Против истории

Сталин и современность

Молодая гвардия, 2008 года

Имя Сталина до сих пор вызывает неоднозначную реакцию в обществе. Чаще других добрым словом его поминают люди, уставшие надеяться на позитивные перемены в стране. Они невольно сравнивают все происходящее сейчас с тем, как менялась жизнь к лучшему в прежние времена. Среди нас уже мало тех, кто жил в сталинскую эпоху и даже после смерти Сталина продолжал считать его своим вождем. Но тем не менее Сталин уверенно лидировал среди крупнейших исторических деятелей в опросе россиян, проведенном государственным телеканалом "Россия" в рамках проекта "Имя России. Исторический выбор - 2008". Время развеивает мусор, нанесенный недоброжелателями Сталина на его могилу. Потому что трудно опровергнуть главный аргумент Сталина, который стараются не замечать его нынешние оппоненты, - это великая страна, которую оставил он наследникам. Сбываются его пророческие слова: "Историческая победа будет за мной". На многие сложные вопросы, связанные с деятельностью Сталина и решением современных проблем России, читатели найдут ответы в новой книге лидера КПРФ, доктора философских наук Г.А Зюганова.

Оглавление

Против истории

Соратник Ленина

Сталин и актуальные вопросы ленинизма

Строитель державы

Организатор Победы

За сильную Россию

В народной массе мы все же капля в море, и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознает.

В. И. Ленин

Против истории

Уже почти два десятилетия прошло с тех пор, как начался демонтаж советской системы, проведенный с невиданным цинизмом и коварством. Для большин­ства народа — это время обманутых надежд, разоча­рований, разбитых судеб. Время упущенных возмож­ностей.

Старшие поколения прозябают на задворках со­временной жизни, многие из тех, кто ковал могуще­ство великой державы, обеспечивал ее процветание и безопасность, влачат откровенно нищенское сущест­вование. Этих людей, живших при социализме, труд­но убедить в преимуществах того общества, которое, подобно долгострою, безуспешно пытаются возвести на обломках Советского Союза. Идет деградация об­щественного сознания, которая ускоряется возведен­ной в ранг официальной пошлой культурой, культом денег, идеей обогащения всеми возможными, в том числе и нечистоплотными, средствами.

Повернув время вспять, власть имущие пытаются создать иллюзию закономерности такого развития событий. Эту цель преследует непрекращающаяся кампания по переписыванию истории — политичес­кая акция, нацеленная против жизненных интересов России. Она осуществляется в полном соответствии с антикоммунистическими и антироссийскими кон­цепциями США и западноевропейских стран, и цель ее — представить великий опыт социалистического строительства как непрерывную цепь ужасов и ката­строф. Чего стоят, к примеру, одни только попытки Парламентской ассамблеи Совета Европы поставить коммунистов в один ряд с фашистами!

Суть антикоммунизма на протяжении многих де­сятилетий остается неизменной. Ее в свое время фи­лософ Александр Зиновьев хорошо выразил крылатой фразой: «Целились в коммунизм, попали в Россию».

Знаковые события последнего времени свиде­тельствуют о том, что в этом же направлении пред­принимаются новые атаки либеральных сил: анти­коммунистические по форме, они бьют по остаткам российской государственности. Откуда-то из поли­тического небытия вернулись «прорабы перестрой­ки» горбачевских времен с требованиями разоблачать «палачей» тридцатых годов и продолжать возведение мемориалов жертвам репрессий. Снова активизиро­валась недостойная возня вокруг расстрела царской семьи как одного из «злодеяний большевизма». Опять пошли нападки на Мавзолей В. И. Ленина, на панте­он деятелей Советского государства, прославленных полководцев и других выдающихся людей, захоро­ненных на Красной площади.

Казалось бы, ничего нового, содержание анти­коммунизма уже давно исчерпано. Однако новое на­ступление на святыни советских людей, вспышка гробокопательства и глумления над страницами про­шлого свидетельствуют о том, что все действия, на­правленные на то, чтобы замести следы подлинной истории, носят хорошо осознанный, долговремен­ный характер. При этом они выполняют и провока­ционную роль, периодически зондируют обществен­ное мнение, реакцию населения, его способность к сопротивлению политике разложения.

Странно теперь отмечается самый большой празд­ник для миллионов жителей России — День Побе­ды. Что может быть более циничным и кощунствен­ным, чем попытки скрыть за драпировкой Мавзолей В. И. Ленина, к подножию которого на Параде Побе­ды в июне 1945 года были брошены знамена повер­женного врага? На вопрос в прямом эфире, для чего это было сделано, не питающий симпатий к комму­нистам А. Венедиктов, ведущий радиостанции «Эхо Москвы», дал простое объяснение: «Потому что Пу­тин и его команда борются с коммунистами и не хотят напоминать, что здесь лежит основатель и лидер Ком­партии». Очень доходчивые слова для тех, кто еще, может быть, сомневается в том, кто культивирует в стране антикоммунизм.

На официальных празднествах в честь Дня Побе­ды, естественно, не только нельзя увидеть портретов Верховного главнокомандующего, но и услышать в его адрес хоть одно теплое слово. Странно представ­ляют себе Победу нынешние власти — без Сталина.

Все это происходит на фоне грубого искажения исторической информации, которую распространя­ют марионеточные СМИ, той отвратительной грязи, которая обильно льется с телеэкранов. Откровенной лживости большого числа художественных и доку­ментальных фильмов, нескончаемых сериалов, по­священных Великой Отечественной войне и другим значимым событиям, особенно памятным для на­рода.

О нашем прошлом очень часто судят некомпе­тентные и недобросовестные люди, у которых даже обычные явления нередко вызывают очень странную реакцию. Например, авторов одного из документаль­ных фильмов о первом отряде советских космонавтов очень сильно изумило и возмутило, что космонавтов, оказывается, заставляли... беспрекословно повино­ваться приказу. С таким вот странным пониманием даже вполне естественных вещей модные ныне кино­режиссеры и телеведущие берутся «переделывать» нашу историю, оказывают влияние на миллионы жи­телей страны, пытаясь своими низкопробными по­делками унизить героическое время, когда наши от­цы бескорыстно создавали и творили великое.

Антикоммунизм, слегка затушеванный в самом начале нового столетия, снова набрал силу, все более проявляет свою открытую агрессивность, особенно во время выборных кампаний. Власть порочит про­шлое, чтобы молодежь не могла сравнить с ним сего­дняшнюю жизнь. Чтобы эта жизнь воспринималась как данность, не подлежащая обсуждению, стоящая вне всяких сомнений.

Не случайно лозунги «Хватит клеветать на ком­мунистов!», «Нет лжи об СССР и Великой Отечест­венной войне!» постоянно звучат во время многоты­сячных «Маршей на Останкино», организованных Компартией Российской Федерации. Они отражают и преобладающие настроения, и основные требова­ния коммунистов и широких народных масс. Подоб­ные акции свидетельствуют о том, что люди уже дав­но во всем разобрались и прекрасно понимают, на ко­го и как работает лживая пропагандистская машина, чьи интересы она отстаивает.

Прошедшие восемь лет шло упорное законода­тельное закрепление капиталистических принципов жизни, того, что в девяностые годы КПРФ, широкий фронт патриотических сил не позволили осуществить сторонникам Ельцина в экономической и социаль­ной сферах. Захватив с помощью обмана и политиче­ских манипуляций большинство мест в Государствен­ной думе, партия «Единая Россия» по указке сверху протащила антинародные Трудовой, Земельный, Вод­ный и Жилищный кодексы, пресловутый 122-й закон об отмене льгот. Ликвидированы последние остатки социалистических завоеваний. Уже не первый раз в истории России либеральные демократы обнажают свое подлинное лицо, откровенно демонстрируя го­товность пожертвовать благополучием подавляющего большинства людей ради обогащения незначитель­ной части других.

Правда, подобные деяния все чаще стали прикры­ваться патриотической риторикой. Патриотизм сей­час в моде — утверждают «законодатели политических мод», известные телемонстры и заказные политологи, еще вчера любившие повторять, что «патриотизм — последнее прибежище негодяев». Заметим только, что пропагандируется сейчас мелкобуржуазный пат­риотизм, который не имеет ничего общего с деятель­ной любовью к Родине, вдохновлявшей советских людей на труд и на подвиг. Такой патриотизм, как правило, заканчивается с получением первой повест­ки из военкомата, напоминающей о том, что ее, Ро­дину, оказывается, еще и защищать надо. И укреп­лять, о чем как-то не очень любят вспоминать ново­испеченные «патриоты».

Под пустопорожние разговоры о «Великой Рос­сии» не прекращается выкорчевывание наших этни­ческих корней, идет тотальное разрушение духовной сферы. Взять, к примеру, литературу, отношение к ко­торой в России было особым во все времена, ибо она позволяла передать потомкам культурные коды наше­го народа, сохранить его идентичность. Не пропустив через себя великие события советского времени или страдания людей дореволюционной России, отра­женные во многих классических произведениях, на­ши внуки и правнуки рано или поздно перестанут быть русскими людьми. Однако новая система госу­дарственных экзаменов в школе делает уже необяза­тельным изучение Пушкина, Толстого, Тургенева, Че­хова, Шолохова. По сути дела, это означает сигнал всей системе образования о необязательности рус­ской культуры вообще. И это — последовательная го­сударственная политика.

Облеченные высокой властью люди едва ли не с гордостью говорят о том, что советская школа разру­шена. Действительно, лучшая в мире школа в резуль­тате «реформирования» оказалась практически унич­тоженной. По существу, развалена не советская — великая русская образовательная школа.

Все это поощряется и поддерживается Западом, блюстителями «демократических» ценностей. Неда­ром Джордж Буш поторопился выдать аванс новому российскому президенту вскоре после его избрания, похлопав по плечу и назвав «толковым» парнем. Мы уже видели эти снисходительные жесты в девяностые годы. Тогда западные покровители на каждом шагу демонстративно поощряли своих российских при­спешников, разрушителей России — лидеров «демо­кратических» блоков, скороспелых министров и, ко­нечно, президента.

Не повторится ли эта история, унижающая досто­инство российского народа, в ближайшее время?

Хочется надеяться, что нет.

Военные действия в Южной Осетии по защите российских граждан от бандитского нападения гру­зинских войск, признание независимости Южной Осетии и Абхазии показали, что Россия может про­явить самостоятельность и решительность...

Все больше жителей России задумываются по поводу того, куда так бодро она шагает. Для подавля­ющего большинства ее населения — это дорога в ту­пик. Да и как может быть иначе в стране, в которой без малого за два десятилетия, со времени установле­ния антинародного режима Ельцина, не построено ни одного крупного наукоемкого предприятия. В стране, которая, подвергнувшись в результате разру­шительной деятельности полной деиндустриализа­ции, уже не в силах самостоятельно прокормить се­бя. В которой потребность в продуктах питания удовлетворяется собственными силами лишь напо­ловину.

Важной составляющей политики власти по дис­кредитации отечественной истории, в которой ис­пользуются как верноподданнические старания многих российских историков, так и тенденциозные труды западных исследователей, является очернение выдающихся деятелей Коммунистической партии и Советского государства. В первую очередь их вели­ких основателей и организаторов — В. И. Ленина иИ. В. Сталина. Вспышки антиленинской и антиста­линской истерии, как и разгул в стране пещерного антикоммунизма, бьют, как выразился известный публицист Юрий Белов, по стволу дерева под на­званием «русский патриотизм». Это удары по нацио­нальному самосознанию народов России, вырази­телями которого всегда выступали и выступают коммунисты.

Причина, почему для этого не жалеют сил и средств, одна: чувство страха. Почему же прозапад­ные круги России смертельно боятся Сталина, даже усопшего?

Как мы знаем, с именем Сталина — продолжателя дела Ленина — связаны самые значимые и трагичес­кие страницы нашей истории. Индустриализация и коллективизация, культурный взлет страны, превра­тившие ее в одну из ведущих мировых держав, доказа-ли справедливость сталинского утверждения о воз­можности победы социализма в одной, отдельно взятой стране. Они ознаменовали победу Сталина над временем и пространством, ставшую прологом Великой Победы над фашизмом.

По образному выражению Черчилля, Сталин «принял страну с сохой, а оставил ее с атомной бом­бой». В этих словах заключается емкая характеристи­ка огромных свершений сталинского времени, в срав­нении с которыми выглядят нелепыми и жалкими попытки отрицать или не замечать невиданные до­стижения этого периода, настоящий прорыв Совет­ской страны в лидирующую группу мировых держав.

Воздействие Сталина на ход исторического про­цесса столь значительно, что его не по силам осмыс­лить конъюнктурщикам и демагогам, пачкающим ис­торию. Тем не менее сплошь и рядом мы сталкива­емся с порожденными ими примитивными оценка­ми, стремлением демонизировать великого человека, наделить его всевозможными недостатками и по­роками.

Надо заметить, что наряду с «модой» на патрио­тизм вошло в «моду» нападать на прошлое «просто так», от скуки или ради денег. Такая работа сейчас, как правило, хорошо оплачивается. Людей, которые этим занимаются, часто приводят в шок события по той причине, что они тщетно пытаются соотнести их с современностью. Исследовательская работа, кото­рая, как и всякая научная деятельность, по плечу только высокопрофессиональным историкам и фило­софам, подменяется эмоциональными, поверхност­ными суждениями.

Взялись судить о великой истории XX века и ее выдающихся деятелях, да не по Сеньке шапка. Спра­ведливое замечание делает известный российский ис­следователь Ю. В. Емельянов, автор профессиональ­ных книг о Сталине, Бухарине, Троцком и других видных партийных деятелях: «Вторжение в историче­скую тему лиц, которые никогда не имели с ней об­щения даже в качестве читателей, приводит к почти преступному обращению с фактами прошлого».

Созданные ими мифы о Сталине по своей нелепо­сти могут быть сравнимы разве что с бытовавшим когда-то представлением, что Земля стоит на трех ки­тах. Разве можно, например, серьезно воспринимать утверждение, что Сталин смог «узурпировать» власть в партии, несмотря на «желание» Ленина отстранить его от руководства? Или, вопреки здравому рассудку и фактам, поверить в то, что коварный Сталин орга­низовал убийство Кирова, чтобы развязать в стране жестокий террор? В ходу версия, что в силу своей по­дозрительности Сталин принимал за чистую монету сфабрикованные обвинения против военных руково­дителей страны и поэтому уничтожил многих из них, а это привело к поражениям Красной армии в 1941— 1942 годах. Или то, будто бы Сталин настолько пола­гался на пакт Молотова — Риббентропа, что целиком доверился Гитлеру и поэтому напрочь отметал все предупреждения о дате нападения Германии на СССР..

Сейчас, когда социальное расслоение, неравенст­во и несправедливость уже считаются вполне терпи­мыми и обыденными, когда в обществе, лишенном нравственных ориентиров, торжествуют ложь, наси­лие, стяжательство, безответственность и конечно же цинизм, мало кого волнует, что квалификация подав­ляющего большинства современных историков и по­литологов не соответствует степени сложности об­щественных явлений прошлого и настоящего. А ведь такие профессии ввиду новых вызовов эпохи требуют особенно серьезной подготовки и высоких мораль­ных качеств.

Есть одна закономерность: наибольшее рвение в «разоблачении» низвергнутых исполинов Советского государства проявляют те, кто еще вчера их превозно­сил. Яркий образчик — А. Н. Яковлев, который в конце восьмидесятых годов инициировал и возглавил антисталинскую кампанию. Идеолог с многолетним стажем партийной работы, бывший заведующий иде­ологическим отделом ЦК, секретарь ЦК КПСС, на­конец, член Политбюро. А на поверку — перерожде­нец и предатель партии.

В свое время Троцкий, уже находясь за границей, призывал «перейти в международное наступление против сталинизма». Не получилось. Слишком вну­шительными оказались успехи, достигнутые Совет­ской страной под руководством Сталина к концу 1937 года — ко времени, когда главный лидер антисталин­ской оппозиции намеревался начать «крестовый по­ход». Тогда желающих записаться в «крестоносцы» не нашлось, зато спустя пять десятилетий, когда подул «свежий ветер перемен», таких людей оказалось боль­ше чем достаточно.

Их разрушительные намерения с головой выдает то, что они кроме ГУЛАГа и уничтожения православ­ных храмов руками воинствующих безбожников ни­чего не хотят видеть. К этому «джентльменскому» набору начиная с девяностых годов прошлого века иногда добавляются совершенно необоснованные, с точки зрения серьезных историков, трактовки собы­тий в Катыни. Оставленное нацистами свидетельст­во о найденных останках польских офицеров, якобы расстрелянных органами НКВД, — грубая пропа­гандистская ложь, вокруг которой нагромождено ог­ромное количество фальшивок и подлогов. Делается все, чтобы посеять вражду между польским и рос­сийским народами. Похожую цель преследует всяче­ская пропаганда так называемого «голодомора» на Украине, только здесь хотят поссорить украинцев с русскими.

Этот скудный перечень исторических явлений, отчасти реальных, но в большинстве случаев иска­женных в своей основе, застит им глаза. Мешает ви­деть то, что для миллионов советских людей Сталин олицетворял священное понятие «Родина». Его авто­ритет в народе был так велик, что в годы Великой Отечественной войны шли на смерть, громили врага со словами «За Родину, за Сталина!». Их не интересу­ет, как произошло то, что имя Сталина вдохновляло людей на подвиги, вплоть до самопожертвования. Что за всю тысячелетнюю историю народ впервые признал власть своей, народной, и почему после смерти Сталина произошло отчуждение народа от власти.

Они будто не замечают того, что при всей своей трагической противоречивости «тридцать седьмой» смел с политической сцены в первую очередь тех, кто, по словам Ленина, «примазался» к великой народной революции. Тех, кто готов был принести Россию в жертву своим псевдореволюционным иллюзиям и от­водил ей роль «охапки хвороста для разжигания мирового пожара». От репрессий в первую очередь пострадали те, кто разрушал храмы, раскулачивал крестьян и проводил «расказачивание», утверждал «пролетарскую культуру», пытался сбросить Пушки­на с «корабля современности».

Но не только жажда политического реванша вы­зывает столько нападок на Сталина, хотя желание свести счеты с ним и с советской властью уже давно и полностью обнажило свою ядовитую сущность. Вме­сте с грубыми извращениями деятельности Сталина пытаются окончательно похоронить его диалектичес­кий подход к учению Маркса — Энгельса и к теоретиче­скому наследию Ленина как марксизму качественно но­вой эпохи. Его понимание, что такое ленинизм на практике.

В этом преуспевают не только открытые антиком­мунисты. Есть люди, считающие себя сторонниками коммунистического движения, но не утруждающие себя анализом современной ситуации, проповедую­щие безнадежно устаревшие догмы. А это в конечном счете еще больше дискредитирует учение основопо­ложников революционной теории.

Хотя, казалось бы, все прекрасно знают: и Ленин, и Сталин особенно подчеркивали, что марксизм яв­ляется живым учением, методическим базисом для анализа общественной ситуации и социально-поли­тического действия. Они предупреждали, что пытать­ся оценивать современное положение дел, опираясь только на постулаты вековой или полувековой давно­сти, — дело бессмысленное и опасное. Опыт XX века, в том числе и деятельность КПСС, это очень нагляд­но подтвердил.

Как в практической, так и в теоретической деятель­ности Сталина мы находим ответ на главный во­прос — вопрос о жизнеспособности социализма, о том, насколько оптимистична его историческая перспектива. Именно этот ответ так не любят сегодняшние времен­щики, захватившие власть, всеми силами демонстри­рующие свою приверженность либерально-демокра­тическим ценностям и не желающие выбраться из вороватой ельцинской колеи. Они упорно и последо­вательно свертывают все демократические завоевания, ради которых в свое время и затевалась перестройка. Таких масштабов фальсификаций на последних вы­борах в Государственную думу и во время избрания президента страны еще не знала история. Только до­казанные незаконные приписки голосов партии влас­ти насчитывают сотни тысяч, а материалы тотальных нарушений в 29 регионах страны объединены в 15 то­мов. Все они были представлены в Верховный суд РФ.

Попытки выстроить в нашей стране так называе­мую «вертикаль власти» обернулись созданием ог­ромного бюрократического аппарата, который безза­стенчиво искажает итоги голосований, издевается над правом народа высказывать свою позицию на выбо­рах. Он, по сути дела, лишил народ этого права, а про­тащив в Думе поправки к закону о референдумах, — и права высказывать свое мнение по важнейшим во­просам жизни государства.

Все это сопровождается усилением нападок на КПРФ, что прямо связано с принципиальной пози­цией партии по целому ряду узловых вопросов. Прежде всего с голосованием фракции коммунистов в Госдуме против выдвижения кандидатуры Путина на должность премьер-министра и с подачей иска по фактам фальсификаций итогов выборов Госдумы в Верховный суд. Особое раздражение властных струк­тур вызывают конструктивные предложения Ком­партии по национализации природных ресурсов и стратегических отраслей, а также мощная волна про-тестных действий, которые организует КПРФ для за­щиты интересов трудящихся.

В России слово «демократия» давно уже во многих изданиях пишется в кавычках — настолько далека нынешняя система власти от подлинной демократии. По мнению американской газеты «International Herald Tribune*, в ней сложилась треугольная власт­ная конструкция, состоящая из чиновников, сырье­вых баронов и силовиков. Это ведет к упадку роли из­бирательного процесса и усилению контроля за оппозицией. В рейтинге свободных стран, который готовит исследовательский центр «Freedom Ноше», Россия оказалась на 170-м месте из 195, рядом с Ка­захстаном, Суданом и Йеменом.

Почти все телевизионные программы в духе худ­ших традиций прошлого подсовывают доверчивому обывателю на завтрак и на ужин бойкие репортажи о «достижениях» страны с неизменным присутствием первых лиц государства. А тем временем у большей части населения России возникает вполне резонный вопрос: начнет ли когда-нибудь власть серьезно зани­маться тем, что действительно волнует людей, отра­жается на их жизни, дает им, наконец, шансы на вы­живание?

Люди, за долгие годы уставшие надеяться на по­зитивные перемены в стране, невольно сравнивают все происходящее сейчас с тем, как менялась жизнь к лучшему в прежние времена. И далеко не случайно, что и Сталин, и Ленин уверенно лидировали в интер­нет-опросе россиян в рамках проекта «Имя России. Исторический выбор — 2008», который проводили государственный телеканал «Россия», Институт рос­сийской истории РАН и фонд «Общественное мне­ние». Сейчас среди нас уже почти нет людей, живших в сталинскую эпоху и все годы после смерти Стали­на считавших его своим вождем. Но на смену им пришли молодые поколения. А подавляющее боль­шинство пользователей Интернета, как известно, — молодежь, для которой имя Сталина становится сим­волом величайших дел в истории России, знаме­нем побед, образцом преданного служения своему народу.

Память о нем пробуждает все более в широких слоях населения надежды на избавление великой страны от гнета жирующих чиновников, разграбив­ших народное достояние олигархов, воров и банди­тов. От тех, кто попрал в России саму идею справед­ливости под видом борьбы «за свободу и демокра­тию».

Итоги опроса — резкая, неожиданная для властей реакция на нынешнее униженное положение России и большинства ее населения.

Не мечты о наведении в России порядка твердой рукой движут людьми, а неистребимая в народе идея — идея восстановления государства, способного постоять за себя и за тех, кто в нем не желает больше строить свою жизнь по законам воровского мира.

Сталин бессмертен, и его имя невозможно ничем вытравить из народной памяти. Пока отдельные уче­ные робко ставят вопрос о «политической и полито­логической реабилитации Сталина», в массовом со­знании это давно уже произошло.

Извращая деятельность Сталина, а заодно и всю советскую историю, власти наступают на те же граб­ли, на которые однажды уже наступали «ура-револю­ционеры» с левого фланга большевистской партии, возвестив о том, что со старым покончено навсегда. И тем самым прервали историческую традицию. Труд­ным путем пришлось идти к ее восстановлению, но Сталину удалось это сделать. Нынешней власти, за­интересованной в выращивании Иванов, не помня­щих родства, это ни к чему.

Не случайно в свое время Сталин настоял на бо­лее глубоком преподавании истории в школе, которая стала включать описание реальных событий и дейст­вительных героев прошлого времени. При этом он подверг резкой критике так называемую «истори­ческую школу Покровского», ее абстрактные схемы.

Интересно, что оппоненты Сталина пытались предста­вить это как «неонационалистическую реабилитацию царизма» (Бухарин) или «национал-консерватизм» (Троцкий). Считалось проявлением «великодержав­ного шовинизма», например, воспитание школьни­ков в духе уважения к армии Суворова, которая среди некоторых лидеров партии считалась «армией фео­дальных рабов». Рассматривались как ненужные про­водимые Сталиным меры по укреплению семьи — «архаического, затхлого, прогнившего института».

Обвинения Сталина в «националистическом ук­лоне» усилились после того, как он выдвинул лозунг о возможности построения социализма в одной стране. Такие ярлыки использовались против всех, кто пы­тался сдерживать господствующие в то время тен­денции, отметающие на корню любую постановку вопроса о необходимости учета национальных осо­бенностей народов СССР в строительстве нового го­сударства.

Впрочем, всевозможные ярлыки всегда, и особен­но в двадцатые годы, широко использовались во вну­трипартийной борьбе. Поэтому в том, что «традиция» наклеивать их на неугодных была продолжена в пери­од репрессий, нет ничего удивительного.

Сталин сознавал губительность разрыва истори­ческой и культурной традиций. В дни работы I Всесо­юзного съезда советских писателей, состоявшегося в 1934 году, он пригласил к себе М. Г. Торошелидзе, ру­ководителя грузинских писателей, которому пред­стояло на съезде сделать доклад. После съезда То­рошелидзе собрал писательский актив Грузии и подробно рассказал о содержании беседы со Стали­ным:

— Как? Вы скажете съезду, что грузинский народ только после Октябрьской революции обрел возмож­ности творчества, а до той поры ничего не создал в об­ласти культуры? — удивился Сталин. — Передайте грузинским писателям от моего имени, что, если они не могут [создать] нечто подобное тому, что создали наши предшественники в области культуры и литера­туры, пусть хоть окажутся в состоянии показать это наследие.

Пожалуй, этот пример, как и многие другие, слу­жит убедительной иллюстрацией отношения Сталина к сохранению всего того, что создавалось и копилось веками, что составляет богатство любого народа. Он высоко ценил традиции народной культуры и пре­красно понимал, что гордость за свою историю и свершения предков является мощным источником формирования здорового мировоззрения и духовной силы людей, что так ярко проявилось в их массовом энтузиазме в годы довоенных пятилеток, придавало им стойкость и мужество в смертельной схватке с фа­шизмом. При Сталине возникла новая культура — «национальная по форме, социалистическая по со­держанию», как он сам формулировал ее две главные черты.

Будучи признанным специалистом в области на­циональных отношений, Сталин понимал роль и зна­чение национального фактора и осуждал нигилисти­ческое отношение к национальной культуре и патриотизму. Он решительно отвергал пренебрежи­тельное отношение к русскому историческому и куль­турному наследию, видя в этом унижение и оскорбле­ние русского пролетариата.

Сталин впервые вводит в марксизм понятие «рус­ский вопрос», определяет его интернациональный и общенациональный смысл в России. В 1917 году, на VI съезде РСДРП (б), он говорит о Советах как наиболее целесообразной форме организации борь­бы рабочего класса за власть и подчеркивает: «Это форма чисто русская». Задолго до Октября Сталин мыслит категориями всемирной и национальной, русской, истории. Он осознавал такую важную нацио­нально-историческую особенность России, как ве­дущая роль русского народа в ее образовании и раз­витии.

Сталин родился в Грузии, где природа и культур­но-национальные особенности жизни людей сущест­венно отличаются от российских. Тем не менее он называл себя «русским человеком грузинской нацио­нальности». И в этом нет даже малейших элементов позирования, а сказываются глубинные пласты, от­ложившиеся в психологии человека, прожившего большую часть жизни в Центральной России. В этой «формуле» — глубочайшее уважение к людям, его окружавшим, понимание значения русских в едине­нии народов всех национальностей.

К сожалению, в советское время, особенно после XX съезда КПСС, имя Сталина, по сути, было преда­но забвению. Достаточно сказать, что в течение трех десятилетий в нашей стране о нем не вышло ни одной книги. Этот вакуум поспешили заполнить на Западе, где сразу же и появилась масса фальшивых поделок. Известный в западных кругах советолог Дэвид Дал-лин писал: «В отношении Сталина все сгодится, и чем грязнее подозрение, тем больше оснований, что оно окажется правдивым» (читай — «правдоподобным»).

Так что в конце восьмидесятых годов рвавшиеся к власти «перестройщики» под лозунгом демократиза­ции получили в руки уже готовые лекала и заготовки, испытанные в деле. В поднятой шумной антисталин­ской кампании подавляющее число статей и книг де­лалось в спешке, фактический материал никем не проверялся и никем под сомнение не ставился. Авто­ры, как правило, руководствовались одним принци­пом: чем больше грязи и мусора принесем на могилу великого человека, тем выше шансы быть опублико­ванным. Несмотря на всю абсурдность многих новых утверждений, почти ни у кого уже не вызывала удив­ления трактовка событий двадцатых — тридцатых годов. Так, Дмитрий Волкогонов сначала клеймил Сталина как предателя дела Ленина. А когда того по­требовали изменение конъюнктуры и новые запросы «перестройщиков», начал клеймить и самого Ленина. Такая «эволюция» взглядов Волкогонова отражает ос­новные этапы и характер изменений в идеологичес­кой позиции горбачевско-яковлевской пропаган­дистской машины: от социализма «с человеческим лицом» — к полному отрицанию социалистических ценностей.

Формирующаяся пресса новой эпохи — эпохи ре­ставрации буржуазии — валила на головы людей ог­ромный поток ошарашивающих сведений. В унисон с западными советологами утверждалось, например, что в результате репрессий, коллективизации и голо­да в СССР погибло 50—60 миллионов человек. При этом не будем говорить о цифрах, которые слишком далеко зашли за пределы здравого смысла. И ведь ма­ло кто утруждал себя тем, чтобы сопоставить эти на­думанные цифры с документально подтвержденными фактами, которые никто не рискнул опровергнуть впрямую.

А реальная картина никак не вяжется с фантазия­ми «перестройщиков» и их последователей. Напри­мер, в 1917 году население России в ее нынешних гра­ницах составляло 91 миллион человек. К 1926 году, когда была проведена первая советская перепись на­селения, его численность в РСФСР (то есть опять же на территории нынешней России) выросла до 92,7 миллиона человек. И это притом что лишь пятью го­дами раньше закончилась разрушительная и крово­пролитная Гражданская война.

К 1939 году, когда проводилась вторая в истории СССР перепись, население Российской Федерации достигает уже 108,4 миллиона. То есть за 13 лет оно увеличилось на 15,7 миллиона человек, или на 17 процентов. А средний ежегодный прирост насе­ления в этот период составил 1 миллион 210 тысяч человек.

Впрочем, в подобных аргументах либерал-демо­краты не особенно нуждаются. Тем более что среди них есть и специалисты, имеющее вполне реальное представление о настоящей истории. Однако перед ними стоит совсем иная задача — отвлечь массовое внимание от масштабов человеческих потерь при «де­мократических» порядках, которые уже давно превзо­шли даже завышенные оценки жертв репрессий. И продолжают расти.

К слову сказать, появившееся у нас вдруг большое число людей с «новым мышлением» только позаимст­вовало на Западе старый миф о неотъемлемой черте русской истории — особой жестокости и варварстве. Как пишет в вышедшей недавно книге «Кровь и поч­ва русской истории» ее автор, известный историк и политолог В. Соловей, подобные представления вдребезги разбиваются при ее сравнении с историей западных стран. Так, вызывающий у некоторых наших современников трепет Иван Грозный за годы своего правления казнил четыре тысячи человек, а англий­ская королева его времени Елизавета 1 — 89 тысяч. При этом российский монарх для многих является символом жестокости, а британский — великим госу­дарственным деятелем.

Можно привести и множество других фактов бес­человечности, которыми отмечена история Западной Европы. Например, кровавый след в ней оставили крестоносцы, которые только в Южной Франции вы­резали более половины населения. Тридцатилетняя война Германии уменьшила численность жителей страны примерно наполовину. Франция в эпоху Ве­ликой революции по отношению к общей численно­сти населения понесла большие потери, чем Россия за Октябрьскую революцию и Гражданскую войну. А издержки коллективизации в СССР вполне сравнимы с огораживаниями, то есть незаконным захватом кре­стьянских земель, в Англии.

Чтобы сформировать у людей свой взгляд на про­шлое, действующая власть ангажировала большинст­во как профессиональных ученых-исследователей, так и историков-«любителей». Это заставляет нас ду­мать, что все-таки М. Н. Покровский был, наверное, не так уж далек от истины, говоря о том, что исто­рия — это политика, опрокинутая в прошлое.

Казалось бы, у большинства специалистов в кон­це восьмидесятых — начале девяностых годов, как и у многих граждан России, утрата совести носила все же временный характер. Однако с годами раз­вращающее воздействие властей сделало свое дело, и изготовителей дешевых поделок о Сталине ничем уже не урезонишь. Во всяком случае, патриотам при­дется в дальнейшем защищать его имя, надеясь толь­ко на собственные интеллектуальные силы. Опыт идеологической и теоретической деятельности КПРФ в последние годы показывает, что они смогут это сделать.

Позиция коммунистов общеизвестна, она была высказана в решениях XX съезда КПСС по докладу Н. С. Хрущева «О культе личности и его последстви­ях». Надо при этом заметить, что наряду с резким, вполне справедливым осуждением некоторых мето­дов работы Сталина в то время мало кто подвергал сомнению его роль в подготовке и проведении соци­алистической революции, в Гражданской войне, в борьбе за построение социализма в нашей стране, в организации разгрома фашизма. Постаравшись за­быть об этом, кое-кто пытается заставить руководи­телей и членов КПРФ посыпать свои головы пеплом за беззакония тридцатых годов. Впрочем, на совре­менных коммунистов хотят возложить вину и за дру­гие перекосы и издержки социалистического строи­тельства, игнорируя тот факт, что подавляющее их большинство никак не может нести ответственность за дела давно минувших лет хотя бы по той причине, что родилось значительно позже. И не намерено ее нести.

Потому что КПРФ — это люди, осудившие допу­щенные в партии перекосы и неоправданное насилие, подмену государственной власти партийной, массовое использование членства в партии ради карьерных це­лей, косность и инертность ее вождей в послесталин-ский период, застывшие в своем развитии формы и ме­тоды партийной работы. КПРФ — это люди, давно очистившие свою партию от этих изъянов и преобразо­вавшие ее.

Причем сделали они это, не дожидаясь, пока им что-то «подскажут» политические авантюристы. Лю­ди, которые несут прямую ответственность за милли­оны жертв либеральных реформ последних двух десяти­летий, за продолжающееся вымирание России.

К сожалению, секретный доклад Хрущева был за­слушан делегатами съезда на закрытом заседании и на съезде не обсуждался. Это впоследствии и явилось од­ной из главных причин невразумительных, половин­чатых суждений о Сталине, недомолвок внутри стра­ны, а также опубликования многочисленных лживых материалов на Западе.

Но дело заключается не только в этом — многие важные вопросы, несмотря на огромный поток отече­ственных публикаций, хлынувший со второй полови­ны восьмидесятых годов, остаются в стороне, не до конца изученными и осмысленными. Да, мы помним, например, что состоявшийся в январе — феврале 1934 года XVII съезд ВКП(б) вошел в историю не только как «съезд победителей», но и как «съезд рас­стрелянных». Но только ли Сталин несет ответствен­ность за массовые репрессии последующего времени? Например, ставший их жертвой Бухарин был, пожа­луй, главным идеологом и пропагандистом насильст­венных методов, считал их едва ли не единственным способом управления страной по мере продвижения социализма вперед. В своем хорошо известном труде «Экономика переходного периода» он писал, что ре­волюционное насилие должно активно помочь фор­мированию нового государства, а «пролетарское при­нуждение во всех своих формах, начиная от рас­стрелов и кончая трудовой повинностью... является методом выработки коммунистического человечест­ва из человеческого материала капиталистической эпохи».

«У нас могут быть только две партии: одна у влас­ти, другая в тюрьме» — это высказывание также от­ражает понимание Бухариным революционного про­цесса. А если учесть, что раскол партии «на две» произошел еще в 1903 году — на большевиков и меньшевиков, а с первых дней после Октябрьской революции в ней долгие годы существовали два не­примиримых течения — ленинцев и троцкистов, то не трудно было предвидеть и финал существования «двух партий».

Идеологию насилия исповедовал и Троцкий, по­стоянно используя в своей лексике унизительное для народа понятие «человеческий материал». Так, делая доклад на V съезде Советов (июль 1918 года), доклад о создании Красной армии, он предлагал «взять на учет весь наличный человеческий материал и плано­мерно привлекать его... к несению повинности по ох­ране советского рабочего и крестьянского режима и отечества».Ему же принадлежит мысль о том, что принужде­ние будет основным способом руководства крестьян­скими массами в обозримом будущем. «Мы не можем дожидаться, — говорил он на XI съезде партии, — пока каждый крестьянин и каждая крестьянка пой­мет! Мы должны сегодня заставить каждого стать на то место, на котором он должен быть». Не отсюда ли берет начало мечта современных российских демо­кратов «ввести Россию в цивилизованное стойло», которую в девяностые годы так образно сформулиро­вал А. Н. Яковлев?

Троцкий осуществлял идеи милитаризации Со­ветского государства на практике, по его инициативе создавались «трудовые армии». Очень показательна история с профсоюзом транспортных рабочих — Цек-траном, который был превращен, по сути дела, в вое­низированную организацию. Например, для его ра­бочих и служащих были установлены наказания в ви­де арестов и принудительных работ.

Как видим, мысли о строительстве государства, основанного на насилии и принуждении, не были лишь «теоретическими» упражнениями и досужими размышлениями, а проводились в жизнь. При этом в создании идеологии насилия, которая в двадца­тые — тридцатые годы пронизывала всю партийную верхушку, первенство принадлежит отнюдь не Ста­лину. «Инструкции» по раскручиванию маховика ре­прессий готовили в партии ее «теоретики». Остано­вить его оказалось очень трудно. В насилии некоторые руководители видели наиболее простой и быстрый способ осуществления большинства задач, хотя некоторые из них, как выяснилось позднее, во­все не имели решения.

Многие исследователи обращают внимание еще на одну сторону наболевшего вопроса: «дело» каждо­го репрессированного обрастало, словно снежный ком, новыми именами людей, которые также стано­вились подозреваемыми и обвиняемыми. Их число множилось в геометрической прогрессии, начало ко­торой дает расследование убийства Кирова. Люди оговаривали друг друга не только из-за страха — час­то ими руководили зависть, корысть и другие темные инстинкты. Сами репрессии сопровождались чередой интриг и интрижек, носивших характер борьбы за те или иные должности на различных этажах власти. И конечно же немалую роль сыграло искреннее жела­ние людей быть бдительными. В этом они мало чем отличались от жителей других стран. Например, в США уже через двое суток после нападения Японии на Пёрл-Харбор было арестовано около четырех ты­сяч человек, якобы являвшихся тайными агентами враждебных государств. Но еще довольно долго впол­не добропорядочные жители Штатов продолжали до­нимать полицию и ФБР сообщениями о подозритель­ных лицах. На поверку оказалось, что подавляющее большинство доносов оказалось ложными и оши­бочными.

Еще не до конца разгаданными остаются действия многих высокопоставленных лиц партии, которые, раскаиваясь на XVII съезде ВКП(б), безоговорочно поддерживали сталинскую линию. Можно с уверен­ностью сказать одно: руководила ими отнюдь не угро­за физического воздействия, так как к тому времени еще никто из руководителей партии репрессиям не подвергался. Во всяком случае, позднее, когда эти люди публично говорили о своей вине перед партией и государством, уже никто им не верил. Широкие массы населения считали, что Сталину грозит опас­ность, так как вокруг него собралось слишком много предателей и лжецов, а потому были полностью на стороне обвинения.

Отчасти на эту проблему проливают свет слова Бухарина, произнесенные незадолго до гибели, в мар­те 1938 года: «Мне кажется, что когда по поводу про­цессов, проходящих в СССР, среди части западноев­ропейской и американской интеллигенции начинают­ся различные сомнения и шатания, то они в первую очередь происходят из-за того, что эта публика не по­нимает того коренного отличия, что в нашей стране противник, враг, в то же самое время имеет это раз­двоенное, двойственное сознание».

На то обстоятельство, что даже в разгар ожесто­ченной идейной борьбы против троцкистов, зиновь-евцев, бухаринцев к ним не применялись крайние репрессивные меры, обратил внимание еще Хрущев в докладе о культе личности на XX съезде партии, от­метивший, что борьба длительное время велась на идейной основе. Но были ли противники партии, как считал Хрущев, политически разгромлены к то­му времени, когда начались репрессии? Думается, положительно ответить на этот вопрос нельзя. Труд­но согласиться и с другим утверждением, прозвучав­шим на XX съезде, — о том, что социализм в нашей стране тогда был уже в основном построен и в ней были в основном ликвидированы эксплуататорские классы.

Вполне обоснованно суждение, высказываемое не­которыми исследователями, что покаяния и безудерж­ное славословие в адрес Сталина создавали ту ат­мосферу, в которой стали возможны массовые репрессии. Что и происходило, например, на так на­зываемых московских процессах, состоявшихся в 1936-1938 годах.

Немаловажную роль в формировании обществен­ного мнения сыграло то обстоятельство, что крупней­шие зарубежные писатели — Лион Фейхтвангер, Ро­мен Роллан, Теодор Драйзер и другие — не сомнева­лись в правоте действий Сталина и в справедливости выносимых приговоров. О собственных впечатлениях Фейхтвангер рассказывает в книге «Москва 1937»: «До тех пор, пока я находился в Европе, обвинения, предъявленные на процессе Зиновьева, казались не заслуживающими доверия. Мне казалось, что истери­ческие признания обвиняемых добываются какими-то таинственными путями. Весь процесс представ­лялся мне какой-то театральной инсценировкой, поставленной с необычайно жутким, предельным ис­кусством.

...Но когда я присутствовал в Москве на втором процессе, когда я увидел и услышал Пятакова, Радека и их друзей, я почувствовал, что мои сомнения рас­творились, как соль в воде, под влиянием непосредст­венных впечатлений от того, что говорили подсуди­мые и как они это говорили. Если все это было вымышлено или подстроено, то я не знаю, что тогда значит правда».

Похожим образом рассуждал и посол США Джо­зеф Э. Дэвис: «Предположить, что этот процесс изоб­ретен и поставлен как политическая театральная пье­са — значит предположить наличие творческого гения, равного Шекспиру». Его слова невольно при­ходят на ум, когда читаешь материалы расследований и судебных процессов. Или, например, когда знако­мишься с материалами январского пленума ЦК ВКП(б) 1938 года, внесшего «известное оздоровление в партийные организации» (из доклада Хрущева на XX съезде КПСС). В принятом пленумом постановле­нии «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии...» решительно осуждаются факты допущенного рядом парторганизаций беззако­ния и произвола, необоснованного, без всякой про­верки, исключения коммунистов из ВКП(б), лишения их работы и объявления без каких-либо оснований «врагами народа».

Плохо верится, что такой документ, как поста­новление Совета народных комиссаров СССР и Цен­трального комитета ВКП(б) от 17 ноября 1938 года, признавший, что работа органов НКВД и Прокура­туры в 1937—1938 годах при упрощенном ведении следствия и суда имела серьезнейшие недостатки и извращения, — всего лишь фарс и прикрытие небла­говидных действий центральной власти. Отмахивать­ся от таких документов могут только люди, далекие от намерения вскрыть подлинные механизмы ре­прессий тридцатых годов. А в этом документе рас­крывается одна из причин массового террора. По мнению СНК и ЦК партии, она заключалась в том, что люди, пробравшиеся в органы НКВД и Прокура­туры, как в центре, так и на местах, «сознательно из­вращали советские законы, совершали подлоги, фальсифицировали следственные документы, при­влекая к уголовной ответственности и подвергая аре­сту по пустяковым основаниям и даже вовсе без вся­ких оснований, создавали с провокационной целью "дела" против невинных людей, а в то же время при­нимали все меры к тому, чтобы укрыть и спасти от разгрома своих соучастников по преступной антисо­ветской деятельности».

А ведь мы имеем дело с документами сталинской эпохи. И не надо пытаться их авторов и руководите­лей партии скопом обвинять в ханжестве и изощрен­ном коварстве, в котором так преуспели «архитекто­ры» и «прорабы» горбачевской перестройки.

Пожалуй, имеет под собой определенные осно­вания хронологическая классификация репрессий некоторыми исследователями, которые различают первый, «троцкистский», период репрессий — до се­редины тридцатых годов и второй, «сталинский», ко­торый начался после убийства Кирова. Однако по­добная «периодизация» выглядит весьма условной: в осуществлении этих дел трудно разделить роль Ста­лина и его соратников, с одной стороны, различных оппозиционеров и недовольных властью — с другой. Хотя сам Троцкий и пытается оправдать первые годы террора и осудить его проведение в последующем. «Те меры террора, которые применялись в первый, так сказать, "якобинский" период революции, — пишет он в 1935 году, — вызывались железной необходимос­тью ее самообороны. Об этих мерах мы могли дать от­крытый отчет всему мировому рабочему классу. Тер­рор нынешнего, термидорианского периода служит обороне бюрократии не столько от классового врага, сколько от передовых элементов самого пролетариа­та». Для тех, кто знаком с реальной историей того вре­мени, звучит неубедительно.

Как бы то ни было на самом деле, безнравственно отрицать, что произвол в нижних эшелонах власти порождался прежде всего произволом, который уста­новился на вершине властной пирамиды. Но при этом нелепо объяснять репрессии личными мотива­ми Сталина, его якобы амбициозными устремления­ми, намерениями поставить себя на одну ступень с Лениным и уж, во всяком случае, войти в историю главным строителем социалистического государства.

Даже поверхностное знакомство с биографией Ста­лина и большинством его работ обнажает всю бес­почвенность таких утверждений. До конца своей жизни Сталин считал себя лишь учеником Ленина, высоко ценил его заслуги перед партией и страной, подчеркивая их огромное международное значение. Не мыслил подняться до тех вершин, с высоты ко­торых Владимир Ильич в запутанной до предела ис­торической ситуации сумел рассмотреть для Рос­сии единственно верный выход из существовавшего тупика.

Сравнивая события, связанные с Октябрьской ре­волюцией, с явлениями всемирной истории, можно заметить, что они прошли в своем развитии фазы, ко­торые подчиняются определенным закономерностям и уже случались в прошлом. Так же, например, как и Великая французская революция, открывшая начало новому этапу в развитии человечества, социалистиче­ская революция в России повлекла большое число жертв и раскол общества. На вопрос, почему во время таких потрясений люди разделяются на два неприми­римых лагеря, а те, кто пытаются занять нейтральную позицию и отсидеться в стороне, все равно оказыва­ются вовлеченными в водоворот событий, можно найти ответ, используя марксистско-ленинский ме­тод исследования. Но человеческий разум порой бес­силен объяснить, откуда иногда берется в людях такая жестокость друг к другу, ненависть, доходящая до бра­тоубийства.

Профессор Н. Н. Молчанов в своей книге «Мон­таньяры», посвященной Великой французской рево­люции, приводит рассказ художника Эдгара Дега, ко­торый стал свидетелем спора двух людей о том, кем были Робеспьер, Кутон, Сен-Жюст — «чудовищами или святыми». Этот спор так и не разрешен до сих пор. Но тем не менее 14 июля, День взятия Бастилии, стало во Франции крупнейшим национальным празд­ником, который отмечают и сторонники монтанья­ров, и их противники. Французы, как и другие циви­лизованные нации, чтят свою историю.