Процесс формирования контакта

3 4 5 6 7 8 9

Прояснение затруднений клиента

Исследование проблемной ситуации

Формулирование

проблемы

Разделение

ответственности

Определение условий

(Частота, продолжительность сессии, финансовые вопросы и т. п.)

Прояснение своей роли

и ответственности

Прояснение своей роли

и ответственности

Психологический диагноз

Рабочий запрос

Первичный запрос

Построение гипотезы

Консультант

Контакт

Клиент

трудностей, ему приходится согласиться с двумя основными положениями:

• ресурсы, которые необходимы для решения жизненных проблем, находятся внутри самого человека;

• человек сам блокирует доступ к этим ресурсам. Таким образом, этап работы с проблемой направлен на

решение следующих задач: поиск выхода из сложной жизненной ситуации; определение средств и методов этого выхода; выявление внутренних трудностей, мешающих человеку видеть возможные способы разрешения проблемы, лишающих его выбора и возможности двигаться к поставленным целям и блокирующих доступ к внутренним ресурсам.

Каждую сессию можно разделить на следующие этапы:

• вводная часть;

• основная часть;

• завершение.

Вводная часть направлена на поддержание контакта и формирование «рабочего пространства» для основной части. Говоря о «рабочем пространстве», мы имеем в виду ситуацию совместного присутствия клиента и консультанта и их готовность двигаться в направлении, определенном контрактом.

Под присутствием мы понимаем такую позицию человека, в которой он в максимальной степени открыт и способен отражать то, что происходит в пространстве взаимодействия и в пространстве его внутреннего опыта. Присутствие — это формирующий фактор, который помогает связать в настоящем моменте мысли, переживания и поведение¹³.

Например, для того чтобы клиент оказался в кабинете консультанта, недостаточно его физического пребывания там. Представьте себе такую ситуацию: вы разговариваете

¹³ Дж. Бьюдженталь обозначал присутствие как «состояние, в котором клиент способен концентрироваться на своем опыте, осознавать то, что происходит, выражать беспокойство, а не говорить о нем... Присутствие — это способ бытия в ситуации, который предполагает для человека такую степень осознавания и участия, на какую он только способен в данное время и в данных обстоятельствах. Присутствие достигается за счет мобилизации чувствительности как внутрь (по отношению к внутреннему опыту), так и во вне (по отношению к ситуации и другим людям)». (Bugental J. Psychotherapy and process (The fundamentals of an Existential-Humanistic Approach). Addison-Wesley Series in Clinical and Professional Psychology. New York, 1978. P. 58.)

с клиентом и чувствуете, что ему трудно сосредоточиться, он часто извиняется за то, что отвлекается и «выпадает из разговора» (речь шла об отношениях клиента с матерью). Оказывается, у него на работе очень важная проверка, от которой зависит его карьера, и он постоянно размышляет об этой рабочей ситуации. Можно сказать, что в этот момент клиент находится на работе, а стало быть, не присутствует в пространстве взаимодействия с консультантом. Важно помочь человеку «отделиться» от своего опыта, связанного с тем, что происходит «там», для того чтобы оказаться «здесь», в настоящем моменте, где есть консультант и клиент, и есть четко очерченные контрактом цель взаимодействия и место каждого в нем.

Навык присутствия является определяющим в профессии консультанта. Можно выделить несколько факторов, мешающих присутствию консультанта:

1. Приверженность определенной теории и/или конкретным методам и техникам.

2. Привязанность к собственным представлениям о клиенте, возникшим до настоящей сессии.

3. Невозможность отрешиться от своих проблем (аналогично тому, как это происходило в нашем примере с клиентом, который во время сессии думал о своей карьере).

4. Идентификация (слияние) с клиентом.

5. Проявление неосознанных мотивов. Консультант должен постоянно осознавать, зачем он делает то, что делает, для чего задает тот или иной вопрос, зачем обращает внимание клиента на невербальные проявления, для чего говорит клиенту то, что говорит, и т. д. Эрих Фромм писал о том, что терапевту необходимо отказаться от роли стороннего наблюдателя и вступить в союз с клиентом, стать соучастником. Он считает, что даже в позиции соучастника можно оставаться объективным. При этом объективность заключается в том, чтобы видеть пациента таким, как он есть, а не таким, каким хочется его видеть консультанту. Достичь такой объективности консультант может лишь в том случае, если он ничего не хочет для самого себя — ни восхищения пациента, ни покорности, ни даже его исцеления. При настоящем стремлении помочь честолюбие консультанта не страдает, если состояние пациента не улучшается, и он не гордится «своим» успехом, когда пациенту становится лучше.

6. Сосредоточенность на содержании того, что говорит клиент, при отсутствии внимания к тому, как он говорит. Дж. Бьюдженталь¹⁴ приводит следующий анекдот: «Клиент пришел к терапевту с магнитофоном в руках. «...Доктор, прошлой ночью мне приснился такой удивительный сон, что, проснувшись, я первым делом записал его и все ассоциации, пришедшие мне в голову. Это очень важно, и я бы хотел, чтобы прежде, чем мы начнем работать, вы все прослушали. Я сейчас поставлю для вас запись, а сам пойду позавтракаю — со всеми делами, не успел утром поесть». Он включил магнитофон и ушел. Через несколько минут терапевт появился в кафе и опустился на стул рядом с клиентом. На удивленный взгляд клиента он ответил: «Я тоже сегодня не завтракал, поэтому я включил свой магнитофон, чтобы записать ваши сны и ассоциации, и прослушаю их позже». Как будто содержание может существовать отдельно от клиента, терапевта или их обоих, от конкретной ситуации их встречи».

Давайте вернемся к нашему случаю.

Во время следующей встречи Ирина Викторовна выглядела немного иначе. Видно было, что она позаботилась о своем внешнем виде, и даже ее поза не была такой обреченной, как в первый раз. Она сказала, что «немного успокоилась, и настроение стало лучше».

Ирина Викторовна сказала, что ждала этой встречи, что у нее появилась надежда. Внимательно выслушав ее, консультант ответил, что рад этим изменениям, и спросил: «К чему нам следует обратиться сейчас?» Клиентка стала говорить, что муж ведет себя по-прежнему, что находиться в этой ситуации ей тяжело: «У меня нет больше сил, я ничего не могу».

Убеждение клиента в том, что он такой и не может быть другим, Дж. Бьюдженталь называет «самоподтверждающимся пророчеством»¹⁵.

" Bugental J. Psychotherapy and process (The fundamentals of an Existential-Humanistic Approach). Addison-Wesley Series in Clinical and Professional Psychology. New York, 1978. P. 43.

¹⁵ Бьюдженталь Дж. Наука быть живым: Изд-во «Класс». М., 1998. С. 279.

Возникло такое впечатление, что как будто не было оптимистического начала сессии и что клиентка захвачена переживаниями отчаяния и безысходности, ставшими для нее привычными в этой ситуации. Консультант сказал о своем впечатлении, и клиентка ответила, что это так: «Больше всего на меня давит чувство безысходности». Консультант попросил ее рассказать об этом чувстве. Ирина Викторовна сказала, что главными составляющими этого чувства являются переживания «безвыходности и неверия в свои силы». На вопрос о том, что или кто определяет ситуацию как безвыходную, клиентка отвечала: «Я понимаю, что дело во мне, но мне трудно». Это пример скрытого сообщения, которое можно прочитать таким образом: «Я понимаю, что это делаю я, но мне нужна поддержка».

Консультант должен быть внимательным к любого рода сообщениям, которые не всегда формулируются в открытой форме и не всегда выражаются словами. Изменение силы голоса или тембра речи, позы, жесты, мимика и т. п. — все это может быть скрытым выражением того, что происходит с клиентом. Однако мы не можем точно знать, что это значит, поскольку нам непосредственно не доступен внутренний мир другого человека. Более того, нам кажется, что не следует ориентироваться на универсальные схемы, описывающие значение невербальной экспрессии, например, «универсальный язык жестов» — ведь все люди разные, и, принимая неповторимость каждого человека, мы должны принять неповторимость всех его проявлений. На наш взгляд, это особенно важно учитывать психологу-консультанту, поскольку он работает не с проблемой или диагнозом, а с конкретным человеком, чей внутренний мир (во всем многообразии психологических элементов и их взаимосвязей) неповторим. Как же поступать с тем, что мы видим и слышим и что, на наш взгляд, несет скрытый смысл? Мы можем высказать это как предположение, и, если оно верно, то это поможет клиенту лучше понять себя и приблизиться к себе.

В данном случае психолог услышал, что клиентке трудно, и сообщил о своем желании и готовности ее поддержать. Далее клиентка говорила о том, что она осознает свое нежелание принять происшедшее — ведь если она это сделает,

ей придется признать, что только она может что-то изменить в ситуации. Она опять заплакала. Консультант спросил о чувствах, и Ирина Викторовна ответила, что чувствует беспомощность. Далее часть диалога:

Консультант: Беспомощность в чем?

Клиент: В том, чтобы поставить все точки над «i» и развестись.

Консультант: Правильно ли я понимаю, что когда вы думаете о том, что вам нужно развестись, вы чувствуете беспомощность?

Клиент: Да я понимаю, что жизнь не кончается, что многие женщины пережили такое, но дети...

Консультант: Вы опасаетесь, что развод плохо повлияет на детей?

Клиент: Я не знаю, как они к этому отнесутся, но мне кажется, сейчас им еще хуже: отсутствующий папа и мама вся в своих переживаниях.

Консул ьтант: Мне кажется, вы сейчас подумали о том, что детям, может быть, будет лучше, если ситуация разрешится разводом.

Клиент: Да, я и раньше об этом думала, но... знаете... (Клиентка замолчала, выглядела задумчивой и несколько озадаченной).

Консультант: Что с вами, Ирина Викторовна?

Клиент: Минуточку, минуточку...

Скорость, с которой происходит взаимодействие, определяется личной скоростью клиента, и в данном случае Ирина Викторовна сообщила психологу, что она спешит.

Клиент (после длительной паузы): Я сидела и думала о том, что я размышляю о разводе. Я могу об этом думать, и не возникает истерики...

Консультант: Вы как будто начинаете принимать такой вариант развития событий.

Клиент: Во всяком случае, могу думать без слез...

Оставалось 10 минут до окончания сессии.

Консультант: Ирина Викторовна, если взглянуть на нашу встречу в целом, то мне кажется, что сегодня вы «прошли» достаточно большой путь — от переживания безвыходности до размышлений о разводе как о возможном варианте развития ситуации.

Клиент: Да, я согласна.

Консультант: Как вы себя сейчас чувствуете?

Клиент: Спокойнее, я бы сказала, увереннее.

Консультант: Увереннее в чем?

Клиент: Ну наверное, в том, что что-то изменится.

Консультант: Изменится само?

Клиент: Нет, конечно. Ну я хотя бы не реву, когда думаю о том, что произошло. Могу об этом думать.

Консультант: И не только об этом, но и о вариантах разрешения ситуации.

Клиент: Да.

Консультант: Вы сказали спокойнее и увереннее.

Клиент: Да, спокойнее...

Консультант: Как вам это может помочь?

Клиент: Я могу более здраво размышлять.

Консультант: Вы сможете более здраво рассуждать и вам это поможет?

Клиент: Конечно.

Консультант: Время нашей сессии закончилось.

То, что происходило в последние 10 минут, было этапом завершения сессии. Этот этап направлен на то, чтобы помочь клиенту присвоить те изменения, которые в нем произошли в течение сессии, и связать их с той жизненной реальностью, в которой находится клиент. Эту часть процесса консультативного взаимодействия еще называют заземлением.

В последующие несколько сессий Ирина Викторовна обнаружила в себе различные изменения, которые произошли в ней в связи с возникшей ситуацией, и смогла эту часть своего опыта принять. Дайана Уитмор'⁶ писала, что принятие — это инициатор изменений и первый шаг к трансформации.

¹⁶ Whitmore D. Psychosynthesis counseling in Action. Sage Publication. London, 1991. P. 27.

Например, на одной из сессий Ирина Викторовна заговорила о муже, и консультант спросил о ее чувствах к нему. Ирина Викторовна сказала, что она испытывает к мужу много разных чувств: обиду, раздражение, жалость. Она также сказала, что не думает, что на него можно положиться: «Нет надежности». Когда на первой встрече консультант спросил ее об отношении к мужу, она ответила: «Я его люблю, он хороший, добрый человек, он заботливый отец». Это звучало и выглядело так, как будто она себя в чем-то убеждает, т. е. выражает не чувство, а убеждение, которое зачем-то нужно клиентке, может быть, для того, чтобы оставаться в иллюзиях, которые позволяют избежать внутреннего конфликта между собственными желаниями выйти из ситуации и системой жестких внутренних запретов.

Подобное самоубеждение приводит к тому, что картина мира клиента сужается, в ней остается проблемная ситуация, интенсивный болезненный опыт, а все многообразие других элементов личности оказывается отсеченным. Получается, что пространство внутренних ресурсов недоступно страдающему человеку. И здесь возникает парадоксальная ситуация: чтобы человек мог вернуться к своим ресурсам, ему необходимо обратиться к своей боли — к тем интенсивным переживаниям, которые воспринимаются им как мучительные и заставляют искать помощи. По словам Дж. Бьюдженталя¹⁷, «эти страхи могут как раз быть единственным, реальным контактом, который у него сейчас остался с его потерянным субъективным центром».

Получается, что тяжелые переживания являются единственным путем человека к самому себе. Более того, они заявляют о тех частях личности, которые стремятся к реализации.

Дайана Уитмор'⁸ подчеркивает, что, «слушая рассказ клиента, консультант может подумать над следующими вопросами: что проглядывает за трудностями, которые переживает клиент, и какой потенциал для роста в них содержится? если клиент неосознанно ищет движения вперед, в чем может

¹⁷ Бьюдженталь Дж. Наука быть живым. М.: Изд-во «Класс», 1998. С.41.

¹⁸ Whitmore D. Psychosynthesis counseling hi Action. Sage Publication. London, 1991, P. 43.

заключаться это движение? какой стереотип поведения отмирает и какой появляется на его месте?».

Ирина Викторовна сделала открытие, что ее отношение к мужу изменилось. И это, в свою очередь, делает ее более свободной в выборе вариантов. Далее часть сессии:

Клиент: Тем не менее я не чувствую достаточной уверенности в себе. Иногда мне кажется, что жизнь прожита... Я боюсь остаться одна, быть никому не нужной...

Консультант: Вы испытываете неуверенность и страх?

Клиент: Мне кажется, они связаны.

Консультант: Вы могли бы сказать, как они связаны?

Клиент: Мне страшно, и страх вселяет неуверенность.

Консультант: То есть страх первичен?

Клиент: Да.

Консультант: А чего вы боитесь?

Клиент: Боюсь остаться одна.

Консультант: А что страшного в том, чтобы остаться одной?

Клиент: Быть никому не нужной.

Консультант: Это вы про себя говорите? Вы себя так ощущаете?

Клиент: Нет, это скорее общие рассуждения.

Консультант: То есть это не про ваш страх.

Клиент: Я не знаю.

Консультант: А сейчас этот страх присутствует?

Клиент: Да.

Консул ьтант: Как вы об этом узнали?

Клиент: Я подумала о разводе, и у меня сердце сжимается, и неприятное ощущение в животе.

Консультант: Вы могли бы сосредоточиться на этих ощущениях?

Клиент (опускает веки, закрывает глаза, лицо розовеет, она прячет лицо в ладони).

Консультант: У вас изменился цвет лица, и вы спрятали лицо в ладони. Мне кажется, вы встретились с чем-то тяжелым в себе, и я бы хотел вас поддержать.

Клиент: Я вспомнила, как я всегда боялась родителей, особенно отца. Я и сейчас боюсь, что он от меня откажется, если я разведусь с мужем... Для них важнее, чтобы я правильно поступала, а не то, что со мной происходит.

Консультант: Что вы чувствуете в связи с этим?

Клиент: Мне обидно, и я злюсь.

Консультант: Вы злитесь на родителей?

Клиент: Да. Злюсь... (здесь следуют длительные объяснения клиентки).

Консультант: Вы так долго объясняли свою злость, что у меня возникло впечатление, что злиться — плохо.

Клиент: Меня учили, что на родителей злиться нельзя.

Консул ьтант: А вы злитесь...

Клиент: Я ведь живой человек.

Консультант: Конечно, и вам тяжело, а люди, которые вам близки (родители) не хотят вас понять...

Клиент: Именно не хотят... Ну что же, я уже не маленькая девочка. У меня свои дети.

Консул ьтант: Вы не маленькая девочка.

Клиент: Вы знаете, я когда гощу у родителей, то чувствую себя ребенком. Стараюсь всячески ублажить отца: стираю, готовлю, убираю, в огороде все делаю. Меняюсь по сравнению с той, какая я в Ленинграде, проваливаюсь в детство.

Консультант: Как вы к этому относитесь?

Клиент: Мне это не нравится. Я ведь взрослая женщина!

Консультант: Вам это не нравится, ведь вы взрослая женщина.

Клиент: Взрослая, но я не чувствую себя абсолютно свободной от родителей... Особенно от отца (опустила голову, выглядит озадаченной).

Консультант: Что с вами происходит?

Клиент: Мне нужно как-то освободиться от влияния родителей...

Консультант: Вы хотите освободиться от влияния родителей?

Клиент: Да... Хочу... (произносит эту фразу негромко, поэтому звучит неубедительно).

___

Консультант: Вы понизили голос. Для меня ваш ответ прозвучал неубедительно.

Клиент: Мне кажется, это непросто.

Консультант: Непросто что?

Клиент: Изменить свое отношение к родителям.

Консультант: Вы хотите изменить ваше отношение к родителям?

Клиент: Да, хочу.

Консультант: Что для этого нужно?

Клиент: Разобраться в наших отношениях. Я хочу понять, что со мной происходит, когда я с ними. Отчего я так реагирую на отца?

Консультант: Хотите понять, отчего вы так реагируете на отца...

Возникла пауза. По меняющемуся выражению лица, движениям рук и другим невербальным проявлениям можно было предположить, что происходит серьезная душевная работа.

Консультант: Что происходит?

К л и е н т: Я никогда ни с кем не говорила о своих отношениях с родителями. Да и сама так об этом не думала.

Консультант: Мне кажется, что ваши слова отражают не только мысли, но и переживания.

Клиент: Да, у меня много чувств.

Консультант: Много чувств... Что вы чувствуете?

Клиент: Любовь. Мне их жалко. В то же время я боюсь отца. Я злюсь на родителей. (Пауза.) Знаете, я всегда боялась думать о своих чувствах к родителям. Я как бы избегала страха и раздражения. А сейчас в разговоре с вами я не прячу своих чувств.

Клиентка обращается к своему внутреннему опыту, отслеживает свои переживания, размышляет и выражает отношения к своим суждениям. Место, из которого человек отражает многообразие своего внутреннего опыта, можно назвать внутренней, центральной позицией. Может быть, это то, что в житейской психологии называется стержнем. Часто можно услышать выражение: «Человек с внутренним стержнем».

Консультант: Когда вы произносили последнюю фразу, у вас изменилась поза: вы выпрямили спину, и голос стал громче.

Клиент: Я чувствую себя сильнее... Я бы сказала, увереннее.

Консультант: Как звучит эта уверенность?

Клиент: Я смогу изменить ситуацию, потому что я хочу...

Консультант: Что вам для этого нужно?

Клиент: Мне нужно заниматься собой, работать с вами.

В данной сессии заземление состояло в том, что клиентка отразила свое чувство уверенности (это больше походило на внутреннюю позицию), выразила свои желания и определила пути, которыми она будет их реализовывать. Когда человек рассказывает о том, что ему предстоит сделать, то ему легче это сделать в реальности. При этом чем больше элементов из реальной ситуации присутствует в рассказе (описание места, присутствующих при этом людей, их возможных реакций, последствий произведенных действий и т. д.), тем легче реализовать намерения. Иногда мы используем воображение и предлагаем клиенту представить все, что он наметил. Можно сказать, что происходит моделирование ситуации.

Это завершающая часть консультативной сессии, которая в принципе, по структуре, соответствует окончанию процесса консультирования в целом.

Для того чтобы полнее представить процесс психологического консультирования, мы предлагаем еще один пример.

Молодая женщина 27 лет. Обратилась по поводу того, что стала чрезмерно нервной и раздражительной. Рабочий запрос звучал так: «Разобраться в причинах такой раздражительности, попытаться снизить ее и научиться быть более сдержанной». На первых четырех сессиях клиентка говорила о своей жизни, о своих отношениях с мужем. Пыталась разобраться в причинах своего поведения в конкретных жизненных ситуациях. В начале работы она испытывала трудности в выражении эмоций, извинялась за слезы и т. п. Особенно неловко чувствовала себя, когда говорила о «негативных» переживаниях, например, злости на мужа. Вот выдержка из четвертой сессии:

Клиент: Он (муж) пришел из спортзала, бросил сумку — разбирать ее буду я — и на кухню. Это значит, его нужно кормить. Ни одного вопроса о том, как у нас дела... а я целый день как проклятая дома! (Плачет.)

Консультант: Вы плачете и при этом отворачиваетесь. Мне кажется, вам тяжело, и вы за что-то себя осуждаете.

Клиент: Мне стыдно, что я реву здесь, не могу сдержаться. Стыдно, что я злюсь на мужа, ведь он работает, нас обеспечивает...

Консультант: Вы выглядите так, как человек, который испытывает боль, и мне хочется вас поддержать.

Клиент: Мне горько! Мне обидно и горько. Мне плохо, а муж этого не замечает.

Консультант: Может быть, ваши реакции раздражения — это крик, чтобы он обратил внимание, что вам плохо?

Клиент: Да, мне не хватает внимания. Мне кажется, он меня не понимает. Но самое ужасное, что я срываюсь на ребенке.

Консультант: Вас беспокоит то, что вы срываетесь на ребенке?

Клиент: Я понимаю, что это ужасно... (Клиентка какое-то время сидела молча, по выражению глаз создавалось впечатление, что она думает о чем-то важном, существенном. При этом слез в глазах не было. Возникла пауза.)

Консультант: Вы как будто куда-то погрузились. Где вы сейчас? Что с вами?

Клиент: Да... Но я не хочу сейчас об этом говорить...

Можно рассматривать такую реакцию клиентки как сопротивление, и если механически следовать контракту, то необходимо его преодолеть, чтобы клиент не отходил от важной части своего внутреннего опыта. В нашем представлении сопротивление имеет большое значение в процессе консультирования: во-первых, это сигнал того, что клиент соприкоснулся с чем-то важным; во-вторых, что ему трудно быть с этим; и, в-третьих, что срабатывают защиты, которые

помогают человеку соприкасаться со своим болезненным опытом и сохранять устойчивость. Консультант следует за сопротивлением, предоставляет ему место. Как писали Грег Йохансон и Рон Куртц¹⁹, «если человек говорит: „Я не могу думать сейчас", — терапевт вряд ли будет настаивать: „Нет, можешь!" Он, скорее, предложит слушать ту часть, которая не может думать. Возможно, эта часть больше расскажет о себе... Терапевт поддерживает защиты, следует за ними. Если мы закрываем глаза, терапевт может помочь, сказав: „Ты не должен смотреть на что-то, что ты не хочешь видеть"».

Консультант: Вам не обязательно мне об этом говорить. Мне кажется важным, что вы с этим соприкоснулись.

Клиент: Вы знаете, я впервые говорю с посторонним человеком и не испытываю неловкости. Мне кажется, что здесь меня принимают такой, какая я есть.

В начале следующей сессии клиентка выглядела очень собранной, как будто она на что-то решилась.

Клиент: Я целую неделю думала о том, о чем мы говорили в прошлый раз.

Из того, что сказала клиентка дальше, стало понятно, что во время предыдущей сессии она словесно не выражала того, что стало предметом ее размышлений после встречи. Получается, что в период между сессиями она сама проделала определенную работу. Это соответствует представлениям Карла Роджерса, который говорил, что изменения происходят в период между сессиями. Можно также вспомнить Милтона Эриксона, который рекомендовал клиентам длительные (не менее 1,5 часа) одинокие прогулки после каждой сессии.

Консультант: Вы хотите мне об этом рассказать? Клиент: Да. Я иногда злюсь на свою дочь. Мы с ней занимаемся физкультурой. Я вижу ее в спортивном

¹⁹ Johanson G. and Kurtz R. Psychotherapy in the Spirit of the Tao Те Ching. Bell Tower. N.Y, 1991. P. 44.

костюме — толстую, неуклюжую... У меня иногда возникает такая ненависть. Хочется взять гимнастическую палку и стукнуть со всей силы. (Клиентка начинает сильно плакать, плечи сотрясаются от рыданий. Она выглядит глубоко опечаленной, выражение лица как у маленькой несчастной девочки.)

Консультант: Вам сейчас очень тяжело, и мне хочется вас поддержать.

Клиент: Мне страшно.

Консультант: Вы боитесь себя?

Клиент: Да, я боюсь, что я что-нибудь сделаю с ребенком, маленьким, беззащитным существом (рыдает).

Консультант: Как будто вы собой не владеете?

Клиент: Да, я не понимаю, что со мной происходит. Это же моя дочь, я ее люблю.

Консультант: На кого она похожа?

Клиент: Она вылитая я в детстве.

Консультант: Вы тоже были такой же полной?

Клиент: Да. Я была толстой, и мою маму это раздражало. Она была очень красивой, и ей было стыдно, что у нее такая дочь— уродина... Когда я стала постарше, я поняла, что она меня стесняется. Она никогда не брала меня на работу. Говорила, что если я не займусь собой, то останусь старой девой, никому не буду нужна. (Далее был длинный рассказ о том, как переживала клиентка по поводу своего внешнего вида, как это влияло на ее отношения с окружающими... и отношение к себе.)

Благодаря тому, что консультант принял клиентку со всем многообразием ее проявлений (в том числе и негативных), она смогла обратиться к раннему травматическому опыту, который способствовал формированию у нее неприятия себя. Это, в свою очередь, позволило ей увидеть, как она проецирует неприятие себя на дочь. Много времени было уделено опыту отношений клиентки со своими родителями — не только с матерью, но и с отцом, который «говорил матери, что она не права», но не смог защитить и т. д.

Очень часто в кабинете консультанта-психолога можно услышать такую фразу: «Я совершенно измучился, извелся.

Только и делаю, что думаю об этой ситуации. Засыпаю с этими мыслями, просыпаюсь с этими мыслями. Сплю плохо, во сне мучаюсь. Мученье сплошное, сплошные душевные терзания, превратился в один сплошной комок боли». Консультант помогает клиенту рассказать подробнее о том, что с ним происходит, и это само по себе обладает исцеляющим эффектом. Рассказывая о своем страдании, рассуждая о том, что с ним происходит, человек становится в позицию наблюдателя, рассказчика, того, кто рассуждает. Он уже не само страдание (боль, горечь), а тот, кто на это смотрит, это описывает, выражает свое отношение к этому. Позиция наблюдателя изменяет застывшую картинку. Это все внутренние действия, которые он совершает по отношению к своему «невыносимому» страданию.

Виктор Франкл²⁰ писал, что «в калейдоскоп можно увидеть только сам калейдоскоп, в отличие от бинокля или подзорной трубы, в которые можно разглядывать звезды или театральное представление. В соответствии с этой моделью калейдоскопизм рисует картину человеческого познания, в которой человек предстает как субъект, который лишь „проектирует" свой мир, который во всех своих „проектах мира" выражает каждый раз самого себя, так, что через этот спроецированный „мир" виден всякий раз лишь он сам— проектирующий субъект...».

Так и разворачивается консультативный процесс — постепенно, отдельными сессиями, в которых клиент исследует себя, находит что-то важное, что он может привнести в свою жизнь, с тем чтобы обрести большее внутреннее равновесие и быть более устойчивым в непростом и непредсказуемом процессе собственной жизни. Практика показывает, что если человек изменился, то и вокруг него происходят изменения. Все мы — части разных систем, а в системе все взаимосвязано, и изменения в одном месте приводят к изменениям во всей системе.

---------------------------------

²⁰ Франкл, В. Человек в поисках смысла. М.: Прогресс, 1990. С. 73.

Глава 3

ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

3.1.ЭМПАТИЯ

Что другой страдает — этому надо учиться; и вполне этому никогда нельзя научиться

Фридрих Ницше

Введением в психологический обиход понятия эмпатии²¹ психотерапевты и консультанты, прежде всего, обязаны Карлу Роджерсу. Он выделял три основных условия успешной терапии: искренность (конгруэнтность), безусловное положительное отношение и эмпатию²². Вначале К. Роджерс (1959) говорил об эмпатии как о состоянии: «Быть эмпатич-ным — значит воспринимать внутреннюю систему координат другого человека, сохраняя точность, эмоциональные компоненты и значения, принадлежащие этому человеку, как будто сам им являешься, но при этом ни в коем случае не забывая об условии „как будто". Таким образом, это означает ощущать боль или радость другого человека так, как он их ощущает, и ощущать их причины так, как ощущает их он, при этом никогда не забывая, что это именно как будто я был ранен, как будто я радовался и тому подобное. Если это „как будто" утрачивается, происходит идентификация»²³.

Серьезное влияние на К. Роджерса оказал израильский философ Мартин Бубер²⁴. «Мир для человека двойственен

²¹ Эмпатия (empathy, англ.) — вчувствование, проникновение.

²² Согласно Allgood, E. & Kvalsund, R. (Learning and Discovery for Professional Educators: Guides, Counselors, Teachers, Universitet I Trond-heim, 1995. P. 20), сегодня практически все направления консультирования включают эти базовые аспекты процесса как часть собственной мета-теории и техники.

²³ Rogers С. A Way of Being. Boston: Houghton Mifflin, 1980. P. 140-141.

²⁴ Бубер М. Веление духа (Избранные произведения). Иерусалим: Издательство Р. Портной, 1978. С. 123-134.

в соответствии с двойственностью его позиций», — писал М. Бубер. «Позиция человека двойственна в соответствии с двойственностью основных слов, которые он может произносить. Основные слова суть не единичные слова, а словесные пары. Одно основное слово — это пара Я—Ты. Другое основное слово — это пара Я—Оно; причем можно, не меняя этого основного слова, заменить Оно на Он или Она. Тем самым Я человека тоже двойственно. Потому что Я основного слова Я—Ты другое, чем Я основного слова Я—Оно. <...> Основное слово Я—Ты можно сказать только всем своим существом. <...> Кто произносит Ты <...> вступает в отношение. <...> Познавая, человек остается непричастен миру. Потому что знания локализуются в нем, а не между ним и миром. <...> Основное слово Я—Ты утверждает мир отношений. <...> Через Ты человек становится Я».

Говоря о «Я—Ты»-связях, М. Бубер особо останавливается на ситуациях воспитания и психотерапии²⁵. О воспитателе он пишет следующее: «И чтобы его воздействие было целеустремленным и эффективным, он должен каждый раз переживать эту ситуацию, во всех ее аспектах, не только за себя, но и за своего партнера; он должен практиковать род реализации, который я называю охватом. Хотя необходимо, чтобы он побудил к «Я—Ты»-связи и ученика, чтобы тот тоже ощущал и принимал его как конкретную личность, тем не менее своеобразное отношение воспитателя не могло бы существовать, если бы и ученик со своей стороны осуществлял бы охват, т. е. переживал бы за воспитателя его долю в совместной ситуации». «Подлинный психотерапевт, — пишет далее М. Бубер, — как и воспитатель, должен все время находиться не только тут, на своем полюсе биполярного отношения, но и на другом полюсе, —- испытывать на себе последствия собственных воздействий. Но опять-таки, специфическое „отношение лечения" кончилось бы в тот момент, когда пациенту пришло бы на ум и удалось бы осуществить со своей стороны охват и пережить событие за врача. Лечить... может лишь тот, кто живет во встрече и все же обособлен».

²⁵ Бубер М. Веление духа (Избранные произведения). Иерусалим: Издательство Р. Портной, 1978. С. 277-279.

На представления К. Роджерса также оказали влияние работы Юджина Гендлина (Gendlin, 1962) и его концепция процесса непосредственного переживания в чувствах и ощущениях («'experiencing»). В 1960-1970-х годах в рамках исследовательской программы Чикагского университета Ю. Гендлин со своими сотрудниками разрабатывал подход, который он позже изложил в своей книге²⁶. Исследуя различные формы терапии от классических до новейших, он, по сути, искал ответ на вопрос: почему психотерапия не всегда эффективна, почему так часто терапевты не могут помочь людям достичь желаемых результатов? Он пришел к выводу, что дело не в том, что какая-либо психотерапевтическая техника лучше или хуже другой. Важным оказалось не то, что рассказывали пациенты, а то, как они это делали. «Успешные» пациенты были более способны к восприятию и отражению определенных внутренних изменений.

Согласно взглядам Ю. Гендлина²⁷, в человеческом организме постоянно течет поток ощущений и переживаний, к которому человек может обращаться снова и снова как к точке отсчета, чтобы обнаружить смысл этих ощущений. Ю. Гендлин называл это «ощущаемым смыслом» («felt sense»).

К. Рождерс (1980)²⁸ приводит следующую иллюстрацию этой идеи. Во время консультативной сессии мужчина говорит о своем отце в неопределенно отрицательных тонах. Консультант замечает: «Это звучит так, как будто вы злы на своего отца». Мужчина отвечает: «Нет, я так не думаю». «Может быть, вы недовольны им?» «Ну, может быть», — отвечает мужчина с некоторым сомнением в голосе. «Может быть, вы разочарованы в нем?» Мужчина сразу отвечает: «Именно! Я разочарован потому, что он не сильный человек. Мне кажется, я всю жизнь был разочарован в нем, с тех пор, как был еще ребенком».

²⁶ Gendlin E. Focusing. London. Bantam Books, 1978.

²⁷ Согласно Ю. Гендлину, процесс осознанного фокусирования внимания на «ощущаемом смысле» приносит изменения, поэтому свой подход он назвал «фокусированном» («Focusing»). В его книге, по сути являющейся руководством для помощи в достижении внутренних изменений, есть глава «Руководство по слушанию», которая стала пособием для многих современных психотерапевтов самых разных школ.

²⁸ Rogers С. A Way of Being. Boston: Houghton Mifflin, 1980. P. 141.

60 Глава 3. ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО

В этом примере «злость» совсем не соответствовала внутреннему ощущению смысла, «недовольство» было ближе, но тоже не вполне соответствующим термином, а «разочарование» абсолютно точно совпало с внутренними переживаниями.

Эти концептуальные находки позволили К. Роджерсу (1980) отказаться от понятия «состояние эмпатии» и говорить об змпатии как о процессе²⁹. «Процесс эмпатии предполагает проникновение в личный мир восприятия другого и переживание его как своего. Он означает быть чувствительным мгновение за мгновением к изменениям переживаемых смыслов, протекающих в другом человеке, к страху или ярости, или нежности, или замешательству, или чему-то еще, что он может испытывать. Он значит на время войти в мир другого и, продвигаясь в нем с осторожностью, не судить его. Это значит ощущать смыслы, которые он или она едва улавливает, но не стараться вскрыть те чувства, которые остаются для него полностью бессознательными, чтобы слишком не испугать его. Это предполагает делиться с ним (с нею) тем, как вашему свежему и неиспуганному взгляду представляется этот мир и те его составляющие, которых он или она так боится. Это означает время от времени сверять с этим человеком точность вашего ощущения и следовать за теми откликами, которые вы от него получаете. Вы являетесь надежным спутником человека в путешествии по его внутреннему миру, его точкой опоры, указывая на возможные смыслы в его опыте, вы помогаете ему переживать эти смыслы более полно и продвигаться в них глубже. Быть с другим, таким образом, означает, что на какое-то время вы откладываете в сторону собственные взгляды и ценности, для того чтобы без бремени предрассудков войти в чужой мир. В каком-то смысле это означает, что вы откладываете в сторону собственное Я. Но это может быть доступно только человеку, который чувствует себя настолько уверенно, что не боится заблудиться в чужом мире, могущим оказаться достаточно неожиданным и хаотичным, и, когда понадобится, целым и невредимым вернуться в собственный мир. Возможно, что это определение объясняет, что эмпатия — это сложный способ бытия, требующий от человека силы и одновременно нежности и чувствительности».

²⁹ Rogers С. A Way of Being. Boston: Houghton Mifflin, 1980. P. 141-150.

Проведенные в 1950-1970-е годы многочисленные сравнительные исследования позволили К. Роджерсу утверждать:

• «Идеальный» терапевт/консультант, прежде всего, эм-патичен. На этом сходятся терапевты самых различных школ и ориентации.

• Уровень эмпатии положительно коррелирует с успешностью терапевтического процесса.

• По степени развития эмпатии можно прогнозировать успешность терапии или консультирования.

• Эмпатическое понимание предоставляется терапевтом или консультантом свободно. Его не нужно вытягивать из него или из нее. И поэтому уровень эмпатии в терапевтических отношениях можно определять, исследуя только высказывания терапевта, не зная высказываний клиента.

• Уровень эмпатии зависит от опыта терапевта или консультанта: чем более терапевт или консультант опытен, тем выше уровень эмпатии.

• Чем более интегрирован терапевт, тем выше уровень эмпатии, предоставляемой им.

• Интеллектуальные и диагностические способности специалиста никак не коррелируют с уровнем эмпатии³⁰.

• Эмпатии можно научиться от эмпатичного человека. Более того, можно утверждать, что с этим качеством не рождаются, но оно приобретается через эмпатические взаимоотношения с другим.

Человеческие страдания не суммируются, они всегда единичны. Если в больничной палате находятся трое больных, нелепо считать, что боли было бы втрое меньше, если бы там находился только один пациент. Кл. Льюис³¹ говорит, что, когда человек достигает максимума страданий, в этот миг достигается максимум страданий, возможных во вселенной, — страдания не суммируются. Они единичны, и это единичное больше общего, так как содержит в себе общее. Поэтому психотерапия всегда единична, консультирование

³⁰ К. Роджерс считал это одной из важнейших исследовательских находок: из этого вытекает, что традиционные академические способы подготовки специалистов не являются адекватными способом развития требуемых качеств терапевтов и консультантов.

³¹ Льюис Кл. Боль. Проблема страдания. Чикаго, 1987. С. 116.

всегда единично, и это влечет за собой своего рода трансформацию этического, этический парадокс. Сейчас мы постараемся пояснить, в чем этот парадокс состоит.

Задачей этики является доказывать, что является добром, а что — злом. Этическое есть общее, этика отвечает на вопрос, что является добром вообще и что является правильным вообще, и это является обязательным для всех и для каждого. Этика ко всем относится в равной степени.

Например, с точки зрения этики каждый родитель по отношению к своему ребенку связан святейшим долгом — это общее правило обязательное для всех родителей по отношению к своим детям. То же верно и для детей в их отношении к родителям. Для детей вообще в отношении к родителям вообще. И, если какой-нибудь родитель/ребенок проявляет по отношению к своему ребенку/родителю грубость, насилие, — это воспринимается нами как зло. Если рядом с нами происходит подобное зло — все внутри нас протестует, мы готовы вмешаться, чтобы остановить насилие, в нас говорит нравственный закон. В терапевтической ситуации естественная этическая, нравственная реакция трансформируется, и ее место занимает эмпатический отклик. Можно сказать, что этическое «Я—Он» («Я—Она», «Я—Оно») в терапевтической ситуации трансформируется в этическое «Я—Ты».

«Я помню, как однажды в юности возвращался домой и думал: если я сейчас подниму глаза и увижу, что окна квартиры темны, это будет знак, я буду знать, что они погибли. Господи, если ты есть, сделай так, чтобы с моими родителями случился несчастный случай, чтобы они разбились, чтобы их раздавила машина, чтобы поезд разнес их в клочья... Что-нибудь! Прошу тебя, Господи, если ты есть, сделай это! Если я подниму глаза и увижу, что окна квартиры темны, я буду знать, что они погибли. И вот я поворачиваю за угол и вижу: в окнах— свет!.. И я понимаю, что Бога нет, иначе он бы меня услышал!»

Какое страшное признание! Но вслушайтесь в дрожащий голос, взгляните в глаза, наполненные слезами, услышьте гнев и боль, изливаемые сорокалетним мужчиной впервые в жизни, прочувствуйте страх, испытываемый им от соприкосновения с

ранящими воспоминаниями, и вы поймете значимость этого момента наивысшей открытости, искренности и незащищенности. Возможно, сейчас ваша способность присутствовать и принимать позволит этому человеку впервые в жизни раскрыть травмирующие подробности своего детства. Нравственный закон, могущий при иных обстоятельствах вызвать в нас этическую оценку, здесь заменяется эмпатическим откликом, этическое правило заменяется состраданием.

Потребность человека в сострадании (со-страдании) — это потребность в присутствии (подробнее о присутствии см. в главе 2). С. Левин (S. Levine, 1992) так описывает природу сострадания: «Когда ваш страх соприкасается с чьей-нибудь болью, он превращается в жалость. Когда ваша любовь соприкасается с чьей-то болью, она становится состраданием»³². Чтобы присутствовать другому человеку, необходимо ясно видеть свои границы и научиться наблюдать за собой. Если вы хотите обратиться к душе другого человека, вам прежде всего необходимо быть в контакте с собственной душой.

Нам кажется уместным упомянуть здесь еще об одном важном принципе, на который обратил внимание К. Роджерс (1961): «Если я создаю помогающее отношение к себе — если я могу быть прочувственно-осознающим и принимающим по отношению к своим собственным чувствам — тогда велика возможность, что я смогу сформировать помогающее отношение к другому. Чтобы быть эмпатичным по отношению к другому, нужно быть эмпатичным по отношению к самому себе»³³.

Упражнение на соприкосновение с внутренними переживаниями

Мы хотели бы предложить упражнение, которое направлено на то, чтобы помочь вам соприкоснуться со своими внутренними переживаниями и попытаться обнаружить их смысл. Согласно Ю. Гендлину, «ощущаемый смысл» или «переживаемый смысл» («felt sense») не присутствует в нас постоянно, ему нужно созреть, сформироваться, и мы можем научиться способствовать

³² Цит. по: Rinpoche S. The Tibetiab Book of Living and Dying, Harper: San Francisco, 1992. P. 200.

³³ Rogers С On Becoming a Person. Boston: Houghton Mifflin, 1961.

этому процессу, наблюдая за своим телом. Это ощущение проявляется сначала как что-то неясное, расплывчатое. Впоследствии, по мере сосредоточения на нем, оно может становиться более отчетливым и изменяться. По своей сути ощущаемый смысл — это переживание определенной проблемы или жизненной ситуации на уровне тела. Приведем пример «ощущаемого смысла». Представьте, что вы отправляетесь в командировку в другой город. Вы собрали вещи, приехали на вокзал, наконец сели в поезд, но вас все время не покидает какое-то смутное, непонятное ощущение. Что-то не так, но что? И вдруг вы вспомнили, что забыли дома фотографии, которые обещали показать друзьям в этом городе! Да, показать их на сей раз не удастся, но вот что удивительно: ваше состояние изменилось. Фотографии не появились, вы не сможете выполнить свое обещание, а внутри словно что-то «отпустило». Это и есть ощущение «переживаемого смысла», осознание которого может изменять наши переживания.

Итак, вот основные признаки «переживаемого смысла»:

1. Он ощущается в теле.

2. Поначалу он неясен, трудно обозначаем, т. к. всегда уникален.

3. Он переживается как нечто связанное (по смыслу) с личной историей.

4. Он нечто большее, чем эмоция, более целостное, глобальное.

5. Он предполагает развитие, как предполагает развитие оплодотворенная яйцеклетка. Тело содержит в себе прошлое и будущее.

Чтобы выполнить это упражнение, можно записать его текст на магнитофон, а потом, слушая инструкцию, делать упражнение.

Инструкция: Итак, начнем. Сядьте поудобнее. Подумайте о какой-нибудь ситуации в вашей жизни, которая требует от вас выбора, о чем-то, по поводу чего вы должны решить, как вам поступить. Когда в уме ясно всплывет такая ситуация — закройте глаза и расслабьтесь...

Направьте внимание к большим пальцам ног. Чувствуете ли вы их без того, чтобы ими двигать?.. Теперь перенесите ваше внимание к коленям. Просто осознавайте

ощущения, идущие к вам от коленей... А теперь попробуйте почувствовать у себя внутри живота. Как там, внутри тела? там расслабленно? напряжено? сжато? беспокойно? волнительно? радостно?...

Вместе с вниманием, направленным в центр тела, постарайтесь вспомнить и представить себе один из вариантов своего решения выбранной ситуации. Наверное, сначала лучше обратиться к тому варианту, который сейчас вам кажется наиболее правильным, приемлемым, к которому у вас положительное отношение. Если же на самом деле в этой ситуации вы еще не сделали выбор, возьмите для рассмотрения любой из возможных вариантов.

Продолжая удерживать внимание в центре тела, попробуйте ощутить его отношение к этому первому варианту решения своей жизненной ситуации. Подождите 1-2 минуты, чтобы определить, как в центре вашего тела формируется неопределенное чувство, когда вы представляете себе, как будете поступать... Когда такое чувство сформируется, продолжайте удерживать его и посмотрите, не найдется ли у вас походящего слова или фразы, или образа (движения, цвета, звука), которые бы точно соответствовали телесному переживанию... Если слово (фраза или образ) всплывет, повторите его несколько раз для возникшего в вашем теле ощущения, чтобы быть уверенным, что это правильное слово (фраза или образ)... Когда у вас будет слово, фраза или образ, которые покажутся вам правильными, продолжайте со вниманием и любопытством наблюдать за переживаниями внутри тела. Может быть, у них есть еще что-то важное для вас. Подождите минуту, чтобы еще раз убедиться, не появится ли какая-то дополнительная информация...

Теперь, когда вы побыли немного со своими ощущениями и переживаниями, дайте им постепенно завершиться и медленно раствориться в вашем сознании...

А теперь обратимся ко второму варианту вашего выбора. Снова сосредоточьте внимание в центре тела и одновременно представьте второй вариант своего решения... Подождите 1-2 минуты, чтобы понаблюдать за тем, как в центре вашего тела формируется неопределенное чувство, когда вы представляете, как будете поступать во втором случае... Когда такое чувство сформируется,

продолжайте удерживать его в своем внимании и посмотрите, не найдется ли у вас походящего слова, или фразы, или образа (движения, цвета, звука), которые бы точно соответствовали этому телесному переживанию... Если слово (фраза или образ) всплывет, повторите его несколько раз для возникшего ощущения, чтобы быть уверенным, что это правильное слово (фраза или образ)... Когда вы подберете слово, фразу или образ, которые покажутся вам правильными, продолжайте со вниманием и любопытством наблюдать за переживаниями внутри тела. Может быть, тело сообщит вам что-то важное. Подождите минуту, чтобы еще раз убедиться, не появится ли какая-то дополнительная информация...

Теперь, когда вы побыли немного со своими чувствами и переживаниями, дайте им постепенно завершиться и медленно раствориться в вашем сознании...

Сейчас, прежде чем завершить упражнение, постарайтесь мысленным взглядом окинуть оба испытанные вами переживаниями, отмечая возможную разницу между ними...

Когда вы почувствуете, что готовы, медленно возвращайтесь в комнату и откройте глаза.

Теперь можете сделать записи о полученном опыте.

3.2. ПРОСТРАНСТВО ТЕРАПЕВТИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

Чтобы обсуждение темы терапевтических отношений сделать более наглядным, можно попытаться описать терапевтические отношения в пространственных категориях. Впервые о подобной идее мы услышали от канадского психотерапевта Карла Томма (К. Tomm) во время его приезда в Санкт-Петербург в 1992 году. Давайте вслед за К. Томмом обратимся к двум основным континуумам, отношение к которым, так или иначе обуславливает контекст терапевтического пространства: «осознаванию» и «свободе» (подобная дихотомия использована для упрощения).

Под «осознаванием» мы будем иметь в виду осознавание клиентом собственных изменений, происходящих в процессе консультирования или терапии, а под «свободой» — свободу

выбора клиентом своего поведения в процессе консультирования или терапии. Интересовать же нас будет то, в какой степени та или иная позиция, занимаемая консультантом, способствует осознаванию клиентом происходящих с ним изменений и в какой степени та или иная позиция, занимаемая консультантом, оставляет за клиентом свободу выбора собственного поведения. При этом, конечно, мы должны помнить, что, сколько бы та или иная позиция или подход ни опирался на развитие у клиента осознавания, значительная часть опыта все равно останется за пределами сознания. И наоборот, сколько бы тот или иной подход ни пренебрегал или даже ни препятствовал осознаванию клиентом происходящего в терапевтическом процессе, какая-то часть опыта все равно будет осознана.

То же самое можно сказать и о свободе выбора клиентом своего поведения: любые ограничения поведения будут оставлять человеку какую-то степень свободы, и, соответственно, даже самая большая предоставленная свобода выбора все же будет предполагать некоторые ограничения поведения. То есть во всех этих случаях мы говорим о тенденциях, векторах, на которые опираются те или иные терапевтические подходы. В результате пересечения осей, образованных этими векторами, предполагаемое пространство терапевтических отношений разделится на четыре квадранта (см. рис. 1).

Пространство, входящее в верхний левый квадрант, будет характеризоваться направленностью терапевтических усилий

Тенденция к уменьшению свободы выбора поведения

Тенденция

к неосознаванию

изменений

Тенденция к увеличению свободы выбора поведения

Рис. 1

Тенденция

к осознаванию

изменений

на неосознавание клиентом происходящих с ним изменений при одновременном уменьшении свободы выбора своего поведения. Это пространство можно назвать пространством манипуляции. Пространство верхнего правого квадранта будет характеризоваться позицией консультанта, направленной на осознавание клиентом собственного опыта при одновременном ограничении возможностей выбора своего поведения. Это пространство можно назвать пространством конфронтации. Нижний левый квадрант будет содержать пространство, характеризующееся, с одной стороны, направленностью терапевтических усилий консультанта на неосознавание клиентом происходящих с ним изменений, а с другой — высокой степенью свободы выбора клиентом своего поведения. Это пространство можно назвать пространством опеки. Соответственно, нижний правый квадрант охватывает область терапевтических отношений, характеризующуюся тенденцией к росту осознавания клиентом своего опыта и одновременным увеличением свободы выбора своего поведения. Это пространство можно назвать пространством вдохновления и роста (см. рис. 2).

Рис. 2

Четыре пространства определяют четыре терапевтические позиции в консультировании, и в каждой из них клиент видится консультантом по-разному (см. рис. 3).

В пространстве манипуляции клиент воспринимается в категориях упрямства, сопротивления, непробиваемости; в пространстве конфронтации в категориях неуправляемости,

ненормальности, ошибочности; в пространстве опеки — наивности, глупости, слепоты; в пространстве вдохновления — несвободы, подавляемости, сдерживаемости. Также на рис. 3 мы видим, что пространства слева (верхнее и нижнее) соответствуют закрытой от клиента терапевтической позиции, а пространства справа — открытой терапевтической позиции. В верхних пространствах (правом и левом) заложена тенденция к терапевтическому насилию, в нижних— к терапевтическому принятию. Соответственно, в каждом из четырех пространств для клиента уготованы разные перспективы: из пространства манипуляции — изменение с раболепием, из пространства конфронтации — уступка с покорностью, из пространства опеки — рост с зависимостью, из пространства вдохновления — освобождение с независимостью. Если бы v

Манипуляция

Конфронтация

Вдохновение

Опека

МАНИПУЛЯЦИЯ

КОНФРОНТАЦИЯ

ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ НАСИЛИЕ

Упрямый

Сопротивляющийся

Непробиваемый

Неуправляемый Ненормальный Неправильный

Несвободный

Подавляемый

Сдерживаемый

Наивный

Глупый

Слепой

Описание

клиента

терапевтом

ОПЕКА

ВДОХНОВЕНИЕ

ТЕРАПЕВТИЧЕСКОЕ ПРИНЯТИЕ Рис. 3

Т Е Р А П Е В Т И

ч

Е С

к

А Я

3 А К Р Ы Т О С

Т ь

Е Р А П Е В

Т и ч

Е С К А Я

О Т К Р Ы

О С

Т ь

каждого из терапевтических пространств был свой девиз, то выглядели бы они приблизительно так (см. рис. 4):

Выделенные пространства, по существу, не что иное, как этические позиции, из которых развиваются специфические действия консультанта или терапевта, своего рода платформы, на которых формируются образы возможных дальнейших терапевтических инициатив. Эти четыре этических пространства демонстрируют различные направления заботы о других существах. Не стоит пытаться расставить по этим местам различные техники или методы. Это пространства, в которых стоит определить свое место, а место для тех или иных терапевтических подходов искать бесполезно. Не только наш собственный опыт, но и проведенные многочисленные исследования показывают,

что консультанты и терапевты качественно различаются не по теоретическим направлениям и подходам, а по квалификации и по своему профессиональному уровню. Между высококлассными практическими специалистами, придерживающимися различных теоретических ориентации больше общего, чем между специалистами разного уровня квалификации, принадлежащим к одной ориентации.

Как бы мы с вами ни стремились к тому, чтобы оказаться в каком-то одном из этих четырех пространств, нам важно помнить, что, на самом деле, подобный «идеал» недостижим. Как консультанты и терапевты мы всегда воплощаем все четыре аспекта. Только пропорции их присутствия в нашей практике различаются. В наших силах, однако, осознавать то, что с нами происходит в терапевтическом процессе. Более того — это наша профессиональная обязанность. Поэтому мы и завели здесь разговор о терапевтических пространствах. И пусть «карта— не местность», но все же для лучшей ориентации на местности неплохо бывает иметь карту (см. рис. 5).

Рис. 5

«Трудный случай» (медитация)

Сядьте поудобнее... расслабьтесь... сделайте медленно 2-3 глубоких вдоха и выдоха...

Вспомните из своей практики какой-нибудь трудный случай... Воскресите в своем воображении случай, когда вам довелось работать с трудным клиентом.

Сначала взгляните на этот случай с точки зрения его ненормальностиi

МАНИПУЛЯЦИЯ

КОНФРОНТАЦИЯ

Только жесткие рамки

могут исправить

клиентов

Хитростью города

берут — цель

оправдывает средства

Терапевт знает,

что нужно клиенту,

и должен вести его

за собой

Только сам клиент

может делать выбор

и расти

ОПЕКА

ВДОХНОВЕНИЕ

Рис. 4

Конфронтация

Вдохновение

Опека

Манипуляция

• Представьте, что вы считаете этого пациента ненормальным и хотите сделать его нормальным. Рассматривайте случай сквозь эту призму...

• Представьте, что вы обязаны сделать так, чтобы он изменился...

• Почувствуйте свою ответственность за этого пациента...

• Обратите внимание, что этому человеку чего-то недостает, это не целостная, ущербная личность...

• Этот человек должен избавиться от чего-то, как каждый из нас иногда нуждается в избавлении от чего-то...

• Почувствуйте, что в общем-то этот пациент не стоит ваших усилий.

А теперь «отряхнитесь» и отбросьте все это. Попробуем взглянуть иначе:

• Пусть это будет тот же самый клиент, но теперь мы будем смотреть на него сквозь другую призму: взгляните на уникальность этого человека...

• Что, если вы любите, что, если вы цените эту личность безусловно, такой, как она есть?..

• Что, если воспринимать боль этого человека не как что-то, от чего нужно избавиться, а была бы принята как часть условий бытия? Как бы вы себя чувствовали при этом? Как бы он чувствовал себя, если бы у него было такое к этому отношение?..

• Что, если этот человек будет знать, в чем он нуждается и кем является на самом деле?.. Что бы вы чувствовали при этом?..

Включите это в ваш жизненный опыт. Когда почувствуете себя готовыми, можете сделать записи.

3.3. ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ СТИЛЬ КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ

Этические пространства, о которых шла речь выше, не стоит путать с индивидуальными стилями в консультировании. Индивидуальный стиль— важный аспект, и мы решили посвятить ему отдельное место. Индивидуальных стилей, по определению, столько, сколько консультантов, и поэтому нет

никакого смысла пытаться их все описать. Однако в стилях есть некоторые тенденции, которые могут влиять на динамику происходящих в процессе консультирования изменений и, следовательно, на эффективность консультанта.

Что требуется от меня как от консультанта, чтобы быть наиболее эффективным? На что мне опираться в выборе своей тактики в каждый данный момент? Чего я ожидаю от своих действий? Как я буду оценивать свою эффективность? Каждый из консультантов ставит перед собой эти или подобные вопросы, и каждому известно, как сложно найти на них ответ. С одной стороны, эти вопросы еще раз подчеркивают то, что в работе мы сами являемся собственным инструментом. С другой— они указывают на взаимосвязь между нашими профессиональными действиями и самонаблюдением. Наконец, с третьей стороны, они демонстрируют взаимосвязь между тем, как мы наблюдаем за собой («из какого места» мы наблюдаем за собой) и как нам видится цель консультирования. Остановимся на последнем — представлении консультанта о цели консультирования. Принципиально можно выделить два типа решения вопроса о цели консультирования: в одном случае целью видится разрешение конкретной задачи или ситуации, в которой оказался клиент; в другом случае «разрешение проблемы» отступает на второй план перед необходимостью осознания клиентом всей сложности жизненной ситуации и всего многообразия имеющихся выборов и альтернатив. Условно говоря, упрощая, первый подход можно назвать ориентированным на цель, а второй — на клиента.

Опираясь на существующие исследования, Е. Nevis (1990) отметил, что в зависимости оттого, как консультант подходит к выбору цели своей работы, можно выделить два основных стиля: провоцирующий и пробуждающий.

Провоцирующий стиль основывается на представлениях консультанта, что изменения в клиенте происходят вследствие внешнего воздействия и что работа с клиентом может оказаться результативной, только если консультант вынудит или заставит что-то произойти. Действия консультанта здесь уподобляются толчкам или даже ударам, задача которых прорваться в сознание клиента и подтолкнуть его к ответным действиям, влекущим за собой перестройку и адаптацию.

Пробуждающий стиль направлен на пробуждение у клиента интереса к тому, что с ним происходит. Пробудить — значит вызвать изменения в отношении к тому, что происходит. Целью в этом случае является пробуждение сознания клиента для овладения новыми навыками, чтобы быть более эффективным в конкретной ситуации и в жизни вообще. У консультанта здесь принимающая позиция. Провоцирующий стиль может описываться как заставляющий клиента измениться. В отличие от него, пробуждающий стиль позволяет клиенту проявить себя.

Дальнейшие представления об этих стилях можно почерпнуть из таблицы, описывающей особенности поведения консультанта в зависимости от выбранного им стиля³⁴:

Пробуждающий стиль

Провоцирующий стиль

Поведение, которое демонстрирует и подчеркивает то, кем вы являетесь в жизни.

Действия, направленные на то, чтобы что-то произошло.

Поведение консультанта, способствующее проявлению каких-либо сторон клиента; его реакция направлена на клиента и часто спонтанна.

Активное направленное воздействие, запланированное и узко сфокусированное поведение, вынуждающее клиента к определенным действиям.

Поведение, способствующее возникновению довер

Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями: