Последствия двух войн, голода и разрухи

Страна Советов начинала строить новую жизнь. Но это строительство новой мирной жизни на социалистических принципах начиналось в очень тяжелых экономических условиях. Империалистическая война 1914 года, несколько лет гражданской войны с вторжением в Россию немецких оккупантов и контрреволюционных войск иностранных интервентов сильно подорвали жизненные силы и экономику Павловского уезда. Ко всему этому, словно испытывая русский народ на прочность и выносливость, в 1921 году, из-за неблагоприятных климатических условий предшествовавшего года, в уезде наступил небывалый голод. Разрушенные во время гражданской войны полотна железных дорог, разбитые паровозы и вагоны, отсутствие для транспорта топлива - все это не давало возможности помочь голодающему населению Воронежской губернии из других более урожайных районов России. И население оставляло свои обжитые края и устремлялось на Кавказ, в Среднюю Азию и даже в Сибирь, где положение с продовольствием было несколько лучше. В таких трудных экономических условиях молодому Павловскому уездному Совету приходилось мобилизовать все свои силы и энергию для восстановления хозяйства в уезде и построения нового социалистического общества. Но от войны, разрухи и голода в городе и его уезде остались в наследство разорение, нищета и болезни. Повсеместно в Павловске и деревнях и селах уезда люди болели малярией, сифилисом, скарлатиной, дифтерией, сыпным и брюшным тифом, оспой, трахомой и туберкулезом легких. О том, какое количество больных перечисленными болезнями встречалось в уезде, говорят такие цифры из отчета Павловского уездного исполнительного комитета за период с 1 ноября 1922 года по 1 ноября 1923 года.

Малярией в городе и уезде болели 34 904 человека, сифилисом - 5 944, трахомой - 2 116, скарлатиной - 632, дифтерией 1299, туберкулезом легких - 1 140, коклюшем - 1 980, детским поносом - 9 710, сыпным и брюшным тифом - 1 377 человек.

В отчете отмечается, что количество заболевших тифом настолько мало, что не наводит теперь уже большого страха по сравнению с 1920 годом, когда количество больных выражалось «телескопическими цифрами» и достигало нескольких десятков тысяч. Можно представить себе, какие огромные усилия надо было приложить отделу здравоохранения Павловского уисполкома, которым руководил Василий Семенович Закусин, чтобы все эти болезни эпидемического характера полностью ликвидировать в течение нескольких лет. При этом надо учесть и те обстоятельства, в которых происходило искоренение этих болезней: не было врачей, медикаментов, перевязочного материала; народ был еще настолько суеверен, что охотнее обращался за помощью к местным знахарям, чем в больницу.

В период гражданской войны, когда большинство мужчин находилось на фронте, а административные порядки в городе и в селах уезда были довольно зыбкие, это привело к тому, что определенная часть населения стала вести аморальный образ жизни, который способствовал распространению в уезде венерических болезней. Кроме того голод, разруха, отсутствие санитарных правил среди населения тоже способствовали их распространению.

Для ликвидации сифилисной эпидемии нужны были лекарства, а их уездный здравотдел не имел в наличии, да и купить из-за отсутствия денежных средств не было возможности. Заболевшему приходилось самому на свои сбережения покупать лекарства, а оно стоило очень дорого. Так, например, популярный в те годы для излечения сифилиса сальварсан стоил полторы тысячи рублей денежными знаками 1923 года. И не каждый заболевший мог решиться на такую дорогостоящую покупку. А отсутствие лечебных средств усиливало распространение болезни среди населения. В отчете отмечается, что «за последние годы есть целые селения, сплошь из двора во двор пораженные свежим сифилисом». Тяжелобольных заразными болезнями невозможно было всех одновременно изолировать от здоровых людей, так как общее число штатных больничных коек по всему уезду было только 115, а на каждую койку приходился 1 461 человек населения. Павловский уезд занимал в те годы 36 557 квадратных километров и имел 168 тысяч населения. (В те годы к Павловскому уезду относились села Верхний и Нижний Мамон, Осетровка, Старая Калитва, Пузево, Гвазда, Клепово, Шестаково, впоследствии отошедшие к другим районам). В уезде имелось всего лишь 8 врачей и 35 человек человек фельдшеров. Из врачей 6 человек были со стажем очень небольшим, а из фельдшеров 12 были школьных, а остальные 23 - ротные. (Фельдшеры школьные имели среднее медицинское образование, ротные проходили только медицинские курсы в армии). Имелось также 3 акушерки и 3 фельдшера-акушерки.

В Павловском уезде за год приблизительно рождалось 8400 человек (50 новорожденных на каждую тысячу населения). Из этого количества родов только 10% женщинам была оказана медицинская помощь, а остальные 90% пользовались услугами деревенских бабок-повитух. Отсюда была и большая смертность: на 1000 родившихся 300 детей умирали, не дожив и до года. Этому еще способствовали голод, нищета и несоблюдение элементарной санитарии.

В 1922 году в Павловской городской больнице начали вновь производить населению операции, «каких уже несколько лет не делали».

Кроме голода, разрухи и болезней империалистическая и гражданская войны оставили в Павловске, как и в других городах Воронежской губернии, массовую детскую беспризорность. На базарах и ярмарках, возле лавок и трактиров, на пристани и у церковной ограды можно было постоянно видеть бродивших в одиночку и небольшими группами подростков лет 10-13 в рваных и засаленных полушубках и армяках. Одни из них просили милостыню у прохожих, другие, проворно озираясь по сторонам, не прочь были стащить все то, что лежало плохо припрятанное. Грязные и оборванные, оставшиеся после войны без родителей, они в летнее время проживали где придется, а зимой нанимались к кому-либо «за харчи» выполнять посильную для них работу.

С 1918 года в Павловске по распоряжению уездного исполкома для беспризорных малолеток и подростков стали создавать детские дома. Особенно большое количество их появилось в городе после гражданской войны, а с 1924 года в Павловск были переведены детские дома со всей области и города Воронежа. Всего было 11 детских домов, которые размещались в зданиях бывших купцов и зажиточных мещан, а также в реальном училище, городском банке, который временно бездействовал, и в «военном городке», возле реки Осереди.

О том, какое было тяжелое экономическое положение в конце гражданской войны в Воронежской губернии, говорят такие данные за 1921 год. Население потребляло товару в год на одного человека: сахара - 4 кг, чая - 200 граммов, тканей - 3 кг 600 г, соли 10 кг 800 г, железа - 3 кг 200 г, керосина - 3 кг 600 г. Если эти данные сопоставить со средними цифрами потребления товаров в европейских странах в это же время, то данные Воронежской губернии окажутся ничтожными. В Англии, например, сахара на душу населения употребляли в год около 16 килограммов, чая - 21 кг 200 г, тканей - 8 кг, железа - 64 кг.

фельдшеров. Из врачей 6 человек были со стажем очень небольшим, а из фельдшеров 12 были школьных, а остальные 23 - ротные. (Фельдшеры школьные имели среднее медицинское образование, ротные проходили только медицинские курсы в армии). Имелось также 3 акушерки и 3 фельдшера-акушерки.

В Павловском уезде за год приблизительно рождалось 8400 человек (50 новорожденных на каждую тысячу населения). Из этого количества родов только 10% женщинам была оказана медицинская помощь, а остальные 90% пользовались услугами деревенских бабок-повитух. Отсюда была и большая смертность: на 1000 родившихся 300 детей умирали, не дожив и до года. Этому еще способствовали голод, нищета и несоблюдение элементарной санитарии.

В 1922 году в Павловской городской больнице начали вновь производить населению операции, «каких уже несколько лет не делали».

Кроме голода, разрухи и болезней империалистическая и гражданская войны оставили в Павловске, как и в других городах Воронежской губернии, массовую детскую беспризорность. На базарах и ярмарках, возле лавок и трактиров, на пристани и у церковной ограды можно было постоянно видеть бродивших в одиночку и небольшими группами подростков лет 10-13 в рваных и засаленных полушубках и армяках. Одни из них просили милостыню у прохожих, другие, проворно озираясь по сторонам, не прочь были стащить все то, что лежало плохо припрятанное. Грязные и оборванные, оставшиеся после войны без родителей, они в летнее время проживали где придется, а зимой нанимались к кому-либо «за харчи» выполнять посильную для них работу.

С 1918 года в Павловске по распоряжению уездного исполкома для беспризорных малолеток и подростков стали создавать детские дома. Особенно большое количество их появилось в городе после гражданской войны, а с 1924 года в Павловск были переведены детские дома со всей области и города Воронежа. Всего было 11 детских домов, которые размещались в зданиях бывших купцов и зажиточных мещан, а также в реальном училище, городском банке, который временно бездействовал, и в «военном городке», возле реки Осереди.

О том, какое было тяжелое экономическое положение в конце гражданской войны в Воронежской губернии, говорят такие данные за 1921 год. Население потребляло товару в год на одного человека: сахара - 4 кг, чая - 200 граммов, тканей - 3 кг 600 г, соли 10 кг 800 г, железа - 3 кг 200 г, керосина - 3 кг 600 г. Если эти данные сопоставить со средними цифрами потребления товаров в европейских странах в это же время, то данные Воронежской губернии окажутся ничтожными. В Англии, например, сахара на душу населения употребляли в год около 16 килограммов, чая - 21 кг 200 г, тканей - 8 кг, железа - 64 кг.