии и мессианизму Ш., вытекает, что шиитское духовенство не признает со­гласного мнения общины, пользуется непререкаемым авторитетом, освященным мистич. связью с имамом, и занимает особое, часто весьма независимое положе­ние по отношению к светской власти. В русле Ш. на протяжении веков развивались мессианские тео­рии, давшие начало различным формам махднзма, суфийским орденам (см. Суфизм), впоследствии ба-бизму, выросшему из школы шейхитов, и бехаизму. Наряду с богословием Ш. развил и своеобразную ре­лиг. философию, «духовный ислам», с космогонией, теогонией и метафизикой, весьма схожими у исмаи­литов и шиитов «двенадцати имамов». Характерно использование в обоих течениях книг по фикху исмаи-

лпта Казн Ну'мана (ум. 974), богословских трактатов выдающегося астронома и математика Насир ад-Дина Туей (ум. 1273), также связанного с исмаилитами. Ре­лиг. философия Ш., проникнутая крайним спиритуа­лизмом и мистикой, до недавнего времени была мало известна па Западе. В наст, время она усиленно изучается во Франции, США, а также Иране и др. стра­нах. Выделена исфаганская филос. школа 17 в. (наи­более видные представители — Мир Дамад и Мулла Садра), к-рую связывают с совр. экзистенциализмом. Лит.: Беляев Е. А., Мусульманское сектантство, М., 1957; Масса А., Ислам, пер. с франц., М., 1961; Петру-ш ев с кий И. П., Ислам в Иране в 7—15 в., Л., 1966; С о г b i n П., Histoire de la philosophie islamique, P., 1964; Мактабе ташаййо, т. 2, Кум, 1339 с. г. х. (1960); X и к м е т Али Асгар, Нох гофтар дар тарихе адйан, т. 1—2, Шираз, 1339—40 с. г. х. (1960 — 61). А. Бертельс. Москва.

ШИЛЛЕР (Schiller), Фердинанд Каннинг Скотт (16 авг. 1864 — 6 авг. 1937) — англ. философ-прагма­тист. Проф. Оксфордского ун-та (с 1903) и ун-та в Лос-Анджелесе (с 1929). В своем варианте прагматиз­ма — т. н. гуманизме — Ш. исходит из того, что познание есть продукт активности человека, к-рый познает только «человеч. элемент», входящий в наши убеждения. В отличие от Джемса, Ш. считает, что критерий истинности идеи надо усматривать не в «чув­ственных», а лишь в «благих» последствиях: «Истина всегда есть... благо в силу самого своего генезиса» («Must philosophers disagree?», L., 1934, p. 187). «Метафизика» Ш.— сочетание прагматич. субъектив­ного идеализма («реальность» тождественна пласти­ческому, изменяющемуся под влиянием человеч. дей­ствия опыту) с персонализмом (опыт имеет не «нейт­ральный», как у махистов и Джемса, но личный харак­тер) и телеологич. эволюционизмом, к-рый «объясняет низшее как несовершенную реализацию высшего, ссылаясь на Цель мирового процесса» («The riddles of the Sphinx», L., 1912, p. 208). Из телеологич. истолкования процесса развития Ш. выводит бога как его причину и как «разумный и личный дух». В 20-е гг. Ш. присоединяется к теории «творческой эволюции», признающей возникновение нового в про­цессе развития как «творение из ничего» (см. «Must philosophers disagree?», L., 1934, p. 231).

В социально-политич. сфере Ш. занимает антиком-мунистич. позиции — спасение бурж. мира от «угрозы коммунизма» он видит в «позитивной евгенике», спо­собствующей воспитанию сверхчеловека, и религ. ми­ровоззрении.

С о ч.: Axioms and postulates, в кн.: Personal idealism, L., 1902; Humanism, 2 ed., N. Y., 1903; Studies in humanism, L., 1907; Formal logic, L., 1912; Problems of belief, N. Y., 1924; Why humanism?, в кн.: Contemporary British philosophy, [v. 1], L.—N. Y., 1924; Cassandra of the future of British Empire, L.„ Г1926]; Logic for use, L., 1929; The future of the British Empire after ten years, L., 1936; Our human truths, N. Y., 1939.

Лит.: Джемс В., Прагматизм, пер. с англ., СПБ, 1910, лекц. 7; Э б е р М., Прагматизм, СПБ, 1911, гл. 3; Митр о-х и н Л. Н., Критика логич. учения прагматизма (Ф. К. С. Шиллер), М., 1956 (автореф. дисс); Богомолова. С, Англо-амер. бурж. философия эпохи империализма, М., 1964, гл. 4, § 2—3; X и л л Т. И., Совр. теории познания, пер. с англ., М., 1965, с. 296—98; РеггуЕ. В., Present philosophical ten­dencies, N. Y., 1912, ch. 9, § 9, 10; A b e 1 R., The pragmatic humanism of F. C. S. Schiller, N. Y., 1955; Passmore J., A hundred years of philosophy, L., 1957, p. 114—16, 171—72.

А. Богомолов. Москва.

ШИЛЛЕР (Schiller), Фридрих (Юнояб. 1759—9 мая 1805) — нем. поэт, философ и историк. В 1773—80 учился медицине в Штутгартской «академии». С 1787 жил в Веймаре.

В филос. развитии Ш. выделяются докантовский период («О взаимосвязи животной природы человека с его духовной природой» — «Versuch uber den Zusam-menhang der thierischen Natur des Menschen mit seiner geistigen», Stuttg., 1780; «Теософия Юлия» — «Theoso-phie des Juleus», 1780, изд. Lpz., 1786), период усвое­ния философии Канта («О причинах удовольствия,, получаемого от трагич. предметов» — «Uber den Grund

ШИЛЛЕР

des Vergnugens an tragischen Gegenstanden», опубл. в журн. «Neue Thalia», 1792, № 1; «О трагич. иск-ве» — «Ober die tragische Kunst», опубл. там же, 1792, № 2) и период ее творч. переосмысления, когда были написаны осн. фплос.-эстетич. соч. Ш.— «О грации и досто­инстве» («Uber Anmuth und Wtirde», опубл. в журн. «Neue Thalia», 1793, № 3), «Об эсте­тическом воспитании челове­ка» («Ober die asthetische Er-ziehung des Menschen», опубл. в журнале «Die Horen», 1795, вып. 1—2), «О наивной и сенти­ментальной поэздн» («Uber nai­ve und sentirnentalische Dieh-tung», опубл. там же, вып. 11—12; 1796, вып. 1). Усвое­ние идей Канта дало сильный толчок фплос.-эстетич. раз­мышлениям Ш., прояснило его мысль и дало ему развитую терминологию, но не затронуло самих глубин его представлений, так что Ш. не стал филосо­фом-кантианцем.

Характер мысли Ш. определен прежде всего тради­циями просветительского морализма—англ. моральной философии 18 в. (Т. Рид, Локк, Шефтсдери, Юм, Фер-гюсон), а также немецкой «популярной философии» (X. Гарве, Т. Абт и др.). Как моралисту III. присуще дуалистич. противопоставление идеального и дейст­вительного, духа и тела, формы и материи и притом под знаком должного. В этом плане Ш. воспринимал и кантовские антиномии. Но если у просветителей-мо­ралистов эти противоречия легко преодолевались в конечной идеальной гармонии сущего (как у Шефтс-бери), то для Ш. противоречивость мира — трагич. судьба. Морализм Ш. определяет и то, что проблема человека, его истории и человеч. общества — глав­ная в его философии. Здесь Ш. смыкается и с Герде-ром, и с Кантом. Сближение с кругом представлений Гёте в сер. 90-х гг. было обусловлено тяготением Ш. к идеалу гармонич. цельности, переживание к-рой у Гёте было столь же первичным, как у Ш.— представ­ление о расколе действительности; в отличие от Гёте, целостность у Ш. всегда остается равновесием динамич. борьбы враждебных сил.

Общей чертой филос.-поэтич. творчества Ш. являет­ся то, что подлинными действующими лицами многих его произведений оказываются именно этич. и филос. категории как нек-рые персонификации внутренних динамич. сил бытия. В филос. соч. кантовские катего­рии трансформируются уже потому, что делаются своеобразной поэтич. реальностью. По словам Касси-рера, мысль становится у Ш. художеств, формой (см. «Idee und Gestalt», В., 1921, S. 80). Это проявляется и в филос. лирике («Боги Греции», «Художники», «Идеа­лы», «Идеалы и жизнь»), и особенно в драмах, в т. ч. в поздних, где при всей конкретной н социально-псто-рич. определенности действующих лиц (как в «Виль­гельме Телле») действие протекает в кругу заранее заданных идеальных категорий-сущностей, свое отно­шение к к-рым выявляют герои драмы. Герои при этом могут быть, но могут и не быть носителями определ. идеи, ее «рупором». Эту конкретную наглядность своих идей имел в виду Ш., когда писал, что он «символизи­рует» и «колеблется... между понятием и созерцанием, между правилом и чувством, конструированием и ге­ниальностью» («Der Briefwechsel zwischen Schiller und Goethe», Bd 1, Lpz., 1964, S. 11). «Символизируе­мые» категории составляют самый глубокий слой миро­воззрения Ш. Оно — «диалогично» (Кассирер) и тра­гично. Человек остается наедине с миром, с судьбой, со своей виной; таковы заключит, слова хора «Мессин-

ской невесты», оставляющие неясным положит, смысл бытия: «Одно я чувствую и отчетливо постигаю: жизнь н е есть высшее из благ, но величайшее зло есть — вин a» (Gesammelte Werke, Bd 7, В., 1954, S. 421). Трагизм Ш. противоречив: судьба, «...растап­тывая человека, возвышает его» (там же, Bd 1, В., 1955, S. 301).

Разорванный мир противоборствующих сил в траге­диях Ш. уступает место в основных его филос. соч. поискам преодоления противоположностей. Вслед за Кантом в эстетическом он видит середину между теоретическим и практическим («Письма об эстетич. воспитании»). Динамизируя кантовское противопо­ставление материи и формы, Ш. говорит о влечении к материи — чувств, влечении и влечении к форме. Итогом этих противоположно направленных устрем­лений («чувственное влечение стремится быть опре­деленным извне, воспринять свой объект, влечение к форме стремится само определять, создавать свой объект» — там же, Bd 8, В., 1955, S. 441) является влечение к игре, или инстинкт игры, к-рый стремится воспринимать свой предмет так, как если бы он сам произвел его, и производить так, как стремится вос­принимать чувство; влечение к игре, соединяя оба др. влечения, принуждает человека и морально, и физи­чески, но тем самым снимает всякое принуждение и физически, и морально освобождает человека. Если предметом Ч5^гвств. влечения является жизнь в самом широком смысле, а предметом влечения к форме — образ, форма (Gestalt), то предмет влечения к игре есть живой образ, т. е. красота (см. там же, S. 443). Игра — одно из центр, понятий Ш.; это свободное, самодеят. раскрытие всех сил человека. «Человек играет только тогда, когда он является человеком в полном смысле этого слова, и только тогда является он человеком вполне, когда играет» (там же, S. 446). Человек в игре творит реальность высшего порядка («эстетическую реальность») и творит самого себя как всестороннюю гармоническую личность, а общество как общество «эстетическое» («в царстве эстетической видимости осуществляется идеал равенства, который мечтатели хотели бы реализовать и по существу» — там же, S. 496). В прекрасном, игре Ш. надеется восста­новить внутр. целостность личности, расколотой в результате калечащего действия разделения труда, преодолеть историч. противоречие между реальным и должным в человеч. жизни, совр. обществе.

В философии культуры, развитой в ст. «О наивной и сентиментальной поэзии» (1796), характерно пере­плетение исторпч. и типологич. планов анализа раз­личных типов культуры. В историч. плане «наивное» — синоним нерефлектированного единства человека с природой, в типологич. плане «наивное» и «сенти­ментальное» — возможные типы художеств, творчества вообще. «Наивный» поэт есть сама природа, «сенти­ментальный» — стремится к природе, и его поэзия идеальна. Различие между наивным и сентименталь­ным иск-вом есть различие между индивидуальностью и идеальностью, пластичностью и духовностью формы, между иск-вом ограничения и иск-вом бесконечного стремления к идеалу. Здесь Ш. выступает как непо-средств. предшественник типологич. построений в эстетике романтизма (антитеза «классического» и «романтического») — у Ф. и А. Шлегелей, Шеллинга, а также у Гегеля.

В отличие от романтиков и даже от Гёте, человеч. личность стоит в центре внимания философии Ш.: идеальная действительность строится изнутри лич­ности, целостность к-рой должна быть восстановлена эстетич. воспитанием. Не противоречие между моралью и склонностью является сущностью человеч. природы, как, напр., у Канта, а их согласие в достигшей гар­монии «прекрасной душе».

510 ШИЛС—ШКАЛЫ

III.— автор ряда историч. работ («История отпаде­ния Соединенных Нидерландов» — «Geschichte des Abfalls der vereinigten Niederlande von der spanischen Regierung», Bd 1—2, Lpz., 1788; «История Тридцати­летней войны» — «Geschichte des dreyfiigjahrigen Krie-ges», Buch 1—5, Lpz., 1790—92). Осн. принципы по­нимания истории Ш. берет у Канта: телеологич. прин­цип как привносимый самим историком и др. Исто­рию Ш. понимает как триаду. Характерно его рассуж­дение в ст. «Нечто о первом человеческом обществе...»: «...Прав философ, сие (грехопадение — А. М.) называ­ющий исполинским шагом вперед, ибо лишь благодаря этому шагу человек превратился из раба естественных побуждений в создание, действующее свободно, из автомата — в нравственное существо; совершив этот шаг, он впервые вступил на лестницу, которая через много тысячелетий приведет его к владычеству над собой» (Собр. соч., т. 5, М., 1957, с. 505). Это религ.-этич. представление об истории переплетается у Ш. с трагич. переживанием ее как проявлением суровой неумолимой судьбы, изображением отдельных историч. личностей как ее орудий и игрушек. Филос. и историч. работы Ш. представляют собой значит, шаг в станов­лении историзма.

Соч.: Schillers Werke. Nationalausgabe, begr. von J. Pe­tersen, Bd 20, 21, Tl 1—2, Weimar, 1962—63; в рус. пер.— Собр. соч., т. 6, М., 1957.

Лит.: Юнг К. Г., Психологич. типы, [пер. с нем.], Цюрих, 1929, гл. 2; Л у к а ч Г., Шиллер как эстетик (вступ. ст.), в кн.: Шиллер Ф., Статьи по эстетике, М.— Л., 1938; Берковский Н. Я., Театр Шиллера, в его кн.: Статьи по лит-ре, М., 1962; Асмус В. Ф., Нем. эстетика 18 в., М., 1962, гл. 5; Koch F., Schillers philosophische Schriften und Plotin, Lpz., 1926; Meng H., Schillers Abhandlung iiber naive und sentimentalische Dichtung, Frauenfeld—Lpz., 1936; Baumecker G., Schillers Schonheitslehre, Hd!b., 1937; Spranger E.,Schillers Geistesart gespiegelt in seinen philosophischen Schriften und Gedichten, В., 1941; Buch-wa 1 d R., Schiller, neue Ausg., Bd 1—2, [Wiesbaden], 1956; Cysarz H., Die dichterische Phantasie P. Schillers, Tu­bingen, 1959; Wiese B. v о n, F. Schiller, Stuttg., [1959]; D i 1 t h e у W., Schiller, Gott., [1959]; R о с h A., Die Per-sonalitat in Schillers Theorien und Dramen, Koln, 1960 (Diss); M u 1 1 e r R., Studien zum heutigen Schillerbild, Gott., [1961]; Kerry S. S., Schiller's writings on aesthetics, Manch., [1961]; Re gin D., Freedom and dignity. The historical and philosophical thought of Schiller, The Hague, 1965; S t a i-ger E., F. Schiller, [Z.], 1967. Ал. В. Михайлов. Москва.

ШИЛС (Shils), Эдуард Алберт (р. 1911) — амер. бурж. социолог. Проф. социологии Чикагского ун-та. Ш.— автор мн. работ по теоретич. и эмпирич. со­циологии, посвященных социальному строю, интел­лигенции и социологии как науке, проблемам разви­тия стран Азии и Африки. Известен как автор книг, изданных совместно с Т. Парсонсом: «К всеобщей тео­рии действия» («Toward a general theory of action», Camb., 1951), «Теории общества» («Theories of society», v. 1 — 2, N. Y., 1961), а также как переводчик на англ. язык ряда работ М. Вебера и К. Манхейма. Гл. редак­тор 17-томной «International Encyclopedia of Social sciences» (N. Y.— L., 1968). Ш.— один из создателей теории социального действия, от к-рой он в последнее время отходит, критикуя ее западноцентристский уклон.

С о ч.: The present state ot American sociology, N.Y., 1948; The torment ot secrecy. The backgrounds and consequences of American security policies, L., 1957; Center and periphery, в сб.: The logic ot personal knowledge, N.Y., 1961; The intel­lectual between tradition and modernity: the Indian situation, The Hague, 1961.

ШИНКАРУК, Владимир Илларионович (р. 22 апр. 1928) — сов. философ, д-р филос. наук (с 1965), проф. (с 1966), чл.-корр. АН УССР (с 1969). Член КПСС с 1951. Окончил филос. фак-т Киевского ун-та (1950). В 1951 — преподаватель кафедры истории философии Киевского ун-та, в 1965—68 — декав филос. фак-та Киевского ун-та. Директор Ин-та философии АН УССР(с 1968). Гл. редактор журн. «Фьлософська думка» (с 1969), член редколлегий журн. «Вопросы философии» и «Ком­мунист Украины», председатель Президиума Киев­ского (Украинского) отделения Сов. социологич.

ассоциации (с 1968). Ведет исследования в области истории и теории диалектики, особенно по проблемам диалектич. логики и филос. аспектам марксистского гуманизма.

С о ч.: Предмет та завдання icTopii фигософп' як науки, К., 1957; Розвиток фкяоеофсько!' думки в стародавньому Кита!', К., 1958 (совм. В. С. Дмитриченко); В. I. Ленш про д1алектику субъективного i объективного в процешввдображенняевщомкпто объективно! дгйсносп, в сб.: Теоретична зброя комушзму, К., 1959; Логика, диалектика и теория познания Гегеля, К., 1964; До питания про юторичний генезис Д1алектично1 логши як науки, в сб.: Логша i методолог1я науки, К., 1964; Предмет i структура матер1ал1стично! д1алектики в систем! марксист-сько'1 фшософп, в сб.: В. I. Ленш i фигософсьм проблеми су-часносп, К.. 1969.

ШИШКИН, Александр Федорович [р. 10(23) дек. 1902] — сов. философ, д-р филос. наук (с 1955), про­фессор, заслуж. деятель науки РСФСР (с 1963). Член КПСС с 1928. Окончил Ленингр. коммунистич. поли-тико-просветит. ин-т им. Н. К. Крупской. С 1926 — на преподавательской работе. С 1949 — зав. кафедрой философии в Ин-те междунар. отношений. Член ред­коллегии журн. «Вопросы философии» (с 1955).Область науч. деятельности — история и теория этики.

Соч.: Педагогич. идеи Канта, «Сов. педагогика», 1938, № 7; Теория воспитания Дени Дидро, там же, № 10; О сущ­ности теории естеств. воспитания Ж.-Ж. Руссо, там же, 1939, № 7; Теория бурж. аморализма Дж. Дьюи, «ВФ», 1947, Ni 2; История философии, т. 3, М., 1959, гл. 4, § 5; т. 5, М., 1961, гл. 4, § 3; т. 6, кн. 1, М., 1965, гл. 6, § 3; Наука и мораль, «ВФ», 1961, № 4; Основы коммунистич. морали, М., 1955 (пер. на нем., венг., болг., рум. и др. яз.); Из истории этич. учений, М., 1959; Основы марксистской этики, М., 1961; О предмете этики как науки, «ВФ», 1964, № 1; Об этике ученого, «ВФ», 1966, N° 2; XX век и моральные ценности человечества, М., 1968 (совм. с К. А. Шварцман); The basic principles of morals in Soviet society, в кн.: Transactions of the third World cong­ress of sociology, v. 6, Amst., 1956; Contemporary philosophy and social revolution, в кн.: Proc. 32th Indian philosophical congress, Srinagar, 1957; De la question des valeurs morales, в кн.: Atti del XII Congresso Internationale di Filosofia, 12—18 Settembre, 1958, v. 3, Firenze, 1960.

ШКАЛИРОВАНИЕ — см. Шкалы.

ШКАЛЫ (от лат. scala — лестница) в соци­альном исследовании — способ упорядо­чения эмпирической социальной информации, система чисел и отношений между ними, изоморфная ряду измеряемых социальных фактов. С развитием общества получают распространение простейшие Ш., напр. де­нежная оценка труда, оценка успехов в обучении, Ш., или разряды, квалификации и т. д. Шкалирова­ние как познават. процесс, отличающийся от таких «естественных» Ш. введением точного определения измеряемых признаков и правил построения Ш., на­шло широкое применение первоначально в социальной статистике, а затем в социологии, психологии, эконо­мике, этнографии и др. науках. Совокупность вопро­сов, возникающих при построении Ш. качеств, при­знаков измеряемых объектов, получила название про­блемы социологич. измерения (квантификацип).

В социологии и экспериментальной психологии Ш. впервые вошли в употребление в 1920—30, когда ис­следователи столкнулись с проблемой достоверности при изучении обществ, сознания, социально-психоло-гич. установок (отношений), социального и проф. ста­туса, обществ, мнения, качеств, характеристик ус­ловий труда и быта и т. д. Поскольку эмпирич. провер­кой надежности данных является степень их воспро­изводимости, для характеристики последней требуется Ш. В дальнейшем концепция Ш. как функции воспро­изводимости эмпирич. фактов наиболее четко была сформулирована Гутманом.

В 20—30-х гг. наибольшее применение получили Ш. социальной дистанции Богардуса и Ш. ранжирования, разработанные Тёрстоном. Ш. социальной дистан­ции являются примером стандартизованной групповой оценки, когда с помощью методов выборочной стати­стики измеряется «интенсивность» обществ, мнения. Опрашиваемые заполняют анкету, в к-рой предлагает­ся последовательность ответов с возрастающей эмо-