Глава XII. Nemo omnia potest scire – Никто не может знать всего

Наглый солнечный луч настырно лез в глаза, невзирая на попытки Люциуса спрятаться и поспать еще немного. «Убью эльфов, — подумал он. — Опять забыли закрыть занавеси. Знают ведь прекрасно, как я ненавижу подобные пробуждения». Приоткрыв один глаз, он попытался обнаружить отсутствующий над кроватью полог, потом открыл второй глаз. Ничего не изменилось — он действительно находился не в своей спальне. Нахлынувшие на него воспоминания о том, что случилось накануне, вызвали у аристократа самодовольную улыбку. Нет, конечно же, Малфой не воспылал внезапно страстной любовью к своей супруге, да и она также не демонстрировала подобных чувств. Как истинные слизеринцы, они заключили своеобразный договор о сотрудничестве, скрепив его не подписями, а сексом. Впервые Нарцисса повела себя так, как подобает настоящему члену семьи, поддерживая мужа и помогая ему. Тем не менее, Люциус не доверял супруге и ее чудесному преображению и предпочитал придерживаться принципа: держи друзей близко к себе, а недругов еще ближе.

Малфой не мог не признавать и свою вину в том, как сложились их отношения. Продемонстрировав полное равнодушие к жене, как он намеревался получить в ответ что-либо иное? Но тогда, разбитый и практически уничтоженный смертью возлюбленного, Люциус не осознавал свои действия и не ощущал ничего, кроме собственной боли.

«Да и то, как был зачат Драко, не прибавило Нарциссе желания создать хотя бы видимость нормальных отношений», — недовольно поморщившись, констатировал он.

Несмотря на регулярный секс, Нарциссе никак не удавалось забеременеть, что вызывало большое неудовольствие Абрахаса, который требовал скорейшего появления внука. Обратившись к семейному колдомедику, они получили от него зелье. Однако Филлиас предупредил их, что в половине случаев при применении этого зелья рождаются сквибы. «Магия сама решает, достойна ли пара иметь дитя, — объяснил им тогда Уоффлинг. — Если супругам не удается зачать детей естественным путем, то, значит, они не являются подходящими партнерами. Я советую вам, прежде всего, получше узнать друг друга и стать настоящей семьей».

Люциус не захотел последовать этому совету. Настояв на применении заклинания иллюзии, он понимал, какой удар по самолюбию жены наносит, однако в то время чувства супруги были ему глубоко безразличны. Дезориентирующее зелье позволило поверить, что он не выполняет тягостный долг, а занимается любовью с Регулусом. Нарцисса, втайне от мужа все же принявшая полученное от колдомедика зелье, забеременела, но после той ночи они больше ни разу не разделили супружеское ложе.

Конечно, все эти пять лет аристократ отнюдь не был монахом, но продажная любовь, даже в самом элитном борделе, всегда оставляет гадостный привкус.

С наслаждением потянувшись, разминая затекшее тело, Люциус встал с кровати, надел предусмотрительно приготовленный эльфами халат и отправился в свои комнаты, чтобы привести себя в порядок и позавтракать. «Не время предаваться бесплодным сожалениям о прошлых ошибках, — решил он. — Надо двигаться дальше, по мере сил исправляя содеянное. И потом… согласно семейному кодексу, Малфои не ошибаются, они всегда правы, — Люциус саркастически ухмыльнулся последней мысли, которая прозвучала интонациями и голосом его отца. — А если неправы — то смотри предыдущий пункт».

Перед тем как пойти к детям (он уже получил доклад от домовиков, что мальчики делали с утра и чем заняты сейчас), Люциус зашел в кабинет, чтобы разобрать утреннюю почту. Бегло просмотрев лежавший сверху «Ежедневный пророк» и не найдя в нем ничего интересного, он перешел к письмам. Задумчиво покрутив в руках золотистый конверт с алой печатью Гринготтса, Малфой вскрыл его первым — он уже давно не получал подобных сообщений из банка. Последний раз это было после смерти отца, когда аристократа официально уведомили о вступлении в права наследования.

Глубокоуважаемый лорд Люциус Абрахас Малфой!

В связи с получением Вами всех прав полного магического опекуна Гарри Джеймса Поттера, позвольте проинформировать Вас о ежемесячном поступлении на Ваш счет 2000 (двух тысяч) галлеонов, перечисляемых согласно завещанию лорда Гарольда Чарльза Поттера. Данная сумма передается Вам в качестве компенсации расходов на содержание Вашего воспитанника. Мы будем рады видеть Вас в нашем банке в любое время для ознакомления с завещанием и готовы ответить на любые возникшие у Вас вопросы.

С уважением,

директор банка Гринготтс

Ланк Дислодж

Прочитав письмо, Люциус встревожился: «Итак, гоблины уже в курсе. Интересно, откуда они получили эту информацию? По поводу секретности можно не беспокоиться — тайны клиентов не разглашаются, но все же… И, кроме того, слишком много вопросов возникает. Что значит «полный магический опекун»? Бывает частичный? Почему действует завещание деда Гарри, а не его отца, ведь после смерти своих родителей Джеймс должен был вступить в права наследования? Надо сегодня же попасть в банк».

Малфой разбирал оставшуюся корреспонденцию, при этом тщательно обдумывая возникшую ситуацию и планируя, что и как сделать, чтобы успеть и осуществить вчерашние намерения, и разрешить возникшие сегодня вопросы. Среди писем ничего важного он больше не нашел — только счета, отчеты, да несколько приглашений — сезон раутов и балов был в самом разгаре. Последним было вскрыто послание от Снейпа с расписанием занятий. «Все выходные дни, — хмыкнул Малфой. — Не ожидал, что Сев примет мое предложение так близко к сердцу, что будет готов пожертвовать всем своим свободным временем. Надо будет проследить, чтобы он не перетрудился и хоть немного отдыхал».

Зная, что Нарцисса находится с детьми, он отправил к ней домовика с сообщением, что через полчаса ждет их в своем кабинете для посещения Темной аллеи. Люциус слегка волновался за Драко — у него еще не было стихийных выбросов магии, и аристократ не был уверен, что мальчик сможет подчинить себе палочку. Хотя то, что сын не сквиб, он знал наверняка, настояв на полном обследовании сразу после его рождения — он был вне себя, когда случайно узнал от колдомедика, что супруга все же использовала зелье. Малфой, конечно, не стал бы любить малыша меньше, даже если бы тот оказался сквибом, но знать, что его мальчик лишен магии и всех связанных с ней чудес, начиная от полетов на метле и заканчивая обучением в Хогвартсе, было бы слишком больно. Так родители ребенка-инвалида, который не в состоянии ходить, обвиняют себя в его несчастье.

Его размышления прервал светловолосый вихрь, с восторженным воплем влетевший в кабинет.

— Папа! Мама сказала, что мы идем за палочкой! — Драко запрыгнул отцу на колени, крепко обхватив его за шею и чуть не опрокинув вместе с креслом.

— Тише, сын, — ласково улыбнулся Малфой, обнимая мальчика в ответ, — успокойся, ты не должен так себя вести, это неприлично.

Следом за Драко в комнату чинно вошла Нарцисса, крепко держа Гарри за руку. Дождавшись, пока его отпустят, ребенок застенчиво подошел к Люциусу и робко улыбнулся:

— Доброе утро, папа.

— Доброе утро, сын, — обхватив мальчика одной рукой, Люциус посадил его себе на колено, потеснив Драко, и поцеловал в щечку. — Доброе утро, дорогая, — обратился он к Нарциссе, — тебе удалось решить проблему со шрамом?

— Посмотри сам, — улыбнулась супруга.

Малфой откинул в сторону челку и увидел чистый и гладкий лоб ребенка. Ночью, обсуждая с мужем как сохранить личность Гарри в тайне, Нарцисса предложила использовать крем — новейшую разработку знаменитой французской косметической компании, который маскировал любые недостатки кожи — начиная от родинок и веснушек и заканчивая шрамами. Этот крем она только что привезла из Франции, вместе с коллекцией косметики, модной в этом сезоне.

— Крем действует только восемь часов, — отметила она, — но этого времени нам должно хватить.

Люциус ссадил детей с колен и, поднявшись с кресла, улыбнулся:

— Ну что, все готовы? — услышав дружное ответное «Да!», снял с полки изящную вазу с летучим порохом.

Первой отправилась Нарцисса, чтобы помочь детям после перемещения. Следом за ней, четко проговорив: «Горбин и Бэркес», в камин шагнул Драко, который был уже знаком с этим видом перемещения, потом Гарри, с выражением отчаянной храбрости на личике, немало позабавив этим опекуна. Последним отправился сам Люциус.

В лавке кроме них никого не было: посетители в этом сомнительном заведении появлялись нечасто. Нарцисса уже очистила себя и малышей от каминной сажи и успокаивала вцепившегося в нее Гарри, ласково поглаживая его по голове. Мальчик заворожено рассматривал зловещие экспонаты, выставленные в лавке. Драко же прилип к витрине, разглядывая сушеную руку, лежавшую на подушке.

— Папа! — воскликнул он, заметив отца. — Ты купишь мне вот это?

— Нет, — отрезал Малфой, применяя к себе чистящее заклинание. — Здесь мы ничего покупать не будем, — и первым вышел из лавки, глубоко надвинув капюшон плаща, чтобы скрыть лицо. За ним, также накинув капюшоны, вышли Нарцисса и дети, не обращая внимания на выскочившего на звук колокольчика владельца лавки.

Подойдя к заброшенному на вид дому, Люциус постучал в дверь. Семья зашла в гостеприимно распахнувшуюся дверь и очутилась в просторном, ярко освещенном помещении. Вдоль стен теснились шкафы с маленькими узкими ящичками. Незаметно для всех за прилавком возник продавец. Он внимательно рассматривал озирающихся по сторонам женщину, детей и о чем-то задумавшегося мужчину. Увидев, что посетители наконец-то обратили на него внимание, он широко улыбнулся, демонстрируя ослепительно белые, чересчур длинные для человека клыки.

— Люциус, — низким, очаровывающим голосом проговорил он, — давненько не виделись. Что привело тебя ко мне?

— Брось эти штучки, Дарк, — недовольно поморщился аристократ, — со мной они не проходят. Мальчикам нужны волшебные палочки, — и, повернувшись к детям, спокойно объяснил: — Мистер Дарк — вампир, который очень любит шокировать незнакомых с ним волшебников.

Люциус заметил, какой опасливый взгляд бросил на продавца Гарри, крепко вцепившись в руку Нарциссы. Драко тоже выглядел встревоженным.

— Не бойтесь, нам он ничего не сделает, — успокоил он их.

— Ну, или почти ничего, — подхватил продавец, демонстративно облизывая ярко-красные губы и выразительно подмигивая детям, которые испуганно его разглядывали.

— Перестань пугать мальчиков, Дарк, — надменно приказал аристократ. — Лучше займись делом.

Спустя час наконец-то была найдена палочка для Драко: двенадцать дюймов, боярышник, сушеное сердце Венгерской Хвостороги и чешуя саламандры.

— Хм, интересно, — прокомментировал находку вампир, внимательно посмотрев на мальчика, который с холодной надменностью и спокойствием переносил все попытки найти ему палочку. — Дракон и саламандра — оба принадлежат огненной стихии, а по виду и не скажешь, что у тебя горячее сердце, малыш. Сейчас очень редко изготавливаются сердцевины палочек из магических субстанций, принадлежащих более чем одному волшебному существу.

— А почему? — полюбопытствовал Драко.

— Потому что, во-первых, подобрать ингредиенты так, чтобы они правильно взаимодействовали, достаточно сложно, а, во-вторых, многие магические растения и животные становятся все более и более редки. Допустим, в Европе остался только один «доступный» феникс.

— Дамблдора? — уточнил мальчик.

— Да, — кивнул Дарк. — Я думаю, что твоей палочке не менее ста лет. Кроме того, она может работать как с темными, так и со светлыми заклинаниями, в отличие от, например, палочек с сердцевиной из частей единорога, который является «светлым» существом.

Прошел еще час. Все оставшиеся в магазине палочки были опробованы, и, кроме некоторых разрушений интерьера, ничего не принесли.

— Возможно, ему еще рано иметь палочку? — поинтересовался продавец у Люциуса.

— Не думаю, — покачал головой Малфой. — У него уже были стихийные выбросы магии, в отличие от Драко.

— Тогда у меня просто нет нужной вам палочки. Как я понимаю, к Олливандеру ты обращаться не будешь?

— Чтобы об этом завтра же узнали все министерские работники и Дамблдор? За кого ты меня принимаешь? — презрительно скривился аристократ.

— В таком случае, обратись к Грегоровичу — он продает как зарегистрированные, так и нелегальные палочки. Я дам тебе записку для него. Хотя… у меня есть еще одна палочка, — и Дарк быстрым, неуловимым для глаза движением скрылся в глубине дома.

Спустя несколько минут он вернулся, бережно держа в руках узенький коричневый футляр из раухтопаза с вязью рун на крышке. Аристократ моментально узнал руны Tir и Eрel(1). «Интересно, — подумал он, — явно чье-то наследство для достойного принять его. Зачем вампир притащил это? Для того чтобы овладеть подобными предметами, необходимо кровное родство».

Поставив свою ношу на прилавок, Дарк приглашающее махнул рукой Гарри:

— Давай, попробуй ее открыть.

Откинув крышку, мальчик увидел лежащую на бархате палочку из серебристого дерева с выписанными на ней ярко зелеными узорами.

— Возьми ее, — одними губами прошептал вампир.

Ребенок, не обращая на него внимания, сначала осторожно погладил палочку, а потом, крепко сжав в руке, поднял над головой и взмахнул ею. Палочка засветилась ярким, ослепительным светом и выбросила сноп зеленых и серебряных искр.

— Кто он? — Дарк требовательно впился в Люциуса взглядом.

— Что? — изумился Малфой.

— Кто этот мальчик? Как его имя? Из какой он семьи?

— Раньше ты не задавал так много вопросов, — холодно ответил аристократ. — Это тебя не касается. Рассчитай нас, нам пора.

— Сто галлеонов за палочку твоего сына.

— А за вторую? — поинтересовался Люциус, раскрывая увесистый мешочек с галлеонами. Он прекрасно знал, что в отличие от других продавцов, вампир берет только звонкой монетой.

— Нисколько. Эта палочка только хранилась в нашей семье в ожидании своего истинного владельца.

— А что это за палочка? — решил все же разузнать Малфой, ранее желавший побыстрее убраться из магазина, подальше от внезапно ставшего любопытным вампира.

— Меняемся информацией? — предложил Дарк. — Ты мне рассказываешь про мальчика, а я тебе про палочку.

— Это мой воспитанник — Анри Малфой, — тяжело вздохнул аристократ, поняв, что так просто он от продавца не отделается. — Его родители недавно умерли, и я взял над ним опекунство.

— Люциус, — нежным тоном произнес Дарк, — Ты забыл, что вампиры чувствуют ложь? Помимо того, ни один волшебник, не несущий в себе кровь предыдущего владельца, не смог бы даже открыть шкатулку, не говоря о том, чтобы подчинить себе палочку.

— А кто был предыдущим владельцем?

— Сначала я хочу услышать от тебя правду, мой любезный друг, — широко оскалился вампир, снова демонстрируя свои длинные острые клыки.

— Ну что ж, мы, пожалуй, пойдем, — проговорил Малфой, отсчитав монеты и забирая с прилавка шкатулку, в которую Гарри уже положил палочку. — Прощай, Дарк.

— До свидания, Люциус, ты знаешь, где меня найти, если все же захочешь получить ответы на свои вопросы.

Дождавшись, пока Драко вместе с родителями покинет магазин, вампир перехватил в дверях слегка замешкавшегося Гарри и, опустившись перед ним на одно колено, высокопарно произнес, поцеловав его руку:

— Вампиры будут счастливы, узнав о вашем возвращении, милорд.

Испуганно выдернув руку, мальчик буквально вылетел за двери, слыша звучавший ему вслед торжествующий смех Дарка.

Перемещение семьи из Темной аллеи в Косой переулок прошло нормально — их никто не заметил, по крайней мере, Люциус на это надеялся. Уже не скрываясь, они зашли в магазин мадам Малкин, где Нарцисса застряла на несколько часов, выбирая мальчикам одежду. Затем они посетили салон красоты, где миссис Малфой настояла на том, чтобы сделать Гарри «приличествующую стрижку», предварительно отрастив волосы до плеч. Люциус усмехнулся, сомневаясь, что модная завивка, над которой столько хлопотал парикмахер, продержится дольше пяти минут, но терпеливо ждал, пока мальчика превращали в нечто, напоминающее фарфоровую куклу с залакированными волосами. Смотря на приемного отца несчастными глазами, Гарри терпеливо выслушивал летящие со всех сторон (от продавцов и случайно встреченных в Косом переулке знакомых) восторженные комплементы. Люциус даже засомневался в правильности своих действий — уж слишком красота мальчика привлекала внимание. Драко же просто бесился, наблюдая за всем этим. Он даже попытался заставить мальчика снова надеть на голову капюшон. Была бы его воля, он бы нацепил на Гарри паранджу, скрывая его от всего мира.

Магазин игрушек был последним, куда они зашли. Люциус купил все, на чем только останавливался взгляд Гарри, не обращая внимания на слабые протесты мальчика, и отправил Нарциссу с детьми в Малфой-мэнор. Сам же отправился в банк. Ему были необходимы ответы на возникшие у него вопросы: «Надеюсь, хоть здесь ситуация разъяснится. Что же касается палочки, то я и сам могу выяснить, из чего она сделана. Найти бывшего владельца уникального артефакта (Малфой даже не сомневался в том, что это именно артефакт) не составит никакого труда».

Сидя в кабинете директора Гринготтса и маленькими глотками отпивая кофе из крохотной чашечки, аристократ внимательно изучал предоставленное ему завещание Гарольда Чарльза Поттера. Он перечитывал его уже во второй раз, но от этого содержание завещания не становилось менее шокирующим: ни Джеймс, ни Гарри не являлись наследниками состояния Поттеров. И если Джеймс все же получал титул лорда, то Гарри был лишен даже этого. Только второй сын Джеймса мог стать наследником рода и получить титул после смерти отца. Если бы не уверенность в том, что Лили была магглорожденной ведьмой, Люциус мог бы поклясться, что Гарри наследует какому-то более древнему, чем Поттеры, роду. Но, во-первых, такого рода просто не существовало, а, во-вторых, происхождение Лили не вызывало никаких сомнений. Подавив желание перечитать документ в третий раз, Малфой взглянул на директора банка:

— Здесь есть несколько ссылок на брачный контракт Лили и Джеймса. Могу я ознакомиться с ним?

— К сожалению, нет. Его может вскрыть либо сам Гарри Джеймс Поттер перед заключением собственного брачного контракта, так как некоторые обязательства из предыдущего документа должны быть учтены. Либо вы, как полный магический опекун, можете ознакомиться с содержанием этого документа перед заключением брачного контракта своего воспитанника, если данный контракт заключается вами от его имени до наступления совершеннолетия опекаемого.

— Даже если контракт предварительный?

— У нас нет указаний, какого типа должен быть брачный контракт, — тонко намекнул Ланк Дислодж.

«Все интереснее и интереснее, — подумал аристократ. — Почему в материалах Северуса, я не нашел никакого упоминания о контракте? Гарри и Северус стали близкими друзьями, когда искали хоркруксы Темного Лорда. Мой проницательный друг не мог не знать о столь примечательном факте биографии Героя. Или же, после нападения на Гринготтс гоблины были злы настолько, что решили не выполнять своих обязательств перед Гарри?»

— Как вы узнали, что я стал опекуном мальчика? — задал следующий вопрос Малфой.

— Нам сообщили из министерства. Это входит в обязанности Отдела по работе с несовершеннолетними волшебниками. Таким образом, мы узнали, что у ребенка появился полный магический опекун.

— Вы постоянно упоминаете, что я полный магический опекун. Что это означает?

— Вероятно, вы не в курсе, что магглы не могут быть полными опекунами волшебников, даже если являются их родителями. Поэтому назначается магический опекун, который решает все юридические вопросы, касающиеся несовершеннолетнего магглорожденного волшебника. Как правило, таким опекуном становится директор школы, в которой ребенок будет обучаться. С чистокровными волшебниками такого ранее не происходило, так как всегда находились родственники, которые брали сироту на воспитание. Они и являются полными магическими опекунами, — объяснил директор.

— А Дамблдор видел завещание?

— Он пытался получить доступ и к завещанию, и к финансам Поттеров, но ему было отказано на основании того, что он не является полным магическим опекуном. Хотя он бы имел право узнать содержание документа после того, как ребенок пойдет в школу, поскольку большую часть года он будет проживать со своим опекуном.

— То есть, формально, он стал бы полным магическим опекуном? — уточнил Люциус.

— Да, — кивнул Ланк, — но вот что касается финансов, то опекун может распоряжаться только той частью, что принадлежит мальчику — две тысячи галлеонов в месяц до поступления в школу и пять тысяч до совершеннолетия. Причем, вся сумма перечисляется нашим банком людям, с которыми мальчик проживает, это специально оговорено в завещании.

— Я помню, — подтвердил Люциус. — Кроме того, Гарри, может пользоваться любой недвижимостью семьи до совершеннолетия наследника рода. С одиннадцати лет в его распоряжение передается банковский сейф с определенной суммой на личные расходы и покупку школьных принадлежностей. Доступ к этому сейфу возможен только имеющим кровь Поттеров. После совершеннолетия он получает единовременную выплату в размере пяти миллионов галлеонов и ежегодные выплаты из семейного фонда до конца жизни в размере полумиллиона галлеонов. Я ничего не упустил?

— Ничего, — любезно улыбнулся Дислодж, — богатые люди, как правило, хорошо умеют защищать свои деньги, делая все возможное, чтобы их капитал не попал в посторонние руки. Это касается и вашей семьи, лорд Малфой.

— Кстати, о посторонних руках. В завещании указывается, что финансовый отдел вашего банка должен контролировать расход средств опекунами ребенка.

— Да, но только если нам становится известно, что деньги не расходуются на ребенка, а используются опекунами для собственных нужд, — парировал гоблин.

— Вы проверяли, как магглы расходовали предназначенные Гарри средства?

— Нет, — смущенно признался Дислодж. — Мы контактируем с магглами только через посредников. Нам не сообщали ничего тревожащего.

— Магглы не потратили на мальчика ни кната. Его отвратительно кормили, одевали в обноски кузена и заставляли работать, как домового эльфа. Вы можете убедиться в этом, обратившись в маггловскую социальную службу. Родственники Гарри лишены права опекунства и арестованы. В связи с этим я требую, чтобы вы взыскали с них все перечисленные деньги. Если у них не найдется достаточно средств, то конфискуйте имущество, чтобы покрыть выплаченные им средства хотя бы частично.

— Простите, лорд Малфой, — еще больше смутился Ланк. — Наш просчет. Мы немедленно этим займемся.

— Надеюсь, на сей раз вы более ответственно отнесетесь к своим обязанностям, — надменно взглянул на гоблина Люциус. — А теперь, мне бы хотелось узнать, почему Гарри не является наследником рода? Если это связано с тем, что его отец женился на гр… кхм, на магглорожденной, то почему наследует второй сын? И что происходит с капиталом, если второго сына нет?

— Мне это не ведомо, — развел руками директор. — Так же, как и деньги, чистокровные семьи умеют хранить свои секреты. Судя по сноскам в завещании, ответ находится в брачном контракте Джеймса Поттера, но узнать его содержание не представляется возможным.

— Пока не представляется возможным, — усмехнулся аристократ. — В августе следующего года я собираюсь заключить предварительный брачный контракт своего воспитанника.

— Как только ему исполнится пять лет? Не слишком рано?

— Это традиция чистокровных семейств — заключать предварительный брачный контракт, как только ребенку исполнится пять лет, — пожал плечами Малфой, — и праздновать помолвку в пятнадцать лет. Окончательный вариант брачного контракта подписывается на свадьбе.

— Я в курсе, — согласился с ним Ланк, — но Поттеры не заключали предварительного брачного контракта своего сына.

— Я слышал, что была какая-то скандальная история, связанная с одним из предков Поттеров, когда тот наотрез отказался жениться на предназначенной ему невесте, а поскольку контракт было невозможно разорвать по указанной им причине, то он так и умер неженатым и бездетным. К счастью, он был не единственным наследником в семье. С тех пор Поттеры не заключали предварительных контрактов — традиция их семьи. Кроме того, судя по документу, — Люциус кивнул на завещание, — Гарри не является Поттером.

«Может быть, принять малыша в свою семью, сделав его Малфоем? — размышлял аристократ. — Тогда не придется беспокоиться о продолжении своего рода. Нет, лучше подожду, пока не ознакомлюсь с этим боггартовым брачным контрактом, — решил он. — Слава Мерлину, что Дамблдор не добрался до завещания, он ведь тоже мог бы заключить брачный контракт с теми же Уизли, например. Эта нищета была бы счастлива заполучить такие огромные, по их меркам, деньги, а старый паук узнал бы, что там написано. Я думаю, меня ожидает большой сюрприз, когда я прочитаю текст контракта».

Люциус поднялся и, распрощавшись с директором, активировал портключ в свое поместье.

Tir и Eрel(1) — британский вариант названий рун Teiwaz и Othel. Teiwaz — руна связанная с богом победы и справедливости Тюром. Это руна Воина, символизирующая такие понятия, как честь, власть, благородство, отвага, доблесть, самопожертвование. Величайшая руна победы, символизирующая королей и лидеров. Руна "могущества по праву". Othel — руна, связанная с родом или семьей. Символизирует такие понятия, как: генетический наследственный код, родовые знания и традиции, духовное наследие. Используется для усиления финансового положения, защиты имущества, усиления силы рода.

27.04.2011