Философия и личность

Цель изучения философии в вузе прежде всего состоит в повыше­нии общей культуры будущего специалиста. Можно также вести речь о формировании в процессе образования философской культуры личнос­ти. Под философской культурой личности понимается овладение опреде­ленным кругом философских знаний и умение применять эти знания в повседневной, профессиональной и общественной деятельности.

Каким образом изучение философии способствует повышению общей культуры и формированию философской культуры личности? Это осуществимо через решение ряда задач. Обратим внимание на главные из них. Они таковы:

- задача расширения сознания;

- задача формирования навыков критического мышления;

- задача формирования самобытной личности.

Задача расширения сознания возникает в силу действия факторов, порождающих опасность сужения сознания. Сужение сознания — это

¹ Более подробно см.: Хоружий С.С. После перерыва: Пути русской филосо­фии. СПб., 1994. С. 188-207.

постоянная концентрация внимания исключительно на одном пред­мете или теме и рассмотрение всех других вопросов только с точки зрения того, какое они имеют значение для данного предмета или темы. Суженное сознание означает отсутствие относительной автоно­мии сфер духовной жизни. Человек не просто «зацикливается» на од­ном вопросе, но рассматривает все остальные как подчиненные это­му одному. Во всем он видит лишь различные проявления одного и того же. Можно, например, сузить свое сознание на идее классовой борьбы. Тогда в музыке Баха или Чайковского мы будем видеть ис­ключительно либо проявление этой борьбы, либо усматривать в ней инструмент и средство классовой борьбы и т.д. Сужение сознания воз­можно на основе любой идеи или темы. Однако наиболее часто оно связано с профессиональной специализацией людей.

Специфика профессии накладывает существенный отпечаток на духовный облик человека. Специализация невозможна без некоторых особенностей подхода человека к окружающим явлениям. Так, со­трудники правоохранительных органов в силу специфики своей рабо­ты начинают непроизвольно подозревать во всех людях преступни­ков, медики усматривают в поведении и облике человека проявление тех или иных болезней, экономисты стремятся всюду подсчитывать экономический эффект, филологи обращают первоочередное внима­ние на правильность языка и речи, инженеры склонны рассматривать мир и человека по аналогии с техническим устройством и т.д. Суже­ние сознания позволяет человеку добиваться успехов в своей профес­сиональной деятельности. Но оно обедняет его внутренний мир, дела­ет его односторонним и искаженным; чтобы нейтрализовать отрица­тельные последствия сужения сознания необходимы сознательные усилия. В частности, необходим широкий кругозор, выходящий за рамки того, что непосредственно связано с профессией и текущими быто­выми заботами.

Жизнь человека невозможна без общения с другими. И если для овладения профессиональными навыками оправдана известная сужен-ность сознания, то для общения, напротив, важна его широта. В обще­нии человек выступает не только как профессионал-специалист, но как целостная личность. Даже на работе приходится человеку общать­ся не только с коллегами-профессионалами, но с людьми различных специальностей, общественного положения, национальности и т.д. Для полноценного общения необходимо уметь понять другого челове­ка, необходим навык мысленной постановки себя на точку зрения Другого и умение рассматривать себя с дистанции. Помочь в решении этой задачи могут именно навыки философского мышления.

Множественность философских идей и концепций есть нормаль­ное состояние философского процесса. Панорама разнообразия по­зволит нам свободно выбирать, не стесняя себя предварительной схе­мой. «Философия должна остерегаться желания быть назидательной»,—

отмечал Г. Гегель¹. Жизнь философских идей столь же текуча и неза­вершена, как и жизнь, в которую мы погружены, в ней всегда оста­нется то, что еще предстоит открыть. Но именно поэтому возможна наша встреча с исторической жизнью философии. Тогда идеи мысли­телей прошлого предстанут перед нами не архаическими свидетель­ствами из тьмы веков и не абсолютными истинами, перед которыми преклоняются, а как возможные точки зрения других людей.

Все многообразие учений прошлого не следует выстраивать в одну линию, располагать их по ранжиру. При расположении всех прошлых учений в виде лесенки, ведущей к нам, наше время будет возведено в ранг «новой эры», по сравнению с которой все прошедшее предста­нет карликовым. Однако мы не вправе считать, что подлинная исто­рия начинается только с нас. Чтобы превзойти прошлое, надо не те­рять свою связь с ним. Мы должны превратить прошлое в достояние настоящего и будущего. Не стремясь начать с себя «небывало светлую эру», мы, возможно, чего-либо действительно достигнем, поскольку будем предъявлять требования к себе, а не к предкам. С принятием этой предпосылки становится понятным, почему в философии суще­ствуют так называемые «вечные проблемы», над которыми бились многие поколения мыслителей. Постановки и решения, предложен­ные в прошлом, не являются истиной в последней инстанции, но и не могут быть оставлены без внимания. Изучение философии с учетом множественности сосуществующих и конкурирующих школ и направ­лений превращается в источник духовного опыта. Такое изучение спо­собствует расширению сознания.

Формирование навыков критического мышления отправляется от способности человека сомневаться. Еще Сократ, опираясь на древнее изречение «подвергай все сомнению», настаивал на критичности как неотъемлемом свойстве всякого самостоятельного размышления. В со­временной философии признается позитивная роль сомнения в по­знании. Очевидно, что какая-то из фаз серьезного размышления не может обойтись без изучения того, насколько оправданы известные нам формы бытия — будь то общественные институты, экономичес- \ кие отношения, научные теории или привычные формы жизни. Со­мнение в том, что кажется хорошо известным и естественным, под­вигнет нас к более глубокому изучению. Сомнение должно пробудить в нас «полемический разум». Однако на этапе сомнения останавли­ваться не следует, необходимо двигаться дальше в поисках позитив­ного решения. Беспрерывные сомнения и колебания представляют собой бесплодный тупик. Путь к истине окажется прерванным веч-; ным сомнением и душевным самоистязанием. По выражению Н. Бер­дяева, вечные колебания есть «гамлетизм». Философ имел в виду то, что шекспировский герой излишне медлит с принятием решения. Гам-;

Гегель Г. Феноменология духа. СПб., 1992. С. 5.

летизм становится нормой жизни колеблющегося духа, не способно­го прийти к определенному выводу.

Критичность мышления не тождественна революционности, т.е. не призывает к немедленной перестройке, переделке бытия. Критичес­кое исследование какого-либо явления в своих результатах не запрог­раммировано на заведомый вывод о несостоятельности известного явления. Поэтому мы не имеем права на критику в смысле призывов к разрушению существующего порядка вещей до того, пока серьезное изучение не убедит нас в необходимости радикальных изменений. Легок и скор на призывы к революционным перестройкам либо детский, либо авантюрный ум; для обеспокоенного же истиной — горячечный активизм сомнителен.

Философский «полемический разум» отчетливо проявляет себя во взаимодействии философских систем друг с другом. Взаимная опровер-жимость теорий легко просматривается в истории философии, впро­чем, как и их взаимная дополнительность. Тот, кто изучает философию в вузе, волен сам решать, признавать ли какую-либо из известных школ и теорий победительницей в этой непрерывной полемике.

Задача формирования самобытной личности прямо связана с осо­бенностями философского знания, в частности с его обращенностью к глубинам души человека и к духовным основам его бытия.

Кто решился всерьез изучать философию и самостоятельно раз­мышлять, должен помнить, что наткнется среди общей массы людей на препятствия и возражения. «Мир не сочувствует ничему глубокому. Он отвращает взор от великих убеждений, глубокая идея его утомля­ет», — заметил русский философ П.Я. Чаадаев (1794—1856). Общество как масса людей враждебно по отношению ко всему самобытному, самоуглубленному, методически последовательному — и при этом не может обойтись без него. Все достижения человечества основаны на индивидуальной решимости личности, на ее самостоятельных усили­ях, — что, конечно, не исключает, а предполагает сотрудничество и солидарность людей.

Изучению философии, как и всякому занятию, претендующему на серьезность и основательность, должны сопутствовать верное чув­ство и сосредоточенная мысль, независимые от постоянно меняю­щихся людских мнений. Такое изучение означает движение по пути осознанного и самостоятельного выбора, духовного испытания, без которого личность не состоится. Действительный философский про­цесс протекает в сердечном молчании, в глубине одинокого сердца. Хотя философия, как и все другое, подвержена преходящим капри­зам интеллектуальной моды и массовых настроений, ее универсаль­ное значение обнаруживается за вычетом временного и преходящего. Философия, не приспосабливающаяся к тому, что является наиболее Распространенным и массовым, может существовать лишь на опреде­ленной интеллектуальной и эмоциональной глубине. Стихией фило-

софии не является ни легкомысленный оптимизм, согласно которому человечеству гарантированы радужные перспективы, ни пессимисти­ческое упадничество, утверждающее, что все есть бессмысленная су­ета и поэтому оправданы скепсис и нигилизм. Изучение философии призвано формировать искусство жить в заведомо несовершенном мире. Жить, не утрачивая личностной определенности, индивидуальной души и общечеловеческой духовности.

Каждому из нас так или иначе присуще стремление к успеху и процветанию. Такое стремление естественно. Однако важно и то, ка­кую цену мы готовы заплатить за успех и процветание. Достижимы ли они посредством утраты личного достоинства и попрания достоин­ства другого? Обстоятельства нередко толкают именно к этому. Про­тивостоять обстоятельствам можно лишь при умении сохранять духов­ную трезвость. Только при наличии духовной трезвости может суще­ствовать личность, держащаяся на собственных ногах, а не на волне общественной истерии и не на поклонении земным кумирам. Лично­стью не станет тот, кто, словно оглушив себя шумом улицы, бездум­но включился в общий поток.

«В самостояньи человека — залог достоинства его», — заметил А.С. Пушкин. Личность — это волевой самобытный центр, созидающий внут­ренние источники духовной энергии. Именно поэтому личность само­ценна. Она осознает себя не средством для чего-то, но целью самой по себе. Это и означает ее достоинство — собственное достоинство лично­сти. Для личности становится понятным значение личного достоинства других людей. Тогда воспринимается как очевидное, что человек не есть обычный предмет среди других предметов, которым можно с легкос­тью пренебречь во имя «общего блага», «светлого будущего» (коммуни­стического, социалистического, капиталистического и т.д.) или свое­корыстных интересов. Для личности невозможна ни стадная, ни эгоис­тическая ценностная ориентация. Личностная ориентация позволяет рассматривать общество состоящим не из безликих нравственных «ну­лей», объединяющихся в стаи для достижения сиюминутных выгод, а в качестве многоцветья личностей, обладающих правом на самобытность и признающих это право за другими.

Изучение философии способствует умению концентрироваться. Личность невозможна без внутренней собранности. Собирание соб­ственной личности родственно самоочищению. О нем писал, опира­ясь на древние источники, русский философ П. Флоренский: «Очи­щение себя или самоисправление требуется для собрания всего суще­ства в сердце, для внутреннего оплотнения около сердца всех сил духа — умом, волею и чувством. Собрание ума в сердце есть внима­ние, собрание воли — бодренность, собрание чувства — трезвление»¹.

ЛИТЕРАТУРА

Зенъковский В.В. История русской философии. Л., 1991. Т. 1. С. 32-35. Ортега-и-Гассет X. Дегуманизация искусства и другие работы. М., 1991.

С. 32-35.

Реале Дж., Антисери Д. Западная философия от истоков до наших дней. СПб., 1994. Ч. 1: Античность. С. 3-5.

Философия и методология науки/Под ред. В.И. Купцова. М., 1996. С.

38-57.

франк С. Духовные основы общества. М., 1992. С. 10-23.

Хоружий С.С. После перерыва: Пути русской философии. СПб., 1994. С. 188-207.

ЧанышевА.Н. Курс лекций по древней философии. М., 1981. С. 16-22.

Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.