В уголовном и гражданском процессе

Вопросы:

1. Судебно-психиатрическая экспертиза свидетелей, потерпевших и осужденных.

2. Диагностика признаков правдивости показаний подозреваемых, свидетелей и потерпевших.

3. Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе.

Показаниям свидетелей и потерпевших принадлежит важная и ответственная роль в уголовном судопроизводстве, поскольку они являются одним из источников доказательств, на которых, как правило, основываются обвинение и приговор суда.

В качестве свидетелей для дачи показаний могут быть вызваны любые лица, которым известны какие-либо факты и обстоятельства по данному делу. Требования, предъявляемые к свидетельским показаниям: достоверность и правдивость. Тем не менее, в следственно-судебной практике нередки случаи, когда свидетели или потерпевшие сознательно скрывают или искажают значимые по делу факты, заменяя их ложной информацией. В других случаях, искажение обстоятельств совершенного преступления может быть обусловлено рядом причин, связанных с расстройствами психики свидетелей (потерпевших). Например, ярко выраженные эмоциональные переживания человека, способны нарушить точность и последовательность восприятия им реальных фактов действительности. Давность восприятия конкретного события так же может стать причиной того, что потерпевший или свидетель не в состоянии вспомнить важные для расследования факты.

Особое внимание при проведении СПЭ свидетелей и потерпевших следует обращать на возможные расстройства памяти, которые проявляются в виде ее общего снижения. Например, определенные трудности в установлении истины по материалам расследования может вызвать оценка состояния потерпевшего, перенесшего черепно-мозговую травму (ЧМТ) при дорожно-транспортном происшествии и дающего показания об этом моменте. Вследствие потери сознания из памяти потерпевших могут выпадать события, не только непосредственно следующие за травмой, но и предшествующие ей (ретроградная и антероградная амнезия). Поэтому пробелы в памяти они заполняют ложными воспоминаниями, почерпнутыми из сообщений очевидцев, домыслов окружающих и т. п. Искажение обстоятельств, имеющих значение для дела, может быть связано с расстройством восприятия (иллюзии, галлюцинации) и бредовыми идеями. Например, больные, страдающие бредом преследования, в силу нарушения восприятия окружающей обстановки, способны болезненным образом интерпретировать реальные факты и в искаженном виде сообщать о них сотрудникам правоохранительных органов. Не способны объективно воспринимать события и факты преступления, а также давать о них правильные показания лица с выраженным слабоумием (они, как правило, склонны к конфабуляторным вымыслам). Вследствие выраженных у них расстройств мышления и памяти, адекватная оценка ими происходящих событий нарушена. В отдельных случаях у больных с картиной тяжелой депрессии могут наблюдаться бредовые идеи самообвинения и приписывания себе преступлений, которых они не совершали, что также является поводом к назначению СПЭ. Поэтому при анализе показаний потерпевших необходимо основываться на старательно собранных объективных фактах и поведения подэкспертного в момент травмы или после нее.

Наряду с вопросом о способности потерпевшего давать объективные показания по факту общественно опасного деяния, целесообразно выяснить причинно-следственную связь между наступлением психического расстройства и тем преступлением, которое было совершено в отношении подэкспертного. Примером могут быть психогенные расстройства (бурные истерические припадки, сменяющиеся затяжной реактивной депрессией) у потерпевших по делам об изнасилованиях или тяжких последствий в результате, мучений и истязаний. В этих случаях вопрос о тяжести психического расстройства решается комплексной экспертизой, в состав которой наряду с экспертами-психиатрами включается и судебно-медицинский эксперт. Например, комплексная экспертиза назначается и при развитии у потерпевшего (потерпевшей) острого психотического состояния в результате отравления, вызванного умышленным введением в организм жертвы токсических веществ в целях облегчения совершения преступления (интоксикационный психоз).

У некоторых больных психические заболевания могут быть своевременно не распознаны из-за вялости протекания в период уголовного преследования. Иные намеренно скрывают имеющиеся у них психопатологические расстройства, которые обостряются в местах лишения свободы. Судебно-психиатрическая экспертиза осужденных, заболевших тем или иным психическим расстройством во время отбывания наказания, регламентируется ст. 101 УПК. Осужденный, у которого во время отбывания наказания возникло психическое расстройство, лишающее его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, освобождается от дальнейшего отбывания наказания. Таким лицам судом могут быть назначены принудительные меры безопасности и лечения. В случае выздоровления они направляются судом для дальнейшего отбывания наказания.

Разносторонние клинические формы реактивных состояний могут возникать у осужденных и в связи с целым комплексом психотравмирующих переживаний, обусловленных привлечением к уголовной ответственности и изменением привычного жизненного уклада. Такая категория психически больных выявляется медицинской службой исправительного учреждения и направляется на врачебную комиссию, перед которой ставятся следующие задачи: определить, имеются ли у обследуемого признаки психического расстройства; установить возможные сроки его возникновения, а также тяжесть заболевания (хронический или временный характер). Заключение комиссии с рекомендациями о применении в отношении обследуемого лица принудительных мер безопасности и лечения с учетом его социальной опасности направляется в суд. Если психическое расстройство, возникшее у осужденного, носит тяжелый характер, препятствующий отбыванию им наказания в исправительном учреждении, суд, проанализировав обоснованность врачебного заключения, выносит постановление об освобождении лица от уголовной ответственности и применении к нему принудительных мер безопасности и лечения. Такие лица направляются на стационарное лечение в психиатрическое учреждение закрытого типа, а по выздоровлении или улучшении их психического состояния возвращаются в ИТУ для продолжения отбывания наказания, если не истекли сроки давности. В случае возникновения у суда сомнений в правильности заключения врачебной комиссии, он вправе назначить повторную СПЭ.

Лицам, осужденным за преступление, совершенное в состоянии вменяемости, но нуждающимся в лечении от алкоголизма, наркомании, психических расстройств, не исключающих вменяемость, суд наряду с наказанием может назначить принудительное амбулаторное наблюдение и лечение у психиатра (ст. 100 УПК).

Если осужденный в период отбывания наказания совершает новое правонарушение и в отношении его психической полноценности возникли сомнения, то осужденному назначается СПЭ, проведение которой поручается судебно-психиатрической комиссии органов здравоохранения. Врачи медицинского учреждения из того места лишения свободы, где отбывал наказание подэкспертный, участия в проведении такой экспертизы не принимают.

В судебно-следственной практике хорошо известны основные формы сознательной неискренности, которые используют подозреваемые, свидетели и потерпевшие с целью скрыть правдивые факты значимого для правоохранительных органов события. Дискуссии на тему их практического применения подробно изложены в исследованиях П. Экмана. Выделяют две основные формы сознательного сокрытия информации: «умолчание» и «искажение». При умолчании, скрывается истинная информация, но и не сообщается ложная.При искажении− действия лица направлены на представление ложной информации, как истинной, а достоверная информация утаивается умышленно. В правоохранительной практике сотрудникам чаще приходится сталкиваться с умолчанием. Это связано с тем, что смолчать обычно легче, чем явно обмануть. В то время как при искажении информации без хорошо заранее продуманного плана поведения, вероятность быть уличенным больше. Умолчание предпочитают еще и потому, что оно, будучи пассивно, менее предосудительно, чем искажение и его всегда легче оправдать в случае раскрытия правды. Например, можно попытаться убедить сотрудника правоохранительных органов, что свидетель, потерпевший или подозреваемый забыл, или намеревался изложить значимую информацию позже. Разыгрывая такую роль, человек стремится использовать ранее подготовленную «легенду», начиная ее словами: «Если мне не изменяет память...». Однако на забывчивость можно ссылаться только в незначительных деталях или по поводу событий, произошедших достаточно давно. В случае же экстраординарной ситуации или фактов, о которых люди обычно помнят всю жизнь, ни о каком оправдании забывчивостью речи не идет.

Прямое искажение тех или иных фактов действительности часто используется подозреваемыми в совершении противоправного деяния в том случае, когда их явно уличают во лжи. Однако попытки прибегнуть к сокрытию собственных эмоций путем демонстрации на своем лице холодного и бесстрастного выражения, не дают значимого результата: сохранить лицо спокойным в то время как губы сами поджимаются, а веки и брови вздрагивают от испуга очень сложно. Поэтому в надежде скрыть эти непроизвольные движения, человек сжимает до скрипа зубы, покусывает губы, опускает брови или метает гневные взгляды. Кроме того, если мимолетное чувство скрыть достаточно легко, то с внезапно нахлынувшими сильными эмоциями справиться сложнее: эмоции, как обобщенно чувственные реакции человека на разнообразные внешние или внутренние сигналы, вплетаются в сложные речевые высказывания и тем самым увеличивают трудности сокрытия правды. И, чем сильнее подавляются эмоции, тем более они влияют на мышление.

Другой способ, которым часто пользуются ранее судимые с целью сокрытия своих сильных эмоций − это демонстрация «фальшивой эмоции», т.е. эмоции, которую говорящий на самом деле не переживает. Замаскировать панику можно путем изображения гнева, как следствие изумления или удивления. В качестве фальшивой эмоции часто применяется улыбка, которая является противоположностью всех отрицательных эмоций (страх, гнев, огорчение, возмущение и др.). Другая причина использования улыбки в качестве «маски» заключается в том, что она является не только частью традиционного вежливого приветствия, в процессе которого люди привыкли не обращать внимания на ложь, но и наиболее естественным выражением лица. Однако, слишком быстрая или, наоборот, излишне затянувшаяся улыбка, как и улыбка, возникающая преждевременно или с опозданием − верный признак сознательной неискренности в общении. Тем не менее, необходимо учитывать и тот факт, что ни в чем не виновный человек, попавший в орбиту профессиональной деятельности сотрудников правоохранительных органов, может просто испугаться своего затруднительного положения и впасть в панику, которую также трудно скрыть.

Во многом только сочетание в различной степени «умолчания» и «искажения» информации приводит к выявлению признаков лжи, что позволяет говорить о существовании третьей формы сознательной неискренности, включающей в себя взаимопроникновение (диффузию) друг в друга двух первых форм:

а) правдивость эмоций при ложной причине их вызвавшей (подозреваемый искренне проявляет беспокойство перед опознанием, объясняя свое поведение тем, что ему известны случаи как иногда люди ошибаются и невиновного привлекают к ответственности);

б) сообщение правды в виде лжи с насмешливой интонацией (подозреваемый соглашается с тем, что ему инкриминируется и в шутливой форме, со всеми подробностями недавно просмотренного им очередного боевика, рассказывает о совершенном преступлении);

в)ложь в виде полуправды (частичное сообщение правдивых фрагментов информации параллельно с ложной);

г) сбивающая с толку «увертка» (подозреваемый пытается убедить сотрудника в том, что он готов рассказать об известных ему фактах, но боится за свою жизнь и безопасность близких родственников, потому что знает из средств массовой информации, как расправляются со свидетелями или информаторами члены преступных группировок).

Признаки сознательной неискренности. Нет ни одного жеста, выражения лица или непроизвольного сокращения мышц, которые единственно и сами по себе означали бы, что человек лжет. Существуют только признаки, по которым можно заключить, что слова плохо продуманы или испытываемые человеком эмоции не соответствуют словам. Эти признаки во многом могут обеспечивать утечку информации. К признакам лжи относят ошибки в поведенииподозреваемы х, свидетелей и потерпевших, которые могут навести сотрудника правоохранительных органов на мысль, что ему подается умышленно искаженная информация. Если выше указанные лица непреднамеренно выдают себя, то имеет место утечка информации. Если же подозреваемого выдает его поведение, но правды при этом не обнаруживается − это информация о наличии лжи. Она дает ответ только на вопрос «искренен человек или нет?», но не открывает истины.

Внутренняя тревожность, беспокойство, неуверенность в ситуации межличностного общения могут проявляться в частом использовании подозреваемыми таких слов как: «видимо», «наверно», «кажется»; сбивчивости речи; противоречий в изложении фактов и событий (детализация, схематизация); уходе от обсуждаемой темы (смещение акцентов); неестественных поведенческих реакциях (неконгруэнтность), как правило, насыщенных ложными эмоциями (эмоциональная насыщенность); неуверенном голосе. Понимая, что слишком «гладкая» линия поведения может быть признаком того, что ее достаточно хорошо отрепетировали, ранее судимые сознательно совершают незначительные ошибки, чтобы ложь с их стороны выглядела более достоверно. Однако чтобы скрыть интонацию, мимику и специфические телодвижения, возникающие при эмоциональном возбуждении, требуется определенная борьба с самим собой. В результате, даже в случае удачного сокрытия человеком испытываемых им в действительности чувств, будут хорошо заметны направленные на это усилия, что явится в свою очередь признаком сознательной неискренности. Например, страх толкает человека к одним внешним поведенческим реакциям, а попытка казаться сердитым − к другим. Брови от страха невольно «взлетают» вверх. Для того же, чтобы сфальсифицировать гнев, человеку необходимо их опустить.

Источником искажения речевой информации могут быть слова (их совместимость и место расположения в предложении), паралингвистические особенности (система вокализации, диапазон, тембр, тон голоса и голосовые модуляции) и экстралингвистические особенности речи (паузы между словами или другие «вкрапления»: покашливания, плач, смех, хихиканье, оговорки, повторения слов или слогов, темп, дикция и дыхание (грудное, поверхностное, прерывистое). Зная о том, что большинство людей обращают внимание на относительно достоверные источники − слова и выражения, лжецы тщательно следят за речью. Заранее подготовить все выражения лица, жесты и интонацию может только профессиональный актер, а выучить наизусть и отрепетировать текст способен любой человек. Преувеличенную эмоциональную реакцию, демонстрирующую явные признаки возбуждения (громкая, быстрая, неотчетливая речь) при обсуждении обыденной жизненной ситуации, лжецы, как правило, пытаются прикрыть смехом, намеренно подавляя искренние впечатления от общения. При этом, если притворщика отвлечь, то он сразу забывает о том эмоциональном состоянии, которое ему необходимо изображать.

В основе неконгруэнтности лежит несовпадение того, что говорит подозреваемый, с его жестами, мимикой и пантомимикой. Ложь всегда схематична, относительно структурирована и внешне представляет собой шаблон: «пролог-повествование-эпилог». Правда основана на эмоциональном (чувственном) изложении фактов и поэтому не всегда имеет логическое обоснование, выраженное начало и завершение излагаемых событий: искренне повествуя о том, что с ним произошло, человек в меньшей степени следит за логикой изложения фактов, а пытается рассказать собеседнику о своих переживаниях и эмоциональном отношении к произошедшему. Демонстрация «компетентности» проявляется в уклончивых, излишне «профессиональных» ответах или изощренных увертках лжеца.

Кроме источников вербальной информации, позволяющих выявлять признаки неискренности со стороны подозреваемых, свидетелей или потерпевших, существуют невербальные источники (позы, жесты, мимика, контакт глаз, прикосновения, цвет лица), которые дают дополнительную информацию о психическом состояние лица. Особенность жестов неискренности (прикрытие рукой рта, прикосновение к носу, поворот в сторону от собеседника, «бегающий взгляд») заключается в том, что они преувеличивают слабые волнения (демонстративное усиление движений руками и корпусом) и подавляют сильные. Ложные движения, как правило, начинаются с конечностей и заканчиваются активизацией мимических паттернов. Люди склонны больше чем обычно использовать двигательные реакции, когда они очень возбуждены, расстроены, взволнованы или если ими заранее не проработана линия поведения.

К манипуляциям относятся стряхивающие, массирующие, потирающие, щиплющие, чешущие движения. Продолжительность манипуляций может различаться от нескольких мгновений до многих минут. Некоторые из кратких манипуляций внешне схожи с определенными целенаправленными движениями: поправить волосы, прочистить ухо, почесывать какую-либо часть тела. В действительности в таких случаях человек с их помощью стремиться привести в равновесие свое внутреннее состояние, скрыть охватившее его волнение. Манипуляции могут проявляться на уровне лица, язык упирается в щеку или слегка покусываются губы или тела (движение одной руки (ноги) относительно другой). Часто элементом манипуляции становятся какие-либо предметы: зажигалка, карандаш, скрепка или сигарета. У каждого человека есть свои любимые манипуляции, свойственные только ему одному. Некоторые из них могут свидетельствовать о дискомфорте. Например, «прикрывание глаз» свидетельствует о том, что говорящий либо испытывает стыд, либо дискомфорт от той ситуации, в которую он попал.

Жесты, направленные вдоль тела, символизируют открытость в процессе коммуникации. Поперечные − свидетельствуют о состоянии внутреннего напряжения и волнения. Если произносимые фразы сопровождаются поперечными жестами в любой области тела (поправление прически, почесывание за ухом, потирание лица, шеи и т. д.), необходимо более критично относиться к услышанному. Более образованный человек в процессе коммуникации может пользоваться богатством своего словарного запаса, в то время как менее образованный будет чаще полагаться на жесты, а не на слова. С возрастом жесты людей становятся менее броскими и более завуалированными, поэтому всегда труднее читать жестовую информацию 50-летнего человека, чем молодого. Жесты, которые передают подозрение, скрытность, отрицание или сомнение, имеют общий смысл − негативный – и часто связаны с движениями левой руки (для правшей). Типичный кластер жестов отрицания может быть представлен следующим образом: сложенные руки, отклонение туловища назад, скрещенные лодыжки ног, наклон головы вперед, взгляд изподлобья. Более слабые жесты, находящиеся вне сознательного контроля − отворачивание тела в сторону, потирание носа, взгляд сбоку.

В состоянии страха, детерминируемого боязнью разоблачения или другой сильной отрицательной эмоцией, подозреваемому удается подавить манипуляции только на некоторое время. Достаточно простой эксперимент может служить доказательством сказанному. Преднамеренно скажите неправду своему близкому знакомому и сделайте осознанную попытку подавить всякие свои телодвижения, находясь в полном обзоре своего собеседника. Обратите внимание на то, что даже если вы сознательно сдерживаете яркие, броские жесты, вашим телом будет передано множество мельчайших микросигналов к таким движениям. Это может быть или искривление лицевых мышц, расширение или сужение зрачков, испарина на лбу, румянец на щеках, учащенное моргание и множество других сигналов о сознательном искажении информации.

Главное смысловое содержание позы состоит в ориентации (размещении) человеком своего тела по отношению к собеседнику. Это размещение свидетельствует либо о закрытости, либо о расположенности к ситуативному общению. «Закрытые» позы (человек пытается закрыть переднюю часть своего тела и занять как можно меньше места в пространстве) воспринимаются как позы напряжения, скованности, затруднительности положения, стеснения, недоверия, несогласия, критики, противодействия и неискренности. «Открытые» позы (руки раскрыты ладонями вверх) − как позы доверия, согласия, доброжелательности, психологического комфорта и искренности. В случае сознательного искажения своего отношения и сообщаемой информации, говорящий ориентируется в сторону от собеседника или отклоняется назад.

Правовая оценка действий психически больных в гражданском законодательстве Республики Беларусь указывает на то, что право больного на заключение сделок зависит от тяжести его психического состояния. При этом заключенная больным сделка считается действительной до тех пор, пока не будет доказано, что больной был недееспособным в момент ее заключения (ст. 29 ГК, в ред. Закона Республики Беларусь от 08.07.2008. № 366-З). Недействительной признается сделка, которая заключена лицом, признанным судом недееспособным вследствие психического расстройства (ст. 172 ГК), или совершенная дееспособным лицом, но на момент ее заключения (совершения) находившимся в состоянии, не позволяющем понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 177 ГК).

Аналогичный принцип относится и к оформлению завещаний: завещатель должен находиться в ясном уме и твердой памяти. Однако это не означает, что составитель завещания должен быть обязательно полностью психически здоровым. От лица, составляющего завещание, в том числе и больного, требуется, чтобы в момент составления завещания он мог назвать вид и размер своей собственности, а также лиц, претендующих на наследство. Кроме того, воля и суждения больного должны быть свободны и ясны настолько, чтобы он мог оценить относительную правомочность этих притязаний со стороны наследников.

Следует отметить, что согласно ст. 32 ГК Республики Беларусь, опека устанавливается над малолетними, а также над гражданами, признанными судом недееспособными вследствие психического расстройства (душевной болезни или слабоумия). Опекуны являются представителями подопечных в силу закона (законными представителями) и совершают от их имени и в их интересах все необходимые сделки. Попечительство же устанавливается над несовершеннолетними в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет, а также над гражданами, ограниченными судом в дееспособности вследствие злоупотребления спиртными напитками, наркотическими средствами либо психотропными веществами. Попечители дают согласие на совершение тех сделок, которые граждане, находящиеся под попечительством, не вправе совершать самостоятельно. Попечители оказывают подопечным содействие в осуществлении ими своих прав и исполнении обязанностей, а также охраняют их от злоупотреблений со стороны третьих лиц (ст. 33 ГК Республики Беларусь в ред. Закона Республики Беларусь от 08.07.2008, № 366-З).

Согласно ст. 12 Кодекса Республики Беларусь «О браке и семье», брак – добровольный союз мужчины и женщины, который направлен на создание семьи и порождает взаимные права и обязанности. Брак не может быть заключен, если хотя бы одно лицо, желающее вступить в законные брачные отношения, признано судом недееспособным вследствие душевной болезни или слабоумия (ст. 19 КоБиС в ред. Законов Республики Беларусь от 20.07.2006, № 164-З).

Лица, признанные судом недееспособными или ограниченно дееспособными, а также болеющие хроническим алкоголизмом или наркоманией, не могут быть усыновителями (ст. 125 КоБиС), опекунами (ст. 153 КоБиС) или приемными родителями (ст. 125 КоБиС, ст. 153 КоБиС, ст. 173 КоБиС, в ред. Закона Республики Беларусь от 20.07.2006, № 164-З).

Кроме того, родители или один из них могут быть лишены родительских прав в отношении несовершеннолетних детей, если будет установлено, что они являются хроническими алкоголиками или наркоманами (ч. 1 ст. 80 КоБиС в ред. Закона Республики Беларусь от 20.07.2006, № 164-З). В свою очередь усыновлению подлежат дети, единственный (один) или оба родителя которых: признаны в судебном порядке недееспособными (ст. 120 КоБиС в ред. Закона Республики Беларусь от 20.07.2006, № 164-З).

Исходя из того, что дееспособность – это способность лица своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, а также создавать для себя гражданские обязанности и выполнять их (ст. 20 ГК), вытекает и круг вопросов, составляющих предмет судебно-психиатрической экспертизы в гражданском процессе. Эти вопросы, прежде всего, касаются оценки способности лица пользоваться гражданскими правами и нести соответствующие обязанности.

При ряде психических заболеваний, протекающих с достаточно выраженными нарушениями интеллектуальной деятельности, больные утрачивают способность разумно вести свои дела, пользоваться гражданскими правами и выполнять гражданские обязанности. Согласно ст. 29 ГК, недееспособность включает два критерия: медицинский и юридический. Медицинский критерий объединяет все формы существующих психических заболеваний, которые могут быть обусловлены разными причинами, характеризоваться различной симптоматикой и типом течения. Юридический – определяет характер и глубину этих расстройств, так как не все психические заболевания и не всегда сопровождаются неспособностью лица понимать значение своих действий и руководить ими. Например, глубокий уровень психических расстройств может быть обусловлен органическим поражением головного мозга с выраженными интеллектуально-мнестическими нарушениями, что лишает лицо способности понимать значение своих действий и руководить ими.

Однако лица, признанные недееспособными, не утрачивают своих прав на обладание имуществом, его наследование по завещанию, но дарить, передавать и совершать другие сделки от имени недееспособного должен его опекун, который назначается больному в течение месяца после признания его недееспособным.

В случае выздоровления или значительного улучшения психического состояния лица, признанного ранее недееспособным, суд признает его дееспособным и опека над ним отменяется.

Согласно ст. 30 ГК, для лиц, которые вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами ставят свою семью в тяжелое материальное положение, допускается ограничение дееспособности в области имущественных сделок и распоряжений. На основании решения суда над этими лицами устанавливается попечительство: им разрешается совершать мелкие бытовые сделки. Крупные же сделки, получение заработной платы, пенсии и иных доходов, а также распоряжение ими возможны лишь с согласия попечителя. При этом ограниченно дееспособный самостоятельно несет имущественную ответственность по совершенным им сделкам и за причиненный им вред. Если ограниченно дееспособное лицо прекратило злоупотреблять спиртными напитками или наркотиками, суд отменяет ограничение и попечительство.

Судебно-психиатрическая экспертиза в гражданском процессе имеет свои особенности и сопряжена с отдельными трудностями, суть которых заключается в следующем: основной предпосылкой для судебно-психиатрической оценки испытуемого является получение о нем объективных сведений по месту работы и в быту, что часто связано с субъективными оценками окружающих и родственников. С учетом того обстоятельства, что стороны – участники судебного процесса имеют неоднозначные, а подчас и противоположные интересы по поводу расследуемого судом дела, сведения о психическом состоянии подэкспертного и его поведения в жизни могут быть достаточно противоречивыми. Поэтому такие сведения о психическом состоянии, особенностях поведения подэкспертного должны сопоставляться с дополнительной информацией, полученной из объективных независимых источников. Гораздо проще решить вопрос о дееспособности лица, которое ранее находилось на лечении в психиатрической больнице или наблюдалось в психоневрологическом диспансере.

Основными вопросами, подлежащими рассмотрению СПЭ в гражданском процессе, являются: признание лица недееспособным и установление над ним опеки; признание сделки недействительной; признание брака недействительным или расторжение брака в случае психического заболевания одного из супругов; установление способности и права лица на воспитание детей родителями, страдающими психическими расстройствами; ограничение (восстановление) в родительских правах; определение психического состояния свидетеля.

Вопросы для самоконтроля:

1. Особенности СПЭ свидетелей, потерпевших и осужденных.

2. Отличительные черты достоверности и правдивости показаний в уголовном процессе.

3. Основные вопросы, решаемые СПЭ в гражданском процессе.

Тема 4. ПРИНУДИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ БЕЗОПАСНОСТИ И ЛЕЧЕНИЯ

В ОТНОШЕНИИ ПСИХИЧЕСКИ БОЛЬНЫХ, СОВЕРШИВШИХ
ОБЩЕСТВЕННО ОПАСНЫЕ ДЕЯНИЯ

Вопросы:

1. Виды психопатологических состояний, обусловливающих совершения тяжких преступлений.

2. Критерии социальной опасности психически больного, совершившего преступление.

3. Принудительные меры медицинского характера.

Психически больным нельзя вменить в вину совершенное ими общественно опасное деяние и применить к ним предусмотренное законом наказание (ст. 28 УК). Последнее было бы неадекватно существу совершенного больным деяния, не способствовало бы целям наказания и противоречило бы принципам гуманизма. Опасные действия психически больных во многом определяются особенностями психопатологических расстройств. Вместе с тем не всегда можно четко определить причинно-следственные связи между симптомами болезни и характером опасных действий. Наиболее часто в судебной практике встречаются следующие психопатологические состояния, обусловливающие совершение тяжких преступлений: бредовые синдромы, импульсивные побуждения, императивные (повелительные) галлюцинации, с появлением в структуре бреда аффекта тревоги и страха, а также двигательные возбуждения. Указанные психопатологические состояния проявляются главным образом в агрессивных действиях психически больного и зависят от динамики протекания болезни. Особую жестокость насильственных и агрессивных действий обусловливают обеднение или утрата высших эмоций, а также снижение интеллектуальных функций психики.

В большинстве своем корыстные преступления и хулиганство совершают больные в психопатологических состояниях. Насильственные преступления чаще совершаются больными с преобладанием бредовых и галлюцинаторных расстройств. Суицидальные попытки характерны для больных, находящихся в состояниях с депрессивным аффективным компонентом.

Не следует забывать и о том, что психически больных могут использовать для совершения преступлений и в составе преступных групп (например, мошенничество).

Критерии социальной опасности психически больного, совершившего правонарушение, включают в себя объективные анамнестические данные и сведения, характеризующие поведение больного до, во время и после совершения им преступления. Особое внимание целесообразно обратить на подробное изучение обстоятельств совершенного преступления, мотивов, психологических механизмов, обусловливающих само действие, особенностей личности больного со свойственными ей социально-психологическими установками, а также признаков, свидетельствующих о возможности совершения больным повторного преступления. Психопатологический механизм совершения повторного преступления включает в себя: обострение болезни с активизацией бредовой и галлюцинаторной симптоматики; возникновение явлений психического автоматизма. К совершению повторных преступлений нередко приводят злоупотребление алкоголем, наркотиками, социально-бытовая неустроенность и недостаточный надзор за психически больными со стороны родственников и опекунов. В одних случаях повторные противоправные действия могут совершаться по типу «клише» (характерно для больных со стабилизированными дефектами, например бред ревности), в других – фабула преступления и его психопатологический механизм могут отличаться от предыдущего в связи с обострением психического состояния больного и усложнением клинической картины.

Принудительные меры безопасности и лечения, предусмотренные ст. 101 Уголовного кодекса Республики Беларусь, применяются судом к лицам, совершившим общественно опасные деяния, предусмотренные уголовным законом, в состоянии невменяемости или заболевшим после совершения преступления психической болезнью, лишающей их возможности сознавать значение своих действий или руководить ими, если эти лица по характеру совершенного ими деяния и своему психическому состоянию представляют опасность для общества (ст. 442). Применение и прекращение принудительных мер безопасности и лечения осуществляются судом на основании заключения комиссии врачей-психиатров.

Принудительные меры безопасности и лечения, применяемые в отношении психически больных, совершивших преступление, представляют собой назначаемую судом меру государственного принуждения. Цель такого принуждения − создание условий, способствующих достижению правосудия. Вместе с тем принудительные меры безопасности и лечения лишены карательных признаков и не влекут судимости, следовательно, в отношении лиц, подвергнутых лечению, не может применяться помилование. Различие между принудительными мерами и уголовным наказанием состоит в том, что наказание применяется к виновным в совершении преступления, а принудительные меры безопасности и лечения – вследствие психического заболевания лица, совершившего общественно опасное деяние (ст. 101 УПК).

Особенность мер безопасности и лечения, применяемых судом к указанной выше категории психически больных, состоит в том, что они не могут быть переданы на попечение родственников и опекунов. Отказ по поводу ходатайства о попечительстве оформляется специальным заключением врачебной комиссии. Переосвидетельствование психически больных в целях решения вопроса о дальнейшем стационарном лечении проводится один раз в месяц (ст. 41 УПК). В случае длительного лечения процедура освидетельствования повторяется каждые шесть месяцев.

Рассмотрение дела в суде о применения принудительных мер безопасности и лечения в отношении психически больного, совершившего преступление, осуществляется в соответствии со ст. 445-449 УПК Республики Беларусь. Признав доказанным, что общественно опасное деяние, предусмотренное уголовным законом, совершено данным лицом в состоянии невменяемости или что это лицо после совершения преступления заболело психической болезнью, делающей невозможным назначение или исполнение наказания, суд выносит определение (постановление) в соответствии со ст. 101−107 Уголовного кодекса Республики Беларусь о применении к нему принудительной меры безопасности и лечения с указанием, какой именно.

При назначении психически больным принудительных мер безопасности и лечения целесообразно учитывать, что склонность к совершению агрессивных и аутоагрессивных (агрессия, направленная на себя) действий существует у них не постоянно. Она может усиливаться или затухать в зависимости от течения заболевания, темпа развития болезненного процесса и эффективности его лечения.

В соответствии со ст. 450 УПК Республики Беларусь суд прекращает или изменяет принудительные меры безопасности и лечения по представлению администрации учреждения, оказывающего психиатрическую помощь, и заключению комиссии врачей-психиатров. Вопросы о прекращении или изменении принудительных мер безопасности и лечения рассматриваются судом, вынесшим определение (постановление) о применении таких мер. О дне рассмотрения материалов суд извещает законного представителя лица, к которому применена принудительная мера безопасности и лечения, администрацию психиатрического (психоневрологического) учреждения, защитника и прокурора. Участие в судебном заседании защитника и прокурора обязательно, неявка других лиц не препятствует рассмотрению материалов. В судебном заседании исследуются представление организации здравоохранения, заключение комиссии врачей-психиатров, выслушиваются мнения участвующих в заседании лиц. Если заключение комиссии врачей-психиатров вызывает сомнение, суд по ходатайству участвующих в заседании лиц или по своей инициативе может назначить судебно-психиатрическую экспертизу, истребовать дополнительные документы (в ред. Закона Республики Беларусь от 20.12.2007, № 297-З). Суд прекращает или изменяет принудительную меру безопасности и лечения в случае такого психического состояния лица, при котором отпадает необходимость в применении ранее назначенной меры либо возникает необходимость в назначении иной меры медицинского характера. О прекращении или изменении, а равно об отказе в прекращении или изменении принудительной меры безопасности и лечения суд в совещательной комнате выносит определение (постановление) и оглашает его в судебном заседании.

Время, проведенное в психиатрическом (психоневрологическом) учреждении, включается в срок содержания под стражей.

К психически больным, освобожденным судом от уголовной ответственности или наказания, исходя из степени их общественной опасности, могут быть применены следующие принудительные меры безопасности и лечения:

– амбулаторное принудительное наблюдение и лечение у врача-психиатра;

– принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего типа;

– принудительное лечение в психиатрическом стационаре общего специализированного типа;

– принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением (ст. 101 УК).

Принудительные меры безопасности и лечения могут назначаться судом не только в отношении психически больных, но и в отношении уменьшенно вменяемых, лиц, страдающих хроническим алкоголизмом, токсикоманией и наркоманией, совершивших преступление и заболевших до вынесения приговора судом или во время отбывания наказания.

Психически больные, в отношении которых прекращены меры принудительной безопасности и лечения, не реже одного раза в полгода подвергаются освидетельствованию комиссией врачей-психиатров (ст. 103 УПК). При отмене принудительных мер необходимо учитывать те условия, в которые попадет больной после выписки из лечебного учреждения, возможности проведения мероприятий по его реабилитации, устранению фактов, способных привести к рецидиву. Поэтому наблюдение за психически больными, состоящими на специализированном учете, осуществляется органами здравоохранения совместно с ОВД.

Вопросы для самоконтроля:

1. Основные виды психопатологических состояний, обусловливающих совершение тяжких преступлений.

2. Внешние и внутренние факторы, влияющие на социальную опасность психически больного.

3. Порядок назначения принудительных мер безопасности и лечения в отношении психически больных.

4. Виды принудительных мер безопасности и лечения.

РАЗДЕЛ II