Нарцисс

Но рядом с Нероном есть и Нарцисс, который строит свою карьеру, ориентируясь на худшие стороны чел природы, умело играя на чел страстях. Он умело разжигает ревность, ненависть и тщеславие в Нероне. Он разрушает представление о народе о об общественном мнении, к которому апеллировал Бурр, вновь убеждая Нерона в неограниченности его свободы. С народом считаться не нужно, он воспримет все, что свершит государь. Нарцисс уверяет Нерона что истинная свобода - в том, чтобы совершать любой поступок, даже преступление.

Так сталкиваются в борьбе за душу Нерона два разных представления о народе и о свободе государя.

Прошлое, сама история власти и Рима, предопределяет исход этой борьбы: поражение Бурра и победу Нарцисса.

Весь ход развития действия свидетельствует как близорук великодушный Бурр, который верит, что чел история сегодня может стать иной, чем она была вчера, что человека, принадлежащего к миру власти, можно научить любить разум и стремиться к нрав чистоте и достоинству. Близорукость, которая оборачивается отчаянием, постигающим Бурра в финале, когда оказывается что Нерон несмотря на данное слово все-таки совершил преступление.

Финал

Мрачным отчаянием Бурра и мрачным предсказанием Агриппины о своей скорой смерти от руки своего сына и завершается это трагедия.

Разомкнутость в определенном смысле и по отношению к будущему преисполняет ту робкую надежду мрачной иронии, которую выражают три заключительных стиха произведения:

«Быть может, он теперь пойдет путем иным

И переменится под бременем страданий?

Бурр

О если б не вершил он»

Разомкнутость по отношению к будущему, потому что все знают как сложился дальнейший путь Нерона.

"ФЕДРА"

Та концепция трагедии, которая явила себя сначала в "Андромахе", а потом в "Британике", претерпевает изменения.

В "Федре" сохраняется концепция времени как последнего дня с его разомкнутостью по отношению к прошлому, и мотив всесилия страсти и максимально усиливается мотив прошлого-судьбы (точнее, приобретает характер античного фатума, что в свою очередь есть метафорическое обозначения темы янсенистского предопределения). То есть финал "Федры" можно сказать с самого начала предписан и неумолим, отдельные моменты сценического действия предстают лишь как некоторое замедление неизбежного наступления этого предписанного неумолимого финала.

А вот поляризация власти и нравственности, двух этих миров, отсутствует. В связи с этим столкновение жестокой страсти и стремления к нрав достоинству превращается (по справедливому замечанию В. Б. Виппера) из столкновения двух противопоставленных друг другу людей в борьбу человека с самим собой. Свет и тьма, жестокая страсть и стремление быть верным нравственному идеалу - все сталкивается в душе одного и того же человека. Осмысляя сложность и противоречивость чел природы, Паскаль в мыслях писал: междоусобица разума и страстей - противоречие, борьба человека с самим собой. Разум клеймит страсти, которые бушуют в тех, что жаждет от них избавится.

Нужно иметь в виду, что понятие разум в 17 веке имело другое значение. Разум представлялся главной опорой нравственности в человеке.

Это рассуждение Паскаля о парадоксальной природе человека может служить ключом понимания образа Федры у Расина.

Сюжет

Основа: миф о второй жене Тесея, которая влюбилась в своего пасынка Ипполита. Обратившись к этому популярному в 17 веке мифу, Расин на его основе создает трагедию-предопределение.

Федра принадлежит к проклятому роду. Начало этому роду положил бог солнца Гелиос, навлекший на себя гнев Афродиты. А матерью Федры была знаменитая Пасифая, влюбившаяся в быка и породившая на свет чудовище минотавра. С этим родом связано представление о древней природной стихии, о древнем хтоническом начале. Отсюда возникает мотив (постоянно повторяющийся в пьесе) древнего наследия природных неуправляемых страстей, которые передаются человеку вместе с кровью его предков. Кровь (в системе метафорических образов Расина) - это всегда метафорическое изображение первородного греха. Той порчи, которая в результате первородного греха вошла в человеческую природу. Мотив принадлежности Федры к проклятому роду является точно таким же метафорическим изображением темы первородного греха. Поэтому, что бы она не делала, от судьбы ей не уйти. Звенья разрозненных случайностей все равно сложатся в цепь написанного на роду.

Янсенисты, несмотря на свое общее отрицательное отношение к театральным постановкам (считали, что театральные постановки развращают человека), приветствовали "Федру". Так как они увидели в этой трагедии человека лишенного благодати и потому обреченного. АрнО (один из вождей янсенистов, которого современники называли Великим АрнО, а Буало назвал мудрейшим? из всех людей) писал: в характере Федры ничего поправлять не нужно, ибо этим характером Расин дает нам великий пример того, что в наказание за прошлые прегрешения Бог покидает нас, предоставляя самим себе.

В свете этих янсенистских представлений Расин и переосмысляет античный сюжет.

В предисловии к "Федре" Расин настаивает, что он в своем произведении следовал за Эврипидом (у которого мир утратил некогда присущую ему разумность, так как боги жестоки и несправедливы, они равнодушны к страданиям смертных и даже тешатся ими). Все определяется в трагедии Эврипида оскорбленностью богини Афродиты, которая была возмущена тем, что Ипполит чтит только Артемиду.

Расин опускает мотив соперничества Артемиды и Афродиты. У Расина Ипполит не женоненавистник, он влюблен в АрикИю, девушку из рода, враждебного Тесею. Тем самым Расин хотел придать некоторую виновность Ипполиту перед отцом, чтобы действие вызывало у зрителя не негодование, а, как и положено, страх и сострадание.

Античные образы и мотивы широко входят в произведение Расина, хотя они превращаются в философские и в психологические символы, и также становятся метафорическим обозначением темы первородного греха и предопределения.