Задачи криминалистики 10 страница

в) получение с соблюдением правил проведения осуществляемого процессуального действия; г) соблюдение требований закона в час­ти фиксации хода и результатов следственного действия (260,2).

Как видно из приведенных перечней, в качестве критериев до­пустимости указываются самые разнообразные условия (требова­ния) и весьма разноуровневые, одни из которых достаточно кон­кретны, другие носят слишком общий характер. Многие из них слишком неопределенны и не позволяют бесспорно конкретизиро­вать, что правомерно, а что недопустимо. Например, все авторы единодушны в отношении недопустимости обмана, но что тракто­вать в качестве обмана, а что - допустимого уровня маневрирова­ния информацией, мнения диаметрально расходятся. Характеризуя эти разночтения и их причины, И.Е.Быховский, Ф.В.Глазырин и С.К.Питерцев подчеркивают: «Некоторые ученые настолько ги­пертрофируют и формализуют, отрываясь от реальных условий жизни, вопрос о гарантиях прав обвиняемого, что, по существу, обезоруживают следователя в его деятельности по установлению объективной истины» (155,40).

В настоящее время мы начинаем понимать, что свобода лич­ности - это ответственность и осознанная готовность к самоогра­ничению своей свободы ради свободы других. Без этого необходи­мого ограничения не может быть свободы. Подобное ограничение было и будет при определении процедуры расследования и ее практической реализации. Как, например, разрешить ситуацию, когда освобожденный милицией из плена потерпевший-заложник отказывается от дачи показаний и прохождения освидетельствова­ния? Здесь «столкнулись» интересы расследования (в более широ­ком плане - борьбы с преступностью) и права и интересы личнос­ти. Для разрешения этой ситуации, естественно, порекомендуют разъяснение и убеждение потерпевшего (которого ставят перед ди­леммой: безопасность своя и близких или вероятное наказание вы­могателей). А если убеждение не даст положительного результата, то противоречие будет разрешаться проведением расследования без помощи пострадавшего (главное - борьба с преступностью!) либо отказом от проведения расследования (приоритет - интере­сам личности).

Внедрение достижений науки и техники для сбора доказа­тельств (через систему криминалистических рекомендаций) являет­ся магистральным путем совершенствования следственной деятель­ности. Однако для использования в уголовном судопроизводстве может быть рекомендовано не любое достижение науки, а лишь те из них, которые соответствуют требованиям уголовно-процессу­ального закона и, прежде всего, в части обеспечения прав, свобод и интересов личности, гарантированных Конституцией.

Рассмотрим это на примере некоторых из методов получения информации, в оценке которых и возможностей их использования в уголовном судопроизводстве, высказываются диаметрально про­тивоположные точки зрения.

Один из них - «метод тактического воздействия на основе ис­пользования биоритмологического «паспорта» лица» (Китаев Н.Н.). Суть его состоит в том, что рекомендуется использовать для доп­роса критические дни биоритмического функционирования орга­низма человека. В такие дни человек менее активен, заторможен, склонен к совершению ошибок, не характерных для его обычного поведения, т.е. ослаблены защитные функции организма. Это нау­ке известно давно и имеются рекомендации по учету критических дней в жизнедеятельности человека. В отдельных сферах деятель­ности это представляется необходимым и правомерным, напри­мер, в работе пилотов, операторов сложных энергетических ком­плексов, так как сокращает возможность ошибок, связанных с ис­полнением своих обязанностей. Но в уголовном судопроизводс­тве, в частности при допросе, целевое использование данного ме­тода представляется недопустимым, потому что для получения ин­формации от допрашиваемого предлагается использовать момент (период) снижения активности его организма, а именно - полноты и правильности оценки происходящего, способности к защите сво­их интересов.

Тактика следственной деятельности - это умение переиграть оппонента, но за счет тактических ходов, превосходства мысли и логических приемов, а не за счет использования физиологических компонентов (ослабленности организма, недомогания и т.п.).

Разумеется, можно вести речь о применении биоритмологии в

расследовании, но совсем в другом плане, например в виде реко­мендаций самому следователю воздержаться от проведения слож­ных следственных действий в его критические дни, поскольку сни­жаются возможности выполнить их полноценно и возрастает веро­ятность допустить ошибки.

Г.Шнейкерт писал: «Я позволю сравнить тайну с запертой на замок дверью. Воля и сила к сохранению тайны соответствует «зак­репам» замка... При хороших безопасных замках оказывается без­результатным любое искусство. Здесь можно достигнуть чего либо лишь путем грубой силы, которая, быть может допустима для взломщика, но, конечно, не позволительна для лица, ведущего рас­следование дела» (261,22-23).

Проблема полиграфа. Наличие внешних проявлений психофи-лиологического состояния человека не только известно с древней­ших времен, но и использовалось для различных проверок подозре­ваемого с целью установления его виновности или лжесвидетельс­тва. В конце XIX века родилась идея использовать медицинские приборы регистрации сердечной деятельности в целях сопоставле­ния с ними показаний испытуемого. В начале 20-х годов появились прообразы современных полиграфов (262,23). «В качестве индика­тора внутренней напряженности испытуемого полиграф имеет бес­спорные преимущества перед самым тонким и опытным наблюда­телем» (263,127-128).А что же может быть решено с использовани­ем полиграфа? Полиграф (многопишущий) или лай-детектор (lie detector- разоблачитель лжи) - многоцелевой прибор, предназна­ченный для одновременной регистрации дыхания, кровяного дав­ления, биотоков и других физиологических процессов. В сфере пра­воохранительной деятельности его используют для обнаружения неискренности испытуемого на основе фиксации реакции организ­ма на задаваемые вопросы.

В настоящее время полиграф применяется более чем в 50 стра­нах мира. Наиболее активно это используется в США, Канаде, Японии, Израиле, Южной Корее. В этих странах полиграф приме­няется для получения данных, позволяющих сузить круг подозрева­емых лиц, выявить факт совершенного преступления, создания предпосылок для дачи правдивых показаний, выявления неточнос-

тей, пробелов и т.д. Однако есть страны, где применение полигра­фа запрещено (ФРГ, Австрия).

В нашей литературе отношение к применению полиграфа диа­метрально противоположное. Одни ученые - категорически про­тив, поскольку «такие приемы в судопроизводстве решительно противоречат элементарным нравственным нормам и унижают че­ловеческое достоинство тех, кто подвергается подобным испытани­ям» (264,146-147; 265,227; 168,135-148), другие - считают использо­вание полиграфа необходимым и целесообразным (267,103-109; 268,43-47; 269,121-129). В этом противостоянии, как правильно, на наш взгляд, отмечает П.Прукс: «Научная дискуссия вокруг полиг­рафа заменялась политической. Вместо того, чтобы научной аргу­ментацией опровергнуть использование приборных методик в рас­следовании преступлений, акцент ставился на доказывании реакци­онной сущности полиграфа» (270,63). В полемическом запале от­дельные авторы доходили до того, что объявляли полиграф оруди­ем пыток, причиняющих испытуемым «неимоверные физические страдания» (271,89).

Настала пора от споров переходить к практическому решению вопроса - возможно или недопустимо применение полиграфа в де­ятельности по раскрытию и расследованию преступлений и если да, то для решения каких конкретных задач и вопросов. Поэтому вмес­то рассуждений «на тему полиграфа» следует дать четкие предмет­ные ответы по основным аспектам проблемы полиграфа - научно­му, этическому и процессуальному.

Научный (технический) аспект. Ответ должен быть дан положи­тельный, потому что установлена, во-первых, закономерная связь реакций организма человека на ситуации, которые являются для него проблемными, во-вторых, возможность и достоверность фик­сации этих реакций прибором. Вопрос о том, что именно стоит за этими реакциями, как их трактовать, выходит за рамки техничес­кой функции полиграфа.

Этический аспект связан прежде всего с ответом на вопрос: нравственно ли применение полиграфа? Никакого обмана (если не ставить такую цель) при прохождении испытания на полиграфе нет, поскольку, во-первых, научные основы регистрации реакций

организма достоверны, во-вторых, суть и процедура испытания обязательно должны быть доведены до сведения проверяемого. Возможность неправильной интерпретации результатов показаний полиграфа не является специфичной для данного прибора - ошиб­ки и злоупотребления могут иметь место при использовании любо­го средства или метода следственной деятельности. Гарантией от влияния подобного на итоговое решение по делу является то, что в уголовном судопроизводстве ни одно доказательство не может быть положено в основу такого решения без подтверждения други­ми данными. А испытание на полиграфе пока предлагается в целях получения и проверки розыскной информации.

Одно их возражений против использования полиграфа связано с тем, что человек выступает в качестве объекта исследования. Но и здесь с полиграфом не связано никаких новелл. Объектом иссле­дования человек выступает при проведении ряда экспертиз (судеб­но-медицинской, судебно-психиатрической), освидетельствовании, получении образцов для сравнительного исследования, что в от­дельных случаях может сопровождаться принудительностью дейс­твий по обследованию. Этого не может быть при тестировании на полиграфе, на которое лицо идет добровольно и осознанно.

При исследовании на полиграфе отсутствует и подавление воли субъекта, поскольку лицо остается абсолютно свободным в своем волеизъявлении и ничем не принуждается к изменению линии свое­го поведения. А «дискомфорт», связанный с намерением скрыть или изменить известное, присутствует и при обычном допросе, ког­да выбирается подобная линия противодействия. «Полиграф, - от­мечает Р.С.Белкин, - не является средством проникновения в мысли и чувства испытуемого, он лишь регистрирует возникновение и на­личие тех или иных эмоций и, с этой точки зрения, принципиально ничем не отличается от визуального их наблюдения и констатации следователем, что никем не признается безнравственным» (4,52).

Уголовно-процессуальный аспект. Во-первых, испытание на по­лиграфе представляет собой тестирование, а не допрос, и, следова­тельно, полиграф должен рассматриваться лишь в качестве техни­ческого средства, об использовании которого в процессуальной де­ятельности говорить еще рано. Во-вторых, проверка на полиграфе

должна быть только добровольной и, что особенно важно, отказ от испытания не может рассматриваться в качестве свидетельства виновности или иной причастности лица к событию преступления. В третьих, когда накопленный эмпирический материал применения полиграфа в оперативно-розыскной деятельности и оценка полу­ченных результатов позволят поставить вопрос о возможности его использования в расследовании, тогда должна быть предложена четкая регламентация проведения тестирования с помощью полиг­рафа.

Таким образом, удовлетворение потребностей следственной практики в целях ее развития и совершенствования является насто­ятельной необходимостью в условиях борьбы с изменившейся прес­тупностью. Но оно может осуществляться не с помощью любых предлагаемых средств и методов, а только за счет тех, научная дос­товерность которых установлена и их применение в полной мере обеспечивает защиту прав, свобод и интересов участников уголов­ного судопроизводства.

В настоящее время высказываются предложения об использо­вании ряда других нетрадиционных средств и методов: ясновиде­ния, телепатии, астрологии, лозоходства и т.п. (272,2). При их оцен­ке не следует исходить из принципа «недопустимо, потому что нельзя» - это не научный подход (273,31-34). Требуется в отноше­нии каждого отдельного средства дать аргументированный ответ с позиций научной достоверности и объективности, этической защи­щенности личности и соответствия правовым основам и правилам уголовного судопроизводства. Только при положительном ответе на все эти группы вопросов можно переходить к постановке и ре­шению проблем практического внедрения средства или метода.

Однако представляется необходимым в дополнение к осново­полагающим и достаточно общим критериям допустимости - за­конность, научность, этичность -добавить более конкретные и чет­кой практической направленности критерии или условия допусти­мости средств и приемов. К ним могут быть отнесены:

а) отсутствие в сообщаемой информации ложных данных;

б) недопустимость давления - у лица, в отношении которого ис-

пользуется прием, всегда должна быть возможность добровольно­го выбора варианта реагирования на сообщенную информацию;

в) не должна скрываться информация, ознакомление с которой
является законодательно установленным правом лица;

г) возможность прогнозирования и исключение использования
тактических приемов, которые могут повлечь серьезные негатив­
ные последствия для участников уголовного процесса (расстройс­
тва здоровья, побуждение к аморальным и противозаконным дейс­
твиям и т.п.);

д) оценка и учет того, каким социальным ценностям отдается
предпочтение в случае реализации приема и меры допустимого ог­
раничения прав других лиц;

е) полученная в результате осуществления тактического приема
информация (признание вины, реакция осведомленности и т.д.) не
рассматривается в качестве доказательств и требует обязательного
подтверждения иными данными.

2. Внезапность в следственной деятельности

1. Понятие и сущность внезапности. Рассмотрению проблем следственной деятельности в юридической литературе уделяется большое внимание. Основными аспектами изучения выступают формы и цели следственной деятельности, ее виды, логико-позна­вательный характер, методы сбора и использования доказательс­твенной информации и т.д. Однако в недостаточной мере исследу­ются вопросы, раскрывающие природу и сущность самой следс­твенной деятельности и являющиеся основой для оценки соответс­твия и достаточности используемых средств и методов осуществле­ния ее задачам и назначению, а также возможностям и направлени­ям дальнейшего совершенствования. Давно, например, ведутся споры о допустимости и правомерности психологического воздейс­твия при проведении расследования. Каждая из сторон выдвигает свои аргументы и контраргументы.

Ьсли в словосочетании «психологическое воздействие», за кото­рым стоит многообразие используемых в расследовании приемов, делать акцент на термине «воздействие», то вполне уместен ответ:

недопустимо. Но если обратиться к сущности процесса расследова­ния, который в основном состоит из мер воздействия в связи и по поводу его осуществления, если вспомнить о психологических за­кономерностях общения, которое обязательным элементом вклю­чает воздействие, то с несомненностью встанет вопрос о необходи­мости и соответствии воздействия природе следственной деятель­ности, но с учетом и в рамках законоположений, не допускающих фальсификации, унижения человеческого достоинства и ущемле­ния законных прав.

Оценка каждого средства и приема следственной деятельности должна определяться степенью их соответствия природе и сущнос­ти данной деятельности, а не желанием активизировать ее или ог­радить от умозрительно недопустимых. В процессуальном плане эти средства (следственные действия, организационные и опера­тивно-розыскные мероприятия) и наиболее общие правила их ис­пользования определены достаточно четко и конкретно. Однако практика их применения и многообразные следственные ситуации, требующие гибкого тактического решения, выдвигают множество вопросов, на которые нет прямых и ясных ответов в рамках общих правил. Ответ на них, с нашей точки зрения, должен быть выведен из природы следственной деятельности, т.е. того, без чего она не­мыслима, теряет свою сущностную характеристику. Один из таких факторов, обусловивших ее характер заключается в том, что тай­ному образу противоправных действий и ухищренным способам противодействия их выявлению должны быть противопоставлены соответствующие средства и приемы следственной деятельности, носящие принудительный и в ряде случаев скрытный от заинтере­сованных лиц характер. Отрицать природообусловленную сущ­ность средств и методов следственной деятельности, а, следова­тельно, допустимость - значит обрекать деятельность правоохра­нительных органов на пассивность и заведомо низкую результа­тивность реализации принципа неотвратимости наказания. «Для следственной деятельности характерно преодоление сопротивле­ния со стороны незаинтересованных в успешном расследовании дела лиц. Пожалуй, нет другого вида человеческой деятельности, успешному окончанию которой так активно противоборствовали бы заинтересованные люди и группы лиц» (274,45).

В связи с этим Р.С.Белкин подчеркивает необходимость не просто сбора доказательств, а обязательность обеспечения системы их защиты, чтобы предупредить возможности их дискредитации в последующем (20,197-201).

Отмеченное обусловливает необходимость использования та­ких средств и методов сбора информации, которые бы компенсиро­вали либо нейтрализовали негативные условия и сложности позна­ния. Это обеспечивается максимальным использованием научно-технических достижений для расширения круга источников инфор­мации; разработкой методик восстановления умышленно повреж­денных источников информации; применением приемов, обеспечи­вающих изобличение допрашиваемого во лжи; пресечением попы­ток уклонения от ответственности и т.д.

Взаимоотношения производящего расследование и лиц (подоз­реваемых, обвиняемых, потерпевших, свидетелей), вовлекаемых в орбиту следственной деятельности, являются наиболее специфич­ными с позиции средств и методов ее осуществления. Каждый из указанных участников наделен правами и обязанностями, реализа­ция которых призвана обеспечить решение задач уголовного су­допроизводства: следователь - расследовать преступление, соблю­дая законные права и интересы участников; вовлекаемые в процесс лица - оказать содействие расследованию и установлению истины, а также защитить свои законные интересы и права. Для следовате­ля и первое, и второе - работа, служебный долг со всеми видами от­ветственности за его нарушения. Для других лиц участие в рассле­довании, как правило, обстоятельство, не всегда приятное, а во многих случаях нежелательное. Поэтому их реальное участие в процессе расследования обеспечивается, во-первых, законодатель­ным закреплением обязанности содействовать расследованию преступлений (как-то: привод, задержание, ответственность за от­каз от дачи показаний и т.п.); во-вторых, разработкой и использо­ванием средств и возможностей преодоления противодействия рас­следованию.

В этом проявляется одна из наиболее существенных черт следс­твенной деятельности, элементы которой наблюдаются при анали­зе всех ее сторон и признаков, - активный (наступательный) харак-

тер, обеспечиваемый возможностью принудительного осуществле­ния в случае противодействия. Совершая преступление, лицо всту­пает в конфликт с обществом и государством. Ответной реакцией общества и государства на совершенное преступление является де­ятельность правоохранительных органов по быстрому и полному его раскрытию, изобличению виновных и правильному примене­нию закона.

Предусматривая возможность принудительного осуществления следственных действий в случаях необходимости, законодатель ис­ходил из учета характера следственной деятельности, а значит, то­го, что без этого решение задач уголовного судопроизводства если ни невозможно, то крайне затруднено и будет зависеть не столько от возможностей органов расследования, сколько от интересов и намерений иных заинтересованных лиц.

Отмеченное позволяет констатировать, что принуждение имма­нентно присуще следственной деятельности, отражает ее характер и проявляется в процессуальных и тактических мерах преодоления противодействия. Однако это не означает, что принуждение свойс­твенно каждому следственному действию. Оно проявляется только тогда, когда в этом возникает необходимость, и используется для преодоления противодействия расследованию.

Сторонники недопустимости использования средств и приемов расследования, содержащих элементы психологического воздейс­твия, во-первых, не учитывают указанный характер следственной деятельности, во-вторых, проявляет явную непоследовательность, поскольку не ставят под сомнение принудительный характер отра­женных в законе средств и методов, а для не указанных в законе приемов считают такое неестественным и недопустимым.

Таким образом,, есть ряд бесспорных исходных положений: государственный (принудительный) характер следственной дея­тельности; недопустимость унижения человеческого достоинс­тва; недопустимость получения информации путем угроз, наси­лия, шантажа. Только при соответствии этому может и должна оцениваться допустимость использования конкретных средств и методов.

С учетом этого следственная деятельность представляет собой специфический вид социальной практики, заключающейся в позна­нии событий противоправного характера посредством регламенти­рованных законом средств и методов, включая их принудительную реализацию в случае оказания противодействия собиранию доказа­тельственной информации.

Тактика следственной деятельности (как комплекс наиболее це­лесообразных приемов ее осуществления) характеризуется не толь­ко элементами, определяющими общий порядок и приемы произ­водства следственных действий, но и особенностями их осущест­вления в сложных, неблагоприятных ситуациях, когда заинтересо­ванные лица препятствуют процессу расследования (дают ложные показания, скрывают похищенное и т.д.)- При подобных обстоя­тельствах тактика служит средством преодоления противодейс­твия, поскольку без активных действий и обеспечивающих их нас-тупательность тактических приемов реализация задач расследова­ния практически невозможна.

Одним из таких средств является внезапность, состоящая в та­кой организации следственной работы, которая обеспечивает непредусмотренность содержания и характера действий следовате­ля противодействующей стороной.

Внезапность можно рассматривать на трех уровнях. Во-первых, как принцип следственной деятельности, характеризующий и отра­жающий ее наступательность и действенность при преодолении противодействия, оказываемого расследованию заинтересованны­ми лицами. В этих ситуациях внезапность выступает в качестве ос­новополагающего начала, обязательного правила деятельности, поскольку иной подход - отказ от использования активных средств преодоления противодействия - означал бы разоружение органов следствия перед лицом противоборствующей стороны. Во-вторых, внезапность представляет собой тактическую задачу по собиранию фактических данных применительно к конкретным обстоятельс­твам расследования. В-третьих, она выражается в реализации фак­тора неожиданности в условиях определенной следственной ситуа­ции. Однако в юридической литературе встречаются высказывания ° неправомерности использования внезапности в следственной де-

ятельности. Обосновывается это утверждением безконфликтности следствия. Так, И.Ф.Пантелеев считает, что утверждение о наличии конфликтов в следственной деятельности «не согласуется с самой сущностью и принципами уголовного процесса». «Эта идея, - ука­зывает он, - неизбежно порождает проникновение в уголовный процесс несвойственных ему методов, направленных на то, чтобы «дезинформировать», «сбить с толку», «захватить врасплох», «выз­вать состояние растерянности» допрашиваемого, «разжечь кон­фликт» между соучастниками преступления и т.п.» (275,54).

Аргументы сторонников данной точки зрения не могут быть признаны убедительными, поскольку противоречат самой сути следственной деятельности и реальной, проверенной годами прак­тике. «Розовые очки концепции безконфликтного следствия, - от­мечает Р.С.Белкин, - только искажают действительность. Это средство не защиты закона и морали, а их нарушения». А.П.Резван правильно указывает, что мы поздно обратили внимание на нега­тивные последствия «безконфликтного следствия» (276,83).

По данным проведенного исследования, противодействие ока­зывалось по 88% изученных уголовных дел. Об оказании проти­водействия расследованию заявили 90,7% осужденных. Причины, объем и формы оказания противодействия расследованию различ­ны, но сам факт его наличия диктует необходимость в целях реше­ния задач уголовного судопроизводства осуществлять соответст­вующее «противодействие» со стороны правоохранительных орга­нов.

«Теория уголовного процесса и тактика расследования, - отме­чает А.М.Ларин, - позволяют выделить следующие условия, пре­дотвращающие действия указанных факторов при розыске и обна­ружении доказательств:

а) быстрота расследования и внезапность производства следс­
твенных действий;

б) осведомленность следователя о действиях и намерениях обви­
няемого как при совершении преступления, так и во время его рас­
следования;

в) следственная тайна» (277,46).

На различных этапах расследования противодействие может выступать как фактически проявившееся (отказ давать показания, сообщение ложной информации и т.п.) и как реально возможное, обусловливаемое поведением преступника в момент совершения преступления и вслед за этим (меры по уничтожению следов прес­тупления, бегство водителя с места дорожно-транспортного про­исшествия). В первом случае сам факт оказания противодействия является основанием к выбору соответствующей тактики дейс­твий следователя, в том числе к использованию тактических средств преодоления противодействия расследованию. Во второй ситуации необходимость применения указанных средств должна определяться с учетом степени вероятности оказания противо­действия, а главное - оценки характера возможных негативных последствий в случае непринятия упреждающих мер. Так, не всег­да необходима внезапность при первом допросе подозреваемого (кроме случаев, когда, например, известна характеристика его личности и та позиция, которую он ранее занимал при допросе по другим делам), поскольку у следователя имеется возможность с учетом результатов данного допроса четко определить тактику последующего.

В отличие от допроса, обыск, как правило, должен проводиться внезапно, так как промедление, осведомленность преступника о предстоящем обыске дают ему (его сообщникам) возможность уничтожить или надежно спрятать искомое, т.е. приводят нередко к необратимым последствиям.

Я.И.Баршев еще в 1841г. в работе «Основания уголовного су­допроизводства с применением к российскому уголовному судоп­роизводству» отмечал: «Относительно образа производства обыс­ка необходимо соблюдать следующее основное правило: по тому, что та цель, для которой производится обыск, может быть достиг­нута только посредством предварительной неизвестности его и особенного искусства, проворства и замечательности следователя, то домашний обыск должен быть производим неожиданно, со всею внимательностью и наблюдением над действиями лиц, живущих в обыскиваемом доме» (278,5).

Законность при осуществлении следственной деятельности зак-

лючается не в отсутствии воздействия на участников расследова­ния, а в правомерном использовании средств воздействия, т.е. об­ращении к тем из них и тогда, когда они необходимы для устране­ния или локализации противодействия установлению истины и не ущемляют законных прав личности, основываются на реальных данных и не связаны с фальсификацией.

Никем и никогда не ставилась под сомнением правомерность внезапного, т.е. неожиданного, задержания подозреваемого (или обыска) при наличии достаточных фактических данных и процес­суальных оснований его производства, так как это представляет со­бой выбор целесообразного момента законного проведения следс­твенного действия в целях обеспечения его результативности.

Точно также может быть внезапно осуществлено любое другое следственное действие или применен тактический прием, если они законны по своим фактическим и правовым основаниям. Что мож­но усмотреть противоправного в предъявлении подозреваемому непредполагаемого им в наличии у следствия доказательства, нео­жиданность появления которого требует от него быстрой оценки сложившейся ситуации, приводит к осознанию бесполезности по­пытки обмануть следователя либо построению новых (нередко не­достаточно продуманных) объяснений обстоятельств расследуемо­го события?

«На каком основании, - отмечает В.Е.Коновалова, - внезап­ность постановки вопроса как нарушение продуманной логики из­ложения, в том числе «логики лжи», можно считать безнравствен­ной?... Это не хитрость, не уловка, а проявление избранной пози­ции, системы правомерных действий для достижения цели, проду­манная логика поведения в конкретной ситуации общения (89,35).

Использование внезапности не может рассматриваться лишь как способ оказания психологического воздействия на подозревае­мого с целью получения его признательных показаний, которые са­ми по себе, без вытекающих из них подтверждающих данных ниче­го не значат. Внезапность, как и любой иной тактический прием,-это средство выявления источников информации, раскрывающих обстоятельства расследуемых событий, а не получения признания, не подтвержденного доказательствами.

При анализе допустимости и правомерности использования средств, приемов и методов в следственной деятельности необхо­димо исходить из их сущности и добросовестности применяющих их лиц, ибо, как подчеркивал известный русский юрист А.Ф.Кони, «как бы хороши ни были правила деятельности, они могут поте­рять свою силу и значение в неопытных, грубых или недобросовес­тных руках» (279,34).