2015-05-18
695
Люциус лежал, лениво перелистывая страницы «Ежедневного Пророка». Покидать кровать ему категорически не хотелось, хотя время уже близилось к полудню. Узнав от домовика, что «молодые хозяева позавтракали, а сейчас играют в комнатах молодого хозяина Драко» и «молодой хозяин Анри зелья выпил», Люциус решил дать детям время лучше узнать друг друга, а себе — подольше отдохнуть после вчерашнего дня, но осуществиться этому было не суждено. Появившийся домовик сообщил аристократу о прибытии в поместье Северуса Снейпа.
«У Сева великолепное чутье на новости, — хмыкнул про себя Малфой. — Интересно, это от природы или благоприобретенное за время шпионской деятельности?»
Северус стоял у книжного шкафа, заложив руки за спину, и внимательно рассматривал стоящие на полках книги.
— За эти дни ничего нового не появилось, — улыбнулся аристократ. — Ты по делу или соскучился по своему крестнику?
— И то, и другое, — обернувшись, спокойно ответил Снейп.
— Тогда начнем с дел, а Драко навестим позднее? — предложил Люциус, опускаясь в кресло сам и приглашающее указывая Северусу на другое.
— Тебе сообщили, когда состоится Опекунский Совет? — спросил зельевар, усаживаясь напротив Малфоя. Внешне Снейп был абсолютно спокоен, лишь легкое напряжение в позе выдавало его волнение.
— Конечно. И я хотел бы еще раз обсудить твое назначение на должность декана. Как ты посмотришь на то, что я забаллотирую твою кандидатуру?
— Можно узнать причину? Раньше ты хотел поддержать меня, — наполовину сердито, наполовину удивленно взглянул на Люциуса зельевар.
— Ну, во-первых, ты сам-то уверен, что отвечать за сотню весьма активных детишек — это именно то, что тебе нужно? Сев, в двадцать четыре года можно найти себе более приятное занятие, а не взваливать на свои плечи такой груз, — аристократ постарался придать своему голосу как можно больше убедительности. — Лет через пять ты будешь идеальным деканом Слизерина, а пока…
— А во-вторых? — саркастически перебил его Снейп. — Что-то мне подсказывает, что названная тобой причина отнюдь не основная.
— Ты прав, — Малфой пожал плечами. — Мне нужна твоя помощь, а будучи деканом, ты не сможешь распоряжаться свободным временем по своему усмотрению.
— Помощь? — выразительно выгнул бровь зельевар. — Ты очень оригинально просишь о содействии. И в чем же я должен буду помочь тебе?
— Я хочу познакомить тебя кое с кем. Пойдем, — аристократ поднялся, увлекая за собой друга.
Первое, что заметил Люциус, открывая комнату Драко, была подушка, летящая в лицо. С трудом увернувшись от увесистого снаряда — реакция боевого мага не подвела — Малфой увидел на кровати своего сына с другой подушкой в руках. Ребенок подпрыгивал, стараясь сбить летавшую над ним и ловко уворачивавшуюся от замахов игрушечную модель «Ночного Рыцаря». Северусу, идущему вслед за Люциусом, повезло значительно меньше — подушка попала ему в голову. Сидевший на полу Гарри хохотал так, что слезы текли у него из глаз.
— Папа! — восторженно закричал Драко, заметив отца. — Анри заколдовал автобус, он теперь летает, и мы не можем поймать его! — и, обнаружив, что отец пришел не один, сказал уже более спокойно: — Крестный! Ой! Извини, я не хотел.
Снейп стоял с непередаваемым выражением лица, машинально прижимая к груди подушку. Посмотрев на Северуса, оба Малфоя ехидно захихикали.
— Ты считаешь, что угодить своему крестному в лицо этим пушечным ядром очень смешно, Драко? — придя в себя и отбросив подушку на кровать, вкрадчиво поинтересовался зельевар.
— Нет, — сразу же прекратив смеяться, сделал умильную гримаску ребенок, — я же не специально, я тебя не видел.
«Вот ведь хитрый демоненок, — скрывая улыбку, подумал Снейп, — умеет же вить из меня веревки», — и, не показывая своих истинных эмоций, строгим тоном высказал свое негодование:
— Это совершенно не оправдывает твое поведение… — он резко замолчал, обратив внимание на незнакомого мальчика, сидящего на ковре возле кровати. Отвлеченный происшествием с подушкой, зельевар только сейчас смог как следует его рассмотреть.
Малыш испуганно наблюдал за посторонним взрослым, сурово разговаривающим с Драко. Переведя взгляд на Малфоя-старшего, Гарри увидел его ободряющую улыбку.
— Познакомься, Северус, это Анри, — Люциус решил прервать напряженное молчание, воцарившееся в комнате, и, уже обращаясь к малышу, уточнил: — А ты действительно заколдовал игрушку?
Вопрос заставил мальчика запаниковать. Он задрожал и запинающимся голосом принялся оправдываться:
— Я… я не х-хотел… это с-случайно… я б-больше не б-буду…
— Да? — с притворным сожалением вздохнул аристократ. — А я бы очень хотел посмотреть на еще какую-нибудь летающую вещь.
Осознав, что никто не собирается его наказывать за «уродскую выходку», Гарри успокоился и широко улыбнулся.
Вдруг Малфой услышал судорожный, сквозь зубы, выдох Снейпа. Взглянув на зельевара, Люциус заметил странное состояние своего друга: кровь отхлынула от его лица так, что даже губы побелели, а горящие черные глаза буквально впились в сидящего перед ними малыша.
— Поттер, — прошипел Снейп, — Поттер, — словно в трансе повторил он, сжимая кулаки и делая непроизвольный шаг вперед.
Гарри немедленно почувствовал угрозу, исходящую от мужчины. Испуганно оглядевшись по сторонам в поисках укрытия, он быстро сориентировался и юркнул под кровать, ища там спасения.
«Нужно немедленно увести Северуса отсюда, — подумал аристократ. — Похоже, что он полностью потерял над собой контроль, напугав Гарри. Непонятно только, из-за чего. И как он узнал мальчика?»
— Драко, — попросил сына Малфой, — успокой Анри, мы переговорим с твоим крестным и вернемся, — и, схватив друга за рукав, Люциус вытащил Снейпа из комнаты.
Вернувшись в кабинет и практически силой усадив все еще не пришедшего в себя Северуса в кресло, Люциус достал из бара бутылку, плеснув из нее в бокал, всунул его в руку зельевара и приказал:
— Пей!
Снейп машинально поднес бокал к губам и сделал глоток. Через секунду, вытаращив глаза и надув щеки, он попытался выплюнуть спиртное обратно в бокал, но, все же справившись с собой, сглотнул и, прокашлявшись, хриплым голосом возмущенно выговорил:
— Люц, ты что, издеваешься? Ты же прекрасно знаешь, я ненавижу огневиски!
— Тебе нужно было прийти в себя, — спокойно ответил аристократ и, заменив отставленный бокал другим, продолжил: — Возьми, это коньяк. А теперь, будь добр рассказать мне, что произошло, и как ты узнал Гарри. Мне казалось, что он не похож на Джеймса.
Снейп посмотрел на собеседника совершенно больными глазами и горько проговорил:
— Ты думал, я не узнаю улыбку Поттера? Его наглую, развязную, дерзкую…
— И очаровательную, — вставил реплику Малфой, уже начиная догадываться о подоплеке случившегося.
— И очаровательную, — ссутулившись и склоняя голову, покорно подтвердил зельевар. А потом, словно завороженный собственными откровениями, отрывисто роняя слова, заговорил: — Я сразу заметил его там… на распределении… он стоял и ухмылялся своим дружкам… он всегда им ухмылялся… а на меня смотрел как на таракана… богатый… красивый… популярный… если бы я не попадался им на глаза, он бы забыл о моем существовании на следующий же день… некрасивый… нищий… слизеринец… у меня никогда не было ни единого шанса…
Люциус сидел тихо и старался лишний раз даже не дышать, опасаясь прервать исповедь своего друга. Малфой понимал, что вынудить Северуса на подобное признание мог только сильный шок. Снейп глотнул из бокала и заговорил немного спокойнее:
— Я всегда подозревал, что он и Блэк, — зельевар буквально выплюнул ненавистную фамилию, — не просто друзья. Оба чистокровные, наследники богатых родов, с толпой поклонников и поклонниц. Когда Поттер начал ухлестывать за Лили, я вздохнул с облегчением. Думал, что у него нет ни единого шанса — мне казалось, что Эванс презирала и ненавидела его. Она была моим единственным другом, я даже не мог предположить, что эта грязнокровка предаст меня.
Снейп еще раз пригубил коньяк и надолго замолчал, уставившись в пространство невидящим взглядом. Через некоторое время, Малфой все же решился прервать эту продолжительную паузу:
— А ты говорил ей, что любишь Джеймса?
— Конечно же, нет, — презрительно искривил губы зельевар. — Я предложил ей выбор: либо наша дружба, либо ее странная, неприемлемая для меня, увлеченность Поттером. Она выбрала, — Снейп снова поднес бокал к губам, но, так и не сделав глоток, продолжил рассказ. — Знаешь, я даже подговорил своего сокурсника отправить сову родителям Поттера, чтобы известить, что их сынок путается с магглорожденной. Хотел, чтобы они запретили ему эти отношения. Несмотря на принадлежность к «свету», они, как чистокровные, должны были отрицательно отнестись к выбору своего единственного наследника. На рождество они уехали вместе в Поттер-мэнор, а вернулись уже обрученными. Не знаю, как Эванс заставила принять себя в их семью.
— Ты так и не простил их? — поинтересовался аристократ.
— Ее — нет, — отрезал Снейп, вытащил из кармана платок и нервно скомкал его в руке.
— А его? — осторожно спросил Малфой.
— Его? Нет ничего, что я бы не простил ему, — словно издеваясь над собственным бессилием, криво усмехнулся Северус. — Даже предательство и измену. Хотя… нельзя изменить тому, кого ты никогда не любил.
— Ты поэтому стал шпионом Дамблдора? Из-за Поттера?
— Когда я узнал, что Лорд охотится за ними из-за этого щенка, я испугался.
— Не называй Гарри так, — нахмурился Малфой, возмущенный отношением своего друга к безвинному ребенку.
— А как мне еще называть его? — яростно сверкнул глазами Северус. — Это из-за него и его матери-магглокровки убили Джеймса. Лорд практически не трогал чистокровные семьи.
— А Поттеры-старшие?
— Это не Лорд. Он сам удивился, когда нападение на Поттер-мэнор приписали ему. Тебя не было на том собрании, уж не помню, по какой причине, — зельевар, устало прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла.
— И все равно, — продолжил настаивать Люциус, — ребенок здесь совершенно ни при чем. Ты думаешь, Поттер одобрил бы такое отношение к своему сыну?
— Джеймс мертв! — с ненавистью в голосе воскликнул Снейп, снова выпрямившись в кресле и стискивая подлокотник свободной от бокала рукой. — Он не может ничего и никого одобрить! И в его смерти виновны все: и я, доложивший об этом проклятом пророчестве, и Темный Лорд, решивший расправиться с ребенком, и мальчишка, родившийся не вовремя, и Дамблдор, обещавший мне сберечь Поттеров.
— Дамблдор, — иронично протянул Малфой, — и ты поверил этому старому обманщику? Скажи, а ты рассказал ему о своих чувствах к Поттеру?
— Что я мазохист и люблю человека, который много лет надо мной издевался? — Северус надменно посмотрел на друга. — Что я был готов на все ради того, кто почти ежедневно втаптывал меня в грязь? Что терпел его предательницу-жену, чтобы хотя бы иногда видеться с ним? — и жестко закончил: — Я сказал, что люблю Лили.
— А ты спрашивал Дамблдора о Гарри?
— Да, — неохотно ответил зельевар, — Эванс взяла с меня обещание, что я позабочусь о ее сыне, если с ними и Блэком что-нибудь случится. Когда я вышел из Азкабана, первым делом решил узнать у Альбуса, где ребенок. Я знал, что проклятый предатель в тюрьме.
— И что тебе ответил Дамблдор?
— Ребенку нужна полная семья, а отец-одиночка, имеющий проблемы с законом — не лучший выбор, и мне как бывшему Упивающемуся не позволят стать опекуном. О мальчике хорошо заботятся, и директор даже боится, как бы Гарри не избаловали. Да я особенно и не настаивал, мне не хотелось даже видеть этого… ребенка, не говоря уже о том, чтобы опекать его.
— Не избаловали? — не веря своим ушам, переспросил Малфой, поражаясь цинизму «величайшего светлого волшебника современности». — Ну, тогда тебе пора узнать, как о нем позаботился твой любимый директор. Прочти это, — и Люциус почти швырнул Северусу папку с документами, предусмотрительно скопированную в маггловской социальной службе.
Бросив на рассерженного Малфоя озадаченный взгляд (нечасто приходилось видеть своего друга, столь открыто выражающего свои эмоции), Снейп раскрыл папку и начал внимательно читать.
Дочитав последнюю страницу, он закрыл папку и вопрошающе взглянул на аристократа:
— Это правда? — и, не ожидаясь ответа, утвердительно кивнул. — Это правда.
Северус посмотрел на папку так, словно она была ядовитой змеей, ужалившей его в самое сердце. В этот миг вся его жизнь казалась ему одной сплошной ошибкой: ненужный ни отцу, ни матери, не те друзья (с Люциусом он подружился позднее, когда Лейстренджи уже убедили молодого и талантливого зельевара, что никто не позаботится об его интересах лучше, чем их Господин), не тот возлюбленный, и, апофеозом всего, Темный Лорд и Дамблдор. Он снова остался в дураках, обманутый и преданный человеком, которому решил довериться. Снейп косо улыбнулся терпеливо ждущему его реакции Малфою:
— Чувствую себя дешевой шлюхой, выброшенной под забор без чести и даже без денег, — полынная горечь, веявшая от слов мужчины, казалось, пропитала всю комнату и осела на губах Малфоя. Северус немного помолчал и с робкой надеждой в голосе предположил: — А может, он не знал?
— Не знал? — изящно выгнул бровь Малфой. — Ты считаешь, что директор был не в курсе, как обращаются с его будущей марионеткой?
— Нет, — безнадежно покачал головой зельевар, — наверное, нет.
— Его наблюдатель, некая Арабелла Фигг, исправно докладывала ему обо всем происходящем в доме Дурслей.
— Арабелла? Сквиб и любительница книзлов? — нахмурился Снейп. — Я помню ее по ордену Феникса — она полностью предана Дамблдору. Как ты сумел договориться с ней?
— Так это бешеное животное, чуть не откусившее мне ногу, было книзлом? — возмутился аристократ. — Интересно, а у нее есть разрешение на содержание опасных животных, да еще и в маггловском районе?
— Люциус, — прервал его зельевар, — не уходи от темы, — и раздельно выговорил: — Как. Ты. С ней. Договорился?
— Никак, — пожал плечами Малфой, — ты же понимаешь, что это было невозможно. Я наложил на нее Imperio.
— Imperio? — Снейп, чуть не подавившись воздухом, со страхом взглянул на друга. — Ты с ума сошел? Это же Азкабан!
— Не волнуйся, — успокоил его Люциус, — я оставил с ней домового эльфа, Дилли обо всем позаботится. За эти годы директор ни разу не навестил мальчика, только раз в три месяца получал отчеты о нем.
— Отчеты? Раз в три месяца? Как о пациенте отделения непоправимых недугов «Святого Мунго»? — возмущению Северуса не было предела. — Как он мог так поступить с сыном своего любимчика Джеймса?!
«Уже сын Джеймса, а не Эванс. Превосходно!» — отметил про себя Малфой, а вслух произнес презрительным тоном:
— У таких волшебников, как Темный Лорд и Дамблдор, любимчиков не бывает: они используют всех в своих целях, а после употребления выкидывают, — и задумчиво заметил: — Кстати, мне показалась очень подозрительной вся эта история с поместьем Поттеров: чтобы снять кровную защиту, например, с Малфой-мэнора, потребовалось бы не менее ста магов, или же несколько магов и один могущественный волшебник. Толпа Пожирателей или авроров неизбежно привлекла бы внимание, да и слухи бы поползли — кто-нибудь бы да проболтался. А здесь — ничего, ни одного подозреваемого не найдено, только голословное обвинение. И момент был выбран удачный — младших Поттеров и ребенка в поместье не было.
— Они находились на собрании Ордена, — пояснил Снейп, — и Гарри с собой взяли, я помню, как Молли над ним ворковала.
— А Дамблдор присутствовал? — словно невзначай поинтересовался аристократ.
— Нет, — задумчиво качнул головой Северус, припоминая, — у него были какие-то срочные дела. — И, с неизбывным ужасом посмотрев на друга, севшим голосом выговорил: — И Грюм, и Прюитт, и Карадок, и МакКиннон…
— Хм, очень любопытно, — протянул Малфой, — все, кроме Грюма, мертвы.
— Ты же не думаешь…
— По-моему, ты сам сказал, что Темный Лорд непричастен к убийству родителей Джеймса? И потом, у Поттеров было не единственное поместье под защитой крови. Зачем было помещать Лили, Джеймса и Гарри в Годрикову Лощину, в бывший охотничий домик семьи, совершенно неприспособленный для обороны, без домовых эльфов, помогающих держать защиту?
— Все остальные поместья были за пределами Англии. Поттеры сами отказались уезжать заграницу.
— А их особняк в Лондоне? На Хранителя Тайны всегда можно воздействовать и заставить его выдать тех, кого прячут. Почему Дамблдор сам не стал Хранителем, как единственный, кто мог никого не опасаться?
— Не знаю, — почти прошептал Северус. — Я уже ничего не знаю. Я ведь предупредил его, что в Ордене предатель.
— Тем более, значит, он не мог быть уверенным ни в ком, кроме самого себя. А Лонгботтомы, вторые кандидаты на уничтожение? До них смогла добраться даже Белла! Такое впечатление, что эти семьи специально выставили под удар Темного Лорда.
— Вот так и исчезают последние иллюзии, что ты можешь доверить кому-то свою судьбу, — с горечью усмехнулся зельевар.
— Именно об этом я и хотел поговорить с тобой. Я предлагаю тебе служить другому лидеру: тому, кто не предаст тебя, кто будет таким, каким ты захочешь его видеть.
— И кто же это? — скептически поинтересовался Снейп.
— Гарри.
— Ты с ума…
— Погоди возмущаться, — перебил друга Малфой. — Мы сможем вырастить из этого ребенка того, кто нам нужен. Воспитать в нем необходимые качества и мировоззрение. Его уже сейчас обожает почти весь волшебный мир, а если мы правильно расставим акценты и поработаем над его имиджем, то будем править не только волшебниками Великобритании, но, может быть, и всей Европы.
— О-о-о… какие амбиции! — насмешливо прокомментировал Северус. — Ты так хочешь получить власть над волшебным миром?
— Не особенно. Власть — это, прежде всего, непосильный и неблагодарный труд. И только идиот может не понимать этого, но когда стоит вопрос о выживании твоей семьи, да и всего волшебного мира… — Люциус пожал плечами. — Желание получить власть ради власти порочно и не приводит ни к чему хорошему. Я уверен, Сев, что если не изменить сложившуюся ситуацию, то нас просто уничтожат. Мы с тобой уже неоднократно обсуждали это. Меня вполне устраивает мое нынешнее положение, но сейчас, когда появился шанс предотвратить катастрофу, было бы непростительно отойти в сторону и спокойно наблюдать за происходящим. Тем более что «отсидеться» нам не дадут.
— А Темный Лорд?
— А это самое приятное в сложившейся ситуации. Если он все же сумеет возродиться, то я могу не возвращаться к нему, а меня и мою семью будут охранять все «фениксовцы» во главе с Дамблдором. Да и министерство с аврорами не останутся в стороне, так как, согласно пророчеству, Гарри — их единственная надежда. Хотя… сейчас я уже не уверен в этом. Если Альбус так поступил со своими сторонниками, то мне, тем более, не приходится ждать ничего хорошего.
— Вот именно. Кроме того, как ты собрался противостоять пытке темной меткой? — ядовито поинтересовался Снейп.
Придется терпеть, — помрачнел Люциус. — Если нам не удалось свести это клеймо, то хотя бы нужно попытаться создать какой-то блокиратор его действия. У нас еще есть время. И ты всегда будешь желанным в Малфой-мэноре, когда захочешь избавиться и от Дамблдора, и от Лорда.
— Значит, ты хочешь заставить мальчишку действовать в своих интересах?
— Нет. Делать из волшебников послушных марионеток и слуг — это прерогатива Дамблдора и Темного Лорда. Нам нужен сильный, уверенный в себе лидер, способный принимать на себя ответственность за свои действия и поступки. Иначе волшебный мир никогда не пойдет за ним, особенно это касается чистокровных семейств.
— А его миссия?
— Мы должны подготовить Гарри. Рассчитывать, что необученный мальчишка, живущий с магглами, до одиннадцати лет не имеющий никакого представления о магии и не знающий с какого конца браться за палочку, победит опытного темного мага, может только человек, который готовит его в качестве жертвенного ягненка. Думаю, что Дамблдор надеется, что в сражении либо погибнут оба, либо Темный Лорд ослабеет, и его можно будет спокойно добить.
— Что требуется от меня?
— Ты сильный дуэлянт. Будешь обучать Гарри и своего крестника заклинаниям, в том числе и темным, и защите от них. Ты, по-моему, хотел стать учителем ЗОТИ? — насмешливо усмехнулся Малфой. — У тебя будет прекрасная возможность попрактиковаться, ну и, конечно, ознакомишь их с основами зельеварения. А я буду учить их чарам, трансфигурации и законам магического мира. Языки, танцы, музыку, фехтование они будут изучать под руководством учителей, которых я найму. Дети должны будут получить традиционное для всех чистокровных воспитание.
— Когда мне нужно будет начинать?
— Вчера, — твердо ответил Люциус. — Конечно, наследников чистокровных семейств обучают всему перечисленному, но только гораздо позднее. К сожалению, у нас мало времени и нет выбора. Кроме того, к школе мальчики должны овладеть окклюменцией.
— Окклюменцией? — возмутился Снейп. — Да это же аврорский уровень! Думай, о чем ты говоришь, Люц! Обучить мальчиков этому невозможно!
— У нас нет выбора, — снова повторил аристократ устало. — Дамблдор — сильный легилиментор, нам нужно защитить сознание детей. И я знаю, что в семье Блэков обучают окклюменции с детства.
— Блэки — природные окклюменты, — отрезал зельевар.
— Мой сын наполовину Блэк, а Гарри — сильный маг. Думаю, что они справятся, если ты соизволишь пересмотреть свое отношение к ребенку. Он тонко чувствует, как к нему относятся, мне даже кажется, что Гарри эмпат. Ты видел, как он отреагировал на тебя? Если ты будешь по-прежнему ненавидеть его, то обучение не принесет никакой пользы — мальчик просто ничего не воспримет.
— Я уже пересмотрел, — с легким смущением признался Снейп, — я был глупцом, когда пытался сорвать свою злость на нем.
«Тем более, на сыне Джеймса, пострадавшем не меньше, а может быть, даже больше, чем я», — мысленно закончил он.
— Прекрасно. А что с деканством?
— Я сам сниму свою кандидатуру, не волнуйся. Объясню директору, что с твоей помощью, кажется, нашел способ снятия метки и не хочу отвлекаться ни на что другое. Это объяснит и мои частые визиты в твое поместье.
— Будь с ним очень осторожен, Сев, — предупредил Малфой. — Дамблдор, не задумываясь, уничтожит и тебя, и меня, чтобы добраться до Гарри. Мы помешали его планам — он этого не потерпит.
— Я понимаю, Люц. Я пришлю сову с расписанием занятий сегодня же. Мне пора.
Мужчина подошел к камину, когда аристократ, не справившись со своим любопытством, поинтересовался:
— Неужели за эти годы ты так и не смог забыть Джеймса? — и, глядя на напряженно застывшую фигуру своего друга, уже корил себя за слишком длинный язык, но Северус все же ответил:
— Я буду любить его всегда.
27.04.2011
