Эксперимент

иости сциентистского структурализма, нигилистически относящегося ко всем проблемам философии человека, в особенности марксистской.

Лит. см. при ст. Исторический материализм.

i\ Батищев. Москва.

ЭКСПЕРИМЕНТ (от лат. experimentum — проба, опыт) — чувств.-предметная деятельность в науке, осуществляемая теоретически познанными средствами. В науч. языке термин «Э.» обычно используется интуи­тивно в значении, общем для целого ряда сопряженных понятий: опыт, целенаправленное наблюдение, вос­произведение объекта познания, организация особых условий его существования, проверка предсказания и т. п.

Проблема Э. возникла в естествознании нового вре­мени как результат превращения нек-рых форм прак­тической чувств.-предметной деятельности в эмпирич. деятельность науч. познания. До этого формы языка и чувств.-предметной деятельности были одинаковыми и для вненауч. практики, и для науки, различаясь лишь по целевому использованию (это различение тер­минологически фиксируется противопоставлением практического эмпирическому), а специфика науч. познания усматривалась в психология. аспектах дея­тельности ученого. Лишь после триумфа ньютоновской механики, давшей естествознанию принципиально но­вую систему предметных средств — теорию в совр. смысле этого понятия,— чувств.-предметная деятель­ность в науке начинает опираться на теоретич. сред­ства — продукт своего собств. развития. После этого центр, проблемой в гносеологии становится опыт и предпринимаются попытки отличить наблюдение от Э. по структуре физич. осуществления эмпирич. дея­тельности в науке (там, где такие попытки не делались, как в нем. классич. философии, не обсуждалась и сама проблема Э.). Согласно Дж. С. Миллю, наблюдение ста­вит задачей «...отыскать в природе пригодный для на­ших целей случай...», а Э.— «...создать его при по­мощи искусственного сочетания обстоятельств» («Си­стема логики, силлогистической и индуктивной», М., 1914, с. 346). Но поскольку обе эти формы опыта ис­пользуют одну и ту же систему предметных средств, приходилось признавать, что «между указанными про­цессами нет никакой разницы по существу» (там же), или отождествлять науч. опыт с опытом вообще.

Развитие теоретич. базы естествознания и смена господства механики сосуществованием различных тео­рий привели к тому, что не только средства, но н объ­екты эмпирич. исследования начали выступать не в качестве непосредственно, эмпирически данных, а в качестве опосредованных развитием теории. Иными словами, объект включается теперь в эмпирич. дея­тельность в результате предшествующего развития теоретич. знания и выступает в этой деятельности тео­ретически не познанным, фиксируемым эмпирич. язы­ком для получения в дальнейшем теоретич. результата. В этой связи проблема опыта предстает как логич. проблема возможности организации эмпирич. языка, фиксирующего результаты исследования на основе различных теоретич. каркасов (см. Р. Карнап, Значе­ние и необходимость, М., 1959, прилож. А). Но подоб­ный язык уже не является абсолютно исходным эмпи­рич. языком, и анализ формирования знания в науке посредством анализа формирования ее языка также приводит к неразрешимым трудностям (см. B.C. Швы-рев, Неопозитивизм и проблемы эмпирич. обоснова­ния науки, М., 1966). В таком анализе проблема Э. непосредственно не выступает, но стоит за ним как проблема существования особой, отличной от наблю­дения чувств.-предметной деятельности в науке.

Э. является объектом не только философского, но и конкретно-науч. анализа. Так, физика изучает чувств.-предметную деятельность исследователя как

его материальное взаимодействие с объектом познания (см., напр., Л. Бриллюэн, Наука и теория информа­ции, пер. с англ., М., 1960). Но при этом обычно сни­мается историчность проблемы и размывается ее гио-сеологич. специфика, в результате чего значение тер­мина «Э.» трансформируется в систему смыслов терми­нов абстрактной теории, а сам этот термин употреб­ляется при ее изложении в несобственном для этой тео­рии смысле, порождая путаницу в терминологии — называние Э. опытом, наблюдением и т. п.

Экспликация собств. значения понятия Э. предпола­гает анализ целостной структуры познават. деятель­ности в науке при отказе от психологизации субъекта опыта п внеисторич. понимания самого этого опыта. В условиях разделения труда и специализации спосо­бов получения знания чувств.-предметные формы науч. деятельности (в т. ч. и Э.) выполняют служебную роль в науке и потому могут считаться формами практики не непосредственно, а лишь постольку, поскольку про­изводство знания берется в качестве исторически не­обходимого условия практич. воспроизводства об­ществ, человека.

Источником односторонности в решениях проблемы Э. является стремление раскрыть специфику процесса познания посредством анализа одного из компонентов структуры этого процесса (главными составляющими этой структуры являются исследователь, познават. деятельность и язык как ее средство) и его результа­та — теории. При целостном же подходе учитывается взаимосвязь всех этих компонентов; в рамках этой взаимосвязи специфика Э. определяется тем, что он представляет собой чувств.-предметную деятельность, объект к-рой еще не познан теоретически, а в качестве ее средства используется уже опредмеченная теория. Благодаря этому эмпирич. деятельность по своим сред­ствам теоретизируется. Э.— более развитый способ та­кой деятельности, чем наблюдение (в последнем сред­ства и объект эмпирич. деятельности осознаются ис­следователем в логич. формах обыденного языка, и сама такая деятельность отличается от практической лишь своей познават. целью). После достижения тео­ретич. познания объекта чувств.-предметная деятель­ность трансформируется в абстрактно-предметную, осуществляемую как преобразование теоретич. языка; возникает т. н. замкнутая теория (типа термодина­мики). До ее возникновения Э. не может абсолютно достоверно подтверждать или опровергать теоретич. гипотезы, т. к. знание об объекте исследования здесь еще не предопределяет способ его чувств.-предметного функционирования и не выводится из него; когда же такая теория создана, она организует всю структуру соответствующей ей чувств.-предметной деятельно­сти, содержит свое обоснование внутри себя и не нуж­дается в критериальной функции Э. С завершением тео­ретич. познания нек-рой предметной области сохра­няется необходимость определения начальных и гра­ничных условий для конкретных случаев ее существо­вания. Если подобная необходимость возникает в сфере науки, то Э. вновь превращается в наблюдение (напр., астрономическое), если же в практике, то Э. становится инженерным испытанием.

Несмотря на разнообразие судеб разных отраслей эмпирич. науки, каждая из них должна в своем разви­тии пройти через стадию Э. В совр. науке он стал уже достоянием не только своей традиц. сферы — физики, но и ряда др. дисциплин вплоть до лингвистики и пси­хологии.

При наличии общих черт в характеристике Э. его использование в науке связано с различными целями, средствами и объектами познания. В зависимости от этого создаются пересекающиеся классификации Э.: исследовательский — проверочный, обнаруживаю­щий — демонстрационный, воспроизводящий — сози-

ЭКСПЕРИМЕНТ СОЦИАЛЬНЫЙ—ЭКСТЕНСИОНАЛЬНЫЕ И НЕЭКСТЕНСИОНАЛЬНЫЕ ЯЗЫКИ 547

дающий, изолирующий — связующий, качествен­ный — количественный, естественный — искусствен­ный, модельный — непосредственный, природный — социальный и т. д. С т. зр. связи Э. с функциями тео-ретич. знания он рассматривается как условие описа­ния, объяснения, предсказания. С т. зр. связи струк­тур чувств.-предметной и мыслит, деятельности про­водится сопоставление реального Э. с т. н. мысленным. С т. зр. связи науки и практики науч. Э. сопостав­ляется с производственным.

Лит.: Маркс К. иЭнгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 20
(предметный указат.); Мировоззренческие и методологии,
проблемы науч. абстракции, М., 1960; Практика — критерий
истины в науке. [Сб. ст.], М., I960; Бори М., Э. и теория
в физике, в его кн.: Физика в жизни моего поколения, сб.
переводных ст., М., 1963; Алешин А. И., Лазарев
Ф, В., О гносеология, функциях измерения и Э. в естество­
знании, М., 1966; Вальт Л. О., О роли мысленного Э.
в развитии науч. теории, в кн.: Логика и методология науки,
М., 1967; Дынин Б. С, Взаимосвязь наблюдения, тео­
рии и Э. в физике, в кн.: Человек, творчество, наука, М., 1967;
его же, Метод и теория, М., 1968; Dingier H., Das
Experiment, sein Wesen und seine Geschichte, Munch., 1928;
Claude В., Introduction a l'etude de la methode experi-
mentale, P., 1952. Б. Дынин. Москва.

ЭКСПЕРИМЕНТ СОЦИАЛЬНЫЙ — метод науч. познания и оптимизации социальных систем, к-рый реализуется через наблюдение за их поведением в кон­тролируемых и управляемых условиях. Э. с. выпол­няет одновременно две функции: исследовательскую и управленческую, и поэтому принадлежит к двум сфе­рам: науки, исследующей различные социальные под­системы (экономич. наука, педагогика, социальная психология и др.), и социального управления, где проектируются и внедряются новые и совершенству­ются имеющиеся социальные формы.

В науке Э. с. впервые начал применяться в 20-х гг. 20 в. при изучении групповой психики (в частности, взаимодействия группы и индивида), социологич. и экономич. проблем труда в небольших произ­водств, коллективах. В наст, время Э. с. широко ис­пользуются в ходе выработки новых программ в об­ласти политики, экономики, образования и др.

В реальности указанные две функции Э. с. неразде­лимы: для получения познават. результата необходим перевод объекта в но^ое состояние, что, в свою очередь, практически возможно, если на данной стадии изучен­ности представляется, что этот перевод означает его оптимизацию. Однако при разработке теории Э. с. должны быть рассмотрены каждая из его функций в отдельности и затем выяснены зависимости между ними. Познават. функция Э. с. состоит в том, чтобы в случае отсутствия теории поведения того или иного класса социальных объектов накапливать эмпирич. данные об этом поведении путем проверки исходных гипотетич. представлений. Эта функция Э. с. в прин­ципе не отличается от аналогичной функции любого науч. эксперимента вообще. Специфика Э. с. лишь в том, что познават. задачи решаются в ходе управле­ния социальным объектом. Соответственно управленч. деятельность, осуществляемая в ходе Э. с, отличается от «обычной» практики социального управления тем, что подчинена цели решения познават. задач. Напр., если необходимо выяснить различия в приживаемо­сти переселенцев в зависимости от «единицы» рассе­ления (т. е. вливаются ли в места поселения отд. семьп, соседская община, бригада колхоза, целый поселок), то необходимо получить реальные типы таких рассе­лений. Но реальное многообразие «единиц» переселе­ния и расселения диктуется тем, какие именно из воз­можных форм интересуют исследователя.

Э. с. жестко связан с управлением социальными объектами и поэтому для его проведения существует больше ограничений, чем при экспериментировании с природными и технич. объектами. В качестве огра­ничений выступают не только методы изучения дан-

ного объекта, но и требования, связанные с возмож­ностью отрицат. последствий и трудностями создания мн. вариантов экспериментальных ситуаций. Так, пе­ревод объекта в новые состояния не должен нарушать его функционирования, а также способствовать его оптимизации; возможные отрицат. последствия долж­ны быть в принципе обратимыми; потери от них должны быть минимальными; на доэкспериментальной стадии необходимо сравнить и отобрать из ряда одно­типных схем организации объекта, предназначенных для экспериментального изучения, минимальное число или даже одну, к-рая теоретически представляется оптимальной. Э. с. имеет сложную структуру, к-рая включает в себя: 1) постановку задачи; 2) построение предмета экспериментального исследования; 3) раз­работку программы проведения эксперимента, вклю­чающую а) разработку методики (построение схемы связей экспериментальных и контрольных объектов и их распределения в пространстве и времени, необ­ходимой для получения чистого и репрезентативного результата) и б) построение плана создания экспери­ментальной ситуации (выбор объектов, определение последовательности намечаемых экспериментом про­цедур); 4) реализация программы, т. е. а) создание экспериментальной ситуации на реальных объектах и б) наблюдение и контроль; 5) анализ результата, включая выделение тех его сторон, к-рые имеют непо­средственно-практическое и только познавательное (в данное время) значение.

Сфера применения Э. с. в СССР и др. социалистич. странах за последние годы заметно расширяется в связи с все возрастающим вниманием к проблемам науч. управления различными социальными процес­сами, с одной стороны, и развитием обществ, наук — с другой. Важное значение приобретают задачи совер­шенствования методики и организации Э. с.

Лит.: Занков Л. В., О предмете и методах дидактич.
исследований, М., 1962; Ительсон Л. Б., Математич.
и кибернетич. методы в педагогике, М., 1964; Андре­
ева Г. М., Совр. бурж. эмпирич. социология, М., 1965;
Ядов В. А., Методология и процедуры социологич. ис­
следований, Тарту, 1968, гл. 5, ч. 2; Р ы в к и и а Р. В.
и Винокур А. В., Социальный эксперимент, Новоси­
бирск, 1968; Раббот В., Экспериментальные методы в со­
циальном познании, «ВФ», 1970, № 3; Морено Д ж. Л.,
Социометрия, пер. с англ., М., 1958; Greenwood E.,
Experimental sociology. A study in method, N. Y., 1945;
Research methods in behavioral sciences, ed. by L. Festinger
and D. Katz, N. Y.—L., 1953, ch. 3, 4; Pages R., Das
Experiment in der Soziologie, в кн.: Handbuch der empi-
rischen Sozialforschung, Bd 1, Stuttg., 1962, S. 415—50;
Miller D. C, Form W. H., Industrial sociology, 2 ed.,
N.— Y., 1964; P a r t h e у H., Wall D., Die experimentelle
Methode in Natur- und Gesellschaftswissenschaften, В., 1966
(библ. с. 241—53). P. Рывкина. Новосибирск.

ЭКСТЕНСИОНАЛЬНЫЕ И НЕЭКСТЕНСИОНАЛЬ­НЫЕ ЯЗЫКИ (от лат. extensio — протяжение, рас­ширение) — понятия, являющиеся экспликатами тра­диционного (восходящего к Пор-Рояля логике) под­хода к выражениям языка с т. зр. их объемной (озна­чение) и содержательной (соозначение) характери­стики. Экстенсиональным называют любой язык (формализованный или неформализованный), в к-ром постулируется тождество между объемом и содер­жанием понятий (предложений), или, говоря иначе, такой язык, в к-ром все контексты (понятия) со­храняют свойство подстановочном!, т.е. к ним беспрепятственно применяется правило заме­ны равного равным. Еще иначе можно сказать, что в экстенсиональных языках абстрагируются от смысла выражений, так что содержание выражения в экстен­сиональном языке исчерпывается его значением. В противном случае язык называют неэкстенсиональ­ным. Напр., неэкстенсиональными являются все языки, выражения в к-рых могут быть (или являются) функциями мнения, т.е. могут содержать (или содержат) такие синтаксич. члены, как «я думаю»

548 ЭКФАНТ—ЭКХАРТ

(или «мне думается»), «я знаю», «я уверен», «припоми­нается» и т. д. При наличии указанных синтаксич. членов возникают т. н. косвенные контексты (косвен­ная речь), к к-рым не всегда применимо правило за­мены равного равным и, следовательно, не всегда до­пустимо использование синонимов. Экстенсиональные языки проще неэкстенсиональных п в этом отношении предпочтительнее. Но с т. зр. выразит, возможностей они беднее. К экстенсиональным формализованным языкам относятся, напр., язык алгебры логики, клас-сич. предикатов исчисления и теории множеств, в к-рых в соответствии с принципом абстракции объем и со­держание понятий отождествляются.

Лит.: Карнап Р., Значение и необходимость, [пер. с англ.], М., 1959; его же, Introduction to semantics and formalization of logic, L., 1959; Russell В., Introduction to mathematical philosophy, L.—N. Y., 1927, ch. 17; F r e vi­de n t h a 1 H., Logique mathematique appliquee, P., 1958.

M. Новосёлов. Москва.

ЭКФАНТ ("ExqavTog) Сиракузский (пред­положительно 4 в. до н. э.) — др.-греч. философ, представитель пифагореизма. Соединяя пифагореизм с атомистич. учением, Э. истолковывал монады как неделимые тела, а пифагорейское «беспредельное» начало — как пустоту. В отличие от атомистов Лев-киппа и Демокрита, Э. считал, что число атомов не бесконечно, и отрицал самодвижение атомов, видя ис­точник их движения в божеств, силе, к-рую называл умом и душой. Вселенная, по мнению Э., имеет форму шара, т. к. она есть подобие шаровидного божеств, ума. В отличие от др. пифагорейцев, учивших, что Земля вместе с Солнцем, Луной и планетами движется вокруг центр, огня, Э. считал, что Земля находится в центре мира и вращается с большой скоростью во­круг своей оси по направлению с запада на восток. Атомистика Э. и его учение о вращении Земли вокруг оси были восприняты Гераклидом Понтийским, уче­ником Платона. Атомистика Э. оказала позже влияние на мусульм. богослова Ашари, к-рый связал ее с дог­матами ислама.

Фрагменты: Diels H., Die Fragmente der Vor-sokratiker, 8 Aufl., Hamb., 1957; рус. пер. в кн.: М а к о-вельский А., Досократики, ч. 3, Каз., 1919, гл. 38.

Лит.. Маковельский А. О., Атомистика на Ближ­нем Востоке, «ВФ», 1957, № 3. | А. Маковельский \. Баку.

ЭКХАРТ (Eckhart), Иоганн (М е й с т е р Э к-х а р т) (ок. 1260—1327) — нем. философ-мистик, мо­нах-доминиканец. До 1310—11 занимал высокие по­сты в региональной системе ордена; затем преподавал в Париж, ун-те и высших школах доминиканцев в Страсбурге и Кёльне. Общегерм. известностью и вли­янием пользовались проповеди Э. на нар. нем. языке.

В последние годы жизни Э. (с 1325) выдвигались обвинения в еретич. характере его проповедей. В 1329 папской буллой 28 пунктов учения Э. были объяв­лены еретическими.

Спекулятивная мистика Э. заключает в себе ори-гин. филос. учение об Абсолютном и о человеке. Крае­угольным камнем этого учения является резкое раз­граничение модусов Абсолютного в его отношениях к себе и к иному. В первом из этих отношений Абсо­лютное есть чистая «... божественная сущность уже как таковая, без разделяющих выявлений...» («Проповеди и рассуждения» Мейстера Э., М., 1912, с. 159). Это по­нятие, к-рое Э. называет Божеством (gotheit), соответ­ствует понятию божеств, ничто в традиции апофатич. богословия, и в его разработке Э. достигает существен­ного онтологич. углубления данной традиции. Если ранее «путь отрицания» атрибутов Абсолютного пола­гали тождественным «пути восславления» — беско­нечному обладанию всеми атрибутами, то Э. утвер­ждает актуальное отсутствие у Абсолютного любых атрибутов, вскрывая тем онтологич. отличие бытия Абсолютного от бытия сущего. Для передачи этого отличия вводится спец. категория «основа» (grunt).

Абсолютное, по Э., есть основа сущего, к-рая чужда всему, ей основанному (см. там же, с. 101), а по отно­шению к себе самой является без-основным, бездной (abgrunt). Божественное ничто раскрывается в кате­гории основы как единство пра-основы (urgrunt) и бездны.

В противоположность «безмолвной пустыне» бо­жеств, ничто, Абсолютное в его отношении к иному выступает как деятельная природа, как начало творе­ния. За этим модусом Абсолютного, к-рый есть «пер­вое обособление божества», Э. сохраняет термин Бог (got), поскольку находит, что именно к нему принад­лежат лица св. троицы. Для него же Э. принимает тезис схоластики Deus est esse (Бог есть бытие), однако смысл этого тезиса трансформируется, поскольку выс­ший модус Абсолютного Э. считает превосходящим всякое бытие. Как рождающая природа, бог есть творч. принцип мирового процесса, и на этой основе учение Э. о мире, продолжая диалектику отношения «бога» и «божества», соединяется с ней в единую теорию божеств.-мирового процесса. Последний, как и в нео­платонизме, мыслится в виде полагания иерархии модусов, завершающим из к-рых является тварный мир, а промежуточные связаны с различением лиц в Боге. Однако, в отличие от неоплатонизма, становле­ние очередного модуса Абсолютного понимается Э. не как эманация, а диалектически — как «внутр. са­мопостижение», самодвижение природы предшествую­щего модуса. Здесь Э. предвосхищает многое из самой сущности гегелевской диалектики.

Утверждение неотделимости Бога от мира, перенесе­ние акта творения мира из времени в вечность при­дают учению Э. о мире пантеистич. черты, которые в еще большей мере присущи его антроподо-г и и. Ведущий принцип ее — тождество природ человека и Божества, присутствие в природе души несотворенного начала, единосущного Божеству («ис­корка»). Это начало есть безосновная основа души, как Божество — безосновная основа Бога. Подобно Бо­жеству, «искорка» есть исходный принцип нек-рого диалектич. процесса. Это процесс воссоединения души с Божеством, являющийся онтологически обрат­ным божеств.-мировому процессу. В нем душа про­ходит путь отрешенности, предполагающий последо-ват. освобождение ее от всех сил, образов и определе­ний и завершаемый актуальным слиянием с безос­новным. «Душевная искорка» как единосущность с Основой, «прорыв» души к погружению в божеств. Ничто — осн. темы творчества Э., пафос его учения. В них антропология Э. сливается воедино с его онто­логией в экзпстепщшльно-теософич. диалектике Бога становящегося (божеств.-мировой процесс) и преходя­щего (экзистенциальный процесс).

В у ч е н и и о познании Э. необычайно вы­соко ставит начало разума. Путь познания для Э.— гносеологич. аспект пути отрешенности, воссоедине­ния с Абсолютным. Это определяет и иерархию видов познания: низший из них — чувств, познание, обыден­ный рассудок, который «...принимает вещи за нечто действительное» (там же, с. 163); от него надлежит восходить к «божеств, неведению» (что близко позд­нейшей концепции «ученого незнания» Николая Кузан-ского). На высшем уровне, в полноте отрешенности, осуществляется тождество субъекта и объекта: «...Душа — равно и познающее, и познаваемое» (там же, с. 99) в созерцании единства себя и Основы.

В э т и к е Э. утверждает, что внешнее делание, следование заповедям и даже религ. подвижничество принадлежат лишь начальной стадии пути к божеству и несущественны на высших ступенях — «...доброде­тель только средина между пороком и совершенством» (там же, с. 166). Здесь Э. радикальнее, чем в др. мо­ментах своего учения, отклоняется от схоластики и

ЭЛЕЙСКАЯ ШКОЛА— ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ЧАСТИЦЫ МАТЕРИИ 549

выступает предшественником Реформации и учения Лютера об «оправдании верой».

Идеи Э. оказали сильное воздействие на весь облик и дух нем. идеалистич. философии. Э. явился родо­начальником нем. апофатической мистики 14—16 вв., к к-рой в тот! или иной мере принадлежали, помимо учеников Э.— Таулера и Сузо — Рейсбрук, Бёме, Шефлер. Особо следует отметить влияние Э. на Нико­лая Кузанского и Лютера. Углубленный интерес к Э. характерен для представителей нем. классич. идеа­лизма — Фихте, Шеллинга, Гегеля. В 20 в. близость к Э. обнаруживают мн. построения т. н. фундамен­тальной онтологии Хайдеггера (аналитика ничто, уче­ние об «экстатическом пребывании в элементе бы­тия» и др.).

Соч.: Die dcutschen und lateinischen Werke, Stuttg., 1936—48; в рус. иер.—Избр. проповеди, М., 1912.

Лит.: Трахтенберг О. В., Очерки по истории зап.-европ. ср.-век. философии, М., 1957; DellaVolpe G., II misticismo speculativo di maestro Eckhart nei suoi rapporti storici, Bologna, 1930; HofH., Scintilla Animae, Lund, 1952; К о p p e r J., Die Metaphysik Meister Eckharts, Saarbru-cken, 1955; Oltmanns K., Meister Eckhart, 2 Aufl., Fr./M., 1957; Lossky V., Theologie negative et connais-sance de Dieu chez M. Eckhart, P., 1960; DegenhardtJ., Studien zum Wandel des Eckhartbildes, Leiden, 1967.

С. Хоружий. Москва.

ЭЛЕЙСКАЯ ШКОЛА — школа др.-греч. филосо­фии 6—5 вв. до и. э. Название получила от г. Элея — греч. колонии в юж. Италии, где жили крупнейшие ее представители. Основателем ее был Ксенофан Колофон-ский, гл. представителями — Парменид и Зенон из Элей, Мелисс Самосский. Э. ш. впервые противопоста­вила мышление (и мыслимое бытие) чувств, восприя­тию (и чувственно-воспринимаемому бытию), отмечая неустойчивость, текучесть человеческих ощущений и чувств, бытия и отводя гл. роль в познании мышле­нию. Э. ш. впервые в истории философии выдвинула понятие единого бытия и сделала его основой философ­ствования. Это единое бытие понимается Э. гл. как непрерывное, неизменное, нераздельное, одинаково присутствующее в каждом мельчайшем элементе дей­ствительности, исключающее к.-л. множественность вещей и их движение (знаменитые рассуждения Зе-нона Элейского о невозможности движения и др.). В дальнейшем понятие единого неизменного бытия по­служило одним из источников философии Платона и неоплатонизма.

Фрагм.; Die Fragmente der Vorsokratiker, griechiseh und deutsch, von H. Diels, hrsg. von W. Kranz, 9 Aufl., Bd 1, В., 1959, S. 21, 28, 29, 30.

Лит.: Ленин В. И., Соч., 4 изд., т. 38, с. 248 — 56;
Манд ее М. И., Элеаты. Филологич. разыскания в об­
ласти истории греч. философии, Одесса, 1911; Лосев А. Ф.,
История антич. эстетики (Ранняя классика), М., 1963,
с. 327—39; R a null S., Der eleatische Satz тот Wider-
spruch, Kbh., 1924; KavenJ.E., Pythagoreans and eleaticos.
An account ol the interaction between the two opposed schools
during the tilth and the early fourth centuries B.C., Camb.,
1948; Prauss G., Platon und der logische Eleatismus, В.,
1966. А. Лосев. Москва.

ЭЛЕМЕНТАРНЫЕ ЧАСТИЦЫ МАТЕРИИ. Стро­гого определения понятия «Э. ч. м.» в наст, время не существует; обычно ограничиваются интуитивным пониманием их как мельчайших из известных «строит, кирпичей», образующих все многообразие материаль­ных объектов. Исторически понятие «Э. ч. м.» возникло как результат перенесения идей атомизма на электрон, протон и нейтрон — основные составные части физич. атомов, известные в 30-е гг. В наст, время число Э. ч. м. превышает число элементов перподнч. системы Менделеева. Э. ч. м.— существенно квантово-меха-нич. объекты (см. Микрочастицы), теория их движе­ний (совершающихся довольно часто со скоростями, близкими к скорости света) может быть только реля­тивистской, т. е. удовлетворяющей требованиям отно­сительности теории. В 30 — 50-е гг. считалось, что общей теорией Э. ч. м. будет синтез квантовой ме-

ханики и теории относительности — релятивистская квантовая теория. Однако целый ряд попыток в этом направлении натолкнулся на непреодолимые трудно­сти. Поэтому в физике сложилось убеждение, что для создания общей теории Э. ч. м. надо пополнить прин­ципы квантовой теории и теории относительности су­щественно новыми, характерными только для мира Э. ч. м. понятиями и закономерностями.

Из возникших в этой связи филос. проблем наиболь­шее внимание привлекла проблема природы простран­ства-времени на очень малых расстояниях. Много-числ. попытки непосредств. квантования пространств, отношений на уровне Э. ч. м. при логически последо-ват. проведении обнаружили свою несовместимость с требованиями теории относительности и данными экс­перимента по рассеянию Э. ч. м. при очень высоких энергиях. Линдеибаум и др. в 1966 доказали, что вплоть до расстояний 10~¹⁷ см пространство микромира имеет непрерывную, недискретную структуру. Раз­личные модели дискретного пространства-времени рас­сматриваются в наст, время как одно из направлений исследования вопроса о реальной физич. структуре очень малых расстояний и промежутков времени. При­менение математики в физике Э ч. м. основано до сих пор на аксиоме Эвдокса — Архимеда, согласно к-рой из двух произвольно взятых отрезков меньший всегда можно отложить на большем конечное число раз, по­сле чего последний будет превзойден по длине. Эта аксиома, характеризующая топологию пространства, вызывает сомнения в мире Э. ч. м., особенно в связи с возможностью различных виртуальных превраще­ний их друг в друга. В рамках т. н. абстрактной теории поля исследуется возможность применения для по­строения общей теории Э. ч. м. математпч. про­странств самой общей топологич. природы, в т. ч. и неметрической (т. е. таких, в к-рых нельзя ввести нек-рую меру «удаленности» объектов друг от друга — аналог «расстояния» между ними).

Др. группа филос. проблем связана с выделением элементарного объекта, к'-рый можно положить в ос­нову теории Э. ч. м. На эту роль выдвигали и опре­деленные эмпирически наблюдаемые корпускулы (напр., протон, нейтрон и лямбда-гиперон в теории япон. физика Саката), и более косвенно связанные с опытом сущности (напр., нек-рое универсальное, само на себя действующее нелинейное спинорное поле Гейзенберга), и объекты гипотетич. природы (кварки Гелл-Мана и Цвейга или реджлионы Чью, Фраучи и их последователей). Многие из этих попыток непосред­ственно связаны с определенными филос. идеями. Так, Саката считает свою теорию основанной на идеях диалектич. материализма, Гейзенберг исходит из уче­ния Платона о геометрически совершенных идеальных телах, Гелл-Ман связывает свою «восьмеричную сим­метрию» с восемью способами постижения истины Будды и с поисками новой формы атомизма, Чью, напротив, полагает идею атомизма устаревшей и пред­лагает руководствоваться идеей Лейбница о наилуч­шем из миров п идеей «демократии» — одинаковости статуса всех известных Э. ч. м.

Все предложенные до сих пор варианты общей теории Э. ч. м. представляют собой конкретные спо­собы разрешения проблемы глубоко диалектич. про­тиворечивости свойств Э. ч. м. как объектов науч. исследования: с одной стороны, очевидно удивитель­ное постоянство масс, зарядов, спинов и др. характе­ристик Э. ч. м. данного вида; с др. стороны, взаимная превращаемость Э. ч. м. является по существу формой их бытия — благодаря наличию виртуальных процес­сов каждая из известных Э. ч. м. может превращаться почти в любую другую (плюс дополнит, корпускулы — для сохранения электрического, барионного и лептон-ного зарядов).

550 ЭЛИДО-ЭРЕТРИЙСКАЯ ШКОЛА— ЭЛИТЫ ТЕОРИИ

Ряд филос. проблем физики Э. ч. м. касается форми­
рования новых понятий, с помощью к-рых удастся
сформулировать новые закономерности движения
Э. ч. м. как качественно своеобразных объектов. В по­
следние годы в связи с открытием новых свойств сим­
метрии Э. ч. м. складывается убеждение, что и законы
квантовой теории, и законы теории относительности
являются лишь нек-рым предельным случаем законо­
мерностей будущей общей теории Э. ч. м. (напр.,
в пределе достаточно малых энергий — до одного
миллиона электронвольт на корпускулу — и при огра­
ничении объектами, имеющими тривиальную, мет-
рич. топологию). Иными словами, к построению тео­
рии Э. ч. м. подходят с позиций соответствия прин­
ципа. Большие надежды возлагаются на интенсивно
исследуемые свойства симметрии взаимодействий
Э. ч. м. Очевидно, что лишь с т. зр. единой теории
Э. ч. м. удастся объяснить и сам факт существования
именно данного набора Э. ч. м., и наличие именно
данных типов взаимодействий между ними, и совер­
шенно загадочную в наст, время, но эмпирически очень
ярко выступающую зависимость силы взаимодействия
от степени его симметрии (уменьшение этой силы по
мере уменьшения степени симметрии взаимодействия).
Лит.: Марков М. А., О совр. форме атомизма (О
понятии элементарной частицы), «ВФ», 1960, № 3, 4; Мар­
шак Р. и Судершан Э., Введение в физику Э. ч.,
пер. с англ., М., 1962; Филос. проблемы физики Э. ч., М.,
1963; Гейзенберг В., Физика и философия, пер. с нем.,
М.. 1963; Природа материи, «Успехи физич. наук», 1965, т. 86,
вып. 4; Чью Д ж., Аналитич. теория S-матрицы, пер. с
англ., М.. 1968. И. Акчг/рин. Москва.

ЭЛЙДО-ЭРЕТРЙЙСКАЯ ШКОЛА — школа древ­негреческой философии, объединявшая одну из неболь­ших групп учеников Сократа с неясным для нас на­правлением мыслей. Федон из Элиды (по имени к-рого назван знаменитый диалог Платона), любимец Со­крата, присутствовавший при его смерти 18-летним молодым человеком, основал в Элиде после смерти Сократа собств. школу, близкую к мегарской школе. Менедем и Асклепиад перенесли школу Федона jb Эретрию, где эта школа имела кратковрем. успех. Ме-недема причисляли к эристикам и диалектикам (Sen. epist. II 134). Возможно, он был близок к Антисфену, потому что признавал только утвердительные катего-рич. суждения и отвергал суждения отрицательные и гипотетические, а также отличался религ. свободо­мыслием (там же, II 135), хотя, по-видимому, и был далек от кинич. номинализма (Simplic. categ.; 68a 24). Сближать его с платонизмом тоже нельзя (Diog. L. II. 134). По-видимому, Э.-э. ш. была эклектическим течением.

Лит.: История философии, т. 1, М., 1940, с. 146; М а I-I e.t С, Histoire de l'ecole de Megare et des ecoles d'Elis et d'Eretrie, P., 1845; Preller L., Phadons Lebensschicksale und Schriften, в его кн.: Ausgewahlte Aufsatze aus dem Geblete der classischen Altertumswissenschaft, В., 1864; W i 1 a m o-witz-M511endorff U. Yon, Phaidon von Elis, «Her­mes», 1879, Bd 14; Z e 1 1 e r Ed., Die Philosophie der Grie-chen, 5 Aufl., Tl 2, Abt. 1, Lpz., 1922; О b e r w e g F., Grund-riss der Geschichte der Philosophie, 12 Aufl., Tl 1, В., 1926.

А. Лосев. Москва.

ЭЛИТЫ ТЕОРИИ (от франц. elite — лучшее, от­борное, избранное) — теории, утверждающие, что необходимыми составными частями любой обществ, структуры являются высший, привилегированный слой или слои, осуществляющие функции управления, раз­вития науки и культуры — элита, и остальная масса людей. Основанием выделения элиты выступали раз­ные признаки. Так, Парето, Моска, Михельс исходили из того, чю политич. власть является основой соци­альных отношений и поэтому главное орудие элиты — гос-во. Элита стремится упрочить свое положение, со­хранить привилегии, оградить свои ряды от неприви­легированных. Вместе с тем, по Парето, в истории про­исходит «циркуляция элит» (см. об этом в ст. Парето). Др. обоснования элитизма — социально-психологиче-

ские (Ортега-и-Гасет, Лассуэлл), технологические (Бёрнхем, Фриш), религиозные и харизматические (М. Вебер, Ясперс, неотомисты). В новейшей социоло-гич. лит-ре к элите все чаще относят представителей бюрократия, верхушки — чиновничества, управляю­щих, наиболее высокооплачиваемых специалистов, представителей технич. интеллигенции.

В Э. т. находят отражение процессы дифференциа­ции и стратификации классового общества, существо­вание обществ, иерархии, венчаемой меньшинством. В совр. Э. т. обнаруживаются различные тенденции, в т. ч. открыто антидемократические, утверждающие, что демократия изжила себя, что власть сильной эли­ты — панацея от всех неурядиц капитализма (амер. «неоконсерватизм», идеологи «ультра»). Более распро­странены теории, сочетающие принципы элитизма и бурж. либерализма. Так, напр., К. Манхейм писал: «Не является ли противоречием говорить об элитах в демократическом обществе?... Демократия влечет за собой антиэлитистскую тенденцию, но не требует идти до конца к утопическому уравнению элиты и масс. Мы понимаем, что демократия характеризуется не от­сутствием страты элиты, а скорее новым способом ре­крутирования и новым самосознанием элиты» («Essays on the sociology of culture», L., [1956], p. 200). По мнению Лассуэлла, демократия отличается от оли­гархии не наличием или отсутствием элиты, которая оказывает наибольшее влияние на обществ, жизнь, а закрытым или открытым, представительным или непредставительным характером элиты.

В совр. бурж. социологии подвергается критике «слишком прямолинейный» элитизм, взамен к-рого выдвинута теория «баланса элит». Ее авторы отказы­ваются от понятия единой элиты, годного, по их мне­нию, лишь для низкоорганизованных обществ, и ут­верждают, что в совр. обществе существует множест­венность элит (политическая, экономическая, админи­стративная, военная, религиозная, культурная и др.), к-рые «сдерживают и уравновешивают друг друга» в зап. странах, предотвращая «тоталитаризм» (Ман­хейм, Голбрейт). С резкой критикой узкого слоя «вла­ствующей элиты» в США выступил Миллс. Однако его Э. т. носит абстрактный характер. С позиций демокра­тия, плюрализма теорию Миллса критиковал Рисмен (см. «Culture and social character», ed. by S. Lipset and L. Lowenthal, Glencoe, 1961, p. 252—61).

В совр. бурж. социологии термин «элита» имеет неск. значений: традиционное значение «правящей Э.» или синоним «политич. Э.»; люди, влияющие на соци­альный процесс пли в силу своего положения (Дю-пра), или в силу интеллектуального и морального превосходства над массой, безотносительно к своему статусу (Воден); группа лиц, осуществляющих госу­дарственное, культурное, военное, идеология, лидер­ство (соответственно политическая, экономическая, военная и др. элиты); наиболее квалифицированные специалисты, прежде всего из технич. интеллигенции и высших служащих в системе бюрократии, управле­ния; руководящий слой «небольших групп» — про­фессиональных, этнических, локальных, напр. элита провинциального города, элита летчиков, лит. элита, даже элита воров. Множественность толкований при­вела к тому, что термин «элита» характеризуется рядом социологов-немарксистов как неточный, малообъек­тивный, двусмысленный (Ж. Лаво), как имеющий оце­ночный, а не научный характер (Дж. Кетлин), как весьма неопределенное и саморазрушающееся понятие (Мейсел).

Ряд бурж. социологов утверждает, что «система раз­личных привилегий установлена везде, независимо от социальной структуры и политической идеологии» (Green A., Sociology..., N. Y.—Toronto — L., 1952, p. 269); они пытаются доказать, что в социалистич.

ЭМАНАЦИЯ—ЭМЕРДЖЕНТНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ 551

странах существует элита, относя к ней интеллиген­цию (Фойер), членов Коммунистич. партии (Лабедц). Марксистская социология показывает ненауч. ха­рактер Э. т., ее направленность против марксистского учения о классах и классовой борьбе. Различные Э. т. не раскрывают подлинную классовую дифференциацию общества, реальные социальные антагонизмы капита-листич. общества.

Лит.: Миллс Р., Властвующая элита, пер. с англ.,
М., 1959; Колбановский В. В. и Осипов Г. В.,
Антинар. сущность теорий «элиты», в кн.: Историч. материа­
лизм и социальная философия совр. буржуазии, М., 1960;
А шин Г. К., Миф об элите и «массовом обществе», М.,
1966; Burnham J., The managerial revolution, Toronto,
1941; Berkley R., The theory of the elite and the mythology
of power, «Science and Society», 1955, v. 19, № 2; F r e u n d L.,
Politik und Ethik, Fr./M.—В., 1955; Transactions of the fifth
World congress of sociology, v. 2, Wash., 1962; Keller S.,
Beyond the ruling class, N.Y., 1963; Walker J. L., A criti­
que of the elitist theory of democracy, «Amer. Polit. Sci. Re­
view», 1966, v. 60, № 2; В о t t о m о г е Т h. В., Elites and
society, fHarmondsworth], 1966. Г. Ашип. Москва.

ЭМАНАЦИЯ (позднелат. emanatio — истечение, исхождение, распространение, от лат. emano — выте­каю) — популярный термин антич. философии, обозна­чающий исхождение низших областей бытия из выс­ших, когда высшие остаются в неподвижном и неисчер­паемом состоянии, а низшие выступают в постепенно убывающем виде вплоть до нуля. Материалист! ч. учение об Э. принадлежит в той или иной мере почти всей древней натурфилософии. Так, Эмпедокл (А 90, В 109а) объяснял зрение истечениями из эле­ментов, производящими соответствующие раздражения наших органов чувств. Систематнч. форму это учение приобрело у атомистов, к-рые учили об отделении от атомов того, что они называли «видиками» ('eiScoXa). Эти «видики», «истекая» из самих атомов, попадают и в органы человеч. чувств, становясь причиной соответ­ствующих ощущений (Левкипп А 29, ср. 30—31; Демокрит А I, 121, 135). Идеалисты учили об истечениях из идеального мира в материальный. Пла­тонизм выдвинул учение об Э. сверхразумного и сверх­сущего Единого, или Блага, что у Платона (R. Р. VI 508а—509d) дано в полумифич. форме учения о Благе как о сверхразумном Солнце, излучающем из себя все бытие, т. е. дающем возможность всему быть, и быть познаваемым. Аристотель, не признавая такого Еди­ного и считая, что оно является попросту единством разнообразного, развил учение об Э. как об энергии в противоположность потенции (Met. IX 6—9) и как о перводвпгателе (Met. XII 6—10), к-рый движет всем миром энергийно. Это учение было разработано нео­платонизмом, в учении об Э. к-рого слились три тен­денции: 1) платоновское понятие о Едином, соединен­ное с аристотелевской энергией; 2) представление о все­общей текучести вещей в духе эллинистич. субъекти­визма, развитое особенно в стоицизме, вслед за к-рым неоплатоники понимали Э. в духе провиденциализма, фатализма и телеологии; 3) идеи монистической, им­манентно присущей всей действительности активной подвижности первоначала. Стоики понимали это мате­риалистически — как истечение первоогня, охватыва­ющего своими творческими потоками («художествен­но-творческий огонь») всю действительность в виде огненной пневмы, доходящей до теплого дыхания у человека и замирающего в неорганич. природе. Сто­ило только понять эти стоич. истечения провиденци­ально-фаталистически и интимно-творчески (а их энергийно-смысловая природа была разработана уже Аристотелем), как уже получалось развитое неоплато-нич. учение об Э. Таковы идеи Плотина о творч. «ис­течении» (III 4,3; 7,2; 8,9; IV 5, 2; 7,5; VI 7, 12, 22), световом излучении (I 1,8; V 1,6; 3, 15; VI 7, 5), ос­тавляющем первооснову без всякой убыли в течение всей вечности (III 8, 9; IV 9, 5) и действующем не произвольно, но по строгим законам действительности

(III 2,2; IV 8, 6; V 4, 1). Эту теорию Э. подробно раз­работал Прокл, пользовавшийся для Э. технич. терми­ном ярообос, «выхождение», «исхождение»), употребляе­мым, впрочем, уже Плотиной (VI 3, 12). У Прокла же учение об Э. достигло своего окончат, диалектич. и структурного оформления: «пребывание на месте» — Э.— «возвращение». В конце концов, несмотря на весь идеализм этой теории, интуитивно он остался все-таки в пределах того круговорота вещества в природе, к-рый издавна проповедовала еще древнегреч. натур­философия. Учение об Э. встречается в философии средневековья и Возрождения. Здесь оно столкнулось с монотеистич. противопоставлением творца и твари и только сравнит, редко оставляло неприкосновенным те­орию теистич. вероучения (как. напр., в Ареопагитиках или у Николая Кузанского). Большей же частью оно вносило сильный пантеистич. элемент, благодаря чему и приводило теистич. теорию креационизма к полной катастрофе (как напр., у Иоанна Скота Эриугены, нем. мистиков 14 в. или в натурфилософии Возрожде­ния, особенно у Бруно).

Лит.: М и 1 1 е г Н. F.; Plotinische Studien I, «Hermes»,
1913, Bd 48, S. 408—25; Armstrong A. H., «Emanation»
in Plotinus, «Mind», 1937, v. 46, p. 61—66; В e i e r w a 1-
t e s W., Proklos. Grundziige seiner Metaphysik, Fr./M.,
1965, S. 118—64. А. Лосев. Москва.

ЭМЕРДЖЁНТНАЯ ЭВОЛЮЦИЯ (э м е р г е и т н а я эволюция) (англ. emergent — внезапно возникающий, от лат. emergo — появляюсь, возни­каю) — концепция, рассматривающая развитие как скачкообразный процесс, при к-ром возникновение новых, высших качеств (emergents) обусловлено вме­шательством непознаваемых, идеальных сил. Термин впервые употреблен Дж. Льюисом (см. «Вопросы о жиз­ни и духе» — «Problems of life and mind», v. 2, L., 1875, p. 412). Форму развернутой концепции Э. э. приобрела в работах С. Александера («Пространство, время и божество» — «Space, time and deity», L., 1927) и англ. биолога и философа К. Ллойда-Моргана («Эмерджентная эволюция» — «Emergent evolution», L., 1927). В противовес механистич. теории сведения качеств Э. э. различает два типа изменений: количест­венные — «результанты», характер к-рых может быть определен «априорно», и качественные — «эмердженты», не обусловленные к.-л. материальными изме­нениями и не сводимые к исходным качествам; послед­ние объявляются научно необъяснимыми «простыми качествами». Э. э. является разновидностью учения о слоях бытия — «уровнях существования» (levels of existence), качественно отличающихся друг от друга н несводимых друг к другу. Число уровней варьи­руется от трех (материя, жизнь, психика) у Моргана до неск. десятков у Дж. П. Конгера. Низший уровень доставляет лишь условия для возникновения высшего, но не выступает его причиной, а напротив зависит от него. Материальность при этом (у Александера и др.) признается второй ступенью эволюции по отношению к пространству-времени.

Движущей силой Э. э. оказываются нек-рые иде­альные силы, что придает Э. э. телеология, характер. Для Моргана «...признание бога является конечным философским объяснением, дополняющим научную ин­терпретацию» («Emergent evolution», L., 1927, p. 9). Александер видит движущую силу Э. э. в «низусе» (лат. nisus — порыв, устремление) как стремлении к чему-то высшему, еще не достигнутому и отождест­вляемому с божеством как движущей силой и целью развития. В этом Э. э. родственна «творч. эволюции» Бергсона, «холизму» Смэтса и др. концепциям (см. Организмические теории).

У нек-рых амер. философов (Селлерс, Монтегю, Лавджой) Э. э. получает материалистич. истолкова­ние. Они видят в «эмерджентности» выражение «внутр. динамичности» природы, «...перемену в состоянии суб-