Истинная свобода

РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКИЙ, ОБЩЕСТВЕННЫЙ ===========

============================= И ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЖУРНАЛ

ПОД РЕДАКЦИЕЙ ВАЛ. БУЛГАКОВА И АЛЕКСЕЯ СЕРГЕЕНКО

------------------------------------------------------------------------

N 3. ИЮНЬ 1920.

------------------------------------------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ: -- "Горе, вам, богатые"! Федора Страхова. -- Необходимейшее условие для успешности коммунистической жизни. Алексея Сергеенко. -- Из жизни сектантов ново-израильтян в Южной Америке. М. Муратова. -- "Рассказ А. И. Кудрина об его отказе от воинской повинности". Вал. Булгакова. -- Воспоминание о Кудрине ротного командира. Л. Кобранова. -- Воззвание Общины "Трезвая Жизнь" к Союзникам. -- Члены Английской делегации в гостях у друзей Л. Н. Толстого. -- Вести пробуждения. -- Дружеское общение (Письма, мысли, заметки и пр.). -- Новые книги.

------------------------------------------------------------------------

"Горе вам, богатые!"

Перечитывая разные произведения Л. Н. Толстого, я то и дело во многих из них нахожу пророческие слова, предсказывающие в той или иной форме переживаемое нами время или, по крайней мере, чисто отеческие предостережения от возможности наступления той грубой, насильнической формы жизни, в какой мы продолжаем все еще находиться до сих пор.

Но ни один из ярких, художественных образов Льва Толстого не поражал меня так своим истинно пророческим духом, как образ "сильного, богатого, гордого пана Агея" в его драматической сцене: "Пан Агей". Это прямо -- притча, в которой как бы иносказательно выражено все то, что с такою точностью сбывается в нашей общественной жизни.

Вот краткое содержание этой пророческой притчи, написанной Львом Николаевичем.

Богатый пан Агей, стоя в церкви у обедни, услыхал читавшиеся при нем из Евангелия поразившие его слова: "Горе вам, богатые, ибо вы получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне, ибо взалчите. Горе вам, смеющиеся ныне, ибо восплачите и возрыдаете". (Лука, VI, 24--25).

Не захотев поверить этим, обличающим его дурную жизнь, словам о блаженстве нищих и обнищании богатых, Агей надругался над ними. Он тут же, на глазах всех молящихся в храме, дерзко вырвал из Евангельской книги листы с этими словами и растоптал их ногами.

За этот кощунственный поступок он был наказан неожиданным для него превращением в нищего.

Случилось это с ним на охоте во время погони за оленем, когда он, чтобы переправиться через ручей, скинул с себя свое панское платье и затем, не нашедши его при возвращении, заблудился голый, беспомощный в лесу...

-- 2 --

Испытав на себе все невзгоды бесприютного и холодного бродяги, он попадает наконец во двор принадлежавших ему раньше богатых палат и видит выглядывающего из окна другого, похожего на него как две капли воды, пана, т. е. самого себя в таком самом виде, в каком он жил неделю тому назад в этих самых палатах.

Остальное содержание драматической сцены я доскажу уже подлинными словами J1. Н-ча.

Нищий пан. Батюшки, я сам дома! Другой я в окне. Что же это?

Пан в окне. Пустите, пустите нищих. Вот им. (Кидает горсть серебра). Пускай слепые попоют, а потом накормите. А пана нищего ведите в хоромы.

Нищие поют "Лазаря".

Палата панская. Сидит пан в виде нищего один, обедает, служит ему панская прислуга.

Нищий пан. Что это значит? Другой "я" в окне, и вид светлый и добрый! И меня защитил и велел сюда отдельно принять. Кончена моя жизнь. Признать меня уже никто не признает. Видно погибнуть мне в нужде. Что это?

Является Свет, а из Света голос:

Узнаешь ли ты, пан Агей, пана сильного, богатого и гордого? Как он не поверил слову Евангельскому и сказал, что нельзя богатому обнищать? Узнал ли ты теперь, к чему богатство мира сего и как на него полагаться? Покаялся ли ты в гордости своей?

Нищий пан. Покаялся и не буду жить по прежнему.

Голос. Так будь же опять паном и заслужи гордость свою.

Нищий пан. (Переодевается. Жена входит и обнимает его. Слуги кланяются). Занавес. Картина II-я. Большой стол великолепный. Сидят нищие, и пан с женою служит им.

----------

Вся переданная здесь сцена -- это пророческая притча, в сильных, ярких красках изображающая картину пережитого нами, русскими людьми, политического и социального переворота.

Пан Агей -- это богатые, властвующие классы нашего общества, внезапно очутившиеся в положении неимущих.

А "голос из Света" -- это голос Льва Толстого, как бы с того света наставляющий нас на должное понимание Евангельских слов о блаженстве нищих и обнищании богатых и, главное, о надлежащем к этому отношении.

Ведь мы до сих пор ни во что не ставим вышеуказанные, роковые для одних и знаменательные для других Евангельские слова. Мы во главе с нашим правоверным духовенством извращали, перетолковывали их применительно к нашей лживой, развращенной жизни и таким образом не менее кощунственно относились к ним, чем зазнавшийся в своей гордости пан Агей.

Не мудрено поэтому, что после того, как пророческий смысл этих слов сбылся над нами, мы не только не отнеслись должным образом к этому важному и назидательному для нас событию, не только не смирились и не пообещались "заслужить гордость свою" по примеру пана Агея, но еще многие из нас позволяют себе дерзко мечтать о скорейшем восстановлении своих прежних прав и даже на деле стремятся к осуществлению этих мечтаний в жизни.

Отдаваясь этим преступным и пагубным для себя мечтаниям, мы забываем, что в том же Евангелии, учением которого мы так легкомысленно пренебрегаем, высказано еще другое пророчество, а именно: "доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все". (Ев. Матф. V, 18).

И вот если второе это пророчество не менее выполнимо, чем первое, то не миновать разрушиться и тому новому "дому", который мы так самонадеянно собираемся воздвигнуть все на том же зыбком песке. И мы имеем уже не мало данных к тому, чтобы знать, что разрушение этого вторичного, предполагаемого

-- 3 --

нами сооружения будет еще более "великое", т. е. более бедственное для нас, нежели первого, ибо подобные разрушения с сопровождающими их все более и более возрастающими ужасами будут повторяться до тех пор, пока мы не смиримся и не покаемся по примеру пана Агея.

Пора нам, наконец, понять и запомнить, что таков уж божеский закон, что поскольку человек не слушается своего разумного сознания, не внемлет ему непосредственно или через предостерегающие указания на него мудрых и праведных людей, подобных Христу или Льву Толстому, т. е. не идет к истине благороднейшим и кратчайшим путем, постольку он "не мытьем, так катаньем" вынужден бывает приходить к ней дальнейшим, окольным путем страданий, что мы и видим как из приведенной здесь притчи, так и из самой жизни, уже начавшей научать нас своим опытным методом.

Таков неизменный и неизбежный для нас божеский закон, обеспечивающий нам выполнение освобождающей нас и дающей нам высшее благо истины.