Дикция: от звука к смыслу

Дикция - это четкость звучания речи. Внятная, четкая речь, преж­де всего, условие нормального восприятия речи слушателями.

«Человек стремлением своей души вынуждает у своих телесных органов членораздельный звук» (В. Гумбольдт). «В природе он встречается только в человеческой речи, служит только для изобра­жения мысли, а потому только от свойств мысли заимствует все свои признаки» (А. Потебня). Уже для ребенка, когда в лепете он учится артикулировать, произношение звуков есть не только удовольствие, но и работа. Указывая на звуковую природу языка, Л. Щерба замечал, что нашим языком является лишь произносимый язык.

Остановимся на проблеме полноценной жизни звука в речевом потоке как художественно-выразительной стороне звучания. Именно в звуке слово приобретает жизнь: удовольствие, доставляемое чело­веку членораздельным звуком, сообщает этому звуку определен­ность, разнообразие и богатство сочетаний. Дар художника, зало­женный природой в каждом из нас, наше художественное чувство, наше риторическое «я» не может пренебрегать этими возможностями живой речи. Если порыв души силен, то это отразится в звуке; если желание, в котором проявляется пафос - жизнь человеческого ду­ха - слабо и неопределенно, то слабым и неопределенным будет звук. Звуки окрашивают содержание отношением, подтекстом, напол­няют внутренней жизнью.

Об эвфонии, о звуковой организации речи, о «звуковых стихиях» писали многие авторы. Еще древние философы полагали, что языку присуща внутренняя мотивировка отношений между значением слова и его звуковой формой. Платон, рассуждая о символике звуков, про­изводимые звуком гсотрясения понимал как идею всякого движе­ния, порыва. Отсюда выразительность имен (слов), «река» - rein, «трепет» - tromos, «пробегать» - trechein, «вертеть» - rymbein. Звук i, в понимании Платона, используется для выражения всего тонкого, что могло бы проходить через вещи. В звуке о есть «округлое», а несет в себе нечто «громадное» - megas.

М. Ломоносов в «Кратком руководстве к красноречию» отмечал, что звук а способствует изображению великолепия и пространства, глубины и вершины, а также внезапного страха; в звуках е, и, ю присутствует нежность; через о, у, ы выражаются сильные страсти: гнев, зависть, боязнь и печаль; через я- веселость. Согласные к, п, т, б, г, д «имеют произношение тупое» и потому могут служить для изображения действий тупых и ленивых; с, ф, х, ц, ш, р «имеют произношение звонкое и стремительное», необходимое для силь­ных, великих и громких событий; ж, з, в, л, м, н «имеют произноше­ние нежное и потому пристойны к изображению нежных и мягких вещей и действий» [цит. по 5: 140].

Теоретические суждения о звуковом символизме можно найти у лингвистов, поэтов, писателей. Ведущий теоретик романтизма, фило­соф и поэт А. Шлегель в работе «Рассуждение о метрике», отмечая, что гласные являются выразителями эмоций в языке, приводил соответствующую им цветовую шкалу. Сходные идеи о соответствии звука цвету встречаем у другого немецкого поэта Новалиса. Необыч­ное видение мира звуков связано с именем В. Набокова, который писал о себе, что наделен «цветовым» слухом. Чтобы основательно определить окраску буквы, ее зрительный узор, он должен букву «просмаковать, дать ей набухнуть или излучиться во рту».

Михаил Чехов, чье имя неразрывно связано сучением и тради­циями К. Станиславского, в своих работах, посвященных искусству актера, призывает к глубокому проникновению в богатое содержание живой души каждой отдельной буквы. Он считает, что мы не научим­ся, например, произносить букву «б», пока не поймем, что звук ее говорит о закрытости, замкнутости, о защите, ограждении себя, об углублении в себя. «Б» есть дом, храм, оболочка. В «л» живет иное: в нем слышится жизнь, произрастание, рост. И если говорящий захочет «узнать жизнь всех букв, если захочет слиться с их душев­ным содержанием, тогда он узнает, как нужно их произносить, тогда он с любовью задумается над тем, какую форму должны принять его язык и его губы, когда через них хочет высказать свою душу буква» [21: 101]. Безапелляционным учителем в области слова, по мнению мастера, должна быть живая речь. Гласные звуки интимнее связаны с внутренней жизнью человека, с его душевными пережива­ниями. Звуки же согласные отражают в себе мир внешних событий и явлений. В слове гром, пишет М. Чехов, «грм» имитирует гром, а «о» выражает потрясение человека, его стремление понять, осо-знать стихию. Музыкальность и пластичность речи, пробужденная прежде всего в нашей душе, проникает и в звук нашего голоса, делает нашу речь содержательной, живой и художественной.

«Верь в звук слов, смысл тайн в них» - вслед за этими словами В. Брюсова вспомним, что сам человеческий язык начинается с подражания природным звукам: жукжужжит, кузнечик стрекочет, капли капают, вьюга воет... Звукоподражания еще не являются вербальными знаками языка, но предвосхищают появление слов, которые могут сами по себе хрипеть, шуршать, грохотать, хру­стеть, балаболить, мяукать... Игра звуков продолжается в поэзии: аллитерация и ассонанс (виды звукописи) рождают в поэзии музыку звуков: «чуть слышно, бесшумно шуршат камыши» (К. Бальмонт).

Подчеркнем главное: подход к слову и к овладению им (в дикции) неправилен, если идти от анатомии и физиологии (аппарата речи) к живому слову. Истинный путь лежит в обратном направлении: от проникновения в логическое и эмоциональное содержание каждого звука, от речевого действия к артикуляции, дыханию и дикционной четкости. И тогда техника звучания - хорошая дикция, выполнит обратную связь, станет надежным инструментом для выявления и передачи смысла.

Как это замечено К. Станиславским, плохому скрипачу не нужен «страдивариус». Его чувства передаст и простая скрипка. Но Пага­нини «страдивариус» необходим для передачи всей сложности и утонченности его гениальной души. Инструмент не должен фальши­вить и искажать передаваемое чувство. Так и в речи: чем содержа­тельнее внутреннее творчество, тем выразительнее должен быть голос. Выразительность может быть сформирована навыком. Привыч­ка играет большую роль в творчестве. Она фиксирует творческие завоевания. Она трудное делает привычным, привычное легким, лег­кое красивым (С. Волконский). Отработке артикуляционных и дикционных «привычек», т.е. формированию четких и выразительных звуков, будет посвящен специальный раздел голосо-речевого тренинга.