Глава IX. Ingenui vultus puer ingenuique pudoris – Мальчик с благородной внешностью и благородной скромностью

Растерянный Гарри послушно перебирал ногами, следуя за тянущим его Драко.

— Моего медведя зовут Блэки, а твоего? — разносился по коридору звонкий голосок Драко.

— Э-э-э… медведь? — предположил Гарри.

— Ну, нет, так не пойдет, ты должен дать ему имя, а то других как ты будешь звать — медведь два, медведь три?

— Других? — удивился черноволосый мальчик. — Каких других?

— Каких других, — передразнил Драко, слегка раздосадованный непонятливостью собеседника, но потом вспомнил, что отец рассказывал ему о плохом обращении магглов.

«Наверное, они не разрешили ему забрать игрушки», — решил он и продолжил:

— У меня, например, четыре медведя, папа часто мне покупает разные игрушки, — и, успокаивая своего нового друга, разъяснил: — Не волнуйся, он и тебе купит, — улыбнувшись Гарри, он распахнул двери и провел его в игровую комнату. — Так что там с именем?

— Ммм… не знаю… — неуверенно промямлил Гарри.

— Назови его Сноу, он белый, как снег. А вот мой медведь, — Драко указал на черного медвежонка, сидящего на длинной полке, уставленной разнообразными игрушками.

— Он грустный, — Гарри провел пальчиком по шелковистой шерстке, — может, он скучает по кому-нибудь?

— Не знаю, — Драко поднял свободную от ладошки Гарри руку и, словно против своей воли, повел пальцами, очерчивая контур лица зеленоглазого чуда. — А я знаю, кто ты, — вдруг выпалил он, — ты — подменыш!

— Подменыш? — испуганно-удивленно переспросил Гарри, потом насупился и шагнул назад, вытаскивая свою руку у Драко. — Я не подменыш, я — Гарри.

«Ну вот, обзывания все же начались, — обреченно подумал он, — а драться тоже будет?»

— Нет, ты — подменыш, — безапелляционно заявил Драко, — мне папа читал про фэйри, я знаю. Ты можешь не помнить, что ты подменыш — эльфы подкладывают своих детей магглам, когда они совсем маленькие и ничего не понимают. Магглы говорят, что эти дети много едят, постоянно кричат и гадят.

— Я не делаю ничего такого! — возмутился Гарри.

— Конечно, нет, — успокоил его блондин. — Это же магглы так считают, а магглы всегда врут, так папа говорит. Ну, вот подумай, эльфы — самые красивые существа на свете, не может же их ребенок быть плохим?

— Самые красивые? — уточнил Гарри.

— Да, самые красивые, — подтвердил Драко, — такие, как ты. Я видел картинку в книге. У них такие же глаза, как у тебя.

«Получается, Драко не хотел обидеть меня, — смутился Гарри, — и… и он сказал, что я красивый…»

Справившись со своим замешательством, мальчик поднял на собеседника заискрившиеся от сдерживаемого смеха глаза и с трудом выговорил, подавляя хохот:

— Выходит, если подменыши много едят, кричат и гадят, то Дадли — подменыш, — и, не выдержав, звонко рассмеялся.

— Дадли? — осведомился Драко, любуясь смеющимся мальчиком.

— М-мой к-ку-зен, — все еще задыхаясь от смеха, объяснил Гарри и, отдышавшись, продолжил: — ему столько же лет, как мне, но он до сих пор не умеет ходить в туалет. Тетя надевает ему подгузник. И он много ест и кричит, а еще дерется.

Драко не совсем понял, что такое подгузник, но главное младший Малфой уловил:

— Дерется? Он что, бил тебя? — серые глаза потемнели от злости.

— Ну… да, — нерешительно признался Гарри.

— Не беспокойся, — Драко решительно вздернул подбородок, — больше тебя никто не тронет, я буду тебя защищать! А если этот Дадли только приблизится к тебе, я попрошу папу превратить его во флоббер-червя! Хочешь чай или молоко с медом? — внезапно сменил он тему.

— Молоко с медом? — удивился неожиданному вопросу Гарри.

— Ну да, горячий шоколад был бы лучше, но папа запрещает мне его пить на ночь, — и, не дожидаясь ответа, вызвал Дибби и приказал накрыть столик.

Когда Люциус зашел в комнаты Драко, он застал Гарри, наслаждающимся первым в его жизни пирожным. Позабавленный видом малыша, который, как сытый кот, довольно жмурил глаза, аристократ присоединился к мальчикам, бросив на пол подушку и усевшись на нее за низкий столик. Драко тоже с удовольствием поедал свое пирожное, одновременно с воодушевлением размахивая ложечкой и пытаясь объяснить Гарри, кто такие домовые эльфы, и чем они отличаются от настоящих эльфов.

— Драко, — сделал сыну замечание Малфой-старший, — мне нужно снова повторить тебе, что разговаривать с набитым ртом некультурно?

— Нет, папа, — ответил ребенок и продолжил есть молча.

Когда дети закончили с едой, Люциус предложил:

— Давайте я прочту вам какой-нибудь рассказ, а потом мы все пойдем спать — сегодня у нас с Гарри был тяжелый день, и ему нужно хорошенько отдохнуть, да и мне не помешает как следует выспаться.

— Папа, — вдруг заволновался Драко, — а где Гарри будет спать?

— Я распорядился подготовить ему комнаты рядом с твоими.

— Но, папа, — проговорил ребенок обеспокоенным тоном, — Гарри нельзя спать одному. Он должен спать в моей комнате, со мной!

— С тобой? — в замешательстве переспросил Малфой-старший.

— Да, со мной, в моей кровати, — продолжал настаивать Драко. — И я велю Добби с Дибби следить, чтобы с ним ночью ничего не случилось.

— А что с ним может случиться ночью, сын? — пряча улыбку, осведомился Люциус.

— Его могут у нас украсть! — возмущенный недогадливостью отца выкрикнул мальчик.

— Украсть? — уже непритворно удивился Люциус. — А кто это может сделать и почему?

«Неужели сын понял, кто такой Гарри и что ему может грозить?»

— Конечно, украсть! — с горячностью подтвердил Драко. — Любой захочет получить себе подменыша! Ни у кого нет эльфа — только у нас есть. И мы должны его постоянно охранять!

— Кхм, — кашлянул Малфой, с трудом подавляя смех, — боюсь тебя разочаровывать, сын, но Гарри — не эльф и не подменыш. Эльфы исчезли из нашего мира в те времена, когда христианская религия начала распространятся среди магглов. Наверное, они предвидели инквизицию и все, что за этим последует. Эта раса всегда славилась своими предсказателями, — и, решив, что настал благоприятный момент для серьезного разговора с детьми, пояснил: — Ты прав, Драко. Гарри грозит опасность, но совсем не по той причине, что он фэйри. Помнишь, я рассказывал о злом волшебнике, который причинил много горя магическому миру? — аристократ взглянул на детей.

Гарри сидел, чуть подавшись вперед, с выражением крайней заинтересованности на лице, ловя каждое слово, сказанное Люциусом. Драко же был явно не согласен с отцом, что столь дивное создание эльфом не является.

— Да, я помню, папа, — недовольно ответил мальчик, не понимая, какое отношение может иметь к Гарри эта история. — Ты говорил, что должен был служить плохому волшебнику, потому что он бы убил меня и маму, если бы ты отказался.

— Правильно, малыш, — кивнул Люциус. — Этот маг убил многих волшебников, но однажды…

— Я знаю, папа, — нетерпеливо перебил отца Драко. — Он пришел в одну семью, убил родителей, но когда попытался убить маленького мальчика, то у него ничего не вышло. Плохой волшебник исчез, с тех пор о нем никто не слышал…

— И звали этого мальчика…— подсказал Малфой-старший.

— Гарри…— Драко перевел ошеломленный взгляд на своего нового друга и машинально закончил: — Поттер.

Люциус одним гибким движением перегнулся через столик и, откинув густую челку со лба ребенка, повел пальцем по шраму-молнии.

— Этот шрам, Гарри, остался у тебя после той ночи. Никто не мог выжить после смертельного заклинания, а ты не только выжил, но и сделал что-то с сильнейшим темным магом, с которым не могли справиться взрослые волшебники.

Мальчик невидящим взглядом смотрел мимо Люциуса, закусив губу.

— Я знал, — прошептал Гарри, — я знал, что они все врут.

— Они? — осведомился аристократ. — Кто это «они»?

— Тетя с дядей. Я чувствовал — это неправда, когда они говорили, что мои родители погибли в аварии. Но я думал… думал, что мои папа и мама живы и когда-нибудь заберут меня…

— А что еще тебе говорили? — прищурился Малфой, ощутив новый прилив злости и желание испытать на магглах особо изощренные проклятия.

— Что кормят меня из милости.

— Я уже говорил тебе, что это тоже ложь, — Люциус успокаивающе погладил ребенка по голове.

— Я знаю, — Гарри опустил голову вниз, пряча лицо, — но вот… — и замолчал.

— Что «вот»? — волшебник решил выяснить, что беспокоит мальчика. Он приподнял пальцами подбородок малыша и заглянул Гарри в глаза.

— Когда они говорили, что я ненормальный, — глаза мальчика начали наполняться слезами, — они не лгали, — почти беззвучно закончил он.

«Неужели этот чудо-ребенок еще и эмпат? Мне нужно быть очень осторожным в своих высказываниях. Лучше недоговорить, чем солгать. Думаю, что все же смогу внушить мальчику, как нужно себя вести чистокровному волшебнику», — подумал аристократ.

— Малыш, — Малфой встал, обошел столик и взял Гарри на руки, крепко прижал к себе, успокаивающе поглаживая по спинке, — я же говорил тебе, что твои тетя и дядя — очень плохие люди, кроме того, они магглы. А все плохие люди и магглы считают хороших людей и волшебников ненормальными. Поэтому мы не должны общаться с магглами, — закончил воспитательный момент аристократ, сознательно ставя знак равенства между плохими людьми и магглами.

— Все магглы — отвратительные, гадкие лгуны, — с апломбом поддержал отца Драко, сочувственно глядя на Гарри. — И грязнокровки — такие же.

— Грязнокровки? — мальчик услышал еще одно незнакомое слово и решил выяснить, что оно означает.

— Иногда у магглов рождаются волшебники, мы называем их грязнокровками, — Люциус почувствовал, что ступает на скользкую тропу, ведь мальчик может поинтересоваться, откуда у него взялись родственники-магглы, поэтому резко поменял тему разговора. — Но мы не договорили об опасности, которая тебе грозит, — Малфой осторожно усадил ребенка обратно на стульчик. — У злого волшебника были помощники, которые служили ему не из-за страха за свою семью, как я, а добровольно. Эти маги были очень рассержены, когда их господин исчез. Если они узнают, где ты находишься, они попытаются отомстить и нам, и тебе, — Люциус внимательно посмотрел в глаза мальчику, чтобы дать понять всю серьезность ситуации и убедиться, что ребенок его понял.

Гарри молча кивнул.

Люциус прекрасно знал, что все его бывшие соратники, так же, как и он сам, забились по своим норкам-поместьям, как мыши, прячущиеся от кота. Все они старательно пытались обелить свои имена и отмыться от любого упоминания своей причастности к действиям Темного Лорда. А сумасшедшие фанатики, готовые на любые безумства ради своего Господина, такие, как ненормальная сестричка его супруги, давно обживали камеры в Азкабане. Опасность действительно грозила и Малфоям, и Гарри, но только со стороны Дамблдора и его Ордена Феникса. Аристократ не сомневался, что «светлая сторона» пойдет на все, чтобы вернуть Мальчика-Который-Выжил под свой контроль, если узнает, что случилось с их символом. И эту уверенность он постарался донести до детей:

— Мы должны держать в тайне все, что касается твоего прошлого, Гарри, включая твое имя. Я порылся в наших семейных хрониках и обнаружил, что десять лет назад молодая чета волшебников из Франции, наши дальние родственники, спасаясь от войны, уехала в Америку. С тех пор о них никто не слышал, а все попытки их найти или связаться с ними не увенчались успехом. Мы назовем тебя Анри Малфой. Анри — это французское имя, соответствующее английскому Гарри. Мы не можем полностью изменить твое имя — это чревато для судьбы мага, а с судьбой шутить нельзя, но вот перевести на другой язык — вполне безопасно. О том, как замаскировать твой шрам, по которому тебя узнает любой волшебник, мы подумаем позже. А пока ты должен будешь многому научиться: запомнить имена и родословное древо своих предполагаемых родителей и выучить французский язык. Отсутствие у тебя американского акцента можно будет объяснить тем, что твоя мать была англичанкой, а вот незнание французского вызовет подозрения. Детей из чистокровных семей представляют обществу в пять лет, так что у нас еще есть время. Детали обговорим завтра, а сегодня пора спать — для чтения уже нет времени. Драко, готовься ко сну, я уложу Анри и вернусь пожелать тебе спокойной ночи.

— Но, папа, ты же сам сказал, что Гарри …

— Анри, — поправил сына Малфой.

— Анри угрожает опасность. Его нужно оставить у меня, — Драко снова попытался уговорить отца.

— Не беспокойся, сын, Малфой-мэнор хорошо защищен от проникновения посторонних. Пока никто не узнал о том, кто такой Анри, и где он находится, мы в безопасности. Я оставлю Добби следить, чтобы с твоим другом ничего не случилось. — Люциус ласково потрепал мальчика по белокурым волосам. — И ты, и Анри должны иметь собственные комнаты и кровати. Вы оба — наследники богатых и чистокровных семейств, совершенно непозволительно, чтобы вы спали в одной постели, как какие-нибудь нищие Уизли.

Услышав слова отца, Драко тяжело вздохнул — он понял, что дальше настаивать бесполезно. Рассказ Люциуса только убедил ребенка, что Мальчик-Который-Выжил является эльфом — ведь только волшебное существо могло победить злого колдуна в столь юном возрасте. Его удивило, что отец не хочет видеть и признавать очевидной для самого Драко истины. Мальчик вызвал Дибби и с ее помощью быстро приготовился ко сну. Дождавшись Люциуса, который поцеловал его на ночь и ушел, ребенок выждал еще какое-то время и прокрался в комнаты Гарри.

Два магических светильника, зависнув в воздухе недалеко от большой кровати под бархатным темно-синим пологом, освещали комнату мягким, приглушенным светом. Возле кровати на большом пушистом ковре сидел Добби, который при виде молодого хозяина подскочил и собрался, по-видимому, что-то заверещать, но Драко приложил палец к губам, приказывая домовику молчать. Вдруг тишину, царящую в комнате, нарушил негромкий шлепок о дверь — сначала один, а затем другой. Услышав странные звуки, мальчик вздрогнул, а потом, опасливо подойдя к двери, потихоньку потянул за ручку и осторожно приоткрыл створку. В комнату стремительно ворвались пушистые тапочки Драко, о которых он даже и не вспомнил, отправившись в свое путешествие босиком. Ребенок часто забывал о них, и отец зачаровал тапочки таким образом, чтобы те преследовали сына, пока ребенок не обуется. Драко облегченно выдохнул, надел тапочки и, подойдя к кровати, медленно потянул за полог. Его подменыш безмятежно спал, положив под щечку сложенные лодочкой ладошки. Малфой-младший полюбовался несколько минут на свое персональное чудо, скинул тапочки, оттеснил в сторону медведя и аккуратно забрался под одеяло, осторожно обняв Гарри за талию. Внезапно спящий малыш подскочил и, испуганно распахнув глаза, попытался отползти в сторону, но Драко крепко уцепился за него и не позволил ему сдвинуться с места. Разглядев, кто находится в его кровати, Гарри перевел дыхание, прижал ладошку к груди, в которой бешено колотилось его сердечко, прошептав:

— Ты напугал меня! Что ты здесь делаешь? Люциус же запретил нам спать вместе?

— Он запретил тебе спать в моей кровати, а про твою папа ничего не говорил, — лукаво улыбнулся Драко, выделив тоном «тебе» и «твою».

— Но… но это ведь неправильно? — нахмурился Гарри, пытаясь понять разницу, о которой говорил маленький хитрец.

— Все правильно, — твердо произнес Малфой-младший, — я буду спать здесь, с тобой, и ты меня не выгонишь!

— Ну… ладно, — уступил Гарри, — если ты так хочешь…

— Хочу, — подтвердил Драко. — Я должен проследить, чтобы с тобой все было в порядке. Давай спать, — и он уронил приподнявшегося Гарри обратно на подушку.

В это время только что заснувшего Люциуса разбудили сработавшие сигнальные чары, предусмотрительно наложенные им на кровать Гарри. С трудом разлепив не желавшие раскрываться глаза, аристократ полежал некоторое время, пытаясь сообразить, почему ребенок проснулся, и что делать дальше. Затем, с большим усилием заставив себя подняться, накинул на плечи халат и поплелся проверять мальчика. Вызвать Добби и поинтересоваться у него, что произошло, спросонья ему даже не пришло в голову.

В спальне малыша он увидел любопытную картину — своего сына, крепко прижимающего к себе Гарри. Две пары глаз — серые и зеленые — испуганно уставились на Люциуса.

— Та-а-к, — с легкой угрозой в голосе протянул Малфой-старший, не зная, сердиться ему или смеяться, — и что все это означает, Драко? Я, кажется, запретил вам спать вместе?

— Ты сказал, что Анри не может спать со мной. Про его кровать ты ничего не говорил, — заюлил старший мальчик.

«Настоящий Малфой! — восхитился про себя аристократ. — Уже умеет поворачивать сказанные слова в свою пользу».

Не подав вида, что ему очень понравилась изворотливость сына, Люциус сердито нахмурился и строго проговорил:

— Я запретил вам спать вместе, независимо от того, в какой кровати вы собирались это делать. Я совершенно ясно сказал тебе об этом, и мне бы хотелось услышать о причине твоего непослушания, сын!

— Но, папа, — упрямо насупился Драко, — я не могу оставить Анри без присмотра, ты сам сказал, что ему угрожает опасность!

— Мы уже обсуждали это, сын, и я не понимаю, почему ты продолжаешь настаивать. Я позаботился о безопасности Анри, ты не доверяешь мне?

— Я доверяю тебе, но за подменышем… — Драко испуганно прикрыл рот рукой, осознав, что проболтался.

— Понятно, — Люциус осуждающе покачал головой, — ты продолжаешь придерживаться своей странной версии, что Анри — эльф. Замечательно. Ты помнишь, как обнаружить подменыша? Надо побрызгать на него водой и сказать: «Проявись».

— Нет! — Драко в панике замотал головой, сел на кровати и сдвинулся так, чтобы закрыть собой Гарри. — Не надо! Это может навредить ему!

— Не будет никакого вреда, ты просто убедишься, что Анри не эльф, и…

— Не надо, — испуганно перебил отца Драко, — я буду спать в своей кровати, только не трогай его!

Малфой укоризненно поглядел на сына и с непоколебимой уверенностью отчеканил:

— Я никогда не сделаю ничего плохого Анри. Он член нашей семьи, и я всегда буду заботиться о его благополучии, ты должен это хорошо усвоить, Драко.

— Я понимаю, — согласно кивнул чуть успокоившийся мальчик, — но, все же, не надо его проявлять. Я и так верю, что он не подменыш, — покривил душой Драко.

Аристократ бросил на сына недоверчивый взгляд — он был уверен, что Драко лжет, но слишком устал, чтобы продолжать эту дискуссию.

— Хорошо, тогда пойдем, я провожу тебя в твою спальню.

«Разберусь с этой странной идеей, запавшей в голову моего сына, позднее», — подумал Малфой, беря Драко за руку и выводя его из комнаты.

— Спокойной ночи, Анри, — улыбнулся Люциус ребенку, перед тем как прикрыть за собой дверь.

Оставшись в одиночестве, если не считать тихонько сидевшего на ковре Добби, Гарри прижал к себе медведя и начал обдумывать сложившуюся ситуацию: «Люциус не кричал ни на меня, ни на Драко, хотя мы не послушались его. Он сказал, что никогда не сделает мне ничего плохого, и всегда будет заботиться обо мне. И он не врал и не сердился на меня и на Драко тоже, хотя мы были виноваты. Люциус очень хороший», — малыш довольно улыбнулся, закрыл глаза и заснул.

Уложив сына в кровать, волшебник призвал заклинанием медведя Драко и положил его рядом с мальчиком. Решив еще раз донести до сына всю важность соблюдения установленных правил, аристократ, внимательно следя за реакцией ребенка, жестко сказал:

— Я категорически против того, чтобы ты спал вместе с Анри, — и, внезапно даже для самого себя, добавил, цинично ухмыльнувшись: — По крайней мере, до тех пор, пока вы оба не будете достаточно взрослыми для этого.

И тут же, мысленно отвесив себе подзатыльник, ужаснулся: «О, Мерлин, что я такое несу? Нет — срочно спать, а то неизвестно, что еще придет мне в голову».

— Ты все понял, сын? — Люциус строго посмотрел на Драко и увидел на его лице точную копию своей ухмылки.

— Да, папа, — почти пропел ребенок ехидно, — ты запрещаешь нам спать вместе, пока мы не подрастем.

«Этому маленькому змеенышу палец в рот не клади — откусит вместе с рукой», — довольно отметил Малфой и грозно предупредил:

— Не испытывай моего терпения, сын, иначе мне придется наказать тебя!

— Да, папа, — с притворным смирением отозвался Драко.

Люциус решил удовлетвориться этим ответом и покинул комнаты сына, бросив напоследок на ребенка предупреждающий взгляд.

— Эти детишки уже сейчас сведут с ума любого, а что будет, когда они подрастут? — сердито бормотал себе под нос Малфой, бредя по коридору в свою спальню и, зевнув, посетовал: — И когда этот сумасшедший день закончится?

27.04.2011