Много лет спустя

Мягко шурша шинами фирмы "Мишлен", импортный автомобиль черного цвета съехал на обочину дороги, ведущей к крымскому селу Тыловому. Через несколько минут из салона со стороны водителя, разговаривая по телефону, не спеша вышел мужчина.

Облокотившись на открытую переднюю дверцу машины, он что-то громко говорил в телефонную трубку своему собеседнику, одновременно жестикулируя свободной рукой. Видимо, ответ собеседника не устраивал мужчину, и он повторял одну и ту же фразу, смысл которой означал его несогласие в каком-то вопросе.

Наконец, чертыхнувшись, мужчина отключил телефон. Немного постояв в задумчивости, как бы отходя от неприятного для него разговора, он огляделся по сторонам. Глубоко вдохнул влажный осенний, пахнущий сыростью воздух, затем захлопнул дверцу автомобиля и медленно направился к стоящим невдалеке бетонным остовам разрушенных строений.

Пустые глазницы оконных проёмов, торчащая повсюду гнутая арматура и кучи строительного мусора вперемешку с осколками стекла от битых водочных и винных бутылок произвели на него гнетущее впечатление. Подойдя к разрушенному небольшому одноэтажному зданию, с трудом напоминающее что-то типа сторожки, мужчина остановился. Немного постоял, собираясь с мыслями, и чуть дрогнувшим голосом, но с заметной долей иронии произнёс:

– Ну, здравствуй, мой военный объект, – и, обведя до боли знакомые места грустным взглядом, развел в стороны руки. – Впечатление, что по территории прямой наводкой била тяжёлая артиллерия. Разделили Черноморский флот, твою мать.

Бывший сотрудник испытательного полигона Министерства обороны, офицер запаса Евгений Калинин стоял посреди заброшенной территории ликвидированного военного объекта. При разделе Черноморского флота (даже страшно подумать, как такое могли допустить политики) Россия передала эту воинскую часть Министерству обороны независимой Украины. В результате, как оказалось, этот объект никому не был нужен. Последствия бездумной передачи этой воинской части и осматривал сейчас Калинин, стоя среди руин.

Зябко поеживаясь, Евгений запахнул кожаный с утеплённой подкладкой плащ и посмотрел в сторону бывшего контрольно-пропускного пункта.

Неожиданно перед его глазами возникла знакомая картина.

Дежурный солдат поднимает шлагбаум и отечественный Range Rover, по-нашему – ГАЗ-69, с брезентовым верхом медленно въезжает на территорию военного объекта. Стоящий по стойке смирно офицер отдает вышедшему из «газика» командиру, по совместительству другу его детства и юности, честь. Картинка настолько реальная, что Калинин, как и много лет назад, чуть не произнес, запнувшись на полуслове: «Здравия желаю, товарищ командир». После небольшой паузы:

– Привет, Александр.

Евгений потряс головой, словно хотел стряхнуть с себя это наваждение, и от души рассмеялся. Воспоминания мягким покрывалом укутали его. Мысли перенесли Женьку в недалёкое прошлое.

…Получение очередного звания – старший лейтенант – Калинин отмечал в компании своих товарищей по безмятежной юности: точнее, он с друзьями пытался по-человечески отметить это событие.

Стрелка индикатора бензобака сиротливо жалась к нижнему уровню прибора, т.е. к нулю: вот-вот загорится красная лампочка. Расстроенный новоиспечённый капитан сидел на переднем пассажирском сиденье старенького «жигуленка» и мучительно вспоминал хоть один пропущенный за сегодня в поисках пива и водки магазин.

За три часа спалили полбака бензина: весь недельный запас Федора. Водки не нашли, пива тем более. В открытую кляня политику партии и правительства по поводу антиалкогольной кампании, недобрым словом вспоминали Горбачёва, Лигачева и матерей, их родивших. Правда, возмущение проходило при закрытых окнах автомобиля. Критика критикой, а на рожон лезть ни к чему: получить очередную звездочку на погоны хотелось всем. Осторожность не помешает.

Особенно возмущался Фёдор. Его можно понять: завтра опять придется выискивать по всем бензоколонкам города бензин.

Да, в общем-то, Бог бы с ним, с этим пивом, но Саша, третий их товарищ, вчера приехал от сестры, живущей в Ростове, и привёз вяленую рыбу – сулу. Только от одного ее запаха сводило скулы, что уж говорить о ее вкусе. «Как можно есть такую рыбу без пива?» – думали мужики. Даже в страшном сне они не могли это себе представить.

Короче, пива нет и в ближайшее время не предвидится. В довершение ко всему водки у любителей пива тоже не было. Последний запас вчера был израсходован в полку с сослуживцами. Звездочки опустили в стопку с водкой и побрызгали на новенькие погоны. Выпили до дна: традиции нарушать нельзя.

– Да, трудно будет тебе, Евгений Михайлович, обмывать маршальскую звезду: в стопку не влезет. Стакан придется пить, – со смехом напутствовал замполит.

– Ладно, – уныло проговорил Евгений, – поехали ко мне. Может, Люся что-нибудь придумает.

Машина, чихнув несколько раз, нехотя, явно без особого удовольствия завелась и, коптя из выхлопной трубы разведенным бензином, рывками двинулась по дороге. У неё тоже не железные нервы и она устала от бестолковой заботы партии о своем народе.

Как ни странно, но жена встретила бедолаг приветливо. Выслушав их горестный, а главное, совершенно трезвый рассказ о временных трудностях с обеспечением советских людей слабоалкогольными и горячительными напитками, отнеслась к этому с пониманием и сочувствием.

Быстро постелив скатерть и собрав все необходимое для застолья, она торжественно внесла в комнату графин с прозрачной жидкостью, осторожно поставив его на стол. Мужики ахнули:

– Неужели самогонка? Откуда? Где взяла?

Друзья влюбленными глазами смотрели на хозяйку, находя в ее внешности и характере все больше ангельских черт. Люся загадочно улыбалась, явно копируя улыбку Моны Лизы.

Наконец компания уселась за стол. Первым понял подвох хозяин квартиры: по его взгляду это поняли и его друзья. В графине была обыкновенная вода из водопроводного крана.

Хозяйка приготовилась выслушать в свой адрес комплименты обратного содержания, но, к ее удивлению, муж неожиданно рассмеялся, весело взглянул на друзей и произнес:

– Мужики, а ведь такого никогда не было, чтобы три здоровых бугая пили вместо водки воду да еще с вяленой рыбой. Думаю, что этот день мы запомним надолго.

Когда на столе от рыбы остались одни кости, а в графине показалось дно, хозяйка, оценив мужество мужчин, поставила на стол самое дорогое, что было у неё из домашних лекарств, – софору, настоянную на медицинском спирте. Обалдевшие от воды мужики изумлённо смотрели на жёлтую жидкость в бутылке, понимая, какой подвиг совершила женщина.

– Женька, правильно говорил вчера замполит, при такой жене быть тебе и на самом деле маршалом, а лучше – лауреатом Нобелевской премии по физике. Так, еще никто не обмывал звание, – произнес Александр.

Федор, не теряя времени, быстро разлил божественную жидкость по рюмкам, благо они стояли рядом в серванте. Все встали. Закрыв от удовольствия глаза, молча выпили.

Подарок судьбы не может быть крепким, пусть и 96-градусный, поэтому никто даже не поморщился. Неудачно начавшийся день заканчивался как в голливудских фильмах, – Happy End.

Вкус вяленой рыбы, воды и настойки из софоры до сих пор стоит во рту. Калинин даже чмокнул, вспомнив тот необычно проведённый вечер. Они тогда выпили весь семейный стратегический запас драгоценной настойки. Жена долго не могла простить себе свою минутную слабость.

Да, давно это было. Удивительно, но все нестандартное откладывается в памяти более основательно. Не зря же старые учителя дольше помнят своих учеников- хулиганов. Их лица врезаются в память сильнее, чем образы остальных учащихся, пусть даже и отличников. Помнится… На дымящую сигарету упала капля дождя. Раскурив новую, Евгений почему-то расхотел будоражить прошлое и вспоминать дела давно минувших дней. Тем более, опять подал голос мобильный телефон. Звонила жена. Напоминала, что вещи к туристической поездке в Египет еще не собраны.

Пора домой. В прошлое не вернуться. Да и надо ли?

Машина завелась с пол-оборота. Капот заграничного, пусть и подержанного автомобиля, блестел от капель дождя. Щётки автоматически убрали влагу с лобового стекла, а включившиеся габаритные огни и ближний свет фар как бы приглашали водителя трогаться в путь. Умная система отопления ждала, когда прогреется вода, охлаждающая двигатель, чтобы тут же погнать в салон теплый воздух. У Калинина создалось впечатление, что автомобиль был живым существом и понимал: хозяин вернулся из своего прошлого, поэтому не торопил его, давая отойти от нахлынувших на него ностальгических чувств.

Машина медленно, как бы нехотя и почти бесшумно начала движение.

Подъехав к развилке, соединяющей сельскую дорогу с трассой Ялта – Севастополь, Евгений повернул направо, в сторону Севастополя. Ехал не спеша. Хотелось еще немного побыть наедине с мыслями о прошлом: когда еще окажешься в таком спокойном состоянии души?

Слева показался стоящий на обочине дороги микроавтобус. Вышедшие из него пассажиры разглядывали находящуюся на горе местную достопримечательность – контур головы египетской красавицы XV–XVI веков до н.э. – царицы Нефертити.

Калинин вспомнил, как они с женой, совсем ещё молодые, с трудом, но влезли на этот горный выступ. Скульптурное изображение царицы вблизи оказался обычным удлинённым осколком горной породы, не очень похожим на лицо жены фараона Аменхотепа. Видимо, определённый ракурс и отблески дневного света издалека создают виртуальную копию знаменитого портрета. Ведь не зря же барельеф головы виден строго с определённого места на шоссе.

Густо заросшая по обеим сторонам крымской растительностью дорога серым серпантином петляла меж гор. Проезжая мимо очень популярного в советское время придорожного ресторана «Солнышко», Евгений увидел летящий в сторону Балаклавы вертолёт.

«Сегодня день воспоминаний», – пронеслось в голове. Только однажды, да и то лет десять назад, он летал на подобной воздушной технике.

И это было не самое лучшее в его жизни впечатление, поэтому так отчётливо вспомнилось то время. Серая лента шоссе, убегающая под колёса автомобиля, словно магнитная лента видеомагнитофона, вернула в недалёкое прошлое.

«Бытие определяет сознание», – писал Карл Маркс. Другими словами, Маркс давал понять, что, создавая определенные условия для своего народа, можно создать общество с тем или иным сознанием, т.е. закрепить в нём требуемую государству идеологию.

Не зря же министр пропаганды фашистской Германии Геббельс говорил: «Дайте мне детей пятилетнего возраста любой национальности, и я сделаю из них истинных арийцев. Они уже никогда не изменят Германии».

Маркс и Геббельс ошибались. Жизнь показала, что стоит только измениться обстоятельствам (бытию), и навязанное идеологией сознание человека меняется. Пример тому – развал СССР.

Оказывается, восьми десятков лет воспитания не хватило Коммунистической партии Советского Союза, чтобы создать новую общность людей. Оставшись после распада страны один на один с реальной действительностью, бывшие советские люди, особенно молодое поколение, тут же забыли все привитые им постулаты коммунистического воспитания. Советская мораль не успела выработать в гражданине СССР новый ген, который прочно укрепился бы в цепочке ДНК. А ведь она, мораль, была не такая уж и плохая.

Восприятие мира, привычки, ум и многое другое заложены у человека в его генах далёкими предками. Эти гены вырабатывались десятками тысяч лет. И за пять, десять, сто лет коренным образом изменить или уничтожить, а тем более создать новую наследственность, невозможно.

Никакая идеология, несущая в себе элементы агрессии против себе подобных, не будет жизнеспособной: она не сможет долго двигать общество вперёд. Подтверждений этому много: римская, французская и татаро-монгольская империи; нацистская Германия и Советский Союз.

В конечном итоге на Земле будет создано одно единое общество с общими принципами сосуществования и общей для всей цивилизации идеологией. Наверное, это будет очень и очень не скоро, но это будет. А пока постулат «Человек сам творец своего благополучия и счастья» останется незыблемым на Земле очень длительное время.