Глава XIV. Aut Сaesаr, aut nihil – Или Цезарь, или ничто

В комнате Драко дети самозабвенно играли в войну магическими армиями (Гарри сегодня купили его собственную армию, такую же, как и у Драко, только туники солдат были не зеленого, как у войска Драко, а красного цвета). На взгляд Люциуса, армия Драко доживала последние минуты — Гаррины всадники на драконах добивали (вернее, дожигали) столпившуюся вокруг знамени конницу, пехотинцы маленького зеленоглазого военачальника, ворвавшиеся в ряды эльфийских лучников противника, устроили беспощадную резню. Пехота сына уже почти полностью полегла под ударами тяжелой конницы, а драконы были сбиты стрелами лучников. Как только последние солдаты Драко были повержены, знамя — сорвано и потоптано приземлившимся на него драконом, а солдаты Гарри, подняв над головой оружие, выкрикнули: «Vivat Caesar!», блондин вскочил и, топая ногами, закричал:

— Нечестно! Нечестно! Ты схитрил!

Гарри тоже поднялся на ноги, растерянно глядя на рассерженного друга.

— Сын, — вмешался Люциус, — цель сражения и состоит в том, чтобы выиграть у противника, обхитрив его. Ты должен сделать выводы из собственного поражения и в дальнейшем не допускать подобных просчетов. А если ты будешь при каждом проигрыше вести себя подобным образом, то никто не захочет с тобой играть. Правда, Анри?

Мальчик застенчиво улыбнулся опекуну, ничего не ответив. Услышав слова отца, Драко немедленно успокоился. Ему совершенно не хотелось, чтобы Гарри перестал играть с ним.

— Я думаю, что тебе следует извиниться перед Анри за свое поведение, — поддержала мужа Нарцисса.

— Извини, — буркнул Драко, опустив голову.

— Ничего, — откликнулся Гарри, улыбнувшись, — я не обиделся.

— Все, складывайте игрушки — пора спать, — приказал Малфой.

— А рассказать о чем-нибудь? — запротестовал Драко, жестом приказывая своим уже восстановившимся солдатам вернуться в коробку.

— Если только очень коротко — уже поздно, — согласился Люциус. — О чем вы хотите послушать?

Гарри тоже отправил свое войско на место, и появившиеся эльфы разнесли коробки по игровым комнатам мальчиков.

— О вампирах! — глаза Драко блестели от любопытства. — Почему в магазине вампира был такой яркий свет? Ты же говорил, что они его не любят?

— Скорее, свет им не нужен — они прекрасно видят в темноте. Дарк осветил магазин для нас.

Гарри внимательно слушал рассказ опекуна. Он никому не рассказал о происшествии в магазине — ему было стыдно и неудобно. И сейчас, надеясь выяснить, что же на самом деле там случилось, мальчик спросил:

— А кому они подчиняются? У них есть начальник?

— Не начальник — глава клана, если они истинные вампиры. Существуют истинные и сотворенные вампиры. Истинным вампирам не нужно пить кровь, если только они не ранены. При ранениях они восстанавливаются с помощью крови любого живого существа, не обязательно человека или волшебника. Если на истинного вампира напали и сильно ранили, он может выпить у нападающего всю кровь. Такой человек превращается в сотворенного вампира — это низший вампир, живой мертвец, который боится солнечного света и должен постоянно пить человеческую кровь, чтобы продлить свое существование. Низшие вампиры подчиняются своим Мастерам — тем, кто их сотворил.

— А волшебники тоже становятся вампирами? — полюбопытствовал Драко.

— Нет, — покачал головой Малфой, — выпитые волшебники просто умирают.

— А как они обращаются к главе клана, ну, там, «милорд», или еще как-то? — Гарри очень не понравилась мысль, что он мог иметь какое-либо отношение к вампирам, даже истинным.

— Нет, — удивился аристократ, — они называют его «Глава Клана» или «Мастер», а где ты услышал обращение «милорд»?

— Не помню, — уклончиво ответил мальчик, отводя взгляд.

Люциус нахмурился — ему показалось, что малыш что-то скрывает, но он не стал его расспрашивать.

— «Милорд» — это обращение вассалов к верховному сюзерену.

— А у вампиров он есть? — продолжил расспросы Гарри.

— Сейчас нет.

— А был?

— Да, раньше был. У нас всех. В средние века магглы начали уничтожать волшебников и волшебных существ. Первыми люди убили нимф, дриад, истинных оборотней — тех, что контролировали свои превращения, не становясь безумными монстрами, а закончили, спустя несколько столетий, «охотой на ведьм» — тогда жертвами стали множество волшебных семей. В те времена волшебный мир еще не был отделен от маггловского. Население магического мира почти сразу осознало, что находится на грани полного уничтожения, и избранные представители магических рас обратились к сильнейшему волшебнику того времени с просьбой защитить их, и от имени своих народов принесли этому магу и его крови, то есть его потомкам, вассальную клятву. Война была тяжелой, долгой и кровавой, но волшебный мир ее выиграл, а для магглов с тех пор стал только частью сказок и легенд, — и аристократ замолчал, о чем-то задумавшись.

— А как звали того волшебника? — нарушил установившуюся тишину Гарри.

— Салазар Слизерин, — ответил вместо отца Драко.

— Да, Салазар Слизерин, — подтвердил Люциус. — До семнадцатого столетия он и его потомки правили волшебным миром. Именно Салазар и его наследники ввели множество законов, по некоторым из которых и поныне живет магический мир, основали министерство магии и Визенгамот.

— А что произошло с потомками? Их убили? — Гарри очень интересовал этот вопрос.

— Нет, тогда не убили, — Нарцисса, пришедшая к детям вместе с мужем, решила тоже поучаствовать в беседе. — Триста лет назад в прямой ветви рода Слизерин родился только один ребенок, девочка. А девочки не могут наследовать родовую магию в полной мере, так как многие магические способности передаются только мужчинам. С тех пор девушки этого рода выходили замуж только за наследников самых знатных семей. В их свадебных контрактах обязательно указывалось, что первый же родившийся в браке ребенок мужского пола станет лордом Слизерином. Все чистокровные волшебники надеялись вернуть своего сюзерена, — с горечью произнесла она. — Последняя наследница Слизерина — Ванесса Бредфорд, была убита двадцать четыре года назад, в трехмесячном возрасте, вместе со своими родителями. Сумасшедший открыл стрельбу в маггловском ресторане, — она прервалась, заметив странное состояние своего мужа, который с ужасом смотрел на нее.

Увидев устремленный на него удивленно-вопросительный взгляд Нарциссы, Малфой выдохнул:

— Первый ребенок в контракте… двадцать четыре года… Лили Эванс… — и хором с такой же потрясенной супругой закончил: — Этого не может быть!

— Так, — первой пришла в себя Нарцисса, — мальчики, быстро приводим себя в порядок, и спать! Анри, пойдем, я уложу тебя, — и, обращаясь к мужу, добавила: — Через двадцать минут у тебя в кабинете.

— И возьми с собой палочку Анри, — поцеловав на прощанье ребенка, сказал Люциус.

— Это все объясняет: и «Камень Морганы», и завещание, — взволнованно вышагивая по кабинету, говорил аристократ.

— А чары сродства? — нервно крутя на пальце бриллиантовое кольцо, спросила жена.

— Усилить сходство с Джеймсом, чтобы сохранить происхождение мальчика в тайне. После длительного отсутствия в семье наследников мужского пола, рожденный ребенок получает все родовые черты и бывает очень сильно похож на родоначальника. У нас есть где-нибудь портрет Слизерина?

— Не помню, — наморщила лоб Нарцисса. — Надо поискать.

— А описание палочки Салазара? Дарк, скользкий кровопийца, сказал, что Анри — потомок предыдущего владельца палочки.

— Я никогда не встречала подобного описания. А разве тогда маги пользовались не посохами?

— Нет, Слизерин первым изобрел и начал применять палочку. Посохи были слишком неудобны для ведения боевых действий, — объяснил Люциус. — Ладно, давай хотя бы посмотрим, из чего сделана палочка Анри.

Склонившись над пергаментом, супруги внимательно изучали получившийся у них отчет, написанный самопишущим пером после опознающего заклинания:

Дерево — неизвестно.

Магические субстанции:

1. Сушеные ядовитые железы василиска;

2. Кровь неизвестного магического существа;

3. Когти неизвестного магического существа.

Изготовитель — неизвестен.

Примерный возраст — свыше восьмисот лет.

— Хм, возраст подходит, — констатировал Малфой.

— А остальное — кроме василиска ничего не понятно?

— С тех пор исчезло множество видов магических растений, животных и существ, — пожал плечами Люциус, — так что это неудивительно.

— Да и василисков тоже не осталось. Подожди, — фраза о гигантском змее навела Нарциссу на интересную мысль, — но если Анри наследник Слизерина, то он должен быть змееустом?

— А как, ты думаешь, он попал в сокровищницу? Там на дверях магические змеи в качестве охраны, открывающие вход только главе рода. Мальчик просто «попросил впустить его».

— Приказ змееуста, — понимающе кивнула головой супруга. — Теперь понятно, почему Темный Лорд канул в Лету — он осмелился напасть на главу своего рода. Магия подобного не прощает.

— Дамблдор считает, что это из-за Лили, которая пожертвовала своей жизнью ради сына.

— Пусть и дальше так думает, старый маразматик, — насмешливо фыркнула жена, — если бы подобные жертвы принимались, то у нас было бы множество спасшихся от Avada Kedavra — Лили не единственная, готовая пожертвовать своей жизнью ради ребенка или любимого человека. Да, но если Анри — лорд Слизерин, то кто тогда Темный Лорд?

— Том Марволо Риддл — сын Меропы Гонт и маггла — Тома Риддла. Мало того, что он бастард и полукровка, так еще его мать изгнали из семьи из-за связи с магглом. Неизвестно, было ли это сделано по всем правилам, с выжиганием из семейного древа — с этой опустившейся семейкой ничего не ясно. Странно, что магия вообще восприняла его как члена рода Слизерин.

— Он так долго убеждал себя и окружающих, что он наследник Слизерина, что, вполне возможно, убедил в этом и магию, — пожала плечами Нарцисса. — Кроме того, если изгнание не было выполнено по всем правилам, то он действительно один из рода, так как его мать не перешла в семью мужа. Гонты ведут свое происхождение от второго сына Салазара, так же как и Поттеры — от второго сына Гриффиндора. Прямая ветвь лордов Гриффиндоров была прервана несколько столетий назад. Меня интересует другое — почему наши родители не проверили его происхождение, а слепо за ним последовали? Подобный лидер — позор для чистокровных.

— Вероятно, уже отчаялись. Примерно в то время родилась Элизабет — мать Ванессы. Снова девочка. Семью Гонтов к тому времени уже сбросили со счетов. Нескольких неудачных браков и недостойные наследники оставили от состояния рода лишь жалкие крохи. Они давно бы ушли в небытие, если бы Слизерины не поддерживали своих родственников. А тут такая удача — первый сильный маг в этой семье за много поколений, змееуст. Поинтересоваться его происхождением либо не захотели, либо не осмелились. Кстати, истинные вампиры, несмотря на все уговоры, к нему не примкнули. Наверное, проверили его, острозубые мерзавцы.

— Какое счастье, что мы избавились от этого самозванца! — радостно воскликнула Нарцисса.

— Темный Лорд вернется, — помолчав, сказал Люциус. — Я же говорил тебе об этом. Его метки не исчезли.

— Это не показатель, — запротестовала супруга, — можно найти какое-то другое объяснение. Может быть, нужен более сильный маг, такой же как Темный Лорд, для того чтобы снять его заклинание?

— Темный Лорд расколол свою душу и создал хоркруксы.

— Тебе это точно известно? — побледнела Нарцисса.

— Точнее не бывает, у меня очень надежный информатор, — кивнул Малфой. — А ты знаешь про хоркруксы? Мне не было известно, что это такое, пока меня не просветили.

— Знаешь, кто впервые создал их? — криво усмехнулась Нарцисса. И, не дожидаясь ответа мужа, продолжила: — Кристофер Блэк, Хильфери Гойл и Лоджиус Крэбб — маг крови и два некроманта. О, первое время у них было достаточно много последователей — пока не стало известно, к чему приводит подобное бессмертие. Душа не может находиться в расколотом состоянии — она… как бы правильно объяснить… загнивает? Да, примерно так… И когда отпущенный магу срок жизни заканчивается, он превращается в практически бессмертное, нестареющее, вечно голодное существо, питающееся чужими душами. Ты никогда не задавался вопросом, откуда взялись дементоры? Ведь раньше их не было. Все чистокровные семьи, которых затронул эксперимент, постарались уничтожить любые упоминания о нем. Я не понимаю, откуда этот полукровка смог узнать о хоркруксах. Ни один чистокровный не признался бы в таком позоре.

— То есть, лет через сто Темный Лорд превратится в дементора?

— Да, только нам это не поможет. Он вернется полубезумным и будет становиться все более и более жестоким, наслаждающимся чужими страданиями и болью. Его перерождение уже началось, — Нарцисса села, бессильно уронив руки на колени.

— А как можно предотвратить это? Или помешать его возрождению?

— Не знаю, — покачала головой супруга. — Может быть, Сириус знает — такие сведения обычно передаются только наследникам рода. Он не хотел воспринимать любые знания и умения семьи, но дядя должен был вбить в него хоть что-то.

— А ты знаешь, как определить наличие хоркрукса? — поинтересовался Малфой.

— Нет, а зачем тебе это?

— Дамблдор считает, что в ту ночь, когда Лорд исчез, одна из частей его души осталась в Анри.

— Что-о-о?! Идио-о-от! — возмущенно воскликнула Нарцисса. — Ни часть души, ни вся душа целиком не может жить в чужом теле так долго. Это тебе скажет любой некромант. Либо душа хозяина вытеснит захватчика, либо носитель сойдет с ума и погибнет.

«Точно, и история Квиррелла — ярчайшее тому подтверждение, — подумал Люциус. — Он не смог вынести присутствие части души Лорда в течение года, и даже кровь единорога, эта сильнейшая магическая и жизнетворная субстанция, не помогала. А я все думал, как Гарри мог жить с душой Волдеморта семнадцать лет?» — а вслух спросил:

— А если в животном?

— Смотря в каком животном — если в мелком и немагическом, то носитель умрет почти сразу — у животных нет души, но такой захватчик питается их жизненными силами. Чем крупнее и сильнее животное, тем дольше оно протянет. Только большое, магически сильное животное, такое как, например, дракон, вряд ли позволит в себя вселиться — они тоже умеют защищать себя.

— Тогда где нужно хранить хоркруксы?

— Только в магических артефактах, которые с помощью своей ауры поддерживают части души, не давая им быстро разлагаться, — объяснила супруга.

— Значит, на ближайшее время мы имеем следующие задачи: освободить Блэка, перетянув его на свою сторону, снять с Анри заклятие, найти способ, как предотвратить возрождение Лорда. Многовато, — отметил Малфой.

— У нас нет выхода, — повторила Нарцисса фразу мужа, когда-то сказанную им Северусу. — Мы должны спасти малыша. А может, еще привлечь Крэбба и Гойла? Они должны знать все о хоркруксах.

— А ты уверена, что вместо того, чтобы помочь нам, они не помогут Лорду возродиться?

— Уверена, — твердо ответила женщина. — Все семьи, столкнувшиеся с Переродившимися — так их называли, сделают все возможное, чтобы подобное больше не повторилось. От этих существ пострадали, в первую очередь, их близкие. Многие роды вообще исчезли: их наследники превратились в дементоров и либо в процессе изменения убили других членов семьи, либо выпили их души после перерождения.

— Все же пока подождем. Если Блэк не сможет нам помочь, то тогда обратимся к Крэббу и Гойлу, — решил поостеречься аристократ.

— Через две недели Самайн, — сменила тему разговора супруга, — мы будем проводить бал?

— Конечно, не нужно привлекать внимание внезапным изменением обычаев нашей семьи. Ты успеешь все подготовить? В этом году я не смогу помочь тебе.

— Не волнуйся, — улыбнулась Нарцисса, — я все сделаю.

— Я тревожусь за Анри, — объяснил Малфой, — к счастью, он будет общаться только с детьми, но они тоже могут быть опасны.

— Драко поможет ему, — убежденно сказала жена.

— Надеюсь на это. Пойдем спать? — предложил Люциус.

— Можно я сегодня побуду с тобой? — слегка покраснев, спросила Нарцисса. — Я боюсь спать одна. Слишком беспокоюсь об Анри. Если вернется Лорд, то он будет снова и снова пытаться убить мальчика. Да и Дамблдор, если узнает о происхождении Анри, тоже постарается его уничтожить: возвращение лорда Слизерина — это конец власти магглолюбцев и магглокровок. Директор уже пытается навредить малышу — не пойму только, почему.

— Не нужно оправдываться, дорогая, конечно, ты можешь спать со мной в любое время, — ободряюще улыбнулся Люциус. — Что касается старого паука, то, вероятно, он боится Анри. Во-первых, ему непонятно, почему исчез Лорд, а что непонятно, то вызывает опасение. Не дурак же он, в конце концов, чтобы поверить в собственную басню о жертве Лили. А во-вторых, он должен был проверить возможности мальчика и увидеть, насколько тот силен как маг. Ему не нужны соперники. Пойдем, — и, галантно взяв жену под руку, аристократ вывел ее из кабинета.

Разглядывая мирно спящую жену, чье лицо во сне стало совсем юным и беззащитным, Малфой пытался справиться с приступом паники, охватившем его, когда он полностью осознал, что ожидает его впереди. Одно дело обучать сильного волшебника, в будущем имеющего возможность стать влиятельной политической фигурой (традиционное воспитание наследника богатого чистокровного семейства), но совсем другое — растить принца колдовского мира.

«О, Мерлин! Я совсем не Мерлин! — простонав про себя, невольно скаламбурил он. — И за что мне все это? Я теперь прекрасно понимаю, почему существование Артура так долго сохраняли в тайне».

Принимая Гарри в семью, аристократ рассчитывал лишь сохранить себя и своих родных и, возможно, предотвратить гибель магического общества. Хотя последнее было не столь актуальным — они могли жить и в маггловском мире. Теперь же Малфой понимал, что ради выживания Гарри он должен будет пожертвовать всем и всеми — обязанность вассала перед своим сюзереном. Долг, который не может быть ни отменен, ни прощен. Ни жизнь самого Люциуса, ни жизнь членов его семьи больше не имела значения.

«Так много врагов, — беззвучно, одними губами, горько прошептал он, — Дамблдор со своим орденом, Темный Лорд со своими фанатиками, Фадж со своей министерской командой — ни один из них не захочет делиться ни толикой власти. Они сделают все, чтобы уничтожить малыша. И так мало тех, на чью помощь я могу рассчитывать. Только Северус и, вероятно, Нарцисса. Слишком мало времени для подготовки, и совсем нет возможности отступить: Alea jacta est(1)».

Тихонько, чтобы не разбудить жену, Малфой открыл прикроватную тумбочку и достал из нее зелье Сна-без-сновидений: «Завтра снова тяжелый день, — подумал он, выпивая зелье. — Самостоятельно заснуть явно не удастся. Спокойной ночи, лорд-регент», — с язвительной издевкой пожелал он сам себе, засыпая.

После того как Нарцисса вышла из комнаты, поцеловав его на ночь, Гарри лежал, вспоминая все события, произошедшие с ним. Мальчик практически постоянно ощущал тревогу, что через мгновение он проснется в своем чулане и выяснит, что все случившееся было просто чудесным волшебным сном.

«Почему я? — думал он. — Я ничем не заслужил таких папу и маму. И такого друга, как Драко, тоже. И одежду, и игрушки, и еду. Я ведь ничего не сделал для них. А они все равно… любят меня?»

То чувство, что он ощущал, когда находился рядом с Малфоями, было ему совершенно незнакомо. Словно теплые золотистые лучи солнца согревали душу Гарри, или крепкие надежные руки Люциуса качали его в своих объятиях.

Живя у Дурслей, мальчик постоянно испытывал желание забиться куда-нибудь подальше от своих родственников, чтобы не ощущать тошнотворно-гадкое чувство, возникавшее у него в их присутствии. А то, что он переживал в обществе дяди Вернона, было похоже на склизкую жирную грязь, липшую к нему. Такую же грязь, как на клумбе тети Петуньи после дождя. Ребенку уже пару раз удавалось пресечь эти эмоции, и он надеялся, что в будущем ему удастся полностью от них избавиться. Но сейчас он совершенно не хотел лишиться того чувства покоя, счастья и защищенности, непонятно почему и за что подаренного ему его новой семьей.

«А Драко? — размышлял Гарри. — Он ведь, получается, теперь мой брат? Другой, не как Дадли. Не обижает меня и… тоже любит? Я должен сделать все, чтобы мои родители и Драко не узнали, что я совсем не такой, что меня не за что любить. Надо вести себя так, как они хотят, ничего не испортить, как с тетей и дядей. Я ведь сделал что-то, за что они меня не любили, это была моя ошибка».

Вдолбленная Дурслями мысль, что то, как к нему относятся родственники, является только его виной, не давала малышу до конца поверить словам Люциуса, что он нормальный ребенок, достойный любви. Не собираясь терять замечательную семью, полученную им, как он думал, не по праву, Гарри твердо решил больше не допускать никаких ошибок.

С этими мыслями, глубоко вздохнув, он начал засыпать. Балансируя на грани яви и сна, он вдруг увидел перед собой образ улыбающегося Драко, смотрящего на него с любовью и заботой, разгонявшего чувство неуверенности и тревогу.

«У меня все получится, — твердо сказал Гарри сам себе. — Я убежден в этом».

Alea jacta est(1) — Жребий брошен (лат.).

27.04.2011