Григорий Горин. “Формула любви”

Диалогическая форма построения многих культурных текстов имеет давние традиции и восходит еще к временам античности7. Можно вспомнить знаменитые философские диалоги Платона, в которых раскрывались его воззрения. Диалог, как особая форма философской литературы, был популярен вплоть до конца 19-го века. Им активно пользовались такие мыслители как Августин, Блез Паскаль, Джордж Беркли, Дэвид Юм, Фридрих Шлегель. C развитием и становлением литературы нового времени диалог становится популярен и как особый вид словесного творчества, что отражается в практике Дени Дидро, Иоганна-Готфрида Гердера, Готхольда-Эфраима Лессинга, Фридриха-Вильгельма-Йозефа Шеллинга. Традиция диалогической структуры организации текста проникает в 19-м веке и в отечественную словесность. Правда, в силу предполагаемой дискуссионности форма диалога используется по преимуществу в произведениях публицистической направленности. Так поступали: Владимир Одоевский \”Русские ночи”\, Виссарион Белинский \”Русская литература в 1841 году”\, Федор Достоевский \”Дневник писателя”\.

ХХ век трансформировал диалог в один из важнейших способов организации словесного текста в журналистском творчестве. С появлением электронных СМИ диалогическое построение жанровых единиц вещания становится еще более распространенным. Диалог становится не только формой законченного печатного текста, но и структурообразующим принципом организации различных жанров аудиовизуальной журналистики. Практику подкрепляла теория в лице литературоведа Михаила Бахтина, введшего в научный обиход во второй половине прошлого столетия понятие о диалогичности текста литературного произведения, с помощью которого он блестяще исследовал творчество Достоевского8.

Не смогли не сказаться на расширении функций диалога в культурном контексте и те принципиальные изменения, которые происходили в мировом сообществе в связи с научно-технической революцией, приведшей к повсеместной информатизации различных сфер человеческой деятельности. Дискурс развития цивилизации в ХХ веке был направлен от тоталитаризма в сторону демократии, что предполагало расширение диалога между властными структурами и обществом. Возникшее понятие “открытое общество” как раз и подразумевало диалог как некий принцип отношений между различными общественно-политическими институтами и структурами. Не могла остаться в стороне от подобных процессов и мировая журналистская практика, в которой частота использования тех или иных жанров выводит в очевидные лидеры такую диалогическую форму сбора информации как интервью. С его помощью все виды СМИ, независимо от их направленности и специфики, могли наикратчайшим путем получать необходимую информации или сведения, а также компетентные мнения экспертов или официальных лиц.

В практике отечественной журналистики первый период расцвета популярности жанра интервью приходится на период хрущевской “оттепели” конца 50-х – начала 60-х годов, когда было ослаблено идеологическое давление на все виды СМИ. Специфика же развивающегося отечественного телевидения в это время, выраженная в виде преобладания в практике вещания прямого эфира, и вовсе сделала диалогическое общение в кадре одной из самых желанных форм работы журналиста. Радио как исторически предшествующее телевидению электронное СМИ освоило интервью ранее. Однако на рубеже 60-70-х годов в связи с изменением общественно-политического климата в Советском Союзе, а также в связи с появившейся технической возможностью предварительной фиксации радио- и телепрограмм, интервью становится равным по популярности среди других жанров журналистики. Если оно и используется, то со значительными процессуальными оговорками, и со сложной системой контроля на всех этапах создания текста печатного интервью или беседы в эфире.

Новый этап в судьбе популярного журналистского жанра наступает во второй половине 80-х годов, когда политика перестройки и гласности приводит к раскрепощению всех без исключения видов СМИ, в том числе и электронных. Повышение накала полемики, поначалу инспирируемой руководящими органами КПСС и отвечающей возникшим общественным потребностям, повлекло за собою естественное расширение тематических и жанровых рамок журналистского творчества. Дискуссия становится доминирующей формой общения не только между людьми, но и в средствах массовой информации, когда важным для читательской, зрительской и слушательской аудитории становится мнение не только ответственных лиц, но и людей “из народа”.

Появление новых типов изданий, в том числе и бульварного толка, расширило и тематическое содержание интервью: от разговоров о судьбе России и драматических страницах ее прошлого до почти неприличных бесед на интимные темы, включая и описание подробностей любовных свиданий не только простых граждан, но и VIP-персон. Свобода обернулась вседозволенностью, что не могло не сказаться, на качестве публикуемых в печатных СМИ и выпущенных в радио- или телеэфир интервью. Расширение диалогической ситуации в журналистской практике 90-х годов прошлого века спровоцировало нарушение этических и профессиональных норм, когда зачастую интервью превращалось в резкий, на грани фола, разговор, насыщенный взаимными колкостями, упреками и прямыми оскорблениями9.

Характерной чертой деградации качества общения в рамках интервью является сниженная лексика его участников, вплоть до нецензурной брани. Хотя в некоторых, еще “стыдливых” программах лица тех, кто вступал в диалог с ведущим на “cкользкие” темы, скрывались и скрываются10. Подобный палиатив следует воспринимать не как попытку соблюсти приличия, а, скорее, как способ спровоцировать интерес зрительской аудитории.

Показательно, что упоминаемые выше особенности применения интервью как способа общения журналиста с респондентом практически отсутствуют в современном радиовещании. Данному обстоятельству есть несколько объяснений. Во-первых, развернутые интервью, переходящие в беседу, нынче не пользуются популярностью у FM-станций вследствие их динамичного формата, не допускающего продолжительный разговор в эфире. Во-вторых, даже если интервью и практикуется на станциях традиционной структуры вещания \радио “Россия”, радиостанция “Маяк”/, то оно используется преимущественно как способ получения комментария к конкретным событиям и явлениям общественно-политического и социального порядка. Подобный подход характерен и для радиостанций, вышедших в российское эфирное пространство позднее \”Эхо Москвы”, радио“Cвобода”\.

Применение методов интерактивного вещания, характерное для ряда теле- и радиопрограмм, выводит в последнее время беседу в прямом эфире со слушателями или зрителями на первое место как организационную форму отношения журналистов с аудиторией. Тем самым решается проблема диалога СМИ с теми, в интересе и активности которых они напрямую заинтересованы. В ряде случаев подобное общение ведущего программы вряд ли можно назвать “беседой” вследствие скоротечности контакта. Звонки в эфирную теле- или радиостудию, как правило, ограничены по времени. Диалог выстраивается либо как ответ\ы\ на конкретный вопрос по заявленной в программе теме, либо как изложение конкретного случая или эпизода из жизни позвонившего человека. Встречается и ситуация “интервью наоборот”, когда представители слушательской или зрительской аудитории задают вопросы гостю\ям\ той или иной программы.

Очевидно то разнообразие форм общения, применяемых ныне в электронных и печатных СМИ, которые так или иначе имеют отношение к жанру интервью. Для более точного обозначения их методической роли в практике современного журналиста дадим определения этих разных форм.

Под диалогом мы понимаем ситуацию общения двух конкретных субъектов или структур в связи с конкретной проблемой в динамическом социально-психологическом контексте, имеющую конечной целью обмен мнениями и суждениями. Диалог - это, прежде всего, способ выяснения принципиальных, мировоззренческих позиций субъектов общения.

Беседой можно назвать непосредственную форму общения двух и более человеческих индивидуумов, происходящую в конкретное время и в конкретном месте и посвященную обсуждению одной или нескольких проблем, которые вызывают у аудитории СМИ повышенный интерес. Понятно, что о беседе как виде журналистской деятельности мы можем говорить только в том случае, если одним из ее участников непосредственно является профессиональный журналист.

Разговор – это конкретная форма вербального контакта, как правило, посвященного личным и бытовым темам, волнующим его участников. Разговор есть способ общения, но никак не метод, ибо не предполагает конечной цели, кроме как процесса обмена мнениями. В журналистской практике, как правило, используется для подготовки к основному интервью, служит своеобразной эмоциональной и интеллектуальной “разминкой” для его участников. Он не входит в окончательный текст интервью или программы, оставаясь по преимуществу “за кадром”. Поэтому понятно, что разговор чаще всего носит отвлеченный, абстрактный характер. Это не “беседа по теме”. Продолжительность разговора – это фактор, не влияющий на его роль и место в журналистской практике. В бытовом смысле разговор может и вовсе остаться неоконченным, прерваться, с тем, чтобы быть продолженным при первом же удобном случае, тогда как беседа или диалог должны носить завершенный характер, хотя бы с точки зрения обмена мнениями, а также изложения суждений по обсуждаемой теме.