Двадцать семь

Звезды всегда неизменные друзья, - думал я. Усыпанный созвездиямикупол; я изучил его, когда мне было десять лет. Эти созвездия, видимыепланеты и несколько звезд, мы с ними друзья и сегодня, словно минула всеголишь ночь с тех пор, как мы познакомились. Светящаяся мягкая зелень, разбуженная скольжением яхты по полночнойглади, изгибалась и вилась, крошечные искрящиеся водовороты и вихри,вспыхнув на мгновение, растворялись в темноте. Идя под парусом вдоль западного побережья Флориды на юг, от Сейнибел костровам Киз, я повел яхту правее, чтобы мачта была направлена как раз насозвездие Ворона - эдакий парус из звезд. Маловат парус, с ним не поплывешьслишком быстро. Спокойный ночной бриз, восток-северо-восток. Интересно, есть ли здесь акулы? Не хотелось бы оказаться за бор- том, -подумалось по инерции. И вслед за этим: а я и в самом деле не хотел быоказаться за бортом? Каково это - тонуть? Люди, которые едва не утонули, утверждают, что нетак уж плохо; по их словам, в какой-то момент наступает состояниеумиротворения. Много людей были на грани смерти, но возвратились к жизни.Они говорят, что смерть - это самый прекрасный момент в жизни и теперь онине боятся умереть. Нужны ли мне бортовые огни, когда здесь, кроме меня, никого нет? Толькопопусту расходуется энергия, садятся батарейки. Тридцать один фут - самый подходящий размер для яхты. Немного больше -и уже потребуется команда. Хорошо, что команда мне не нужна. Один, один, один... Значительную часть нашей жизни мы проводим наединес собой. Лесли права. Она говорит, что я держу ее на дистанции. Я держу на дистанции всех, вук! Это не значит, что именно тебя. Простоя никому не позволяю слишком приблизиться ко мне. Не хочу ни к комупривязываться. "Почему?" - в ее голосе звучала досада. Это происходило все чаще ичаще. Ни с того, ни с сего, она могла обидеться на меня из-за пустяка, инаша беседа внезапно обрывалась. "Что такого ужасного в том, чтобыпривязаться к кому-либо?" А что, если, возлагая чересчур большие надежды на одну женщину, по- томее потеряешь? Допустим, что я знаю ее, затем вдруг оказывается, что онасовершенно не такая, и я вынужден возвращаться к чертежной доске и всеначинать заново. В конце концов, приходишь к мысли, что никого нельзя узнатьглубоко, разве только самого себя, да и то весьма приближенно. Единственное,во что я согласен поверить, это в то, что все - такие, какие они есть. Иесли вдруг они время от времени буквально взрываются от гнева, лучше всегонемного отступить, чтобы остаться целым. Это же очевидно, как вчерашнийдень, не так ли? "Но тогда я стану не так независим, как мне бы хотелось", - ответил явслух. Она наклонила голову и пристально на меня посмотрела. - "Ты сказал мнесамую истинную правду?" Бывают моменты, - подумал я, - когда присутствие лучшего друга,умеющего читать мысли, и в самом деле становится в тягость. - "Мне, пожалуй,пора. Как раз время уехать и побыть одному, хотя бы недолго". "Вот-вот, - вырвалось у нее. - Давай, беги! Все равно, хоть ты и здесь,тебя здесь нет. Я не чувствую тебя. Ты здесь рядом, - а я не чувствую тебя". "Лесли, я не знаю, что с этим поделать. Я думаю, что мне пора. В любомслучае, яхту нужно перегнать к Ки Уэст. Вернусь во Флориду, посмотрю, кактам дела". Она нахмурилась. "Ты говорил, что не мог пронести с одной женщинойболее трех дней, тебя душила скука. Мы месяцами были вместе, мы плакали,когда приходилось расставаться! Мы оба были счастливы, как никогда. Чтопроизошло, что изменилось?" Ворон покинул свое место на мачте, и, слегка повернув штурвал влево, явернул его в прежнее положение. Н-да, если удерживать его так всю ночь, кутру окажешься где-то около Юкатана, - подумал я, - и вовсе не на пути в КиУэст. Следуй неизменно за одной и той же звездой и обнаружишь, что не толькосбился с пути, но и вовсе потерялся. Черт возьми, Ворон, ты что, на ее стороне? Я так тщательно разрабатывалэту замечательную систему, эту первоклассную модель совершенной женщины, ивсе шло как по маслу, пока не вмешалась Лесли, задавая вопросы, о которых яне осмеливался даже думать, а еще меньше - отвечать. Конечно, леди, я быхотел Вас любить, что последует за этим с Вашей стороны? А что, если бы я сейчас упал за борт? Океан бы отозвался зеленымфосфорическим всплеском. Вот еще секунду надо мной проплывает моя яхта, вследующее мгновение до нее уже не дотянуться, еще немного, и она исчезает втемноте; огоньки, разбуженные ею, меркнут. Я поплыл бы к берегу, - вот что бы было. Он едва ли в десяти миляхотсюда. Если я не смогу проплыть десять миль в теплой воде, то, пожалуй,заслуживаю роли утопленника. Ну, а за тысячу миль? Тогда как? Когда-нибудь, Ричард, - сказал я себе, - ты научишься сдерживать своидурацкие мысли. Они - словно вопросы настырного мальчика, с которыми онпристает к приземлившемуся на его луг бродячему пилоту. - Мистер, а что Вы будете делать, если мотор заглохнет? - Ну, тогда я просто спланирую и приземлюсь, мой друг. Самолетпрекрасно планирует, и для этого ему мотор не нужен. - Ну, а что вы будете делать, если крылья отвалятся? - Если отвалятся крылья, мне конечно же, придется прыгнуть с парашютом. - Ага, а что, если парашют не раскроется? - Тогда я постараюсь упасть в стог сена. - Ну, а что, если кругом одни камни? Дети - они сама беспощадность. И я был таким. Такой я и поныне... Ну а что, если бы я все-таки был за тысячу миль от берега? Какой я всеже любопытный! Ребенок, живущий во мне, хотел бы прямо сейчас сбегать иpaзyзнать, что там - по ту сторону смерти. Пожалуй, на это у меня еще будетвремя. Я вполне справился со своей миссией, написав книги, но, возможно,один-два урока все еще поджидают меня здесь, по эту сторону смерти. Как любить женщину, например. Ричард, помнишь, как ты оставил жизньбродячего пилота, чтобы найти настоящую любовь, родную душу, лучшего другана все времена. Кажется, что это было так давно. Каковы шансы, что все, чтоя узнал о любви - неверно, что есть одна женщина в целом мире? Подул ветер. Яхта накренилась на правый борт. Я отпустил Ворона и взялпо компасу курс на Ки Уэст. Интересно, почему так много пилотов любят ходить под парусом? Самолетыобладают свободой в пространстве, яхтам присуща свобода во времени. Дело нев них самих, а в той раскрепощенности, которую они олицетворяют. Не самолетпривлекает нас, а сила и мощь, которые ощущаешь, управляя его полетом. Некеч, сверкающий своими парусами, а ветер, приключения, проникновеннаячистота жизни, которой требует море, требует небо. Жизнь, неподвластная принуждению извне. Хочешь - можешь плавать на яхтегодами. Яхтам подвластно время. Самолет, как ни старайся, не удержишь в воздухедольше нескольких часов. Не изобрели еще самолеты, которые чувствовали бысебя во времени так же свободно, как яхты. Общаясь с другими женщинами, я оставался свободен. Чем Лесли лучше? Онине предъявляли мне претензий за то, что я не подпускаю их близко к себе, чтоухожу, когда вздумается, почему же она это делает? Разве она не знает? Еслибыть слишком долго вместе, исчезает даже вежливость. Мы проявляем большеучтивости по отношению к посторонним, чем к собственным женам и мужьям.Люди, связанные друг с другом узами, - словно голодные собаки, грызутся зажалкие объедки. Даже мы. Ты повысила на меня голос! Я пришел в твою жизньвовсе не затем, чтобы злить тебя. Если такой, какой я есть, я тебя неустраиваю, просто скажи, и я уйду! Если быть вместе слишком долго, неостается ничего, кроме оков, обязанностей, ответственности - нивосторженности, ни приключений - нет уж, спасибо! Прошло несколько часов, и далеко на юге появилось едва заметное зарево.Не зарево рассвета. Это высоко в небе от уличных огней Ки Уэста светилсятуман. Как ни крути, а под парусом плывешь слишком медленно, - подумал я. - Всамолете все просто: надоело быть здесь - он мгновенно унесет тебя затридевять земель. Из яхты, если надоест, даже приземлиться и выйти нельзя.Не спустишься, если забрался слишком высоко, не поднимешься, если оказалсяслишком низко. У кораблей всего только одна высота. Никаких перемен. Скучно.Перемены несут приключения, неважно, яхт они касаются или женщин. Какие ещеесть приключения, кроме перемен? У нас с Лесли сложились определенные правила дружбы: полное равенство,свобода, вежливость, уважение, никто ни о ком не делает поспешных выводов.Правила для нас обоих, без исключений. Если они больше не устраивают Лесли,почему бы ей не сказать мне об этом? Дело принимает чересчур серьезныйоборот. Она, конечно, скажет: "Неужели, Ричард Бах, в твоей жизни не найдетсяместа ни для чего, кроме правил?" Если бы я мог просто сказать "нет" и уйти от нее! Если бы можно было прямо сейчас поговорить с ней об этом! Если бы яхты были хоть чуточку быстрее, если бы они могли летать! Несчастный, жалкий мир. Мы отправляем людей на Луну, по не в состояниипостроить летающую яхту.