Сущность, эволюционный и революционный типы развития. Основные теории социальной трансформации

Глава 1.4.

СОЦИАЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ И СОЦИАЛЬНАЯ БЕЗОПА СНОСТЬ

План:

1. Социальная трансформация: сущность, эволюционный и револю­
ционный типы развития. Основные теории социальной трансфор­
мации

2. Тенденции социальной трансформации современного российскою
общества

3. Социальная безопасность: сущность, содержание, взаимосвязь с со­
циальной трансформацией

4. Роль социальной политики для социальной безопасности

5. Контрольные задания и задачи для самопроверки

6. Литература •

Социальная трансформация — изменение социальной структуры общества вследствие внешних и/или внутренних воздействий — может быть следствием эволюционных или революционных процессов. Эволюция и революция (лат. evolution — развертывание; revolution — поворот, изменение) — неразрывно свя­занные стороны развития, соответствующие нарастанию количественных измене­ний в развитии явления, процесса (эволюция) и более или менее быстрому качест­венному изменению (революция).

Общество находится в непрерывном движении. Мыслители давно задумались над направлением общественного развития, его зависимостью от сознательной деятельности людей, оценками прогрессивного и регрессивного продвижения это­го развития.

Тип, направление развития, для которого характерен переход от низшего к высшему, от менее к более совершенному общественному устройству определен как социальный прогресс (от лат. progresses — движение вперед, успех). Движе­ние от высшего к низшему, процессы социальной деградации, возврат к изжившим себя формам и структурам общественного устройства — социальный регресс.

Дня понимания характера эволюции социальной структуры ученые вводили различные критерии, по которым пытались оценить прогрессивность или регрес-сивнось трансформации.

К. Маркс считал, что отношения, присущие исторически более ранним и более простым сообществам, в более развитом обществе выступают «как более простое отношение развивающегося организма», т.е. в социальной реальности: как отно­шения, отставшие от уровня развитости данного общества (Маркс К, Энгельс Ф. Соч-е изд. Т. 46. 4.1.-е. 39).

Т. Парсонс предполагал, что критерии изменения прогрессивного характера, увеличивающие способности общества воплотить в жизнь те или иные ценности, выражаются в дифференциации, т.е. в образовании новых социальных групп, в том числе классов.

Для понимания функционирования и развития общества в аспетсте его социаль­ной структуры рассмотрим основные теории, освещающие проблемы социальной трансформации.

С точки зрения социального дарвинизма, человеческая жизнь — это борьба за существование, война всех против нсех и выживание каждого в одиночку. С этих позиций индивидуалистические и эгоистические качества личности — суть опре­деляющие двигатели формирования общественной системы. Однако весь истори­ческий путь развития человечества доказал, что несмотря безусловную значимость роли личности, решающего влияния на процессы преобразования социальной структуры общества она не имеет.

Существует и другая крайняя точка зрения: общество идентично термитному образованию, в котором человек выполняет строго предписанный ему режим по­ведения, когда личный интерес растворяется в общественном, а однообразие, стан­дартность и унификация становятся нормой жизни. В этом свете преобразование

оциальной структуры общества есть заданный порядок. Однако даже в жестких 1ерархических системах с развитой централизованной государственной бюрокра-ией не происходит регламентированное изменение социальной структуры обще-тва.

Важный социальный закон — закон цикличного развития — утверждает, что в ложных социальных системах динамика общественного развития приобретает ха-актер спиралевидного процесса от энтропии к неюнтропии, а в простых социаль-ых системах — форму маятннкообразного движения («движения качелей»). Вид-ый отечественный ученый Н.Д. Кондратьев по этому поводу писал: «Периоды овышения волн больших циклов, как правило, значительно богаче крупными то­нальными потрясениями и переворотами в жизни общества (революции, войны), ем периоды положительных волн. (Кондратьев Н.Д. Избранные сочинения. — М: 1нциклопедия,1993. — с. 55). По его мнению, крупные социальные трансформа-ии возникают на почве реальных экономических условий, и социальные потрясе-ия возникают именно в период повышательных волн больших экономических иклов, когда бурное развитие производительных сил вступает в противоречие с тставшими экономическими отношениями и социально-правовым укладом обще-гва. Дальнейшее развитие концепция о цикличности социального развития, син-ронизации больших экономических и социальных циклов получила развитие в рудах ученых МГУ им. М.В. Ломоносова.

В соответствии с теорией социальной мобильности {мобильность социальная - процесс перемещений людей и социальных групп в рамках социальной струк-уры) специфика социального процесса заключается в перемещении людей. Неко-эрые исследователи считают, что индивидуальное перемещение людей есть уни- z реальное средство преобразований в социальной структуре общества, овременный американский социолог М. Миллер подчеркивал, что более широкий асштаб социальных перемещений является основополагающим фактором обще-гвенного развития. Возможно достичь изменений социальной структуры общест- 1 путем управления социальным развитием таким образом, чтобы дети из рабочих:мей могли бы продвигаться на более продвинутые места, а средние слои — мог-я бы сохранить евди рабочие места. Не вызывает сомнения, что привлечение к гветственной деятельности одаренных и динамичных людей из различных слоев эщества, позитивный фактор. Это в определенном смысле влияет на ситуацию в;хнологиях производства, локальных экономических отношениях. В тоже время жие социальные перемещения не влияют существенно на социальную структуру эщества.

Весьма интересно суждение А. Хрящевой: «Классы образуются не в порядке;мотрения или происхождения человека, а в порядке законов экономических |роизводственных> отношений буржуазного общества. Отдельные лица могут де-гассировать сколько угодно. От этого не измениться структура общества, так как ia обусловлена требованиями отношений производства. Если структура общества 1кова, что в нем 10% крупнобуржуазных верхов, 40% земельных мелких собст-:нников и мелкой буржуазии (служащих и чиновников) и 50% рабочих, то ника-ie восхождения и нисхождения не могут изменить этого отношения. С точки зре- ля образования классов, важно не то, сколько и откуда деклассирует лиц, а важно (отношение классов в каждый данный момент. Индивидуальные случаи деклас-фования ни на одну йоту не меняют законов образования классов... Изменение

I

Т

соотношений классов может произойти лишь вследствие изменения соотношений производственных функций общества». (Хрящева Л.К вопросу об условиях обра­зования классов//Вестник статистики. 1922. Книга XII, №9-12, —■ с. 173-174).

По мнению некоторых ученых, социальная мобильность — это форма латент­ного процесса, образующего сердцевину преобразований в социальной структуре общества — социального воспроизводства. Социальное воспроизводство — про­цесс эволюции системы социальных отношений в форме их циклического воспро­изведения. Этот процесс воплощает тенденции изменения социальной системы, присущие конкретному этапу общественного развития: воссоздание существую­щих элементов социальной структуры и отношений между ними (простое соци­альное воспроизводство), а также возникновение новых элементов и отношений (расширенное социальное воспроизводство).

Важнейшим фактором социального воспроизводства, с точки зрения француз­ского социолога П. Бурдье, является такой социальный институт, как система об­разования. В целом теория воспроизводственной функции образования доказыва­ет, что родители с престижными занятиями способны использовать свои социально-экономические ресурсы, чтобы дать своим детям хорошее образование, что помогает им занять престижные рабочие места. Бурдье придает особое значе­ние культурному капиталу. Родители не только вручают детям образовательные «верительные грамоты», но также создают культурную среду, что содействует раз­витию их потенциальных способностей. Таким образом, происходит воспроизвод­ство классовых отношений, классовых привилегий, как исторически устойчивых основ социальной структуризации общества. Ведь образование есть путь к заня­тию позиций контроля в экономике, что в современных условиях более значимо, чем владение собственностью.

В 1970-80 гг. во Франции выдвинута концепция антропометрического процесса (термин «антропометрия» происходит от двух греческих слов: антропос — человек и номос — закон). Социальная трансформация, согласно этой концепции, целост­ный процесс производства, распределения и использования людей в классовой структуре общества. Существенными признаются два момента: начало социальной траектории человека, т.е. место семьи, где родился человек, в классовой структуре общества; а также кривая дальнейшей социальной жизни человека. Это подход со­циальной детерминации судеб людей. Приверженец указанной концепции, Берто подтвердил репрезентативными выборками, что шансы сына рабочего стать руко­водителем или лицом свободной профессии в 12 раз меньше, чем у выходцев из той же среды. Нельзя добиться равенства шансов при неравенстве условий жизни. В связи с этим социальная трансформация не следствие индивидуальных переме­щений, а представляет систему коллективных потоков, питающих социальную структуру общества.

Важнейшей предпосылкой социальной трансформации является, по мнению, российского ученого, последователя марксизма Г.Я. Ракитской изменение степени реальной свободы трудящихся в обществе (свободы их развития и социального по­ведения). Автор уточняет эту позицию, опираясь на теории современных марксис­тов и других гуманистически ориентированных исследователей: степень реальной свободы всех социальных субъектов (включая свободу личности и свободу образо­вания и функционирования субъектов-представителей). «Если не вмешиваться впрямую в биологическую природу человека, то невозможно изменить общество,

общественные отношения, минуя институционный уровень, то есть формы струк­туризации (организации) общественных отношений... Меняются общественные отношения —-ив этом смысле и s этом объеме меняются люди.» (Г.Я, Ракитская. Марксистская версия социальных институтов и институционных преобразований. Опыт анализа и актуального продвижения методологии. — М.: Институт перспек­тив и проблем страны, 2000).

Выдающийся советский ученый Ю.Н. Давыдов писал: «..люди никогда не вы­ступали в истории в качестве обособленных социальных «атомов» {«монад»)». (Ю.Н. Давыдов."Труд и свобода». —■ М.; «Высшая школа», 1962). Обобщая выше­изложенные трактовки и теории, следует признать, что социальная трансформация, характеризующая изменение социальной структуры общества, есть следствие из­менения социального положения, масштабного перемещения людей, существен­ных институционных перемен общественного устройства.

I г

2. Тенденции социальной трансформации современного российского общества

Современный этап радикальных экономических и политических реформ в Рос­сии сопровождается кардинальными преобразованиями социальной структуры рос­сийского общества. Социальная трансформация происходит путем формирования новых и изменения прежних социальных групп, слоев, отличных друг от друга по:

• отношению к власти и формам собственности;

• положению в профессиональном занятии (социально-профессиональным
группам — учащиеся, крестьяне, рабочие, производственная и непроизводст­
венная интеллигенция, руководители, военнослужащие, пенсионеры, безра­
ботные, домохозяйки, прочие);

• принадлежности к сектору экономики (государственному — бюджетному,
производству, сельскому хозяйству; негосударственному — полу государст­
венному, частному; науке, образованию и т.д.);

i уровню доходов (денежным доходам — ниже и выше прожиточного миниму­ма;

» распределению общего объема денежных доходов населения); i ценностным ориентирам.

Постсоветский период развития России ознаменовался тем, что господствую-цим социальным слоем в обществе осталась номенклатура, многочисленные пред-тавители которой, будучи властвующей элитой, стали частными собственниками. 1роблема собственности, личного накопления стали сверхценными идеями. Ис-юльзованные технологии денационализации, приватизации практически обеспе-или легальное отторжение большинства российских граждан от участия В пере-аспределения совокупной общенародной, государственной собственности, ее еоргашшиии в индивидуальную собственность. Значительная часть высших фе-еральпых и региональных чиновников, руководителей подведомственных им редприятий и организаций, отраслей, регионов, директоров предприятий, руково-ителей военно-промышленных комплексов, работннков торговли и службы быта,

а также теневики, «избранные» работники искусства перешли от роли управляю­щих государственной собственностью к положению реальных хозяев во власти, реальных собственников.

Существенный вклад в осмысление строения современного российского обще­ства как системы групп и слоев, являющихся либо активными субъектами реформ, либо адаптирующимися к ним и (или) страдающими от них «объектами», внесла Т.Н. Заславская и руководимый ею коллектив. Согласно этим исследованиям, рос­сийское общество на данном этапе состоит из следующих слоев:

• верхнего (политическая и экономическая элита, крупные и средние предпри­
ниматели, высшая бюрократия, генералитет, лидеры «директорского корпу­
са»);

• среднего (мелкие частные предприниматели, представители бизнес-профессий
— работающие по найму коммерсанты, финансисты и пр., интеллигенция
(специалисты);

• базового (полуинтеллигенция — помощники специалистов, работники массо­
вых профессий торговли и сервиса, квалифицированные рабочие и крестьяне);

• нижнего (технические служащие, люди без квалификации и профессии, а так­
же люмпены).

По мнению О.И. Шкаратан, переход от старого типа стратификации к новому в России происходит эволюционно, путем постепенной трансформации. Сущест­вующая социальная структура и расположение в ней тех или иных групп и слоев, носит транзитный характер, сплавляя воедино старые и новые группирования.

Противоположной точки зрения, придерживается известный российский уче­ный Б.В. Ракитский. Процессы перемен общественного устройства в России след­ствие антитоталитарной революции; «...в современной России, в отличие от соци­альных государств, антогонизм классовых интересов меньшинства и большинства не затушевывается, не смягчается компромиссом и не компенсируется уступками, а выпячен, обострен и даже намеренно демонстрируется.» (Концепция социальной политики для современной России. М.: Институт перспектив и проблем страны, 2000).

Несмотря на существенные различия в оценках социального развития России, подавляющее большинство исследователей признают, что привилегированное меньшинство стало господствующим классом в российском обществе, агрессивно заинтересованным в стабильности и правовом закреплении создавшихся общест­венных отношений, следовательно, и складывающейся социальной структуры. Со­циальные реформы в России приобрели деструктивный характер по отношению к социальному положению большинства населения страны.

За истекшие годы российских реформ при отсутствии репрезентативной дина­мики социально-профессионального состава произошла масштабная социальная трансформация населения Российской Федерации путем изменения принадлежно­сти людей к секторам экономики, а также перераспределения отдельных социаль­но-профессиональных групп между отраслям экономики. Численность работников государственного сектора уменьшилась более чем в 2 раза. Основные изменения произошли в производственном секторе: вЗ раза увеличилось число лиц, занятых на негосударственных предприятиях. На селе, хотя все еще медленно, развивается фермерство, особенно существенно увеличилось число фермерских хозяйств в 1994-1995 гг. и к концу 1995 г. их насчитывалось 647 тысяч (0,6% населения).

тогда как в 1990 г. таковых были единицы. Отмечается существенная динамика показателей в следующих отраслях непроизводственной сферы экономики: сокра­тилась численность работающих в науке на 66,0%, в здравоохранении на 5,0%, на транспорте и связи на 9,5%; возросла численность лиц, занятых в образовании на 5,0%, в сфере культуры на 57,9%, в жилищно-коммунальном хозяйстве и бытовом обслуживании на 18.6%. Кроме того, В образовании и культуре отмечается значи­тельное увеличение численности людей работающих в негосударственном секторе: в 2,5 и в 3 раза соответственно. Наряду с вышеизложенными.тенденциями четко обозначилась характерологическая специфика работников, занятых в негосударст­венной и государственной сферах. Для первых свойственны предприимчивость, высокая активность, стремление к автономности труда, скептицизм к правопослу-шанию, высокая частота случаев несоответствия базового образования работника его деятельности. Для вторьгх -— соответствие базовой профессиональной подго­товки занимаемому рабочему месту и более высокая законопослушность (у подав­ляющей части работников) по сравнению с теми кто трудится в негосударственном секторе, стереотип к работе с жесткой вертикальной субординацией, отсутствие или слабо развитая предприимчивость. Это в значительной мере повлияло на про­цесс резкого обособления этих секторов экономики и на положение занятых в них людей, в том числе И В материальном плане (на негосударственных предприятиях уровень доходов работников выше, чем на государственных). Но есть и общее для обеих групп — отстраненность людей от управления предприятием, кроме собст­венно владельцев или руководителей предприятий, а также слабая социальная за­щищенность, в том числе и владельцев и руководителей предприятий. Во многом поэтому для работников государственных предприятий не имеют принципиально­го практического значения деловые качества их руководителей и перспективы раз­вития производства, а для владельцев и руководителей негосударственных пред­приятий не столько важен профессионализм их сотрудников, сколько умение работать в автономном режиме. Приоритеты отданы сегодняшнему благополучию, пусть даже относительному. Все это, в условиях государственного патернализма в экономике, отсутствия должного правового регулирования экономической дея­тельности и защищенности социальных гарантий, является базой для теневой эко­номики и искажения норм морали, в том числе падения престижности профессио­нализма.

Социальная трансформация также сопряжена с процессом резкой поляризации населения по уровню доходов. В 2000 г. число люяей, имеющих доходы ниже прожиточного минимума, составляло свыше 1/3 населения России. В самом худ­шем положении в нашей стране находятся семьи с детьми: подавляющее большин­ство бедных (имеющих доход ниже прожиточного минимума) — это семьи с деть­ми. В них живут свыше 17 миллионов детей. Особенно сложное положение там, где детей трое и более, в так называемых многодетных семьях, около 70% из них за чертой бедности. Продолжает увеличиваться дифференциация денежных дохо­дов отдельных групп населения и неравномерность их плотности распределения. В 1995 г. 1/5 часть населения страны облапала 47,3% общего объема денежных дохо­дов. Соотношение 10% наиболее и наименее обеспеченного населения в 1995 г. со­ставила 13,3, что в 3 раза превышает показатели 1990 г. в 1996-2001 г.г. эти тен­денции усилились. Это означает, что в России идет устойчивое формирование социального слоя супербогатых людей, наряду с устойчивым формированием

социального слоя бедных. Вместе с тем стагнация характерна лишь для 11,0% лиц с высокими и 19,0% с низкими доходами (по 20% группам). Тогда как остальные 70,0% граждан России но различным причинам могут за небольшой временной промежуток переходить из одной группы в другую, т.е. не имеют устойчивой эко­номической самостоятельности и устойчивого социального благополучия. Поэто­му для страны характерно отсутствие среднего класса. Временность «среднего» положения в обществе групп богатеющих и разоряющихся людей, когда они зани­мают его как бы транзитом, предопределяет отсутствие устойчивого социального мира. Все это вызывает состояние напряженности в обществе и негативных ожи­даний. Подтверждением являются результаты социологических опросов населе­ния. Ухудшение жизни за период 1990-2001 г.г. отмечают 47,2% людей, на отсут­ствие каких-либо перемен указывают 28,1% респондентов, улучшение жизни ощутили 24,7% опрощенных. При опросе людей по поводу их ожиданий измене­ний в последующие годы 78,0% из них отвечают, что ожидают только худшего, потому что считают себя незащищенными от всевозможных социальных и эконо­мических рисков. В свете таких жизненных ориентиров можно предположить о массовом крайне негативном отношении населения к рыночной экономике, как фундаменту происходящих в стране реформ. Однако по данным тех же социологи­ческих опросов более половины людей выступает за рыночный путь развития эко­номики России. При этом для каждой социально-профессиональной группы, харак­терны определенные тенденции в оценках, в связи с чем, от плотности территориального расселения этих групп зависят, в том числе, и политические пристрастия того или иного региона России, что особенно четко обозначается в период различных выборных компаний.

Таким образом, политические и экономические перемены, происходящие в Рос­сийской Федерации, ведут к формированию новых для «раны слоев населения, для которых ценностью становятся рыночные типы поведения. Вместе с тем, рыночная переориентация российской экономики основывается на недооценке, а точнее игно­рировании социальной компоненты. Отсутствие устойчивых экономической само­стоятельности и социального благополучия большинства граждан, а также действен­ной правовой и социальной защиты вызывает у подавляющей части населения состояние незащищенности и неуверенности в будущем. Убежденность этих людей в том, что государство сознательно отстраняется от нужд граждан, заставила многих из них пересмотреть свое отношение к органам власти и правопорядка, нормам мо­рали и этики. Широко распространенным стал разрыв слова и дела. Стяжательство, взяточничество, деньги «любой ценой» превратились в массовые мотивы поведения. Меркантильность, криминальность, эротизм выступают устойчивыми чертами обы­денного сознания немалого числа молодежи. Людям явно не хватает достойных эта­лонов социального поведения, нравственных нормативов общения. Массовым явле­нием стало бродяжничество и безнадзорность детей. Около 150 тыс. детей ежегодно убегают из дома, спасаясь от жестокого обращения родителей и невыносимой пси­хологической обстановки в доме". По официальным данным, свыше 2 тыс. детей в год заканчивают жизнь самоубийством. За последние три года почти в 3 раза вырос­ла детская преступность в России. Массовым явлением стало попрошайничество лиц пожилого и старческого возрастов, инвалидов. Изменяются ценностные ориентации людей в сторону негативизма и индифферентности. Идет снижение не только уров­ня, но и качества жизни россиян. Так, по данным многочисленных разноисточнико-

вых исследований 77% опрошенных стали реже, чем раньше ходить в театры и ки­нотеатры, 66% — посещать культурно-увесилительные мероприятия, 58% ■— зани- [ маться спортом, 48% — встречаться с друзьями, 43% — читать газеты, 42% — вы­езжать на природу, 39% — читать книги, 28% — слушать радио. Более трети I населения России живет в условиях высокого уровня хронического психоэмоцио­нального стресса (35,2%0), средний уровень фиксируется у 35% населения. Более 70% населения России испытывает состояние хронического дистресса и отмечается тенденция к ею нарастанию. Причем более I млн. лиц, страдающих тяжелыми пев-1 розами, составляют дети.

Очевидно, что путь социального развития России означает отсутствие равных I возможностей в реализации прав, свобод, реализации потенциальных способно- | стен и интересов граждан

Пребывание людей в подобных социально-экономической и социально-] психологической ситуациям крайне негативно сказывается на их фажданском са­мочувствии, определяющим само идентификацию граждан, их отношение к своей стране, к власти, к правопорядку, к социально-трудовым и межличностным отно­шениям. Гражданское самочувствие народа предопределяет процессы, следствием которых являются социальная напряжённость и социальные конфликты, ставшие характерной, почти обыденной чертой российского государства и общества. Исто­рические коллизии России показывают, что народы, ее населяющие, не обладают достаточно выраженной способностью к самоорганизации. Поэтому в российском обществе всегда существовала и существует в настоящее время проблема построе­ния многосубъектного гражданского общества. Традиционное формы пассивного сопротивления всегда были присущи россиянам, и нередко в историческом мас­штабе выливались в «бунты», революции, сопровождающиеся затяжными репрес­сиями, кровавыми гражданскими войнами, тяжелыми материальными и мораль­ными издержками для всей нации.

Таким образом, социальная трансформация — это сфера социальной жизни общества и государства, требующая изучения, формирования механизмов управ­ления. Пренебрежение к процессам изменения социальной структуры общества обуславливают угрозу социальной безопасности, являющейся неотъемлемой ком­понентой национшГьиой безопасности страны.