Суициды: общие понятия, терминология, распространенность

Самоубийство (суицид) — это осознанное лишение себя жизни.

Суицидальное поведение — понятие более широкое и по­мимо суицида включает в себя суицидальные покушения, по­пытки и проявления (парасуициды)

К покушениям относят все суицидальные акты, не завер­шившиеся летально по причине, не зависящей от суицидента (обрыв веревки, своевременно проведенные реанимационные мероприятия и т д.) Суицидальными попытками считают де­монстративно-установочные действия, при которых суицидент чаще всего знает о безопасности применяемого им при попытке акта. К суицидальным проявлениям относят мысли, высказыва­ния, намеки, не сопровождающиеся, однако, какими-либо дей­ствиями, направленными на лишение себя жизни.

А. П. Амбрумова (1974) выделяет самоубийства (истинные суициды) и попытки самоубийства (незавершенные суициды). Brooksbank (1985) говорит о суициде и парасуициде. Автор оп­ределяет суицид как намеренное самоубийство, а парасуи-цид — как акт намеренного самоповреждения, не приведший к смерти. По мнению А. Е. Личко (1983), суицидальное поведе­ние у подростков бывает демонстративным, аффективным и истинным. Е. Шир (1984) выделяет следующие типы суици­дального поведения у подростков: преднамеренное, неодоли­мое, амбивалентное, импульсивное и демонстративное. Первые два типа, по данным автора, встречаются у подростков крайне редко (менее чем у 1 %); третий, четвертый и пятый типы соот­ветственно у 25, 18 и 56,3 %.

В зарубежной и отечественной литературе получили призна­ние такие понятия, как «пресуицид» и «постсуицид». Одни авто­ры под пресуицидом имеют в виду отрезок времени, предшест­вующий суицидальному действию (Dorpat et al., 1968); другие —

психическое состояние, предшествующее суициду (Stengel, 1968). Большинство отечественных суицидологов (А. Г. Амбру-мова, В. И. Леви, 1974; и др) под понятием «пресуицид» подра­зумевают состояние личности, обусловливающее повышенную по отношению к норме вероятность совершения суицидального акта. Подобное разночтение существует и в отношении термина «постсуицид». На наш взгляд, более правильно пользоваться та­кими дифференцированными понятиями, как «постсуицидаль­ное состояние» и «постсуицидальный период».

В литературе часто встречаются термины «аутотравма-тизм», «аутоагрессивный акт», которые нередко отождествля­ют с суицидальными действиями. Если конечной целью ауто-агрессивного акта является самоубийство, его следует относить к суицидальным действиям. В то же время нет осно­ваний, например, относить к суицидальным действиям умыш­ленное членовредительство или аутоагрессивные акты людей, находящихся в состоянии психоза.

В современной литературе широко распространены поня­тия «аутодеструктивного», или «саморазрушительного», пове­дения (Ж. Субрие, 1977; Weis, 1974; и др.). А. Г. Амбрумова (1974) не без основания считает, что существует ряд взаимопе­реходящих форм саморазрушительного поведения, крайней точкой которого является суицид.

К саморазрушительному поведению, наряду с суицидаль­ным, относят злоупотребление алкоголем, наркотиками, силь­нодействующими медикаментозными средствами, а также ку­рение, намеренную рабочую перегрузку, упорное нежелание лечиться, рискованную езду на автотранспортных средствах, особенно управление автомобилем и мотоциклом в нетрезвом состоянии. В более широком смысле аутоагрессивными дейст­виями считают некоторые религиозные обряды, сопровождаю­щиеся самоистязанием и жертвами, жестокую эксплуатацию, войны, т. е. все те осознанные ауто- и гетероагрессивные дейст­вия, которые приводят к индивидуальному или массовому са­моразрушению и самоуничтожению людей.

По данным Всемирной организации здравоохранения (Доклад о состоянии здравоохранения в мире, 2001), нанесе­ния себе травм, включая самоубийства, привели в 2000 году к 814 000 смертельных исходов, из них около 20 % пришлось на

подростковый и юношеский возраст (для сравнения, в автока­тастрофах гибнет ежегодно около 840 тысяч человек). Миро­вой уровень завершенных суицидов составил 16 случаев на 100 тысяч населения в год.

Самоубийства выступают как ведущая причина смертности для взрослых младшей возрастной группы. Они относятся к трем основным причинам смерти в группах населения в воз­расте от 15 до 34 лет. Самоубийства доминируют в возрастной группе 15-34 лет, где они занимают первое или второе место в качестве причины смерти представителей обоих полов. Для общества это представляет значительную потерю людей в са­мом продуктивном возрасте их жизни. Данные в отношении попыток самоубийства имеются лишь в ряде стран; они указы­вают на то, что попытки самоубийства могут в 20 раз превы­шать число совершенных самоубийств (ВОЗ, 2001), их количе­ство исчисляется миллионами.

Во многих регионах мира отмечается связь роста само­убийств с повышением уровня урбанизации. По данным ВОЗ, в большинстве стран Европы и Северной Америки самоубий­ство входит в первую десятку причин смерти. Уровни само­убийств в экономически развитых странах колеблются от 8 до 46,5 человек на 100 тысяч населения в год (Haghighat R., 1997). Уровни, превышающие значение 20 на 100 тысяч населения в год, считаются высокими.

С. В Бородин, А. С. Михлин (1983), проанализировав уро­вень самоубийств в 43 странах мира, пришли к выводу, что в по­давляющем большинстве этих стран наблюдается рост числа са­моубийств и их уровня. Это особенно характерно для экономически развитых стран со значительным удельным ве­сом городского населения, особенно для государств северной и центральной Европы. По данным авторов, уровень самоубийств выше в тех странах и среди тех слоев населения, где выше мате­риальный уровень жизни. Это ярко проявляется на примере США, где на протяжении многих лет уровень самоубийств сре­ди белых в 2-2,5 раза выше, чем среди афроамериканцев.

Особую тревогу в последние десятилетия вызывает рост са­моубийств среди подростков и юношей. По данным Европей­ского регионарного бюро ВОЗ, количество самоубийств среди лиц в возрасте 15-24 лет в последние 15 лет увеличилось

в 2 раза, и в ряду причин смертности во многих экономически развитых странах суициды стоят на 2-3-м месте (Holinger et al., 1981). Во Франции число самоубийств среди подростков за по­следние 10 лет утроилось и теперь не уступает количеству не­счастных случаев на автострадах.

В США показатель суицидов для американцев 15-19 лет увеличился между 1960и 1981 годамис5,6до 13,6 на 100 000 для мужчин и от 1,6 до 3,6 на 100 000 среди женщин. Таким образом, количество суицидов в возрастной группе 15-19 лет за этот пе­риод более чем удвоилось (Crumley, 1982). В последующие годы тенденция к росту подростковых суицидов сохранилась. Так, в 1994 году этот показатель составил 18,3 для мужчин и 3,5 для женщин, в 1995 году — 17,4 и 3,1 соответственно. Ежегодно в США совершают самоубийство около 6000 подростков. Уве­личение показателя суицидов отражает изменения в социаль­ном окружении, изменение отношения к суицидам, повышен­ную доступность различных средств совершения суицида. Например, 66 % самоубийств среди подростков в США соверша­лось с помощью огнестрельного оружия (по сравнению с 6 % в Великобритании) (Л. А. Крыжановская, 2000).

Число детей и младших подростков до 15 лет, которые еже­годно погибали от суицида, увеличилось от 40 в 1950 году до 300 в 1985 году. Тем не менее, суицид у детей в возрасте до 12 лет остается чрезвычайно редким явлением. Суицидальные мысли и суицидальные угрозы являются более частыми по сравнению с завершенными суицидами. В США около 12 000 детей ежегодно госпитализируются в связи с суицидаль­ным поведением. Среди подростков и юношей (возраст 15-24 года) суицид является второй ведущей причиной смер­ти. Мальчики совершают суициды в 3 раза чаще, чем девочки, но девочки в 3 раза чаще, чем мальчики, совершают суицидаль­ные попытки (Bell С. С., Clark D. С., 1998).

По данным Rockwelli et al. (1981), частота суицидов среди студентов-медиков мужского пола в США составляет 15,6 на 100 тысяч в год, а женского пола — 18,9 на 100 тысяч населе­ния соответствующего возраста, при этом 76 % суицидов со­вершаются студентами I—II курсов. В армии США суициды отмечаются с частотой 11,6 на 100 тысяч военнослужащих (Datel et al., 1982).

Обследование призывников в Швейцарии показало, что

2 % из них в подростковом возрасте совершили суицидаль­ные попытки и у 24 % отмечались суицидальные мысли (Widmer, 1979).

В начале XX века Россия находилась на последнем месте среди европейских стран по уровню самоубийств (около

3 случаев на 100 тысяч жителей). В послереволюционном 1926 году «отделом моральной статистики» НКВД СССР бы­ло зафиксировано возрастание уровня самоубийств до 6 слу­чаев на 100 тысяч жителей. В последующие 6 десятилетий данные были глубоко засекречены по идеологическим сооб­ражениям, и даже в настоящее время мы располагаем лишь фрагментарными сведениями о реальном уровне самоубийств в СССР.

В настоящее время среди государств, ранее входивших в со­став Советского Союза, по уровню суицидов Российская Феде­рация и Республика Беларусь занимают соответственно чет­вертое и пятое место после Латвии, Литвы и Эстонии (Lester D., 1998). По данным Госкомстата, в 1990-1991 годах из 100 тысяч россиян 26 человек добровольно расстались с жиз­нью. В 1992 году численность суицидентов увеличилась до 31, а в 1993 году - до 38 на 100 тысяч населения (Д. Б. Анискин, 1996). Во второй половине 1990-х годов число суицидов в раз­личных регионах России варьирует от 35 до 45-50 случаев на 100 тысяч населения в год (А. Г. Амбрумова и соавт., 1998). В Российской Федерации и Республике Беларусь самоубийст­во как причина смерти занимало в 1990-х годах четвертое ме­сто после сердечно-сосудистых заболеваний, новообразований и болезней органов дыхания (Е. В. Ласый,1999).

Весьма неблагополучна и ситуация с суицидальным пове­дением подростков. Статистические данные за 1999 год демон­стрируют лидирующее положение России среди стран СНГ по этому показателю (диаграмма 3). За этот период было зареги­стрировано 22 самоубийства среди подростков 15-19 лет на 100 000 населения соответствующего возраста.

Таким образом, суицидологическая обстановка в Россий­ской Федерации и ряде других стран постсоветского простран­ства складывается крайне неблагоприятно, и по общемировым стандартам эти страны входят в число государств с наиболее

неблагополучной суицидологической ситуацией (М. М. Ла-пицкий, С. В. Ваулин, 2000).

Вместе с тем указанные цифры являются отражением ми­ровой тенденции к росту числа суицидов и парасуицидов.

Суицидальных попыток совершается, как правило, в 8-10 раз больше, чем самоубийств. Если суициды в 3—4 раза чаще регистрируются у мужчин, то суицидальные попытки (парасуициды) — у женщин. Риск суицида увеличивается в возрасте после 45-ти лет, риск суицидальной попытки выше в молодом возрасте (до 30-ти лет).

Самоубийства и покушения на них наносят огромный моральный и материальный ущерб обществу. Экономиче­ские потери связаны с необходимостью применения неот­ложных квалифицированных терапевтических мероприя-

тий, временной нетрудоспособностью и инвалидизацией по­страдавших.

Согласно данным большинства исследователей, в городах суициды совершаются чаще, чем в сельской местности. Макси­мум их приходится на май, минимум — на декабрь.

Особенности проявлений суицидов в детском и подростко­вом возрасте, своеобразие психологии и уровней социализации детей и подростков, особенности психопатологических состоя­ний, специфика профилактики — все это дает основание некото­рым авторам выделять детскую и подростковую суицидологию как самостоятельную область знаний (Е. М. Вроно, 1983; и др.).

А. Г. Амбрумова и соавт. (1978), обследовав 770 детей, под­ростков и юношей с суицидальным поведением, показали, что в допубертатном возрасте (до 13 лет) попытку самоубийства совершили 14,4 %, в пубертатном (13-16 лет) — 51,8 % и в пост­пубертатном (17-18 лет) — 33,8 %. Самыми молодыми из суи-цидентов были дети 7 лет. Большинство в обследованной груп­пе составили девочки (80,8 %). Наиболее частыми способами покушений и суицидальных попыток у девочек оказались от­равления, у мальчиков — порезы вен и повешение. У 5 % дево­чек, совершивших попытки самоубийства в возрасте старше 13 лет, была обнаружена беременность.

Большинство авторов отмечает, что суицидальное поведе­ние у детей до 13 лет — явление относительно редкое, но с 14-15-летнего возраста суицидальная активность резко воз­растает, достигая максимума в 16-19 лет (Л. Я. Жезлова, 1978; А. Г. Амбрумова, Е. М. Вроно, 1985; Swiateckaetal., 1980; и др.).

По мнению ряда авторов, суицидальное поведение в дет­ском возрасте очень редко бывает связано с психическими за­болеваниями, в подавляющем большинстве случаев это ситуа­ционно-личностные реакции, в первую очередь реакция оппозиции (Kannez, 1966). У подростков же роль психических расстройств (депрессивное состояние и др.) в происхождении суицидального поведения несколько возрастает (Nissen, 1974). Существует и противоположное мнение, согласно которому в детском возрасте, по сравнению с подростковым, суицидаль­ное поведение носит более серьезный характер. По данным Л. Я. Жезловой (1978), у 59,4 % детей с суицидальным поведени­ем в возрасте 7-14 лет отмечалось покушение на самоубийство.

Среди детей-суицидентов в возрасте до 13 лет больные шизоф­ренией составили 70 %, а лица с ситуационными реакциями — 18 %; в более старшем возрасте (13-14 лет) число страдающих шизофренией уменьшилось до 38 %, а количество лиц с ситуа­ционными реакциями, наоборот, возросло до 60 %.

Е. Шир (1984), Planck (1977), Lange, Picker (1980) и др. счи­тают, что концепция смерти у ребенка приближается к концеп­ции смерти взрослого лишь к 11-14 годам, т. е. только начиная с этого возраста ребенок по-настоящему осознает реальность и необратимость смерти, а поэтому термин «суицид» и «суици­дальное поведение» для раннего возраста малоприемлем.

По данным А. Е. Личко (1983), среди подростков с незавер­шенными суицидами 32 % были в возрасте 17 лет; 31 % — 16 лет; 21 % — 15 лет; 12 % — 14 лет и лишь 4 % — в возрасте 12-13 лет. Как уже отмечалось, частота законченных суицидов среди подростков относительно невелика и не превышает 1 % от всех суицидальных действий (А. Г. Амбрумова и соавт., 1983; Е. Шир, 1984; Brooksbank, 1985). Суицидальные дейст­вия в этом возрасте чаще имеют демонстративный характер и нередко могут носить черты «суицидального» шантажа.

Б. Н. Алмазов (1981), обследовав группу подростков 14-18 лет, умышленно нанесших себе порезы, установил, что только 4 % из них в момент самопореза имели мысли суици­дального содержания, у 30 % самопорезы были совершены в ре­зультате ссоры со сверстниками, у 20 % как обряд «братания кровью», у 20 % как демонстрация, бравада перед сверстника­ми и сверстницами. При последующем стационарном обследо­вании 15 % из них признаны психически здоровыми, у осталь­ных отмечены различные аномалии развития личности: психический инфантилизм, пограничная умственная отста­лость, в 50 % случаев — акцентуация характера.

Однако дифференцировать покушения и демонстративные суицидальные попытки у подростков бывает чрезвычайно трудно.

А. Е. Личко, А. А. Александров (1974), обследовав группу подростков в возрасте 14-18 лет, нашли, что примерно у поло­вины из них (49 %) суицидальные действия совершаются на фо­не острой аффективной реакции (аффективный тип суицидаль­ных действий), которая развивается по механизму «короткого

замыкания», когда порой малозначительный повод играет роль «последней капли» и провоцирует суицидальное действие. При этом действия подростка в момент суицидальной попытки не­редко внешне кажутся демонстративными. Они совершаются на глазах у обидчика, сопровождаются плачем или, наоборот, бравадой спокойствия. Однако эта «игра в самоубийство» часто заходит слишком далеко и может закончиться трагично.

На условность границ между суицидами, покушениями и суицидальными попытками у подростков указывают и другие авторы (Lange, Picker, 1980). Е. Шир (1984) отмечает, что боль­шинство суицидальных действий в подростковом возрасте, бу­дучи микросоциально обусловленными (отношения в семье, в школе и т. п.), направлены не на самоуничтожение, а на вос­становление нарушенных социальных связей с окружающими. Поэтому в подростковом возрасте чаще всего речь идет не о «покушении на самоубийство», а лишь о применении «суици­дальной техники» для достижения той или иной первичной (несуицидальной) цели. Иногда суицидальное поведение у подростков определяется стремлением к временному «вы­ключению» из ситуации (Feuerlein, 1971). И в том, и в другом случаях, несмотря на отсутствие суицидальных намерений, по­тенциальная опасность таких действий достаточно высока.

В группе подростков и юношей в возрасте 15-18 лет, обсле­дованных В. Т. Кондрашенко (1988), суициды отмечались у 3 %, покушения — у 6 %, суицидальные попытки и проявле­ния — у 91 %. Среди суицидентов, совершивших суициды и по­кушения, лиц мужского и женского пола было примерно по­ровну (49 и 51 %), в группе подростков с суицидальными попытками и намерениями преобладали девушки (80 %). Сре­ди всех подростков с суицидальным поведением учащиеся школ составили 38 %, учащиеся ГПТУ — 30 %, студенты техни­кумов — 10 %, институтов — 3 %, рабочие—10 %, служащие — 3 % и лица, не имеющие определенных занятий,— 6 %. Подро­стков в возрасте 15 лет было 10 %, 16 лет — 38,5 %, 17 лет — 28,2 %, 18 лет — 23,3 %. Четвертая часть подростков суицидаль­ные действия совершила повторно.

Суицидальное поведение в данной группе подростков в 46 % случаев сопровождалось пьянством и эпизодическим употреб­лением наркотиков и сильнодействующих психотропных

средств, в 38 % — правонарушениями, ъ 18% — склонностью к побегам из дому и бродяжничеству и в 12 % случаев — тран-, зиторными сексуальными девиациями. ₍

Суицидальное поведение по отношению ко всем изученным; формам девиаций в группе подростков 15-18 лет составило 10%.

7.2. Концепции формирования суицидального '

поведения '

Еще в глубоком прошлом ученые стремились дать какое-то теоретическое обоснование суицидам. Однако в настоящее время единой теории, объясняющей природу суицидов, нет. Можно говорить только об отдельных теоретических концеп­циях, среди которых условно выделяют три основные: психо­патологическую, психологическую и социальную.

7.2.1. Психопатологическая концепция. Исходит из пред­положения о том, что все самоубийцы — душевнобольные лю­ди, а суицидальные действия — проявления острых или хрони­ческих психических расстройств. Сторонниками этой концепции были такие видные отечественные психиатры, как Н. П. Бруханский, В. К. Хорошко, Л. А. Прозоров и др.

Делалась даже попытка выделить самоубийства в отдель­ную нозологическую единицу (suicidomania), а сама проблема изучалась привычными для медицины методами, т. е. с точки зрения этиологии, патогенеза, клиники заболевания. Предлага­лись различные методы медикаментозного и физиотерапевти­ческого лечения суицидомании (слабительные, желчегонные, кровопускания, холодные влажные обертывания и т. п.).

В настоящее время психопатологическая концепция пред­ставляет больше исторический интерес, хотя некоторые иссле­дователи, особенно зарубежные, и в наши дни считают, что суи­цидальные действия представляют собой одну из форм проявления психических заболеваний (Makita, 1973; Crumley, 1982; Alessi et al., 1984; и др.).

Однако подавляющее число авторов у нас в стране и за рубе­жом (А. Г. Амбрумова, 1983; Е. Г. Тройнина, 1983; Э. А. Чомарян, 1983; Holmger et al., 1981) считают, что суицидальные действия могут совершать как лица с психическими заболеваниями, так и

здоровые люди. Естественно, что больные, склонные к суици­дальным действиям, в первую очередь требуют внимания врача. Но если суицидальные действия совершают практически здо­ровые люди в ответ на создавшиеся психотравмирующие труд­ности, то компетенции врача недостаточно, так как в этих слу­чаях в первую очередь нужно ликвидировать объективные причины, приводящие к суицидальным действиям. Меры толь­ко медицинского характера по отношению к этим лицам чаще всего малоэффективны и не решают проблемы.

7.2.2. Психологическая концепция. Отражает точку зрения, согласно которой в формировании суицидальных тенденций личности ведущее место занимают психологические факторы.

3. Фрейд рассматривал самоубийства как проявление ин­стинкта смерти, который может выражаться агрессией и, как частный случай, аутоагрессией. Сторонники этой концепции считают, что самоубийство — это преобразованное (направлен­ное на себя) убийство, а в подтверждение правильности своей точки зрения ссылаются на обратное численное соотношение убийств и самоубийств, действительно существующее в ряде стран, а также на снижение самоубийств во время войн (Brown et al., 1982; Inamdar et al., 1982; и др.).

Следует отметить, что современные суицидологи, стоящие на психоаналитических позициях, не разделяют многие взгля­ды Фрейда, в частности его подход к аутоагрессии только как к проявлению агрессивных инстинктов, тем не менее среди причин самоубийства ведущее место уделяют психологиче­ским, а основным методом их изучения считают метод психо­логизации суицидального поведения.

Так, например, по мнению видного финского суицидолога Achte (1973), суицид может носить характер любовного влече­ния, когда лицо, совершающее самоубийство, надеется путем смерти воссоединиться с любимой или с родственниками, по которым скучает. Такие лица, по мнению Achte, уповают на то, что, умерев, они обретут ту любовь и сочувствие, на которые тщетно надеялись при жизни, и смерть для них представляется привлекательной. Особенно это касается суицидальных наме­рений. В своих суицидальных фантазиях такие лица созерцают собственные похороны, наслаждаются признанием в любви и раскаяшкм близких и родственников.

По утверждению французского психиатра и суицидолога Gouran (1981), существует прямая зависимость между суици­дальным поведением и «страстной влюбленностью». При этом суицидальное поведение, по мнению автора, является своеоб­разной попыткой стать «хозяином положения» и может вре­менно снять напряжение, вызванное тяжелым кризисным со­стоянием.

В рассуждениях сторонников этой концепции много инте­ресного, но все они страдают односторонностью.

Большинство отечественных ученых (А. Г. Амбрумова, 1983, 1996; В. А. Тихоненко, 1983), не умаляя роли психологи­ческих факторов в формировании суицидального поведения, тем не менее не считают их ведущими и рассматривают в сово­купности с социальными и биологическими.

Несомненный интерес в этом плане представляют работы, в которых изучаются преморбидные особенности личности как один из предиспонирующих факторов, позволяющих прогно­зировать суицидальное поведение (Ц. П. Короленко, А. Л. Га­лин, 1977; Birtehnell, 1981; Pokorny, 1983; и др.).

А. Г. Амбрумова, Е. М. Вроно (1985), исследуя личностные особенности подростков с суицидальным поведением, показа­ли, что для большинства из них характерна импульсивность, проявляющаяся в неспособности подростка сколько-нибудь продолжительное время обдумывать принятые решения, преду­смотреть последствия совершаемого поступка и смоделировать свое поведение таким образом, чтобы не пострадали самолюбие и собственные интересы. Всем подросткам-суицидентам, по данным авторов, была свойственна некоторая эксплозивность и эмоциональная неустойчивость, чем и объяснилось большое ко­личество конфликтных ситуаций, нередко заканчивавшихся суицидальными действиями. Изменение настроения у таких подростков обычно зависело от мимолетных и незначительных впечатлений, а в конфликтной ситуации у них легко возникало состояние растерянности с элементами тревоги, вегетативными нарушениями (тахикардия, гипергидроз, яркая игра вазомото­ров лица, сухость во рту и т. п.). Большинство подростков, со­вершивших суицидальные действия, отличались повышенной внушаемостью, которая проявлялась в выраженной способно­сти к сопереживанию и сочувствию, переносу встречающихся

в литературе и кино коллизий на себя, быстром «вживании» в образ, в возможности испытывать в этих несуществующих си­туациях истинные эмоциональные потрясения, а также в неко­торой несамостоятельности мышления, зависимости от мнения окружающих, стремлении строить свое поведение по образу и подобию героев книг, кинофильмов и т. п.

Указанные личностные особенности, выявленные авторами у подавляющего большинства подростков-суицидентов, созда­ют, по их мнению, определенную суицидальную предиспози-цию личности в подростковом возрасте.

Нельзя оставить без внимания тот факт, что описанные А. Г. Амбрумовой, Е. М. Вроно личностные особенности суи-цидентов в известной степени свойственны любому подростку, чем и объясняется, по утверждению самих же авторов, высокий процент ситуационных реакций и реактивных состояний, фор­мирующих пресуицидальный период в подростковом возрасте.

Известно, что импульсивность, эмоциональная неустойчи­вость, повышенная внушаемость характерны для большинства подростков. У них обостряется чувство самоанализа, повышается интерес к проблеме жизни и смерти, усиливается увлечение философскими вопросами этого направления. Молодые люди склонны к «переоценке ценностей», мучительно ищут свое место в обществе, пытаются уяснить «смысл жизни». Бескомпромиссность, эгоцентричность, отсутствие жизненного опыта в свою очередь усиливают реакцию протеста, усугубляют конфликт между еще несформировавшимся, легкоранимым «я» и жестоким, несправедливым, по их мнению, обществом.

Ц. П. Короленко, А.Л.Галин (1978; 1990) выделяют сле­дующие психологические особенности суицидентов: преобла­дание формально-логического типа мышления, усиление аф­фективной сферы и недостаточность активного воображения. По мнению авторов, мышление большинства лиц с суицидаль­ными тенденциями больше соответствует законам формальной логики; мышление же лиц, у которых во фрустрирующих усло­виях не возникает суицидальных тенденций, приближается к мышлению, протекающему по законам логики диалектиче­ской. Субъективная однозначность интерпретации внешних объектов, характерная для суицидентов, объясняется преобла­данием формально-логического типа мышления и выраженным

влиянием на интеллект аффективной сферы. В то же время не­достаточно развитое воображение делает фрустрацию неожи­данной, затрудняет для таких личностей возможность прогно­зировать последствия своих действий, снижает психологические защитные механизмы и делает суицидальную попытку более вероятной.

Н. В. Конанчук, В. К. Мягер (1983) выделяют три основных свойства, характеризующих личность суицидента: повышен­ная напряженность потребностей, выражающаяся в необходи­мости непременного достижения поставленной цели; повы­шенная потребность в эмоциональной близости, зависимости от любимого человека, когда собственное «я» растворяется и воспринимается лишь в паре: «я — она» («я — он»), а вся жизнь строится на сверхзначимых отношениях; низкая способность личности к образованию любого рода компенсаторных меха­низмов, неумение ослабить фрустрацию.

А. Е. Личко (1983) указывает на определенную связь суици­дального поведения подростка с типом акцентуации характера. По данным автора, при демонстративном суицидальном пове­дении 50 % подростков имели истероидный, истероидно-не-устойчивый и гипертимно-истероидный типы, 32 % — эпилеп-тоидный и эпилептоидно-истероидный и лишь 18 % —другие типы акцентуаций характера. В то же время суицидальные по­кушения в большинстве случаев совершались лицами с сенси­тивным (63 %) и циклоидным (25 %) типами акцентуации. Не­которые авторы обращают внимание на чрезвычайно низкую суицидальную активность шизоидов в подростковом возрасте (А. Е. Личко, 1983; Otto, 1972; и др.).

По нашим данным, среди подростков, покончивших с собой или покушавшихся на самоубийство, 24 % имели шизоидный тип, 20 % — сенситивный, 18 % — психастенический, 15 % — возбудимый и эпилептоидный, 13 % — эмоционально-лабиль­ный и 10 % — остальные типы особенностей характера.

7.2.3. Социологическая концепция. Эмиль Дюркгейм (1898) считал, что в основе суицидального поведения лежит «снижение и неустойчивость социальной интеграции», а часто­та самоубийств зависит от степени интеграции индивида в об­ществе. По мнению Дюркгейма, самоубийство во всех случаях может быть понято лишь с точки зрения взаимоотношений

индивидуума с социальной средой, при этом социальные фак­торы, несомненно, играют ведущую роль.

Современные суицидологи не отрицают того факта, что со­циальные факторы занимают видное место среди причин суи­цидального поведения, но объяснение всей проблемы само­убийств лишь с точки зрения влияния на человека социальной среды является односторонним и непродуктивным. Главный недостаток этой концепции — недооценка роли личности во взаимоотношениях с социальной средой.

Социологическая и психологическая концепции получили дальнейшее развитие в работах А. Г. Амбрумовой (1978, 1983), которая расценивает суицидальное поведение как следствие социально-психологической дезадаптации личности в услови­ях переживаемого ею микросоциального конфликта. Автор вы­деляет объективные (конкретные причины) и субъективные (психологические переживания) стороны дезадаптации, кото­рые взаимосвязаны, но не обязательно соответствуют друг дру­гу. Дезадаптация всегда связана с конфликтом, который имеет как внешний (экстраперсональный), так и внутренний (интро-персональный) критерии. Автор вводит также понятие «порог дезадаптации». Конфликт, превышающий порог дезадаптации, именуется кризисным.

Личность со всеми ее индивидуальными особенностями представляет собой стержневую основу для понимания суици­дального поведения как проявления социально-психологиче­ской дезадаптации. Имеется последовательная связь между со­циальными и личностными факторами, конфликтом, социально-психологической дезадаптацией, крахом ценност­ных установок и суицидом.

Естественно, что личность в экстремальных условиях по-разному ведет себя в конкретной ситуации. Это зависит, с од­ной стороны, от силы действующих социальных факторов, с другой — от личности, реагирующей на эти объективные трудности. Подобная зависимость еще более усложняется в подростковом возрасте, когда формирование личности еще не окончено и в силу этого оценка объективных трудностей подростком и реакция на них часто бывают неадекватными.

А. Г. Амбрумова, В. А. Тихоненко (1978) выделили следую­щие основные типы акцентуированных суицидальных реакций

у взрослых психически здоровых людей: реакции эгоцентричй* ского переключения, психалгии, реакции «отрицательного ба­ланса» и негативных интроперсональных отношений. В подро­стковом возрасте наиболее часто встречалась реакция эгоцентрического переключения — быстро появляющаяся крат­ковременная реакция в ответ на острые конфликты. Очень час­то она возникает по незначительному поводу, не отражающему причины конфликта и суицидального поведения. Аффектив­ные переживания конфликтной ситуации при этом типе реак­ции быстро генерализируются, охватывая все уровни психиче­ской деятельности. Мысль о самоубийстве возникает внезапно и доминирует над всеми остальными. Из сознания вытесняют­ся и страх смерти, и болевые ощущения. Переход от зарождения суицидальной мысли до ее реализации исчисляется минутами, «пресуицидальный» период практически отсутствует.

Позже А. Г. Амбрумова (1983) выделила 6 типов непатоло­гических ситуационных реакций, проявляющихся у взрослых психически здоровых людей суицидальным поведением: 1) реакция эмоционального дисбаланса (преимущественно дистимические нарушения с актуализацией значимости отри­цательно эмоционально окрашенных раздражителей); 2) пес­симистическая ситуационная реакция (изменение мироощу­щения: все предстает в мрачных тонах, создавшаяся ситуация кажется безысходной, будущее — бесперспективным); 3) реак­ция отрицательного баланса (рациональное «подведение жиз­ненных итогов», оценка перспектив и подведение баланса, предполагающие высокий уровень критичности); 4) реакция демобилизации (отказ от контактов, привычной деятельности, сопровождающийся чувством одиночества, безнадежности, от-вергнутости); 5) реакция оппозиции (экстрапунитивная пози­ция личности, повышенная агрессивность, часто переходящая в аутоагрессию; суицидальный риск относительно невысок, суицидальные действия чаще носят демонстративно-шантаж­ный характер); 6) реакция дезорганизации (содержит в своей основе тревожный компонент и сопровождается выраженными соматовегетативными нарушениями).

Э. А. Чомарян (1983), обследуя подростков, суицидальные действия которых не выходили за рамки ситуационно-лично­стных реакций (155 человек), отмечает некоторые возрастные

особенности реакций. Так, у подростков старшего пубертатно­го возраста чаще наблюдались реакции по типу дистимических и пессимистических, а младшего — девиирующие и дезоргани­зующие.

Дальнейшие исследования в этой области позволили А. Г. Амбрумовой, Е М. Вроно (1985) выделить суицидоопас-ные ситуационные реакции, специфические для подросткового возраста: реакцию депривации, эксплозивную реакцию и реак­цию самоустранения.

Реакция депривации чаще наблюдается у подростков млад­шего и среднего пубертатного возраста (12-16 лет). Проявля­ется угнетением эмоциональной активности, потерей интереса к прежним увлечениям и занятиям, погруженностью в негатив­но окрашенные переживания. Основное содержание пережива­ний обычно составляет страх наказания за проступки или плохую успеваемость. Чаще встречается в семьях с ортодок­сальными авторитарными воспитательными установками. Суицидальное поведение характеризуется стойким и выражен­ным намерением умереть, которое быстро исчезает при разре­шении конфликтной ситуации.

Эксплозивная реакция чаще встречается у подростков старшего возраста (16-18 лет). Проявляется аффективной на­пряженностью, враждебностью к окружающим, особенно к участникам конфликта, сочетанием с другими формами деви-антного поведения (пьянство, правонарушения). Часто форми­руется у подростков с завышенными претензиями. Суицидаль­ные действия обычно диктуются стремлением отомстить обидчикам, настоять на своем, доказать свою правоту. Суици­ды совершаются на высоте аффекта, в апогее конфликта, часто на глазах у обидчиков. В постсуицидальном периоде возможны повторные попытки, особенно если подростку удалось с их по­мощью изменить ситуацию в свою пользу.

Реакция самоустранения наблюдается чаще у подростков с чертами социальной и психической незрелости (хрониче­ские соматические заболевания, невысокий интеллект, при­знаки социально-педагогической запущенности) Нередко возникает при резкой смене жизненного стереотипа и характе­ризуется стремлением уйти от возникающих трудностей. При этом подросток впадает в отчаяние при малейшей неудаче или

конфликте. Такие подростки внушаемы, несамостоятельны, часто попадают под влияние сверстников, ведущих асоциаль­ный образ жизни. Суицидальное поведение расценивается ими обычно как выход из создавшейся конфликтной ситуа­ции. Имитации суицидов встречаются редко, однако при не­удавшемся суициде такие подростки активно просят о помо­щи, боятся умереть, стыдятся своего поведения.

Многообразие перечисленных суицидальных ситуацион­но-личностных реакций свидетельствует о недостаточном изучении этого аспекта суицидологии, хотя сама постановка вопроса о реакции личности (вне психической патологии) на ситуацию, приводящую к самоубийству, является, несомнен­но, перспективной, так как способствует выработке конкрет­ных мер по профилактике и психотерапии суицидального по­ведения. Выделенные типы суицидальных реакций следует соотносить с широко известными в литературе (В. В. Ковалев, 1979; А. Е. Личко, 1985; В. Т. Кондратенко, 1986,1988) ситуа­ционно-личностными реакциями у детей и подростков: оппо­зиции, отказа, имитации, эмансипации, реакциями, обуслов­ленными сексуальным влечением и формированием самосознания. Суицидальные действия, если они совершают­ся не в состоянии психоза, являются действиями умышленны­ми, а поэтому они должны иметь свои мотивы, причины, усло­вия и поводы.