2015-04-23
329
- Ночь Разврата? - переспросила арт`три.
- Тоже неплохо, но я говорил про Ночь Первого Поцелуя. - Лаи стоял в комнате, снятой на постоялом дворе и все больше ощущал, словно отпрашивается у мамочки на вечеринку с друзьями.
- Я здесь жила и мне лучше знать, что это за праздник. - Трица подняла мрачный взгляд голубых глаз от копья, которое точила. - Куча пьяных полудурков будет всю ночь шататься по улицам в идиотских костюмах, а развратные девки станут бросаться и целовать парней, а потом уводить их в темный укромный уголок.
Лаиколло мечтательно улыбнулся:
- Звучит заманчиво! И что тебе в этом не нравится?
Девушка закинула в рот горсть орехов. Медленно работая челюстями, некоторое время сверлила собеседника взглядом. Потом кивнула в сторону и ответила:
- Наши последние деньги в той сумке. Бери, тебе же нужны средства на девок.
- Мне на костюм.
- Ага, и я про то же.
Лаи взял кожаный мешочек с монетами.
- Так ты точно не пойдешь? Неужели будешь здесь одна сидеть весь праздник?
- Угу. А завтра на рассвете уеду.
Уже у двери юноша обернулся и улыбнулся.
- Я вернусь с первыми лучами солнца!
- Звучит как угроза.
- И принесу тебе подарок! - исчезая за порогом, крикнул Лаи.
Делать было нечего, и Лаи решил поесть. Общий зал гостиницы «Выгодная сделка» зиял пустотой, как тарелка с объедками. Если не считать Фили Третья Кружка. Хотя он-то как раз и мог подойти под "объедки" в этом описании. Кто-то заботливо усадил пьянчужку на стул возле стены. Фили мирно похрапывал, шумно выдыхая воздух губами, от чего те вибрировали. За стойкой тоже никого не было. Видимо, Хэнк отправился спать. И не мудрено – в такое время обычно все спят. Время, когда затихают все ночные шумы и темнота начинает медленно, но верно, сдаваться льющемуся отовсюду рассвету.
Лаи выбрал стол, на котором, под крошками и пролитым за ночь пивом, все же проглядывала полированная деревянная поверхность. Сел на стул, который весьма громко скрипнул в предрассветной тишине. Побарабанил пальцами по столу, потряс рукой, отряхивая крошки с пальцев. И, наконец, решился нарушить спокойствие спящих:
- Хозяин! – Достаточно негромко сказанное слово прогремело на весь зал гостиницы.
Тишина.
- Эгей! Хозяин!
Где-то на кухне кто-то ойкнул, видимо, проснувшись, и потом раздался звук приближающихся шагов.
- Ой, простите, – перед Лаи явила свое существо пухленькая женщина средних лет. – Мистер Хэнк обычно в это время спит. У нас практически не бывает посетителей в такую рань, – последняя фраза была произнесена явно с упреком.
- Мне бы позавтракать, – шмыгнул носом Лаи.
Женщина равномерно размазала полотенцем грязь по столу:
- Непременно, сейчас подогрею, что осталось от ужина. Если господин соблаговолит, немного обождать. – слово «господин» в данном контексте запросто можно было заменить, например, словом «червяк».
- Господин соблаговолит, – кивнул юноша.
При всем своем не слишком доброжелательном отношении, служанка вскоре принесла еду, которая оказалась довольно-таки вкусной и даже аппетитной на вид. Лаи ел, а женщина тем временем принялась размазывать грязь на других столах. Добравшись до стола, за которым спал Фили, служанка всплеснула руками:
- Создатель всемогущий, да когда ж это прекратится-то? Только вшей разводишь, дармоед проклятый!
Лаи, пережевывая пищу, скосил взгляд:
- А, по-моему, очень великодушно со стороны мистера Хэнка разрешить Фили спать в гостинице. Ведь ему в таком состоянии до дома явно не добраться.
- Да нету дома у этого олуха, – всплеснула руками женщина. – Пропил он все. А мы ему не только кров предоставляем, так еще и кормить-поить бесплатно должны! – Она уперла руку в бок, а второй рукой шлепнула по столу полотенцем. – Он, видите ли, когда-то турниры выигрывал, в любимчиках у короля ходил, и за это теперь мы должны его по гроб жизни обеспечивать. Приказ короля! – запричитала. – И за что это именно нам выпала такая честь, и почему это именно мы должны? В городе полно гостиниц, а вот, нет, именно мы…
- А что с ним такое случилось? Почему так вдруг – был славным воином, а теперь – нищий? – поразился Лаи.
Женщина тяжело опустилась на стул и вздохнула.
- Много всякого говорят. Вроде около пяти лет назад, на турнире по случаю пятидесятилетия короля, Фили, – она кивнула на спящего, – выбил из седла молодой лорд Джордан. И так неудачно выбил, что Фили сломал ногу. Потом начались скандалы, злые языки утверждали, что люди Джордана что-то сделали с седлом Фили перед боем. Кстати, Фили – это он сейчас для всех, а раньше был лорд Филиан, – женщина с жалостью посмотрела на храпящий объект своего рассказа. – Бедняга. Потом у Филиана что-то случилось с головой, ему казалось, что кто-то его преследует. Непонятно почему, продал за бесценок свое фамильное имение лорду Джордану, а деньги куда-то дел. Джордан тогда, помнится, утверждал, что, мол, Фили давал обет, если кто его победит в честном поединке, то тому он отдаст все свои деньги и земли, но почему-то, кроме лорда Джордана, больше никто не мог припомнить такой обет. Ох.
- Темная история, – покачала головой Лаи и впился зубами в куриную ножку.
- Да уж, темнее не бывает, – женщина потрясла Фили за плечо. – Лорд Филиан, говори, куда девал деньги свои! В какой канаве потерял?
В ответ лорд Филиан громко всхрапнул и повернулся на другой бок, прижимаясь к стене.
В полдень по городу, как положено, зазвонили колокола. Колокола отзвонили. Лаи успел послушать пару песен, которые исполняли менестрели в зале. И вот, наконец, появился Птах, опоздав как минимум на полчаса.
- Ой, прости, я бежал, как мог, – совершенно не запыхавшись, сообщил он. – Там на улице такие толпы ходят, ужас!
Штаны и ботинки на юноше остались прежними, а вот вместо монохромной куртки теперь красовалась шелковая красная рубаха. Рукава, которой имели поперечные разрезы и висели, являя всему миру белоснежные рукава нижней рубахи. На дорого украшенном поясе крепилась симпатичная кожаная сумочка и кинжал в ножнах.
- Ты готов? – с сомнением в голосе поинтересовался Птах.
- Да, – удивился вопросу Лаи.
- Ты прям так пойдешь?
Лаиколло осмотрел себя. Вроде жирных пятен или какой-то особо заметной грязи на одежде не было. Он уже успел сбегать в комнату и накинуть верхнюю рубаху из шерсти, подаренную когда-то коневодом Яблочко.
- А в чем дело? Мне на спину что-то нацепили?
- А другой одежды у тебя, как я понимаю, нет?
- А чем эта плоха-то? – Лаи опять осмотрел себя: относительно чистая, удобная и теплая.
- Ну, – Птах хотел что-то сказать, но махнул рукой. – Ладно. А денег на костюм сколько взял?
Лаиколло подкинул и поймал увесистый мешочек с монетами.
Толпа обволакивала, обтекала, как весенняя талая вода в реке, несущая в себе всякий мусор и хлам, обтекает нос лодки незадачливого рыбака.
Народ, а здесь уместнее будет сказать именно «народ», а не люди, ибо нет-нет, да попадется в толпе не человеческая голова, а только шапка с бородой. Так вот, народ спешил по своим неотложным делам, ссорился, толкался, торговал, покупал, шарил по карманам... В общем, занимался обычными повседневными заботами.
В не слишком свежем воздухе стоял обыденный городской гомон.
Птах ловко протискивался сквозь толпу, и Лаи с такой же легкостью следовал за ним, словно хвост.
Достаточно быстро они добрались до своего первого места назначения. Выскочили из живого потока и подошли ближе к стенам домов, где движение было менее оживленным.
Лаи осмотрелся: район, в который они попали, выглядел весьма опрятно и симпатично. Среди построек доминировали каменные дома, чаще всего двухэтажные. Указатель посреди дороги, запруженной народом, гласил: «3-я Старопироговская улицаа».
Сопровождаемая звуком смачного плевка, на каменную мостовую спланировала шкурка семечки подсолнуха.
- Птах, птица расфуфыренная, ты хоть раз можешь притопать вовремя? Тьфу! – упала еще одна шкурка семечки. – А это что за перец с тобой?
Лаи поднял голову и уставился на очень рослого розовощекого парня. Тот вынул большой палец из-за ремня, который перетягивал весьма обширное в обхвате пузо, и пожал руку Птаху. Все слова здоровяк произносил голосом, лишенным всяких эмоций, а глаза были сонно полуприкрыты веками.
- Это Лаиколло, – представил Птах. – Он у нас в городе проездом, и я пригласил его с нами на праздник.
Еще одна шкурка упала на мостовую. Незнакомец протянул руку.
- А это Малыш Вини. Наш очень большой, – слово «большой» Птах особо выделил, – шутник.
- Очень рад знакомству, – пролепетал Лаиколло.
- Вижу, – все тем же безэмоциональным голосом ответил Малыш Вини. – От радости из штанов выпрыгиваешь.
- Ну все, пошли, – вмешался Птах. – Все остальные нас у Хомяка ждут.
- Ничего, подождут, – пробасил Вини, выплевывая еще одну шкурку семечки. Причем, как заметил Лаи, Вини только выплевывал шкурки, сами же семечки он так ни разу в рот не положил. – Они же знают, как ты всегда приходишь вовремя.
- Ха-ха, – мрачно отозвался Птах.
Теперь пробираться через толпу стало гораздо проще – достаточно было пристроиться за Малышом Вини. Тот народ, который игнорировал или вовремя не замечал спокойно идущего Вини и не уступал ему дорогу - отлетал после столкновения с Малышом.
Правда, на одной из площадей, даже Вини пришлось перейти на протискивающийся режим ходьбы. Толпа здесь просто стояла. И состояла, в основном, из мужчин. В центре площади на помосте возвышалось несколько столов. Лаи присмотрелся к происходящему. За каждым из столов сидел смуглый человек, отличавшийся своей внешностью от жителей Тарабона. К этим столам подходили по очереди мужчины и что-то говорили. Смуглый скреб пером по бумаге, а потом выдавал подошедшему монету. Человек на краю сцены, одетый в отлично начищенную кольчугу со вставками металлических пластин, перекрикивая шум толпы, вещал:
- …проявить свое мужество! Прекрасные условия, ежедневное питание! Стоит вам только записаться, и вы получите один золотой тог! За каждый год службы мы платим два золотых тога! А в случае вашей геройской смерти ваша семья получает тройное годовое жалование!
- Что тут вообще… – Лаи проглотил конец вопроса, получив удар плечом от какого-то очень невоспитанного и спешащего типа.
- Фельдбон вербует себе солдат, – бросил на ходу Птах.
- Через полгода мне исполнится восемнадцать, и я тоже вступлю в ряды Фельдбонской армии, – промолвил Вини и сплюнул шкурку.
- Ты все еще не выбросил эту дурную мысль из головы? – удивился Птах.
- А Фельдбон – это который на юге, по ту сторону Серых гор? – полюбопытствовал Лаи, плохо знакомый с географией.
- Да, – пробасил Малыш Вини. – И тот, который рядом с Хадна`аром.
- Глупости все это, – усмехнулся Птах каким-то своим мыслям.
- Если бы это были глупости, то Фельдбон второй год не вербовал бы солдат в Хадоле, – огрызнулся Вини. – Значит, своих людей уже не хватает.
- А у них там что, война? – Лаи в очередной раз чувствовал себя ущемленным из-за свой неосведомленности. Ну, и из-за толпы тоже.
- Да какая там война, – отмахнулся Птах. – Так, пограничные стычки со швалью всякой, что в Хадна`аре обитает.
- Бои на границе с Хадна`аром – это обычное дело для Фельдбона, это для них привычная жизнь – так всегда было. Но вот наемников они еще никогда не набирали. Что-то там происходит серьезное, что-то назревает.
- Бред! – опять отмахнулся Птах. – А если и не бред, то нам-то что? До нас по-любому не дойдет все это. А еще мой отец говорит…
- Да надоел ты со своим отцом! – впервые в голосе Вини зазвучали нотки эмоций.
- Что-то ты сегодня какой-то мрачный, – покачал головой Птах. – Запор?
Малыш Вини ничего не ответил, но сделал то, что раскрыло для Лаи одну из тайн, мучивших его вот уже несколько минут. Он достал из небольшой поясной сумки горсть семечек и высыпал их себе в рот.
«Хомяком» оказался памятник. Мужчина в латах, изваянный из белого мрамора, указывал куда-то своим мечом. На мече сидели голуби. Они часто прилетали сюда посидеть, покурлыкать, почистить перышки и сделать еще одно немаловажное дело, начинающееся на ту же букву, что и другие три дела. Брали с собой много друзей и подруг – об этом факте можно было догадаться по чистоте памятника. А вот почему этого воина ребята называли «Хомяком», для Лаи осталось загадкой.
Вокруг раскинулась большая и просторная Вторая Королевская площадь, окруженная высокими строениями с красивыми фасадами и белоснежными колоннами. В основном, это были различные влиятельные в городе гильдии. Народу на площади, относительно улиц, было мало. Возможно, играла роль величина площади, а также присутствие на ней стражников.
- Всем приветик!
Под Хомяком расположились и мирно беседовали три девушки и четыре парня. Увидав Птаха, Вини и Лаи, они обрадовались и принялись приветствовать новоприбывших. Птах представил всем Лаи, и Лаи представил каждого. За счет чего, тот в свою очередь получил три рукопожатия, два чмока в щеку, одно скромное «Здрасть!» и семь имен, которые сразу же благополучно вылетели из головы и упорхали в неизвестном направлении.
- Ну, куда пойдем? – поинтересовался один из ребят.
Тут же последовало много разнообразных предложений, плавно перерастающих в спор. Малыш Вини, не участвовавший в бурном обсуждении плана действий, предложил Лаи семечек, и вскоре они вдвоем, выплевывая кожуру, наблюдали за жаркой дискуссией. Правда, каким образом Вини справляется у себя во рту с горстью семечек, разгрызая их одну за другой, Лаиколло он не открыл.
- Вот, – миниатюрная девушка с густыми темными волосами, пальчиками подняла висящий у нее на шее кулон в виде зеленого листика на розовом фоне. – Вчера купила. Настоящее эльфийское украшение! Красивый, правда? – Она широко улыбнулась, ожидая восхищенных охов.
Все посмотрели.
Никто не охнул.
- Интересно, – Вини опять плевался шкурками от семечек, – а сами эльфы в курсе, что это их украшение?
- Точно! – поддержал один из ребят, которому шапка все время сползала на глаза, а он ее поправлял. – Такие «эльфийские» украшения делают рабы в пригороде. Сидят по подвалам и сотнями клепают.
Девушка с кулоном фыркнула. Лаи напряг память и вспомнил, что, кажется, ее зовут Тана.
- Ты не расстраивайся, – попытался приободрить, а заодно и приобнять, Тану Птах. Но был отвергнут ударом локотка под дых. – Настоящую эльфийскую ювелирку просто так не купишь, – потер ушиб. – Они только в высшем обществе, среди дворян и богатых купцов ход имеют и стоят… ууу – сколько стоят. Мой отец как-то видел одно такое…
- А, по-моему, очень миленький кулон, – тоже попытался как-то поддержать девушку Лаиколло, а заодно прервать рассказ Птаха про его отца.
Та благодарно улыбнулась.
Вся честная компания направлялась на Вторую Бартерную улицу. На Первой они уже побывали и все дружно уговорили Лаи купить поясную сумку и новую рубаху –зеленую, с ярко-желтой вышивкой по горловине и с короткими рукавам. На самом деле, Лаиколло вообще не хотел покупать рубаху, но его долго уговаривали, мотивируя тем, что его наряд от наряда бедняка отличает только отсутствие грязи и пары заплаток. В итоге Лаи согласился, но исключительно на эту рубаху – цвет понравился. А поясная сумка красотой или оригинальностью не блистала. Просто симпатичная, удобная и вместительная сумочка из светлой, приятной на ощупь, кожи.
В связи с какой-то там распродажей, связанной с какой-то там годовщиной какой-то там битвы, покупка обошлась всего-навсего в три серебряные монеты.
В плечо Малыша Вини врезался очередной прохожий и отлетел на мостовую. Встал, отряхнул белое одеяние, набросил свалившийся капюшон и, сложив руки замочком, одарил всех доброй улыбкой:
- Мир вам, ребята!
Лаи подавился семечкой. Потом немного успокоился и откашлялся – это был не Владмир.
Тем временем белый плащ прошествовал дальше по улице.
- Идиоты! – высказался один из ребят.
- Точно, – поддакнул другой. – Больные какие-то. Все ходят и улыбаются.
Лам, наконец-то пришел в себя.
– Это те, кто книгу какую-то впаривают?
- О, да, – согласился Вини, с отвращением сдувая с плеча воображаемые частицы белого незнакомца. – Маги - плохие, Чужак - хороший! Мировой заговор, всем нам столетиями лгут. Черное это белое, а у меня вырастут крылья и весной я улечу на юг.
Прерывая речь Винни, на соседней улице раздалось протяжное пение труб. Перекрикивая толпу, громко вещали герольды, разнося свою весть на несколько кварталов вокруг:
- Сэр Симон Волкодав! Встречайте благородного сэра Симона Волкодава, прибывшего на славный рыцарский турнир в честь великого праздника Ночи Поцелуя!
- Сэр Симон! – взвизгнули девчонки и бросились к той улице, откуда звучали вопли герольдов. Туда же устремилась и почти вся толпа.
Один из ребят тоже взвизгнул и ринулся, расталкивая всех. Птах, Лаи, Вини и все остальные, кто не взвизгнул, неспешно направились в ту же сторону.
Активно работая локтями и помогая друг другу давлением впередистоящим в спину, ребята смогли протиснуться в пространство, где за кучей голов можно было относительно хорошо разглядеть происходящее.
Впереди шествовали солдаты с копьями и алебардами. Они ловко орудовали древками оружия, чтобы расчистить дорогу и урезонить особо разошедшихся поклонниц. За ними трусили герольды, дудя в свои золоченые трубы и поражая общественность громкостью голосов. И, наконец…
Визг и приветственные крики толпы усилились в несколько раз.
Гордо восседая на своем белоснежном коне в гербовом чепраке, по улице ехал сэр Симон Волкодав. Гербовой плащ, испещренный изображением стоящей на задних лапах громадной собаки, прикрывал отполированные до зеркального блеска латы. Забрало высокого конического шлема, инкрустированного золотом, было откинуто, являя всем лицо героя. На поясе из серебра и золота висел длинный меч в ножнах, украшенных драгоценными камнями.
- Ой, мамочки, как же я люблю сэра Симона! – визжала Тана, и в унисон с ней что-то похожее визжали еще несколько десятков молодых поклонниц. – Ну, взгляни, взгляни же на меня, Симон! Я тут!
- Да-а, – протянул Птах с видом знатока. – Сэр Симон Волкодав – знатный боец.
- Точно! – поддакнул какой-то мужичок из толпы. Видимо, тоже большой знаток турниров. – Невелик ростом, но в бою силен, как тролль и неудержим, словно сам Чужак.
- Симон хорош, но сэр Миндорал лучше! – в разговор ввязался еще один знаток. А тем временем по улице уже ехал на коне паж, везя копье своего господина. Замыкало шествие еще несколько герольдов и стража.
- А вы не знаете, – со своим важным вопросом в разговор знатоков влез один из новых знакомых Лаи, которого звали Хобб. – Сэр Николас будет биться на этом турнире?
- Да здравствует храбрый сэр Николас! – закричал кто-то, видимо, услышав имя своего кумира.
- Слава Николасу Крылатому! – подхватило несколько голосов, в некоторых из них чувствовался заплетающийся язык владельцев.
Толпа тем временем начала расходиться и возвращаться в свое обычное состояние постоянного хаотичного движения. Часть народа двинулась за процессией сэра Симона.
Лаи взирал на все это с распахнутыми от удивления и восхищения глазами. Пышность праздника, дух и ощущение приближающегося турнира, а, главное, величина этого события для жителей Тарабона и его гостей пропитывали юношу.
Обычно злая и безучастная к ближнему своему толпа, сейчас переходила в новое состояние – состояние всеобщей радости и веселья, когда каждый готов обнимать каждого и радоваться вместе с ним. Пить вместе с незнакомцем и кричать… да, в общем-то, все равно, что кричать, главное хором и громко.
Наконец, Лаи спустился с облаков своих ощущений и прислушался к земным разговорам, происходившим рядом.
- …да, вы тоже об этом слышали? – покачал головой Птах.
- Какой кошмар! – расстроился один из ребят. – А я так хотел увидеть мастерство Николаса. Надеялся, что он опять уделает Джордана, как пес - веник.
- А, вот, Джордан-то как раз, – взахлеб начал рассказывать один из знатоков, – говорят, это все он. Он этот случай подстроил, он во всем виноват! Этот его принцип – победить любой ценой, вне зависимости от методов.
- Да, Джордан - вообще подлец! – возмутился Птах. – Ненавижу его!
- Эх, то, что Николаса на турнире не будет, – вздохнул парень со сползающей шапкой, – это ужасно. Только бы с ним было все в порядке! Такой боец…
- А что с ним? – наконец решил встрять в разговор Лаи.
- Бесследно исчез по пути в Тарабон. Испарился! – пояснил Вини, выплюнув очередную шкурку.
- Тут вся соль-то в чем, – опять затараторил знаток турниров, – сэр Николас с лордом Джорданом – они всегда были ярыми противниками. Николас его частенько уделывал на публике, как оружием, так и резким словцом! Ох, и остряк этот Николас! И вот, на этом турнире, который сегодня будет, Джордан обещал, наконец, что победит Николаса. А Николас лишь смеялся ему в лицо и отпускал обидные шутки.
- А тебе-то откуда это известно? – с сомнением в голосе спросил Птах.
- Да это все знают!
- Что еще за все? – Вини полез в свою сумку за очередной партией семечек. Кажется, в сумке у него их было нескончаемое количество.
- Да все! – удивился вопросу знаток. – Тролли-тараканы! – выругался он. – Все только об этом и говорят со вчерашнего дня, когда дошла весть о пропаже сэра Николаса.
- А до кого она дошла? – не унимался Малыш Вини.
На помощь знатоку, над которым явно издевались, пришла одна из девушек:
- Ребята! Мы тут так и будем стоять трепаться или, может, пойдем на турнир? – Возмущенным голоском пролепетала она.
- Да какой турнир? Мы еще Лаи костюм не купили, – возразил Птах.
- Время! – Не сдавалась настырная девушка. – Скоро сражения начнутся! Я не прощу себе, если не увижу, как барон Симон после очередной победы будет снимать шлем и распускать свои золотистые волосы. Ах… – На мгновение она погрузилась в мечты, но потом вздрогнула, и, очнувшись, продолжила тем же тоном. – Всё, пошли, а то не успеем!
- Нет, мы пойдем покупать костюм Лаи! – стоял на своем Птах.
- Послушайте, – решил вмешаться Лаиколло, – не надо из-за меня пропускать или опаздывать на турнир, я и сам могу купить костюм, не маленький. Вы только подскажите, где, – он вопросительно посмотрел на всех.
Птах вздохнул:
- Так, все! Кто хочет на турнир – топает на турнир, а мы идем покупать костюм.
- Я с вами, – произнес Малыш Вини, на удивление, не сопроводив фразу плевком. – Что я на этих турнирах не видел? Всегда одно и то же – тупо долбят друг друга и из седел оглоблями выбрасывают.
- Ничего-то ты не понимаешь, толстяк! – возмутилась напоследок возмущающаяся девушка и заторопилась за ребятами.
- Мы вас догоним! – крикнул им Птах.
- Мы будем у южной трибуны! – ответили ему.
Звякнул колокольчик над дверью и ребята ввалились в магазин, оставляя за позади шум улицы.
В сумраке, словно одинокие звезды, огоньками плясали свечи. Среди витрин и стеллажей жадно сновало несколько покупателей, заинтересованно разглядывая товары и обсуждая, что купить.
Невысокий, но весьма толстый и довольно пронырливый мужичок с плешивой макушкой, шмыгнул из-за прилавка навстречу новым покупателям.
- Добр-рый день, молодые люди, – скороговоркой зачастил он, немного картавя, – чем могу помочь?
Лаи только решил, было, открыть рот, как шустрый толстячок уже прочитал его мысли.
- Кар-рнавальный костюм? – он интригующе приподнял кустистые брови. – Вы сделали пр-равильный выбор, пр-ридя ко мне. У меня только лучшие костюмы!
Лаиколло вдруг осознал, что продавец уже ведет его, придерживая и одновременно подталкивая за локоток, к открытому шкафу, где висели разнообразные костюмы. Как этот пузатик узнал, что покупатель в данном случае – именно Лаи, оставалось только догадываться.
- Костюм эльфа? – продавец, подпрыгнув, вытянул вешалку с зеленым костюмом в кружевах. – Сейчас это самое модное! Пр-ример-рите?
- Кто бы сомневался, что модное! – пробасил Вини, поглядывая на Птаха.
Толстячок вознамерился насильно стащить с Лаи рубаху и примерить костюм эльфа, но Лаи остановил его.
- Нет, не стоит. А что есть еще?
- Не стоит? – продавец изобразил на лице непосильную обиду и разочарование. – Всего еще очень и очень много! Вот костюм гоблина!
Птах сдавленно захихикал.
- Оставим его гоблинам. – отмахнулся Лаиколло.
- Тогда, может. – торгаш, вновь подпрыгивая, начал доставать вешалки с различными костюмами, и…
И началась долгая и нудная пытка примеркой и ломание головы над тем, что купить. По всем законам свинства, если костюм нравился Лаи, то он обязательно оказывался либо слишком мал, либо слишком велик. А если костюм категорически не нравился, то обязательно был впору. Зато были и свои плюсы, Лаиколло чуть ли не впервые видел свое четкое изображение в настоящем зеркале, а не в отполированном подносе. И изображение, в принципе, ему понравилось. Отражение смотрелось юношей с мускулистым, близким к плотному, телосложением, темными волосами чуть ниже плеч и ростом эдак чуть выше среднего для мужчины. Лицо все еще носило следы недавнего избиения, но уже слабо заметные.
- Идеально сидит! – продавец отскочил от Лаиколло, натянув на него очередной костюм. И продолжил восхищаться.
Лаи с сомнением воззрился на себя: кружевные манжеты, широкополая шляпа с пером и в довершении всего очень откровенно обтягивающие темные штанишки. Ну и, конечно же, маска с серебряными узорами, закрывающая половину лица.
Юноша уже вспотел и устал от вех этих примерок, так что готов был купить что угодно. Но какая-то часть мозга, все еще сохранившая здравый смысл и стыд, отчаянно визжала протесты. Согласиться не хватало духу. Пришлось искать помощи:
- Ну, как?
- Модно!
- Пошло! Тьфу.
Одновременно ответили спутники.
Лаи вздохнул и исподлобья, старательно избегая встречаться глазами с изображением в зеркале, глянул на продавца.
- И сколько вы за него хотите?
Торгаш важно вытянул губы в трубочку и напряг подбородок.
- Ну, вы же понимаете, что это костюм гер-рцога. Тем более, пр-раздник уже сегодня вечер-ром, значит, появляется наценка, – задумчиво постучал пальцем себе по губам. – Но исключительно для Вас, для такого славного юноши, всего-навсего, и учтите, я отр-рываю от сердца. Так вот, всего семнадцать сер-ребр-ряников!
Мужественным усилием Лаи сдержался от громкого удивления и моментально согласился с мнением Вини:
- Пошло! Давайте другой.
- Др-ругой? – взвился продавец. – Да ты уже все костюмы пер-ремер-рил!
- Не грубите покупателям! – укоризненно промолвила какая-то дама из этих самых покупателей.
- Ну, может, вы еще посмотрите? Может, где-нибудь завалялось еще что-то? – умоляюще посмотрел на торгаша Лаи.
Пухленький коротышка, пыхтя, вновь полез в шкаф и почти исчез в нем. Потом появился, с усилием вытягивая из тканевых недр два каких-то костюма. Оба костюма оказались белого цвета. Один какой-то непонятный, а у второго имелся кругленький розовый хвостик и два длинных уха.
Птах прыснул смехом и слюной:
- Зайца! Зайца бери!
Но Лаиколло полностью его проигнорировал и, сняв срамной герцогский наряд, взялся примеривать второй непонятный костюм. С размерами дело обстояло нормально, ибо их просто не было. Одежа представляла собой белое одеяние до колен, вместо рукавов у которого были небольшие свисающие куски ткани, отдаленно своими разрезами напоминавшие маленькие крылья. На груди был вышит какой-то цветок голубого цвета. А на одном плече виднелись странного вида бурые застарелые пятна, своим происхождением подозрительно смахивающие на брызги.
- А вот, – продавец вытащил из шкафа предмет, похожий на шлем с полумаской, только явно картонный и покрашенный серебряной краской. – Пр-рилагается к костюму.
Лаи опоясался поверх примеряемой одежды и надел «шлем»:
- И сколько это стоит?
Пузатый дядька задумался.
- А это костюм кого? – заинтересовался Птах.
- Р-рыцаря, должно быть, какого-то, – почесал нос, все еще думая о цене, продавец. – Даже не помню, откуда он у меня.
- Плечо испачкано, – Птах с отвращением поскреб бурые пятна ногтем. – Значит, уже носился. Вы старьем торгуете? – и странно переглянулся с Вини. Тот чуть заметно кивнул.
- Старьем? – торгаш аж сбился со своих мысленных подсчетов цены. – Все новое!
- Да? – поднял брови Птах. – А это что за пятна?
- Этот костюм и одного серебряника не стоит! – как ножом отрезал Винни.
- Определенно! – сделав очень умный для себя вид, кивнул Птах. – Больше двух не дадим.
Пухлый продавец был шокирован, но пока не раздавлен:
- Пять! Этот костюм стоит пять сер-ребр-ряников, – сложив губы трубочкой, затряс головой он. – Пять!
- Пять? – Лаи, наконец, понял, что задумали его спутники, и решил включиться в игру. – Вы хотите сказать, – начал на повышенных тонах он, – что торгуете старыми вещами, выдавая их за новые, и требуете за все это пять монет?
- У меня все вещи новые! – взвизгнул продавец и подскочил, будто его кто-то ужалил.
- А это что? – Вини тыкнул своим толстым пальцем на бурые пятна, – мышка пописала?
- Так у вас еще и мыши! – почти хором возмутились Лаиколло и Птах, от чего чуть не засмеялись и не провалили все дело.
Покупатели в магазине, заинтересованные скандалом, стали собираться вокруг.
- Нет мышей! – хозяин магазина от возмущения тряс кулаками и жировыми складками на нескольких подбородках. – Все новое! Пять сер-ребр-ряников!
- Интересно, а где сейчас эта мышь, которая пописала на новый костюм? – невзначай поинтересовался Вини. – Может быть, бегает между полок?
- Что вы от меня еще хотите? – зарычал хозяин магазина, – я же сказал, что не отдам дешевле, чем за пять гр-ребаных сер-ребр-ряных Тар-рабонских полновесных монет?
- Тогда приложи еще что-нибудь к костюму! – моментально нашелся Птах, в жилах которого играла предприимчивая кровь предков.
Толстяк открыл, было, рот, чтобы послать ребят куда подальше и объяснить, что им там делать, но Лаи опередил его:
- Так вон же эта мышь! – указал он пальцем в произвольном направлении.
Одна из покупательниц молниеносно вскочила на близстоящий стул и пронзительно завизжала. Остальные покупатели стали озираться и возмущаться по поводу чистоты содержания магазина.
По рябому лицу продавца сбежала крупная капля пота и капнула, на мгновение сверкнув в свете свечей. Он вздохнул и взял себя в руки.
- Хор-рошо, – рассудительно сказал он и достал из-за прилавка нож.
Ребята напряглись, не ожидая такого поворота событий.
- Могу в довесок пр-редложить вам это, – кашлянул. – Этот чудесный поясной бытовой нож, работы гномов.
- Посмотреть можно?
- Можно.
Птах достал из кожаного чехла нож, поднес к свече и принялся разглядывать. Лезвие, длиной с ладонь, поблескивало.
- Это не гномья работа. Опять ты пытаешься нас надуть!
- Это гномья р-работа, – ответил торгаш голосом человека, который с трудом сдерживает бурлящий внутри гнев. – Я знаю, что я пр-родаю, молодой человек.
- И откуда бурые пятна на костюме, вы тоже знаете, – подытожил Вини.
- Берем! – моментально согласился уставший от всех этих перебранок и споров, а еще больше от визга покупательницы, Лаи. – Но только вместе с вон той вот штукой.
- Зачем это тебе? – Удивились и ребята и продавец. – К костюму никак не подойдет.
- Это подарок, - смутился Лаиколло. – Другу.
- Хор-рошо. – Сквозь зубы по слогам процедил хозяин лавки.
Когда оговоренная сумма перекочевала в пухлые вспотевшие ладони торговца, Птах облегченно вздохнул:
- Ну, все, идем на турнир, догонять наших!
Уже у самой двери, Лаиколло напоследок еще разок громко провозгласил:
- Мы-ы-ышь!
А Вини, удивительно точным плевком семечки, погасил свечу.
