2015-05-18
417
Как только Малфой очутился в своей спальне, на него сразу же налетел рыдающий комочек.
— Я-я-я же го-говори-и-ил, ч-что у на-нас его украду-у-ут! — Драко отчаянно всхлипывал, размазывая по щекам слезы.
Обнимая и стараясь утешить сына, Люциус перевел взгляд на бледную жену. В ее глазах блестели непролитые слезы, а губы дрожали.
— Мы решили поиграть в прятки и вот уже час не можем найти Анри. И домовики тоже, — объяснила она.
Немедленно достав палочку, Малфой проверил магическую защиту поместья.
— Защита не нарушена. Он должен быть где-то здесь. Где вы последний раз видели малыша? — спросил он супругу.
— У-у-у по-подзе-земелий, — прорыдал Драко.
— Мы обыскали все подземелья, даже в подземный ход спускались, но его там не нашли, — добавила Нарцисса.
Люциус на мгновение задумался — ответ мог быть только один, но он был слишком невероятным, чтобы принять его всерьез.
— Ждите меня здесь, я постараюсь скоро вернуться.
— Ты знаешь, где он? — расстроенный голос Нарциссы дрожал и срывался.
— Скорее всего, в сокровищнице. Это единственное помещение в Малфой-мэноре, куда эльфы не имеют доступа.
— Но… как он мог попасть туда?
— Не знаю, Нарси, не знаю, — рассеянно отозвался аристократ и, подняв сына на руки и передав его супруге, вышел из комнаты.
Подземелья были ярко освещены — видимо, Нарцисса приказала эльфам зажечь все светильники, чтобы облегчить себе поиски. Подойдя к дверям сокровищницы, защищенным столь сложными чарами иллюзии, что сквозь них мог видеть только глава семьи Малфой, Люциус порезал себе палец и капнул кровью в сплетенный клубок вырезанных из дерева зачарованных змей. Змеи с негромким шипением расползлись в стороны, и створки двери распахнулись. Возле невысокого постамента со стоящей на нем раскрытой шкатулкой сидел Гарри. Он вертел в руках огромный голубой камень, внимательно рассматривая его. Мягкий свет окутывал ребенка, словно кокон, но внимание аристократа привлекло другое — серая паутина, оплетающая вырывающиеся из камня лучи. Свет пытался прорваться сквозь ограничивающие его ячейки паутины, но бессильно исчезал через несколько дюймов. Малфой почувствовал, что захлестывающий его гнев готов вырваться наружу. Выругавшись сквозь зубы, Люциус привлек к себе внимание малыша, который испуганно вскочил, быстро сунул камень в шкатулку и захлопнул крышку. Взглянув на опекуна, мальчик начал в панике пятиться назад, пока не уперся в стену.
— Я не хотел, — быстро проговорил он, — я только посмотреть, я…
Аристократ глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и взять себя в руки. Он совершенно не подумал, что ребенок мог принять его гнев на свой счет.
— Анри, — мягко перебил он мальчика, — я не сержусь на тебя, правда. Просто камень, который ты держал в руках, показал мне, что кто-то наложил на тебя очень нехорошее заклятие. Я рассердился на того, кто посмел это сделать. Иди сюда, — он присел на корточки и распахнул объятья.
Мальчик, сразу же успокоившись, доверчиво подошел к нему.
— А что это за камень? Такой красивый… и что это за заклятие? — заинтересованно спросил он.
Люциус заключил малыша в объятия, в который раз поразившись степени доверия, которую оказывал ему этот ребенок. Он уже приготовился долго успокаивать и уговаривать Гарри, но этого не потребовалось.
— Это «Камень Морганы». Он очень редкий и показывает, является ли маг, который его держит, чистокровным. Если волшебник чистокровный не менее чем в семи поколениях, то его окутывает свет. Ты же его видел? Камень обычно используют, когда хотят подтвердить происхождение наследника, — аристократ с презрением искривил губы, показывая свое отношение к подобным вещам. Отец проверял Люциуса этим камнем. — Зелье родства можно обмануть, проведя с ребенком специальный ритуал, а этот камень не обманешь — он покажет любые чары, наложенные на дитя.
— А почему он редкий?
— Это голубой алмаз. Он сам по себе очень редко встречается в природе, а тем более таких размеров… Камень должен быть не менее сорока каратов, чистой воды, то есть без изъянов и вкраплений. Его подвергают специальной огранке и проводят над ним несколько сложных ритуалов. Сейчас, по-моему, уже не осталось ювелиров, способных изготовить «Камень Морганы», да и конкурировать с магглами при приобретении этих бриллиантов стало достаточно сложно из-за запретов министерства.
— А какое заклятье на меня наложили?
— Я точно не знаю, — Малфой почувствовал, как гнев стал возвращаться, и постарался быстро подавить в себе это чувство. — Какой-то щит, ограничивающий твою магию. Но я это выясню сегодня же. Пойдем, — он поднялся вместе с ребенком, доверчиво обхватившим его за шею, — об остальном поговорим по дороге. Мама и Драко очень волнуются за тебя, — и, прихватив с собой шкатулку с камнем, он отправился в свой кабинет.
По пути аристократ вызвал Дарки и приказал ему сообщить жене и сыну, что Анри найден и будет с ним в кабинете, а потом продолжил расспрашивать мальчика:
— Скажи, а как ты попал в ту комнату? — то, что ребенок увидел дверь, его не удивило — он уже был свидетелем того, как иллюзия, наложенная на его одежду, не обманула малыша, но вот как он вошел?
— Я попросил змеек впустить меня и пообещал, что я ничего там не возьму и не испорчу, только посмотрю. Они очень забавные, сказали мне, чтобы я еще приходил поговорить с ними.
«Мордред! Я совершенно упустил из виду, что мальчик змееуст, — мысленно хлопнул себя по лбу Малфой, — и все змеи, в том числе вырезанные из дерева и магически зачарованные, будут подчиняться ему!»
— Малыш, ты, конечно, можешь говорить с ними, но давай это будет нашей тайной. Большинство волшебников будут тебя бояться, если узнают, что ты змееуст.
— Змееуст?
— Это волшебник, который может говорить со змеями.
— А разве не все волшебники могут это делать? — полюбопытствовал мальчик.
— Нет, только волшебники одной семьи. Эта способность передавалась у них по мужской линии. Последним представителем этого рода был тот злой волшебник, который убил твоих родителей. Поэтому змееустов и боятся.
— Я тоже из этой семьи? И я злой? — губы ребенка испуганно задрожали.
— Нет, конечно же, ни одна способность не делает человека злым. Помнишь, что твои родственники считали тебя плохим только из-за того, что ты волшебник?
Малфой вошел в кабинет, где их уже ждали Нарцисса и Драко, тут же накинувшиеся на Гарри с поцелуями и объятиями. Предав мальчика жене, аристократ подошел к камину и сначала вызвал колдомедика, попросив его срочно прибыть в поместье, а потом связался со Снейпом, обратившись к нему с той же просьбой и попросив захватить с собой несколько различных зелий для снятия заклятий. Оба мужчины пообещали прибыть минут через десять.
— Что-то случилось с Анри? — испуганно спросила Нарцисса, услышав переговоры мужа.
— Я все объясню, как только все соберутся, и, дорогая, давай постараемся не сообщать нашим гостям, что Анри был в сокровищнице. Как это ему удалось, я расскажу тебе позднее. Вас это тоже касается, мальчики, — он строго посмотрел на детей, которые согласно кивнули. — Драко, ты сидишь молча, иначе мне придется отправить тебя в свою комнату.
После прибытия Снейпа и Уоффлинга, он усадил Гарри на стул и, достав из стола магическую линзу (раскрывать чистокровность ребенка, показывая чары через «Камень Морганы», он не решился), предложил мужчинам взглянуть через нее на мальчика. Первым на увиденное среагировал колдомедик:
— Отвратительно! Накладывать на ребенка щит Бэра! Этот волшебник должен быть немедленно отправлен в Азкабан!
После высказывания Уоффлинга, Люциус понял, что дальнейшее мальчикам слышать противопоказано.
— Драко, бери Анри и иди в свою комнату, — приказал он.
Дождавшись ухода детей, Люциус взволнованно спросил у Уоффлинга:
— Что за щит?
— Был такой маг — Бэр, — Филлиас вскочил с места и взбудораженно заходил по комнате. — Его сын родился умственно неполноценным, но очень сильным волшебником, и во время стихийных всплесков магии уничтожал всех и вся в пределах досягаемости. Бэр изобрел и применил к своему ребенку заклинание. Оно сдерживало всплески магии, не давая ему калечить и убивать. Но дело в том, что магия, не имея выхода, накапливалась внутри щита, пока однажды не вырвалась наружу, уничтожив заклинание, самого юношу, его отца, мать, слуг, поместье и еще близлежащую деревню со всеми жителями. С тех пор это заклинание запрещено.
«Так вот какой был план у нашего дорогого директора — довести Героя до того, чтобы он уничтожил Темного Лорда этим аналогом маггловской супербомбы, да и себя заодно. Три месяца магической комы — ты очень легко отделался, Гарри, там, в будущем. Обычно волшебники всегда контролируют выбросы своей магии, как бы они ни злились. Максимум, что ждет их близких — это мелкие неприятности, наподобие розовых волос. Тебя же постоянно доводили до грани, используя и унижая, лишая близких тебе людей, взращивая в тебе ненависть к Темному Лорду. Но твой план провалился, мерзкий паук, магия смогла защитить своего носителя, не убив его при этом. На свою смерть ты ведь тоже не рассчитывал? Думал, что справишься с заклятиями Лорда? К счастью, теперь у малыша есть, кому его защитить».
— Как снять щит Бэра? — прервал свои размышления Люциус.
— Снять его может только кровный родственник или тот, кто его наложил, — откликнулся колдомедик. — И нужно поторопиться — Щит влияет не только на магию, но и на физическое состояние мага — ухудшает память, истощает нервную систему…
— Тогда у нас большая проблема: близких кровных родственников у Поттеров не осталось, — перебил Филлиаса Малфой. — Я сам являюсь его родственником — сестра моего дедушки вышла замуж за Чарльза Поттера…
— Нет — это слишком дальнее родство, тем более, по женской линии. Для проведения ритуала нужен родственник мужского пола первого-второго поколения, — объяснил колдомедик.
— И Джеймс, и Анри были единственными сыновьями, — пожал плечами аристократ.
— Анри? — удивился Уоффлинг.
— Этого мальчика зовут Анри Малфой — он сын моих родственников, переехавших в Америку и недавно умерших, — выразительно взглянув на колдомедика, с нажимом произнес аристократ.
— Понятно, — кивнул Филлиас, — а что с магом, который наложил это заклятье?
— Я не думаю, — надменно произнес Малфой, — что Дамблдор согласится снять его.
— Дамблдор? — задохнулся от возмущения колдомедик. — Это он сделал?
— А больше некому, — презрительно ухмыльнулся Люциус. — Как ты думаешь, Северус, сколько лет этим чарам? — аристократ обратился к упорно молчащему другу.
— Два-три года — точнее без специального обследования не определишь, да и волшебная подпись уже стерлась, но накладывал эти чары очень сильный маг, — внешне спокойно ответил Снейп, но потом все же не выдержал и взорвался: — Я убью эту тварь! Мало того, что он виновен в смерти Джеймса, так теперь еще это! — и, с трудом взяв себя в руки, холодным тоном добавил: — Я его зааважу, тогда ты, Люц, сможешь снять этот Щит — заклятье ослабнет. Я не смог уберечь Джеймса, но его сына я никому не отдам!
Заметив любопытные взгляды Нарциссы и Филлиаса, направленные в сторону зельевара, Малфой предупреждающе покачал головой, запретив им задавать Северусу любые вопросы.
— Никто никого убивать не будет! Ты нужен и мне, и Анри, Сев! Этот манипулятор не достоин твоей жертвы.
— Я сделаю это для мальчика, — нахмурился Снейп.
— Я знаю, Сев, но должен быть еще какой-нибудь выход… — и Люциус глубоко задумался, пытаясь разрешить ситуацию.
«Ну, конечно же, вот почему Гарри выжил в будущем — Сев убил директора, и чары ослабли, но все равно — это не выход».
Гнетущее молчание прервал голос Нарциссы:
— Северус, ты же общался с Поттерами перед их смертью, скажи, ты случайно не знаешь, как они проводили крестины Анри: это был маггловский ритуал или магический?
— Магический. Меня пригласили на него. Я еще очень удивился, как Джеймс смог убедить Лили провести кровный ритуал, который уже тогда, как и все другие подобные ритуалы, стали причислять к «темным».
— Значит, мой кузен является магическим крестным Анри, и теперь, после смерти его родителей, магия расценивает Сириуса как его отца! — довольно констатировала Нарцисса.
— О, нет, только не это, лучше я сам отправлюсь в Азкабан за убийство Дамблдора, — простонал Снейп, поняв, к чему ведет Нарцисса. — Этот прихвостень Лорда просто убьет Анри во время ритуала. И потом, как вы собрались доставать его из тюрьмы? Устроить ему побег?
— Сев, а ты никогда не задумывался, почему Блэк сидит в Азкабане без суда, хотя в отношении других Упивающихся проводились и расследования, и суды. Даже над Краучем и Лестрейнджами? — вкрадчивым тоном спросил Малфой. — И еще — ты сам сказал, что ритуал был магическим. Магия никогда бы не позволила, чтобы крестный навредил своему крестнику — она бы убила его.
— Блэк — темный маг, он мог обойти ритуал, — упорствовал зельевар.
— Мы не темные маги! — возмутилась Нарцисса. — Блэки всегда были магами крови, и не наша вина, что все кровные ритуалы магглокровки объявили темными! Что касается этого ритуала, то раньше его часто использовали, чтобы примирить враждующие семейства. И обойти этот обряд не удавалось никому — он необратим!
— А что, кто-то пытался это сделать? — выразительно выгнул бровь Снейп.
— Да, — решительно кивнула женщина, — и с очень печальными для себя последствиями — никто не выжил. Даже в нашей семье был такой случай, — смущенно закончила она.
— Хорошо, — недовольно согласился зельевар, — с ритуалом мы разобрались. В таком случае, почему он в Азкабане, и кто предал Поттеров?
— Подумай сам, с кем бы жил Анри, если бы Блэк был на свободе? — снова вмешался Малфой.
— Со своим крестным, — ответила ему супруга вместо Снейпа, который напоминал соляной столп. И язвительно добавила: — Наш дорогой директор обо всех позаботился.
— А кто предал? — хрипло выдавил из себя зельевар.
— Давай подумаем, — успокаивающим тоном произнес Люциус, которому было безумно жаль своего друга. Аристократу даже хотелось подойти к Северусу и погладить его по голове, как Драко или Анри. — На роль Хранителя Тайны у нас три кандидатуры: Блэк, Люпин и Питтегрю. Блэк — отпадает. Люпин? Вряд ли бы Поттеры назначили оборотня на эту роль — все же он темное существо, которое могло подвергнуться влиянию Лорда.
— Ты знаешь, что Люпин оборотень? — изумился Снейп. — Но Дамблдор…
— Вероятно, сказал тебе, что никто кроме него, тебя и трех друзей оборотня об этом не знает? — подхватил Малфой. — Как видишь, мне известно. Но давай продолжим. Кто у нас остался? Питтегрю? И заметь — Блэк хотел убить именно его — вероятно, он знал, кто являлся Хранителем Поттеров.
— Да, ты прав, все сходится, — Северус сжал руки в кулаки так, что даже костяшки пальцев побелели. — Эта проклятая крыса всегда была готова прогнуться под сильнейшего. Как мы будем доказывать невиновность Блэка? — выговорив последнюю фразу, он скривился, словно от сильной зубной боли.
«Ты даже сам не представляешь, как близок к истине по поводу крысы», — подумал аристократ, а вслух произнес:
— Я думаю, что будет достаточно нанять хорошего адвоката и устроить небольшую шумиху в газетах, чтобы добиться суда. Но сначала мне необходимо договориться с Сириусом, чтобы сразу после Азкабана тот не бросился на поиски своего крестника. В этом случае Дамблдор может обнаружить пропажу Анри. Кроме того, Блэк может оспорить опекунство, поскольку имеет на малыша больше прав, чем мы.
— Этот тупой ублюдок никогда не пойдет ни на какие сделки, — явственно скрипнул зубами Снейп.
— Насколько мне известно, мой брат законнорожденный, — надменно проговорила Нарцисса. — Тетя никогда бы не опустилась до сомнительных связей. И ради своего крестника он сделает что угодно. В этом и состоит суть их магической связи — он будет оберегать Анри любой ценой, даже ценой своей жизни.
— Кстати, по поводу законнорожденности, — решил пустить парфянскую стрелу зельевар, — я обнаружил на мальчике еще одни чары — сродства, которые обычно накладывают на детей неверные жены, чтобы они были похожи на законных мужей. Что ты о них думаешь, Люц?
— Я их не заметил, — пожал плечами Малфой, — был слишком рассержен, когда увидел Щит Бэра. Чары сродства, говоришь? Но Анри не слишком похож на своего отца, скорее у него черты обоих родителей. В отношении отцовства Джеймса сомневаться не приходится. Может быть, эти чары должны передать мальчику сходство с Лили?
— Почему ты так думаешь? — почти хором спросили его жена и Северус.
— Потому что я обнаружил заклятье не с помощью этой линзы, — кивнул на магический артефакт аристократ, решив все-таки признаться. — Анри случайно нашел и взял в руки «Камень Морганы». Он чистокровный не менее чем в семи поколениях. Бриллиант светился.
В кабинете воцарилось изумленное молчание. Все пытались переварить эту ошеломляющую новость.
— Не важно, кто и для чего наложил эти чары, — первым высказал свое мнение колдомедик. — После ритуала все заклятия спадут. И потом, так ли важно, чей он сын? И Джеймс, и Лили любили его. Они пожертвовали собой ради него. Именно это делает их настоящими родителями Га… Анри. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы их жертва была не напрасной, — торжественно закончил он.
— Да, я тоже так подумал, — внезапно поддержал Филлиаса Снейп. — Мы должны сберечь мальчика. Ради этого я готов даже смириться с Блэком.
— Ловлю тебя на слове, — лукаво подмигнул другу Малфой, облегченно выдохнув. — Завтра же я потрясу свои связи в министерстве, чтобы добиться свидания с нашей невинной жертвой и привлеку к решению проблемы семейного адвоката. Он прекрасно справился со своими обязанностями, когда шло расследование в отношении меня.
— А если спросят, почему ты так заботишься о Блэке? — встревожился зельевар.
— Скажу, что делаю это по просьбе своей супруги, которой не нравится, что ее родственник без суда уже три года находится в тюрьме. Это подрывает репутацию ее семьи.
— После Беллы репутацию моей семьи подорвать очень сложно, — недовольно поморщилась Нарцисса.
— Белла находилась под влиянием своего мужа, — хитро усмехнулся Люциус, — а Сириус — совсем другое дело. Он ведь даже был аврором, если память мне не изменяет?
— Не изменяет, — проворчала супруга. — Стал им, после того как тетя выгнала его из семьи. Надеюсь, что в Азкабане он поумнел и понял, что для него важнее семья, а не магглокровки и магглолюбцы.
— Хотелось бы в это верить, — помрачнел Малфой.
— Ты справишься, дорогой, я уверена, — ласково улыбнулась ему Нарцисса. — Мы должны быть сильными ради Анри.
Люциус подавил тяжелый вздох, ему казалось, что с его супругой все же что-то не так. Знакомое, уже виденное им где-то ранее выражение мелькало в ее глазах, когда она говорила о Гарри.
— Если мы все обсудили, то мне пора возвращаться, пока директор не заметил моего отсутствия, — ядовито проговорил Снейп, прервав его мысли.
— Мне тоже пора, — шагнул было к камину колдомедик, но Малфой его остановил.
— Подожди, Филлиас, я все забываю у тебя спросить, а что у Анри со зрением, ему не нужны очки?
— Очки? — удивился Уоффлинг. — У мальчика стопроцентное зрение.
— Да? — теперь уже удивлялся Люциус. — Но у его отца было плохое зрение, разве это не передается по наследству?
— Кто тебе сказал, что у Джеймса было плохое зрение? — улыбнулся колдомедик. — Ты помнишь его маленьким?
— Да, — растерянно кивнул аристократ.
— Он носил очки?
— Нет.
— Очки — это юношеское желание Джеймса выделиться. Он носил их только в старших классах Хогвартса. Мой учитель был семейным врачом Поттеров, поэтому мне все это доподлинно известно. Среди магов вообще очень мало тех, кто страдает плохим зрением. Кроме того, существует зелье, излечивающее даже слепоту. Правда, оно дорогостоящее и не все маги могут себе его позволить, но тем не менее… Неужели ты думаешь, что колдомедики, справляющиеся с тяжелыми повреждениями организма, не могут откорректировать какое-то зрение? — насмешливо фыркнул Филлиас.
— А что за зелье? — заинтересовался Снейп. — Мне такое нигде не попадалось.
— Оно старинное и сейчас редко используется. Колдомедики предпочитают исправлять зрение заклинаниями. Я пришлю вам рецепт, — любезно улыбнулся Уоффлинг.
— Буду вам благодарен, — сухо ответил Северус, и внезапно его осенило: — А Дамблдор? Он ведь тоже всегда ходит в очках?
— Я думаю, что это, как сейчас выражается молодежь, часть его имиджа. Вы вообще, можете себе представить боевого мага, который вместо того, чтобы отражать летящие в него заклинания, шарит по земле руками в поисках своих разбитых очков?
— Нет, — покачал головой зельевар.
— Вот и я тоже, — насмешливо усмехнулся Уоффлинг.
— Тогда что могло бы повлиять на ухудшение зрения Анри? — решил выяснить все до конца Малфой.
— Теперь, когда я знаю о заклятии, кстати, оно не выявляется медицинской диагностикой, так же, как и чары сродства, то ответ может быть только один — щит Бэра, — сердито нахмурился колдомедик. — Каждый стихийный выброс будет сопровождаться сильным ослаблением всего организма ребенка, ведь магии придется прорываться сквозь заклинание. Ему нужно будет принимать восстанавливающее зелье и хорошо питаться. Советую купить ему палочку — она упорядочит его магию и облегчит ее прохождение сквозь Щит.
«Неудивительно, что Гарри становился действительно сильным магом только в стрессовых ситуациях, когда его магия могла прорваться через заклятье», — понял Люциус.
— У меня к тебе еще одна просьба, — обратился к Уоффлингу аристократ, — необходимо осмотреть одну маггловскую девочку. Мне нужны услуги ее отца, — словно оправдываясь, добавил он.
— Завтра после обеда устроит? — скрывая улыбку, ответил Филлиас. — Но я тебе уже говорил, что мы не можем лечить магглов.
— Хотя бы определишь, что с ней — маггловские врачи даже на это не способны, — презрительно фыркнул Малфой.
Как только гости их покинули, Нарцисса нетерпеливо спросила мужа:
— Ты действительно думаешь, что Лили не мать Анри?
— Или это, или она чистокровная — третьего не дано. За первое свидетельствует чары сродства, за второе — завещание отца Джеймса, — и Малфой рассказал жене о своем визите в банк.
— Да, — задумчиво протянула супруга, — загадка на загадке. А может быть, Поттер-старший узнал, что Анри — не сын Джеймса, поэтому и составил завещание таким образом?
— Если Лили нечистокровная, то камень бы не засветился, кто бы ни был отцом Анри, — отрезал Малфой. — Завтра надо будет еще раз дать ему этот камень и внимательно рассмотреть чары. Может быть, что-нибудь и прояснится. А сейчас пойдем укладывать детей — уже поздно, и им пора спать.
27.04.2011
